14. Занозы, что впиваются глубоко (2/2)

Девушка, не смутившись ответу, произнесла:

— Это я, Хелейна, хочу поговорить с тобой.

Послышался топот, и дверь резко открылась.

Племянница, устало вглядываясь в лицо пришедшей, хранила молчание.

— Здравствуй, Эйнис, — почти прошептала она.

— Проходи, — сухо ответила девушка, пропуская тетю в покои.

Захлопнув тяжесть засова, родственница медленно обернулась.

— Что ты здесь делаешь? — с легким недовольством поинтересовалась Эйнис.

— Есть разговор, — тихо начала Хелейна, нервно складывая руки в замок.

— Время ведь позднее, — продолжала племянница.

Пришедшая окинула ее быстрым взглядом. Растрепавшаяся коса лежала на плече, соприкасаясь с черной тканью измятого платья. Кожа, вбирая в себя свечное пламя, казалась мертвенно бледной, и под глазами залегли еле заметные черные круги. Вид ее выдавал очевидную усталость.

— Но ты все еще не спишь, — подметила тетушка.

— Мне не удается, — призналась она.

— Мне тоже, — поведала Хелейна, — к тому же больше мне не к кому пойти.

Воцарилось молчание.

— Так что ты хотела рассказать? — нарушила неловкость Эйнис.

— Мне явился сон, и ты была там.

— И что же я делала? — раздался удивленный голос.

Сомневаясь в необходимости говорить все как есть, сновидица решила не вдаваться в подробности.

— Стояла у воды и плакала, а потом из глаз твоих полилась кровь, — почти шепотом сообщила она.

Племянница нервно ухмыльнулась.

— Решила приоткрыть мне тайны моего безрадостного будущего? — отчеканила принцесса, проходя мимо родственницы.

Оседая на кровать, она опустила голову. Хелейна последовала за ней, не решаясь присесть рядом.

— Я никогда не желала тебе зла, милая Эйнис. — раздался кроткий голос.

Она подняла голову, и ее измученные глаза загорелись вопросом.

— Так что значит твой сон? Я в опасности?

— Если бы я только знала... — печально вымолвила тетя.

Неловкая тишина без промедления несла ее прочь из комнаты племянницы. Тревога, охватывая сердце, завладевала телом. Образы, пришедшие этой ночью, поражали воображение своей детальностью, и зарождали в душе первобытный страх. Смысл сновидения, словно ускользая сквозь пальцы, оставался неясным. Остановившись у ближайшего каменного окна, девушка положила руки на гранитную опору. Взор обратился к чистому небу, и звезды, ярко сияя, приветствовали ее. Хелейна без тени страха поддавалась их чарам. Спустя время дыхание стало размеренным и умиротворенным, и она направилась в покои.

Открывая дверь, принцесса, словно узрев истину, прошептала:

— Сгори, чтобы возродиться.

Пророчество, зависая в воздухе, через мгновение растворилось.

— Что ты там опять бубнишь? — донесся до нее хорошо знакомый голос.

Подняв глаза, Хелейна увидела Эйгона, разлегшегося на шелковом покрывале. Волосы юноши растрепались, прикрывая глаза, а развязанная рубаха оголяла торс. В руках виднелся уже явно осушенный кувшин.

— Доброй ночи, супруг, — поприветствовала его принцесса.

— Где ты ходишь в такое время? — еле поднявшись, выпалил он. — Да еще и в одиночку?

— Мне приснился странный сон, и я решила перевести дух, — слетело с губ тихое объяснение.

— Чревато неприятностями, — сухо подметил он.

— Что ты здесь делаешь?

Лицо Эйгона в момент изменилось. Брови нахмурились, и на лбу пролегла неглубокая морщинка.

— Я имею полное право быть здесь когда угодно, разве нет?

— Я просто не ожидала, что ты почтишь меня своим присутствием сегодня, — быстро оправдалась она.

«Не собирался».

Мысль медленно проникала в его задурманенный разум. С тех пор, как умер король, принца более не отпускали в город. Он коротал свое время в стенах Красного замка, что казалось сущей пыткой. Тоска, стремительно распространяясь в его жизни, заполняла собой мысли, и ежедневное однообразие уже успело наскучить.

— Все меняется. — подметил он. — Мне больше недоступны некоторые увеселения, а новые быстро приедаются, так что я рассчитывал на твою помощь.

Хелейна без лишних вопросов поняла смысл сказанного. Будто обреченно, она подошла к кровати и присела на мягкую перину. Принц, не мешкая, накрыл ее губы своими. Он целовал супругу жадно, по-собственнически блуждая руками по ее телу. Вкус поцелуя отдавал виноградной терпкостью, и кислота неприятно щипала рот. Эйгон без промедления потянулся к завязке ее ночной сорочки, быстро избавляясь от ненужной ткани.

Она никогда не противилась воле своей семьи, стараясь оставаться послушной женой, понимающей дочерью и хорошей матерью. Когда-то давно, только узнав о предстоящем замужестве, лик принцессы лучезарно светился, и улыбка была широка. Уверенность в нежности будущего суженого теплилась в ней, и Хелейна, казалось, была счастлива. Только лишь узнав имя избранника, она немного поутихла, и радость сменилась разочарованием. Принцессе было жаль, что выбор не оказался ей предоставлен. Если бы

в ее руках оказалась возможность раздумий между братьями, она без промедления остановилась бы на Эймонде. Хоть их отношения не отличались особой глубиной и взаимопониманием, его тактичность и желание помогать она всегда оценивала по достоинству. Все же Хелейна хранила в сердце надежду, что старший брат будет с ней обходителен. Со временем грезы разрушились, и пелена с глаз, так долго подпитывая ложные надежды, спала.

Эйгон, извечно где-то пропадая, не удостаивал ее своим вниманием, лишь изредка появляясь в их общих покоях с легкой хмельной улыбкой. Время от времени, когда подобные мгновения все же наступали, шутки и хорошее расположение духа становились его приятелями, и супруг в такие ночи бывал с ней нежен. Но беспощадность утра, развевая в воздухе пьянящий дурман, оставляла лишь холод. Страстные вздохи обоих стремительно забывались, стыдливо прячась в тени гобеленов. Юноша с тяжелой от выпитого головой, еле поднимаясь с шелковых простыней, озирался на супругу в негодовании, и, молчаливо одеваясь, покидал покои. Морок ночи, словно никогда и не приходил, бесследно исчезал под солнечными испепеляющими лучами. Со временем Хелейна пришла к выводу, что их с мужем трое детей, однозначно, стали лучшим плодом брака.

Родительница любила проводить время с Джейхейрисом, Джейхейрой и малюткой Мейлором. Играя вместе с ними, она отпускала давящие изнутри мысли, и даже голоса прекращали заполнять сознание. Любознательность чад заставляла принцессу улыбаться, и она с удовольствием наблюдала за детскими развлечениями. Соединяя в себе отражение обоих родителей, дети превращались уже в нечто новое, и Хелейна боялась, что хоть один из них станет подобен своему отцу. Как бы ей ни хотелось, кровь Эйгона текла по их жилам. Но опасения оказались совершенно напрасными, и однажды она поняла, что троица, словно вбирая в себя только самые светлые их частички, была безгрешна и чиста.

Вернувшись в реальность, девушка нервно сглотнула. Когда Эйгон приспустил штаны, высвобождая разгоряченную плоть, Хелейна покорно приняла ее в себя, подчиняясь власти юноши. Сегодня он был груб, и его благосклонность, лишь горестно пожав плечами, удалилась. Резкие толчки вызывали ощутимое жжение, а лицо супруга казалось неприятным. Принцесса резко отвернулась, крепко зажмурившись. В этот самый момент, пытаясь отвлечься от протяжных стонов принца, она кое-что поняла. Осознание стремительно ворвалось в девичий разум, даруя ей долгожданное отвлечение. Доселе невиданная собственными мыслями откровенность неприятно ударила в грудь.

— Моя жизнь мне никогда не принадлежала, — еле слышно сорвалось с ее губ.