Часть 6 (2/2)

***

Микаса сидела одна на скамейке под деревом во дворе замка. Она пыталась проанализировать всю ситуацию, ухмыляясь тому, что ей бы не помешал сейчас рядом Армин. Нападение, предатели, новая угроза войны… Как они снова из этого выберутся? Нет, не то, чтобы она не понимала, что война в какой-то момент станет неизбежной, но прямо сейчас? Не понимая, от кого ожидать предательства? Она никак не могла привыкнуть. Куда проще было просто убивать титанов, одного за одним, загривок за загривком, просто двигаясь вперед, просто защищая Эрена, просто следуя за мечтой Армина. А сейчас разведчиков хотят убить, всех до единого. И это совсем непросто. Ее саму хотят убить, лично ее — потому что она сильная. И капитана хотят убить за это же. Микаса встряхнула головой, отгоняя эти мысли. Ну уж нет. Только не теперь. Не тогда, когда она так привязалась к нему, когда он стал для нее… А кем он стал? «Тем, кто целует тебя до дрожи в коленях, — она улыбнулась, вспоминая сегодняшнее утро, которое, казалось, было так давно. — Да и какая разница. Как будто раньше я бы позволила кому-то его убить». Она увидела, что со стороны корпуса в ее сторону идет капитан, и почувствовала, как внутри всё сжалось в комок.

— Я могу присесть? — спросил он, когда подошел. Микаса кивнула, и Леви сел рядом с ней. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — она повернула к нему голову, щурясь от солнца. — Правда, всё хорошо.

— Рад это слышать, — сказал он, смотря прямо перед собой.

Они замолчали, не находя, что еще сказать, хотя думали об одном и том же. Микаса опустила руку на скамейку, рядом с его рукой, почти касаясь пальцами. Это движение не осталось им незамеченным, и Леви повернулся к ней лицом.

— В каких мы теперь отношениях, капитан?

Леви не смог сдержать ухмылку. Вот так, конкретным вопросом прямо в лоб. Одна из сильнейших воинов, вчерашний ребенок, находясь на пороге смертельной опасности просто хочет знать, какие между ними отношения. Это последнее, о чем они должны сейчас думать — снисходительно подсказывает разум. А сердце рядом с ней всё также колотится. Сам подпустил, сам себе разрешил, и ведь знал, дурак, что чудес не бывает. Вот она реальность — не просто война на подходе, а они вдвоем главные цели противников, которые не успокоятся, пока оба Аккермана не погибнут.

— Ты знаешь, почему люди в армии стараются избегать отношений? Привязанностей.

— Знаю. Потому что… боятся, — Микаса опустила голову, разглядывая траву под ногами.

— Именно. Чем сильнее привяжешься, тем сильнее болит, когда…

— Когда потеряешь?

Леви кивнул, тоже опустив глаза на землю.

— А вы… привязались ко мне, капитан? — она посмотрела на него, и он тоже поднял на нее глаза.

— Больше, чем хотелось бы.

— Это так глупо, сэр.

Леви удивленно поднял брови, ожидая объяснений.

— Я любила своих родителей. И они погибли. Вы думаете, если бы я заранее знала, что они умрут, то пыталась бы от них отстраниться? Любила бы их меньше?

— Это другое, — ответил Леви, но Микаса не дала ему продолжить.

— И в чем же разница? Любовь, привязанность, чувства — называйте как хотите! Но как их можно контролировать? Вы правда считаете, что это подвластно человеку? Этот мир так жесток. Мы можем умереть завтра. Или кто-то из нас. А можем выжить. Вряд ли от нас здесь многое зависит, хотя я-то уж точно не собираюсь сдаваться просто так. Но только от нас зависит, чем будет наполнено время отведенной нам жизни.

— И как, по-твоему, жить после потери? Чем тогда она будет наполнена, эта твоя жизнь?

— Капитан, — Микаса сглотнула, — тем же. Болью и печалью, если так хотите это услышать. Ничего не изменится, если ваши чувства настоящие. Даже если, поддавшись трусости, вы попытаетесь от них спрятаться.

— Назвала меня трусом, Микаса? — Леви снова заглянул в ее глаза и не увидел там ни капли страха или сомнения.

— Нет, — она непринуждненно пожала плечами. — Вы же так и не ответили мне, в каких мы теперь отношениях, капитан.

— Ты называешь меня капитаном, хотя мы уже несколько раз целовались, — он поднялся со скамейки и оглянулся на нее, ухмыльнувшись. — Перестань ко мне так обращаться, потому что это странно выглядит, а ведь я был бы не прочь целовать тебя и дальше.

Сказав это, он неторопливо зашагал к замку, оставив смущенную, но широко улыбающуюся Микасу в одиночестве.

***

После ужина Микаса проведала Сашу, которая уверенно шла на поправку, сходила в душ, переоделась в гражданские брюки и рубашку и залезла на подоконник в своей спальне с книгой в руках. Спустя 10 минут она поняла, что чтение этой книги ее не увлекает. Спать тоже не хотелось. На самом деле она знала, чего хотела.

Поколебавшись минуту, она слезла с подоконника, обула тапочки и решительно вышла из комнаты. Вот так, без предлога и без необходимой причины она шагала в сторону офицерского крыла. Только перед дверью в кабинет Леви она впервые засомневалась. Что он скажет? Не прогонит ли?

Два коротких негромких стука в дверь заставили его обернуться.

— Войдите, — тихо произнес Леви.

Микаса приоткрыла дверь и проскользнула внутрь, облокачиваясь спиной на дверь. Леви стоял полубоком к окну с чашкой чая в руке. Он уже переоделся ко сну — на нем была простая белая футболка и темные штаны. Когда он обернулся к Микасе, на его лице читалось выражение замешательства вместе с неконтролируемой улыбкой. «Она правда здесь? Прямо сейчас?».

— Микаса? — Леви поставил чашку и медленно зашагал к ней. — Что ты… Почему ты здесь?

— Я не могла уснуть, — она кусала губы, стараясь не отводить взгляд. — Я подумала, что вы… ты не спишь. Я не хотела быть одна и подумала, что могу прийти к тебе, — Микаса чувствовала невероятное смущение и начала думать, что прийти сюда на ночь глядя было плохой идеей. — Но теперь я чувствую себя глупо, так что, возможно, черт… — она все же отвела взгляд, когда он подошел к ней вплотную.

— Ты пришла ко мне, — мягко и утвердительно сказал Леви, касаясь тыльной стороной пальцев ее лица. Она ответила на это движение прямым взглядом в его глаза, чуть наклоняя голову к его пальцам, ласкаясь. Леви на это шумно выдохнул, убирая руку на ее затылок, и прошептал, — Ты сводишь меня с ума, когда делаешь так.

Ее губы приоткрылись, маня к себе, и в эту секунду он не мог найти ни одной причины, чтобы не поцеловать Микасу. Она сама потянулась к нему, прикасаясь своими губами к его. Он стал скользить по ним, целуя, скользя языком по ним и внутри ее рта. Пальцы одной руки зарылись в ее волосах, второй рукой он гладил ее спину и живот. Микаса держала свои руки на его плечах, несильно вжимаясь в них пальцами. Со страстью углубляя поцелуй, Леви прижал Микасу к двери, чем вызвал у нее короткий стон. Ее руки опустились и теперь гладили его по груди, он сам стал целовать ее ухо, опускаясь к шее. Правая рука Леви потянулась к ключу, и он повернул его, запирая дверь. Микаса слегка отстранилась, обнимая ладонями за шею и заглядывая в глаза. Он уткнулся в ее лоб своим и, прерывисто дыша, прохрипел:

— Я хочу тебя.

— Я это чувствую, — она опустила взгляд вниз, где сквозь тонкую ткань брюк в ее бедро требовательно упирался его член.

Леви снова зарылся лицом в ее шею, целуя, целуя и целуя. Запах ее кожи сводил с ума, заставляя Леви дышать глубоко, с шумом выдыхая в ее тело. Пальцы потянулись к пуговицам на рубашке, спешно расстегивая их, одну за одной.

— Только… — поцелуй в шею, — одно твое… — поцелуй в ключицу, — слово, — Леви снова перенес свои губы к ее губам, шепча прямо в них, — И я прекращу.

Микаса на это снова поцеловала его, запуская свои руки под его футболку, настойчиво поднимая ткань вверх. Он отпустил ее губы только для того, чтобы одним резким движением снять с себя футболку и вновь найти ее губы. Он заскользил ладонями под ее расстегнутой рубашкой, где не было ничего, кроме горячей кожи. Ее обнаженная грудь коснулась его голой кожи, и он тут же опустился, чтобы припасть к ней губами. Микаса откинула голову назад, в наслаждении выгибая спину. Леви в этот момент подхватил ее правой рукой под бедро, вынуждая обнять его ногой, другой рукой обнимая за поясницу. Внезапно он выпрямился, не отпуская рук, и уткнулся носом в ее шею, переводя дыхание.

— Иди сюда, — он резко подхватил рукой ее второе бедро и, держа Микасу на себе, понес в спальню.

Толкнув дверь плечом, не переставая целовать ее грудь, которая теперь была на уровне его лица, он поднес ее к кровати и аккуратно опустил сверху. Леви склонился над Микасой, заглядывая в глаза и нежно гладя ее лицо. Она дышала через приоткрытый рот, опустив руки на его грудь. Легонько кивнув, она проскользила руками к поясу его брюк, слегка неуверенно запуская пальцы внутрь. Леви прикрыл глаза и снова стал целовать ее шею, постепенно опускаясь ниже — оставляя влажные поцелуи на груди и животе. Руки Микасы уже гладили его волосы, а глаза были прикрыты в удовольствии. Он расстегнул ее брюки и аккуратно стянул их, сам встал на ноги и посмотрел на Микасу. Она лежала в свете луны, в расстегнутой рубашке и трусах, голая грудь поднималась и опускалась в такт возбужденному дыханию, одна нога согнута в колене, волосы растрепаны по покрывалу, глаза полузакрыты, губы красные от поцелуев. Из головы Леви исчезли все мысли, ничего, кроме чувства жалящей нежности и бешеного возбуждения. Сердце стучит по ребрам в предвкушении, точно оставляя на них трещины. Он рывком стянул с себя штаны вместе с бельем, заставляя Микасу открыть глаза. Ее взгляд задержался на его члене, пока Леви снова наклонялся над ней, а она стягивала с себя трусики. Он снова втянул ее в долгий поцелуй, рукой потянувшись к ней между ног. Леви скользнул пальцем между половыми губами, отмечая насколько она возбуждена. Он проник средним пальцем ей во влагалище, и она тут же застонала ему в губы. Большим пальцем он гладил ее клитор, не переставая двигаться внутри.

— Пожалуйста, сэр… — практически прохныкала она, обдавая жаром его шею.

Леви даже зажмурился от возбуждения. Он чуть отстранился, направляя внутрь нее член своей рукой. Когда он вошел, Микаса громко втянула воздух, глотая стон и выгибая спину. Он тут же просунул одну руку ей под поясницу, крепко прижимая Микасу к себе и упираясь носом и губами в грудь. Слыша ее тихие стоны, Леви двигается быстрее и дышит громче. Он хочет чувствовать ее всю, как и она его, когда стягивает пальцами его кожу на лопатках. Свободной рукой он скользит по ее бедру, вынуждая притянуть колено к груди, и это изменение положения дарит ему потрясающее наслаждение. Леви целует ее шею, грудь, находит губы и снова возвращается к шее. Микаса стонет громче, хватая ртом воздух, зарываясь пальцами ему в волосы, закусывает кулак, когда Леви начинает двигаться в ней быстрее и глубже. Он ощущает нарастающую внутри него волну тепла и наслаждения, и, прорычав ей в шею, кончает. С силой упирается лбом в ее плечо и глубоко дышит. Чувствует, как Микаса расслабляется под ним, и перекатывается на спину, поворачивая к ней лицо.

Она молчит и, в улыбке прикусив губу, смотрит в потолок, а Леви смотрит на нее. Нежнее нежного. Так, что она даже это чувствует.

Он разглядывает ее профиль, любуясь. Опускает взгляд, останавливаясь на шее. Толстые полоски синяков от чужих пальцев покрывают ее кожу, и это заставляет Леви в беззвучном гневе закрыть глаза. Вот оно. Ничего не выйдет — он никогда не оставит ее. Они перешли черту. Как бы сильно он не хотел закрыться от всего этого, но чем четче линия, тем сильнее хочется ее перейти. Как только он осознает, что вот она — она не перестает его манить. Но перейдя черту — уже нельзя вернуться назад. И Леви понимает, что никуда от себя Микасу он теперь не отпустит.