10. Полуночная романтика (2/2)
– Да, но я тут сто лет не работал, только бумаги храню, бардак лень было убирать, вот я и работал в гостиной, – проговорил Попов, ища что-то на полках шкафа.
Он что хочет попонтоваться передо мной первым изданием ”Ромео и Джульетты”?
– Ты хочешь, чтобы я убралась тут? – шутливо спросила я, заметив в окне солнце, лениво выкатывающееся из-за горизонта.
Уже рассвет?
– Нет, конечно, нет, – видимо, не расслышав моей шутливой интонации, серьезно произнёс Арс, найдя нужную рукопись.
Да, это была рукопись. Это что его личный дневник?
– Я, конечно, понимаю, что книга - лучший подарок, но остановись, я же сказала, что ты - мой подарок, – снова пошутила я, когда Арсений сел рядом со мной, держа в руках блокнот в черном переплёте.
– Лис, я хочу извиниться за своё поведение и вообще за всё, – начал говорить Арсений, глядя прямо в мои глаза, – Я написал тебе стих.
На его лице появился едва заметный румянец, и я переняла его на себя, снова и снова падая в яму смущения.
Что он сделал?
– Я вообще не думал, что когда-либо кому-либо расскажу об этом, и тем более прочитаю, но ты достойна миллиона стихов от всех известных миру классиков, ты прекрасна, – Арсений говорил серьёзно, глядя на меня так же. От смущения не осталось и следа, остались лишь искренность и открытость.
И счастье, и любовь, буря эмоций, слёзы, подступающие к горлу от милоты и неожиданности такого момента – но это только у меня, хотя кто его знает, может быть, и Арсений чувствовал тоже самое, от него теперь можно, что угодно ожидать.
– Арс, – голос предательски задрожал, и я взяла его за руку в надежде сдержать хоть долю эмоций, но тщетно.
– Ну.. ты не против? Ты не подумай, я не какой-то там мальчишка, подглядывающий и подмечающий детали, и я совсем не считаю свои стишки творениями, но я так чувствую...
– Читай уже, – улыбаясь, я перебила тираду Попова, пока его не занесло на Кудыкину гору.
Арсений улыбнулся искряще довольной улыбкой и открыл блокнот на какой-то предпоследней странице, вчитываясь в текст.
– Ты приходила мне во снах,
И я заметил, как в привычку,
Я просыпался после них в слезах,
Сгорая, как фитиль от спички.
Ты говорила мне, смеясь,
Что любишь чай с лимона долькой.
Я нёс его, к тебе стремясь,
А ты нос воротила только.
Я понял сразу, что влюблюсь
В такую чистую, нетронутую душу.
Услышав ”нет”, тогда напьюсь,
Раз я тебе такой не нужен.
По щекам текли слёзы ручьем, и я их даже не стеснялась. Арсений отложил блокнот и стер их большими пальцами, обнимая меня за плечи.
– Всё настолько ужасно? – пошутил Попов, гладя своими ладонями меня по спине.
– Арсений, – строго произнесла я, найдя своими глазами его, – Это прекрасно. Мне никто и никогда не посвящал стихи. А ты.. ты.. это пиздец. У меня нет слов. Это настолько неописуемо красиво, что я просто в огромном ахере. Спасибо, это лучший подарок.
Я нашла своими губами его и поцеловала, осторожно проводя языком по губам. Он быстро ответил на поцелуй, беря меня под бедра и пересаживая к себе на колени.
***</p>
– Лисичка, пойдём в спальню? – спустя несколько минут выцеловывания кожи на ключицах и шее, проговорил Попов, судорожно вдыхая воздух, которого будто в этой комнате больше не было.
Испарился, как и почти вся моя одежда, которая валялась где-то на полу рядом с футболкой Арса.
– Арс, если тебе так важно трахаться в своей теплой постели, то го, – совсем хриплым голосом, едва ли не рыча от перевозбуждения, выпалила я, в ответ получив неслабый укус в шею.
– Ты такая хамка, – Арсений спустился ниже, вырисовывая языком узоры на моих сосках, сжимая руками ягодицы, – Просто там удобнее будет.
Я коротко простонала, когда Арсений аккуратно сомкнул зубы на груди, придвигаясь максимально близко, чтобы я почувствовала, как сильно он уже не может сдерживаться. Мой стон Попов принял за согласие и подхватил меня за бедра, открывая дверь ногой.
Я покачивала бедрами, раззадоривая его ещё сильнее, пока мы шли до спальни.
А что он такой прям не прикопаешься?
– Лисичка, я тебе сейчас по жопе надаю, если не перестанешь, это делать, – шуточно выругался Арсений, садясь на кровать.
– Меня таким не напугать, Арсений Сергеевич, – выдохнула я последние слова, опускаясь спиной на постель.
Всё. Терпеть больше было невыносимо, и я притянула его к себе, снимая с него рывком брюки и трусы.
Почему я почти голая уже столько времени, а он до сих пор одет?
– Я и не пытался тебя напугать, наоборот это, как бонус, но не сегодня, – Арсений освободил меня от последнего элемента одежды и снова поцеловал, проводя рукой по внутренней стороне бедра, животу, и спускаясь ниже.
Я не смогла сдержать хриплый стон, когда он ввел меня пальцы и начал ими водить внутри, разнося жар по всему телу.
– Я же говорил, что тебе понравится, – в отместку за недавние мои покачивания бедрами, Арсений ухватил зубами мочку уха, проводя языком по шее к груди.
Я всхлипнула, не в состоянии не то, чтобы отвечать на его реплики, а вообще не в состоянии формулировать предложения и выговаривать хоть какие-либо слова.
– Молчание - знак согласия, – откровенно издеваясь, произнёс Попов и медленно вошёл в меня, покрывая шею поцелуями, а потом и целуя в губы.
Мои стоны утонули в поцелуе, а Арсений постепенно наращивал темп, меняя милость на гнев. Он ускорился и уже примерно половину его слов я не могла расслышать от слова ”совсем”. Сосредоточась лишь на этом моменте, я обхватила его ногами, придвигаясь ближе, желая почувствовать больше, ярче и глубже. Арсений в ответ на это рыкнул, оставляя засос на моей груди.
– Арс.. – протянула я, понимая, что мне осталось совсем недолго.
Арсений тоже был на пределе, поэтому замедлил темп, нежно целуя меня в истерзанные губы. От такой искрящей нежности меня накрыло волной оргазма вслед за Поповым, который громко выругнулся и плюхнулся рядом, закрыв глаза.
Минут пять или десять мы лежали без слов, без чувств, да и вообще, казалось, без признаков жизни. В тишине комнаты были слышны лишь два молоточка сердец, отбивающих азбукой Морзе ”как же я блять сейчас счастлив.”
И я совершенно не заметила, как провалилась в сон, лишь позже чувствуя теплое одеяло на мне и такого же тёплого Арсения рядом.