Часть 7 (1/2)

Леви проснулся рано. Открыл глаза и несколько минут неподвижно смотрел на пустую постель, провел рукой по смятому одеялу, вспоминая возбужденные изгибы Микасы. В ушах все еще звучали предназначенные для него одного стоны, и он уткнулся лицом в подушку, с удивлением отмечая, как быстро та наполнилась ее запахом. Или он просто уже поселился в его голове? Микаса ушла ночью, после повторенного почти сразу секса, тихо, пока Леви был в душе. Он хотел бы, чтобы она осталась, но понимал и принимал ее чувства.

Леви нехотя встал с кровати и начал собираться к завтраку. В столовой, пройдя к своему столу, он обернулся туда, где сидела Микаса. Заметив его, она смущенно улыбнулась, но взгляд не отвела. Леви сдержанно улыбался, располагаясь за столом, когда услышал тихое ворчание Ханджи, бурчащей в ложку с кашей что-то о неприличном поведении и тонких стенах.

— Ты что-то сказала?

— Я говорю, — она отложила ложку и посмотрела ему прямо в глаза, — тебе повезло, что я уже сейчас уезжаю. Но после моего возвращения тебя ждет серьезный разговор.

По Ханджи невозможно было понять сердится она или издевается над ним, поэтому Леви просто закатил глаза, начиная есть. Она тоже продолжила завтракать, ухмыляясь своим мыслям.

После завтрака Ханджи с отрядом уехали в столицу, Леви, оставшись за главного, раздал задания на день, сам провел короткую тренировку, после чего просто наблюдал за солдатами, пытаясь заметить хоть что-то странное в их поведении.

Он увидел ее в дверях библиотеки.

— Почему ты здесь? — Леви подошел к Микасе, сердце его предательски застучало слишком сильно.

— Привет, — она обернулась к нему с широко распахнутыми глазами и подняла выше книгу, которую держала в руках. — Вот, решила вернуть.

Микаса зашла внутрь, Леви за ней. Она подошла к нужной полке и встала на носочки, убирая книгу на полку.

— Здесь пыльно, я позвала ребят прибраться.

— Отличная мысль, солдат, — он подошел к ней сзади и обвил руками за талию, зарываясь лицом в волосы на затылке.

Микаса застыла в его объятиях, кладя свои ладони на его руки, и он почувствовал, как бешено заколотилось в груди ее сердце. Леви нежно прикоснулся губами к ее шее и прошептал на ухо:

— Как ты?

— Я чувствую себя…счастливой, — ответила Микаса.

По спине у Леви пробежали мурашки, и он расплылся широкой улыбкой в ее шею, крепче прижимая к себе.

— Я рад, что смог найти тебя.

— В библиотеке? — она откинула голову ему на плечо, открывая больший доступ к шее.

— Да, — он проводит кончиком носа по ее коже, жадно вдыхая ее запах. — И вообще.

— И вообще? — Микаса развернулась в его руках и улыбнулась, глядя на Леви.

— Замолчи, — он резко и с силой прижал ее к себе, целуя. Микаса с нежностью ответила, положив руки ему на грудь, а потом заводя их за спину у него под курткой. Под напором его губ ей пришлось сделать шаг назад и врезаться спиной в стеллаж с книгами. Она почувствовала, как тепло обволакивает ее тело, лишая воли и разжигая желание большего.

— Леви… — простонала Микаса, не отрывая губ.

— Ммм… — промычал он в ответ, с нетерпением сжимая её зад руками и продолжая целовать.

— Сейчас сюда… А-ах, — она не удержала громкого вдоха, когда Леви перенес губы на ее шею, а руками начал мять грудь. — Мы должны…

— Знаю… — сказал, но не перестал наслаждаться ее близостью Леви.

Дверь библиотеки с шумом распахнулась, и внутрь с ведрами и тряпками ввалились пятеро смеющихся солдат. Микаса живо вынырнула из рук капитана, поправляя одежду и выглядывая из-за стеллажа. Леви остался стоять, со злостью облокотившись на полки руками, низко опустив голову. Был бы еще сильнее — раздавил бы дерево в пальцах до щепок. Оттолкнувшись на руках, он вышел вслед за Микасой, чем вызвал у солдат неосознанное желание провалиться сквозь землю.

— К-капитан Леви, — все одновременно отдали честь. — Извините за шум!

— Лучше бы вы так резво убирались, как бегаете по коридорам, — сказал Леви и, бросив взгляд на Микасу, добавил мягче, — Если управитесь до ужина, приходите в спортзал, проведу вам тренировку по рукопашному бою.

Солдаты, кто в шоке раскрыв рот, кто широко улыбаясь, кто-то даже прошептав «вот это да!», смотрели на капитана.

«Ого!» — одними глазами сказала ему Микаса. Леви в ответ чуть заметно дернул плечами и ухмыльнулся, выходя из библиотеки.

***

Из библиотеки Леви пошел в сторону медблока, проведать Сашу. По пути завернул в столовую и прошел на кухню, чтобы взять для нее яблоко. Уже протянув руку к ящику с фруктами, он вдруг громко цокнул, подумав, что это уже слишком. «Что ты со мной делаешь, Микаса?».

Поэтому он просто зашел к Блаус, удостоверился, что ей значительно лучше и удовлетворенно отметил, что яблок у ее постели и без него достаточно.

После, раздав по дороге парочку нарядов бездельничающим солдатам, он отправился в подвал. Остановившись напротив решетки камеры, где сидел напавший на них мужчина, он облокотился на стену, скрестив руки на груди.

— Говорят, ты — Эдгар, — произнес он ровным голосом, глядя исподлобья.

— А ты, говорят, Аккерман, — вышел из темноты бородач, весь в лохмотьях и запекшейся крови. Он подошел к решетке, цепляясь в нее руками.

«Мерзость» — скривил губы Леви.

— Тебя это не должно волновать. Вопросы здесь задаю я. Вспомнил, с кем еще контактировал из наших заказчиков?

— Что, никак не найдете предателя среди своих? — ухмыльнулся Эдгар.

— Я жду, — Леви не сводил с него глаз.

— А знаешь, что еще говорят? Говорят, что та девка, что чуть меня не грохнула — тоже из «этих», экспериментальных. Это поэтому вас двоих приказали прикончить в первую очередь? — тон преступника был издевательски-тошнотворным, и Леви еле сдерживался, чтобы не вмазать подонку. — Ну, оно и понятно, вы вдвоем половину моих людей уложили. А она та еще штучка, а? Хороша, дрянь, — он прищурил глаза и присвистнул. — Слушай, видел бы ты как она ерзала подо мной, у меня аж встал!

Бородач прыснул от смеха, а Леви выпрямился, сжимая челюсть. Казалось, еще слово — и он воспламенится настоящим огнем.

— И чего это ты так напрягся? — Эдгар отпрянул от решетки, с испугом наблюдая за приближающимся Леви. — Ты что… А, оу… Так ты… Сам ее трахаешь что-ли?! Ха-х. Ну, наслаждайся. Пока можешь.

Леви подошел вплотную к решетке и без единой эмоции в голосе сказал:

— Я убью тебя. Только тронь ее, и ни один суд не защитит от меня.

Он развернулся и зашагал наверх, уже не слыша тихий ответ, брошенный ему в спину:

— Посмотрим, капитан. Посмотрим.

***

Леви поднялся к себе в кабинет — нужно было проверить стопку отчетов. Настроение испортилось — лучше б не спускался к заключенному. И почему Ханджи не забрала его сразу в столичную тюрьму? Леви ведь и правда может сорваться, если тот не перестанет болтать.

Раздражение вперемешку с беспокойством выматывало. А из-за припекающего в спину солнца клонило в сон. Слегка поборовшись сам с собой, он все же прикрыл глаза и уснул прямо в кресле.

Он стоит на обрыве и смотрит вниз на волны, разбивающиеся о скалы. Теплый морской ветер ласкает кожу и треплет ткань тонких брюк. У горизонта солнце клонится к закату, озаряя небо огненно-красным светом. Леви оборачивается на голос Микасы — она машет ему рукой, призывая подойти. Красивая: в белом длинном легком платье, на фоне которого ярко контрастировали черные развевающиеся на ветру волосы. Она улыбается и зовет громче, и он с радостью идет в сторону их общего дома. Она бежит ему на встречу и обнимает, повисая на шее. Он подхватывает ее и поднимает над землей, целуя любимые губы.

— Леви, — он опустил ее, и они идут к дому, обнявшись. — Пойдем скорее, я заварила твой любимый чай.

— Вишневый?

— Вишневый, — отвечает Микаса, а Леви целует ее в висок.

В доме ярко пахнет вишней, в камине трещат сухие поленья. Уютно и тепло. Они пьют чай со свежим пирогом, сидят рядом, держась за руки. Леви разглядывает ее лицо, любуясь, счастливый. Допив чай, он моет чашки, а Микаса подкидывает дрова в огонь. После Леви садится в кресло, увлекая ее за собой на колени, укутывая в зеленый плед и прижимая к себе. Гладит по волосам, целует лицо: висок, уголок глаза, скулу, находит губы, а она мурлычет в его объятиях. Леви проводит рукой по ее шее, а она морщится. Показалось? Отводит волосы назад, целует в плечо и видит темные синяки. Жмурится, открывает глаза — показалось. Она встает, протягивает руку.

— Милый, пойдем в спальню.

Он поднимается вслед за ней, но всё вокруг начинает кружиться: обстановка комнаты исчезает, вокруг — непроглядная темнота, лишь вдалеке горит огонь. Прямо перед ним — Микаса, зеленый плед превратился в плащ разведки, собственные ноги вдруг тяжелеют, кожа сдавлена, смотрит вниз — на нем УПМ, под обувью хрустят чужие старые кости. Смотрит на Микасу, она что-то истошно кричит ему, но без толку — вокруг давящая тишина, и Леви не слышит ни звука. Кричит ей «Микаса!», но и себя тоже не слышит. Грудь сдавливает от страха, к горлу поднимается тошнота. Он тянется к Микасе и хватает за плечи, трясет. А она не видит, не ему кричит, она вообще не здесь. Леви хочет обнять ее, успокоить, притянуть к себе, кладет руки на спину, а они тонут в чем-то теплом и густом. Резко убирает, смотрит на свои руки — на них вязкая темная кровь. Чья она? Смотрит на Микасу — она больше не кричит, глаза стеклянные, неживые. Кукольные. Сердце стучит где-то у горла, воздуха не хватает — Леви не может дышать, хватается за грудь. Слышит чей-то противный мерзкий смех. Оборачивается в поисках источника, но никого не видит. Смотрит опять на Микасу, а на ее месте стоит проклятый бородач, направляет на Леви револьвер и стреляет.

Выстрел, и Леви дергается в кресле, просыпаясь.

«Выстрел?!» — он подскакивает, понимая, что уже не спит, а выстрелы слышит. Леви выбегает в коридор, кричит первому попавшемуся солдату:

— Что происходит?