7. Шепот (2/2)

Привычные пейзажи горячо любимых зеленых холмов и песчаного пляжа оставались позади, уступая место невзрачным черно-зеленым соснам полуострова Раздвоенного Когтя. Одноглазый, уже улетевший далеко на восток, приземлился на опушке соснового бора. Эйнис, следуя его примеру, стала снижаться. Приземлившись, она слезла с Охотницы и ступила вперед.

Одинокий полуостров выглядел безмолвно и отрешенно, встречая путников нехотя, без энтузиазма. Полупрозрачная дымка, лениво растекаясь, закрывала собой маленькие островные болотца, пряча их от назойливых глаз. Сырая увядающая почва, покрытая лишь редкими пожелтевшими травинками, выглядела безжизненно. Оба странника молчали. Предвосхищая поток грядущих вопросов, Эймонд подал голос первым.

— Это остров Шепота, племянница, — спокойно начал он.

— Я знаю это место, дядя, — уверенно выдала Эйнис.

— Для человека, знакомого с местностью, выглядишь слегка..., — дядя замолчал, изучая ее лицо, — нервной.

— Дурные слухи окружают здешние края, — подвела итог юная Таргариен.

Вальяжно оперившись на ближайшую солдатскую ель, он ответил:

— Но разве это повод их избегать?

Одноглазый ступил вперед, приглашая племянницу присоединиться. Следуя за ним, Эйнис ненароком обратила внимание на полуразрушенный треугольный замок, что стоял впереди. Его выпирающие башни устремлялись вверх черными железными пиками, а каменные трещины, будто старая язва, покрывали добрую половину строения. Почти в каждой из них рос ярко-зеленых мох, кое-где даже проглядывали ветки. Стальные ворота некогда крепкого замка сгнили, а ограда теперь была перекошена. Тяжесть лет накреняла забор к земле, и он, устремляясь вниз, сгибался невыразительной грудой сгнившего металла.

Проходя во внутренний дворик, что порос сорняком, девушка застала его не в лучшем состоянии: доски хлевов прогнили, чернея; каменная брусчатка, где-то расколотая, где-то напрочь отсутствующая, была затертой. Земля, проникая глубже, сидела в ее трещинах. Мрачные корабельные сосны взяли путников в кольцо, окружая. Но среди них, словно вырванное из далекой Богорощи, зиждилось одно единственное чардрево. Его белоснежный гладкий ствол расходился корнями на метры от основания, оплетая соседние деревья. Кроны разветвлялись объемно и пышно, позволяя багряно-красным молодым листьям, которые росли очень густо, касаться стройного ствола. Чужак стоял неподвижно, лишь изредка издавая тихий шелест. Эймонд, уже остановившийся у подножия замка, демонстративно прокашлялся, привлекая внимание племянницы.

— Говорят, что до завоевания Эйгона остров принадлежал Крэббам, дому, в чьих жилах все еще течет кровь Первых людей. Ходит слух, что их тогдашний лорд был чернокнижником, за что он постоянно подвергался нападкам соседей. — зачарованно молвил принц. — Каждый раз, совершая убийство, он приносил окровавленные головы своих многочисленных врагов сюда — в замок. И его жена, лесная ведьма, целовала все, вдыхая в каждую из них новую жизнь.

Пытаясь держать себя в руках, Эйнис все же чувствовала, как небольшой комок страха скатывался с неба, проходил по глотке и быстро устремлялся в желудок.

— Отрубленные головы не умолкали ни на минуту, перешептываясь друг с другом. — продолжал принц. — Иногда к ним захаживал и сам лорд, прося совета. В конце концов, они свели его с ума, и он сбросился с высокой башни. Но даже после его смерти люди, что бывают в здешних лесах, слышат шепот.

— Увлекательно, — коротко заключила принцесса, пытаясь скрыть распространяющийся внутри ужас.

— Желаешь подняться на смотровую? — поинтересовался одноглазый.

Эйнис все еще стояла на месте, сомневаясь. Собравшись, она неуверенно ступила вперед. Дядя, чуть придерживая племянницу, помогал ей подняться по лестнице. Достигнув небольшой площадки, принцесса взяла паузу, опираясь руками на каменную темную плиту. Эймонд тихо остановился неподалеку.

— Итак, мы проделали весь этот путь, чтобы ты рассказал мне историю про отрубленные головы? — заявила Эйнис, нервно посмеиваясь.

— Я всего лишь хотел испытать тебя, — обыденно произнес юноша, будто его слова не были чем-то необычным.

— О чем ты говоришь? — непонимающе прогудела белокурая.

— Страх толкает на ужасные вещи. Я видел это своими еще двумя глазами в детстве. Знаю, на что способны мои дражайшие племянники, даже мой брат с сестрой. — тихо начал свои рассуждения Эймонд. — А вот ты, племянница, чудом избежала этой участи.

Он посмотрел на нее хищно, почти плотоядно, и глаза ее, ранее полные легкой усмешки, загорелись первобытным страхом. Она крепко сжимала подол своего платья, медленно отступая назад.

— Теперь же спустя столько лет ты стоишь здесь со мной, — продолжил юноша, оставаясь неподвижным, — на полуразрушенном балконе замка Шепота. Тебе страшно, но ты по-прежнему следуешь своему внутреннему зову, совсем как в детстве.

— Что тебе нужно? — прошептала принцесса.

— Увидеть тебя настоящую, — заключил Таргариен.

— Все, что ты делаешь, неправильно, Эймонд, — подала голос принцесса, — и я вовсе не боюсь, — ответила она, пытаясь выглядеть как можно увереннее.

Он опустил голову, будто сдаваясь, и Эйнис тихо выдохнула, отпуская напрасный страх на волю. Но в следующее мгновение одноглазый сорвался с места, зажимая девушку в свои тиски. Прижатая к стене, не способная более шевельнуться, белокурая жадно глотала воздух. Глаза ее пылали, но вовсе не испугом, а гневом. Напористость племянницы привлекала Эймонда, заставляя изводить ее обладательницу. Он хотел увидеть все грани ее эмоций.

— А теперь? — ядовито проговорил тот шепотом, выдыхая в ее волосы.

Его теплое дыхание опаляло ее шею, распространяясь жаром по всему телу. Подняв голову, Эймонд уставился на нее, изучая. Взгляд девушки был затуманен, щеки налились румянцем, губы предательски дрожали. Она сделала глубокий вздох, неосознанно прижимаясь к нему еще сильнее. Не в силах выговорить ни слова, застывши, принцесса покорно ждала того, что будет дальше.

Мгновенно реагируя, одноглазый, теряя последние остатки сомнений, накрыл губы принцессы своими. Ее дыхание, учащаясь, становилось рваным. Слабо целуя его в ответ, почти сомневаясь в правильности своего решения, Эйнис, сама того не подозревая, давала ему зеленый свет. Получив немое одобрение, принц углубил поцелуй, а его рука легла на ее талию, обвивая. Маленькие ладошки девушки, не находя себе места, яро зацепились за то, что было ближе всего — кожаный кафтан Эймонда.

Сжимая его, принцесса медленно тянула дядю на себя. Наконец, прервав поцелуй первой, Эйнис открыла глаза. Лицо одноглазого было напряженным, а губы, полуоткрытые и все еще влажные, стали расплываться в улыбке. Потянувшись к ней снова, юноша больше не встретил ее губ, соприкасаясь с нежной кожей шеи. Девушка повернула голову, застыв. Эймонд, не в состоянии понять ее решения, рассматривал ее лицо с немым вопросом. Принцесса более не обращалась к нему, уводя взгляд в сторону.

— Думаю, хватит с меня кровавых историй, — тихо вымолвила она.

Маска, что он носил каждый день, сию же минуту вернулась обратно. Ядовито ухмыльнувшись, он убрал свою руку с ее талии, и отпрянул, словно от прокаженной.

— Совсем забыл, что ты не только смелая, но еще и чертовски упрямая девчонка, — кисло прыснул одноглазый.

Эйнис, все еще стоя у стены, не решилась взглянуть на него, лишь тихо проговорила:

— Я хочу вернуться обратно.

Эймонд, казалось, ни капли не удивившись услышанному, тихо подошел к каменной ограде, вставая к принцессе спиной.

— Лети, племянница, — безразлично выдавил он, — я тебя не держу.

Эйнис стремглав пустилась вниз по лестнице. Чуть не споткнувшись на ступени, она быстрым шагом направилась к выходу из чащи. Добравшись до Охотницы, принцесса улетела прочь с острова Шепота.

***</p>

Вернувшись в Красный Замок около полудня, белокурая направилась в свои покои. По дороге, встречая множество придворных, она надеялась, что на пути не встретит ни одного знакомого лица. Добравшись до спальни без происшествий, она резко открыла дверь.

— Что и требовалось доказать, — скучающе выдал Деймон, восседая на кресле.

Но братья Веларионы и близняшки Бейла и Рейна, на чьих лицах застыла обеспокоенность, подобной выдержкой не обладали. Набросившись на сестру и окружив ее, словно стайка назойливых попрошаек в поисках медняка, они стали засыпать ее вопросами. Поднялся жуткий шум.

— Где ты была? — взвизгнула Бейла.

— Мы волновались! — гулко воскликнул Джейкерис.

— Почему ушла без предупреждения? — надрывался Люцерис.

— Твоя матушка уже ушла к королю, — громко заявила Рейна.

Эйнис, не в силах выдержать такой напор, суетливо бегала глазами по комнате, пытаясь найти пути отступления. Деймон, будто довольствуясь происходящим, нехотя подал голос:

— Оставьте нас, и найдите вашу матушку, — обращаясь к Джейсу и Люку, приказал мужчина, — нечего беспокоить короля по всяким пустякам.

Обиженно взглянув на Эйнис, все четверо вышли из комнаты, тихо прикрывая за собой дверь. Деймон все также сидел, безэмоционально рассматривая свои перстни.

— Почему ты никого не оповестила? — не поднимая глаз, твердо подал голос мужчина.

— Это случилось спонтанно, — правдиво ответила девушка.

— Покинула замок через главные ворота, значит? — продолжил отец.

— Все верно, — соврала девушка.

— Куда же ты летала? — поинтересовался принц Блошиного конца.

— На остров Шепота, — еле слышно ответила Эйнис.

Лицо Деймона тут же изменилось. Он поднял свои светло-пурпурные глаза, в которых плескался явный интерес.

— То есть не послушала наказ матери и устремилась на проклятую землю, — одобрительно заключил Деймон.

— Стало быть так, — расслабленно добавила юная дева.

— Я хочу знать все, что ты видела, дорогая.