Ещё один Новый год. Часть 1 (1/2)

— Ритузик, вставай, солнце, — проговорила я, целуя дочку в лоб и проводя рукой по мягким кучерявым волосам.

Девочка промычала что-то нечленораздельное и мило сморщила нос, прячась от настойчивого света под одеялом.

Сколько бы лет не прошло, сколько бы раз я не будила её с утра сначала в сад, а потом и в школу, она каждый раз реагировала одинаково. Прямо, как и её отец, я даже как-то бурчала на него за эту привычку дочери.

— Мам, ну зачем мне ехать в эту школу, мы же в первом классе, оценки не выставляют, а значит и чаепитие не нужно это, а на ёлку я и дома посмотреть могу, — протараторила Маргарита, нехотя, но всё же поднявшись с кровати.

— Ритуль, иди умывайся, нам ещё надо успеть заехать в магазин, поэтому собираемся быстро. Хорошо, зайчонок?

— Мам, ну перестань, я взрослая, и всё понимаю, — Рита поправила вьющиеся волосы и отправилась в ванную комнату, пока я складывала её белоснежное платье в футляр.

И когда она успела так вырасти?

***</p>

— Так, Рита, проверяй, — закрыв заднюю дверь машины, а перед этим посадив дочь в детское кресло, я села за водительское, выезжая на заснеженную дорогу. — Платье?

— Взяли, — бодро ответила дочь, укоризненно посмотрев на меня в зеркало.

Её взгляд говорил: «ну ты сейчас серьёзно, мам?», но это меня ни капли не волновало. Проверить всё нужно было, да и отвлечь её от досадных мыслей тоже.

— Туфли?

— Тоже.

— Колготки?

— Да.

— Заколки?

— Есть.

— Сумочку серебряную?

— Мама, мы взяли всё, — пробубнила Рита, отворачиваясь к окну.

Видимо, моя идея была провальной, но ничего другого в голову не пришло, потому что в тысячный раз извиняться за Арсения перед ней уже было бессмысленно. Она уже не маленькая, глупым сказкам о том, что папа всё-таки придёт на утренник, не верит.

— Почему он снова мне соврал?

Я посмотрела на Риту и сдержала тяжелый вздох.

«Знала бы я, дочка» — хотелось ответить, но я лишь улыбнулась, включая детское радио.

— Ты же знаешь, зайчонок, папа много работает, — всё же я не смогла выдержать молчания, ведь игнорирование вопросов дочери об отце — не лучшая перспектива налаживания контактов между поколениями.

— Я знаю, но он обещал, — она снова посмотрела в зеркало и всхлипнула, заставляя меня чуть снизить скорость, потому что видеть её такой и вести машину — крайне сложно.

Я улыбнулась, часто моргая, чтобы дочь не увидела слезинок на моём лице.

Я тоже скучала, но показывать это, и без того, разочарованной дочери, не считала нужным.

Дальше мы ехали молча, дочь смотрела в окно, подперев подбородок рукой, а я слушала новогодние песни и пыталась унять беспокойства материнского сердца, которое разбивалось на части от вида состояния дочери.

Вдруг радиоведущий оповестил слушателей о грядущих новогодних мероприятиях в городе, желая всем провести отличные выходные вместе с семьей. Я хмыкнула. До Нового года оставалось два дня, сегодняшний и завтрашний, но у нас ещё ничего не было готово. Ёлку и ту вчера поставили с горем пополам.

Заиграла песня, знаменитая в кругах моего крестника (ему исполнилось три года). Я поставила её громче, переключаясь на другую эмоциональную волну.

Компенсировать Рите Арса я бы не смогла, как бы не пыталась, но грустить ей точно решила не давать. Тем более, зная, как она «любит» все эти песни, хотелось вызвать у неё эмоции помимо негативных, а ещё посмеяться перед утренником.

— Фу, мам, выключи, — как я и ожидала, Рита спустя пару повторяющихся куплетов начала морщить нос и смеяться от того, как я фальшиво подпевала главному герою песни, представителю автоваза.

— Вот ты и улыбнулась, конфетка, — съехидничала я, заливаясь смехом вслед за дочерью. — Подпевай, это весело!

Минуту поразмыслив, взвесив все «за» и «против», Рита фыркнула, но уже через мгновение начала подпевать, активно подтанцовывая.

Ох уж эта жгучая смесь меня и Арсения, как же я тебя люблю.

***</p>

— Алло, привет, Арс, солнце, ты занят сейчас? — прошептала я в трубку, спрятавшись за дверью кабинета, пока Рита обменивалась любезностями и последними новостями в мире семилетних со своими подружками.

— Лис, у меня перерыв пятнадцать минут, что-то случилось? Как там наша принцесса? — голос Попова отражал все ноты, оттенки и составляющие вины, вселенской усталости и чуть-чуть обиды.

Он так же, как и я, хотел сегодня быть рядом с нашей звёздочкой, но плотный рабочий график с новыми проектами в Москве не позволил этого сделать.

— Всё хорошо, но, думаю, будет лучше, если ты сейчас поговоришь с ней по видео. Она хочет показать тебе свой наряд, — протараторила я, добавив, — Только сделай вид, что ты не видел платье, пожалуйста. И пусть, ты и был тем самым «почтальоном», который привёз платье из Москвы.

— Это точно ещё больше её не расстроит?

— Не знаю, Арс. Она уже расстроена, не думаю, что ты сможешь сделать хуже, — разозлилась я, выпуская колючки и шипы.

Я тоже вообще-то скучала, но в плотном графике и для меня времени увы не было.

— Лис, не начинай, пожалуйста, ты же знаешь, как я хочу быть с вами рядом сейчас, а не тут, в этой мокрой и грязной Москве с семью мужиками за МКАДОМ, — он выдохнул так тяжело, что моё сердце снова сжалось. — Я так соскучился, пиздец. Не знаю, смогу ли выдержать ещё хотя бы день.

Я сдержалась от порыва расплакаться, как маленькая девчонка, лишь выдыхая весь воздух из лёгких и заполняя внутренние резервы новым.

— Я сейчас включу видео, и ты поговоришь с ней. Это важно. Она ждала этого дня целый месяц.

Найдя дочку, я отвела её на дальний диванчик в фойе, где не было бы слышно мальчиков, бегающих вокруг кабинета, в котором все ещё шла подготовка к утреннику.

— Нам звонит папуля, хочешь поговорить? — протянув Рите телефон с включенным экраном, на котором светилось лицо Арса, проговорила я.

— Хочу, — тихо ответила она, и я поделилась с ней беспроводным наушником, аккуратно вставляя его в маленькое ушко.

— Привет, папа, — как можно смелее, произнесла наша девочка, сдерживаясь от чрезмерных эмоций в его сторону, понимая, как ему сейчас сложно вдалеке от нас.

— Здравствуй, золотце! Ты сегодня прекрасно выглядишь.

— Вообще-то я выгляжу так всегда, — немного высокомерно проговорила Маргарита, поднимая одну бровь и закусывая губу, как это делал Арсений, когда подшучивал надо мной.

Да уж, привычки передаются в нашей семье воздушно-капельным путём.

— Прости, ты права, ты всегда так выглядишь. Но сегодня ты особенно красива, Ритузик, — я придвинулась ближе и посмотрела в экран, лицо Арсения светилось, как гирлянда.

Он был таким счастливым, что лучи такого неподдельного чувства заполняли всё вокруг. Рита однако наших эмоций не поддержала, как-то слишком официально улыбнувшись.

— Мам, можно мы с папой посплетничаем наедине? — спросила дочка, а в наушнике прозвучал короткий, но красноречивый смешок.

— Рит, так нельзя, — переменившись с задорства, Арс нахмурился, не поощряя моё отстранение от разговора.

— Да ладно, болтайте, — махнула рукой я и, отдав второй наушник Марго, отошла к соседнему диванчику, около которого другие мамочки что-то решали.

Вникнув в разговор, я даже пару раз высказала своё мнение, прежде чем Рита отдала мне телефон и прошептала на ухо:

— Папа просил передать, что очень нас любит.

После этого дочь чмокнула меня в нос, как любил делать Арс, и побежала к своим подругам, которые уже успели окружить какого-то мальчика, одетого в костюм Суперкота.

— Прекрасные создания, — проговорил кто-то из родительниц сбоку от меня.

Я подтвердила это высказывание кивком, перебирая все возможные темы, на которые могли говорить Рита и Арсений.

Их отношения вообще всегда были чем-то сокровенным. Они делили секретики, как девчонки-подружки, выбирали друг дружке мягкие пижамы в магазине, ели мармеладки, пока меня не было дома.

Я так обожала следить за их взаимодействием, что вводило в ступор всех вокруг.

Мои родители не понимали такого тесного общения Риты с папой, аргументируя своё мнение: «как он может быть ближе к Рите, если на работе, а ты всё время с ней»?

Благо, реалии нашего времени позволяли работать удалённо, чем я и занималась последние лет пять.

Юля и Серёжа, которые обзавелись совсем недавно вторым малышом, тоже недоумевали контакту Арсения и Риты. Из-за жёсткого графика Серёжа редко виделся с сыновьями. Но дела с ними у него обстояли иначе. Юля рассказывала, как однажды, после возвращения из длительной командировки, их старший сын Миша, который кстати и являлся моим крестником, не признал Серёжу и долго плакал на плече у матери.

Никто вокруг не понимал меня и моих чувств, считая, что я лукавлю и лгу, когда говорю о том, что я рада тому, что Рита любила проводить время с отцом больше, чем с кем ни было.

Но это было так. Я любила их тайны, ночные шептания в спальне перед сном и громкие песнопения в машине. Это именно то, что приносило в мою жизнь радость и смысл.

И только это имело значение.

***</p>

— И о чём вы там болтали сегодня с Ритой? — как бы невзначай поинтересовалась я спустя час нашего с Арсением традиционного разговора по телефону.

Мы ежедневно созванивались и делились произошедшим: обычно по началу Арсений рассказывал, как он скучает, и что нового произошло в его профсфере, далее он спрашивал о моих новостях, о Рите, безусловно ни один разговор не оставался без упоминания нашей дочери и всего, что происходило с ней, концовка у наших таких разговоров имела два исхода: пошлый и сентиментальный. В пошлом — мы в красках повествовали о том, что желаем сделать друг с другом, когда встретимся, и этот исход был моим самым любимым. Он давал почувствовать, представить Арса рядом, пропитаться его близостью, как бы абсурдно и глупо это не звучало. Он был далековато, чтобы его чувствовать, но это не мешало мне пускать в ход свою фантазию. В сентиментальной концовке нашего разговора мы в тысячный раз признавались в любви друг к другу, вспоминая нашу сложную, но такую правильную историю отношений. Арс мог часами напролёт говорить мне о том, как он рад нашему с Ритой появлению в его жизни. Я искренне ему верила. Каждому слову. Каждому действию.

Сегодняшний разговор изначально был отнесен к сентиментальному и, наверное, даже истеричному. Хотелось бы изменить ход беседы, но ничего не получалось. Я вела себя, как маленькая девочка, обиженная на целый мир за то, что он посмел забрать у меня моего любимого мужчину на праздники.

— Я тебе не скажу, Лис, это корпоративная тайна, — произнёс Арс, театрально изображая, как он закрывает рот на замок и выкидывает ключ в небытие.

— Арс, как мы ей скажем? — резко переводя тему на беспокойную, проговорила я, поджимая губы.

— Что именно?

— То, что ты не будешь с нами отмечать Новый Год, — прозвучала эта фраза ещё хуже, чем звучала в моих мыслях.

Стало грустно от осознания того, что этот Новый год мы впервые отпразднуем без главы семейства.

Черт бы побрал этот бизнес.

— Я сам скажу, не бойся, всё будет хорошо, с вами будут Серёга и Юлька, ещё два их карапуза и пёс Джекич, поэтому Ритузик найдёт, чем и кем себя занять.

— А я?

— А что ты?

— А что буду делать я? Как праздновать Новый год без тебя? Это первый Новый год, когда ты не рядом…

Я пыталась держать слёзы в себе всю неделю, что знала эту новость. Ну кто так делает? Кто ставит переговоры 31 декабря на пять часов вечера? Я понимаю, что он работает, что он почти живёт в этом офисе в Москве, но это уже слишком. Взрослые дядьки не знали, что такое семья и не придавали этому ценности.

Вот как он там будет без нас? Как доберется до Питера?

— Василиса, мы же обсуждали это кучу раз, — Арсений снисходительно улыбнулся, переворачиваясь на спину и кладя телефон на подушку справа. — Я приеду вечером первого января, и мы сядем и отпразднуем. Ты же понимаешь, что значит для меня этот проект? Мы с командой работали над ним полтора года…

— Да, понимаю, — ответила я, также ложась на спину.

— Ну вот, — убаюкивая меня своим низким и тихим голосом, сказал Арсений, продолжая, — Всё будет хорошо. Я поговорю завтра с Ритой и сам скажу о том, что приеду только утром. Мне кажется, это её не сильно расстроит.

— Это расстраивает меня.