9 (1/2)

***</p>

Мы с Милой стали чаще проводить время вместе. Обычно после репетиций она сразу мне звонила или писала, а я, как умалишённая, сразу после работы ехала к ней. Ну или за ней, на место встречи, если мы собирались погулять или куда-то сходить. За это время я побывала на нескольких её концертах и конечно, мне выделяли место в самой гуще фан-зоны. Сначала я отнекивалась от бесплатных билетов, всячески пытаясь оплатить козырное место (в конце концов это заработок не только Милы), но в итоге сдалась.

С каждым днём я чувствовала, как находила в ней всё больше деталей, которые притягивали меня, как магнит. Её голос, её взгляд, вся она, — это казалось мне чем-то волшебным и невероятным. Когда я смотрела на возбуждённо-агрессивный взгляд Милы, мой желудок буквально скручивало от переполняющих меня эмоций и чувств. И я заметила, что такой взгляд у неё был только в двух случаях. Когда она пела на сцене, и когда она кончала от моих ласк.

Всякий раз, когда она устремляла на меня этот самый взгляд, такой горячий и интимный, у меня дыхалка сбивалась. И эти быстрые поцелуи после концерта в каморке за кулисами, которые всегда заканчивались продолжительным сексом… я сходила с ума от вида её округлых бёдер, изящной талии и длинных пальцев с аккуратным, коротким маникюром. Каждый её выдох мне в лицо или на ухо выбрасывал меня в море, где тут же начинался дикий и неуправляемый шторм. Я хотела быть с ней, я хотела быть в ней.

— Дверь закрой, — расхохоталась Мила, глядя на то, как я торопливо снимаю с себя наэлектризовавшуюся толстовку.

Опомнившись, я защёлкнула дверь на замок и хищно уставилась на девушку, которая усаживалась на большое трюмо из красного дуба. Она чуть раздвинула ноги, положив между них свою руку. При виде столь зрелищной картины у меня просто мозги расплавило. И что такое самоконтроль при виде Милы — я совершенно забыла.

Приблизившись, я вцепилась своими руками в её талию и тут же начала целовать во все доступные места, попутно раздевая. На секунду оторвавшись, я посмотрела в её лицо. Оказывается, у неё были редкие, симпатичные веснушки. Возможно всё дело было в тёплой и крайне солнечной в этом году весне.

Притянув меня к себе, Мила схватила мою руку и нетерпеливо сунула её между своих ног, прижимая меня другой рукой. Она была готова. Там было так горячо и влажно, что никаких дополнительных прелюдий не понадобилось. Двумя пальцами я вошла в неё резко и глубоко, а она тут же выдохнула, простонав мне в ухо. Прижимаясь всё плотнее ко мне, Мила зашевелилась в такт моим пальцам. Нет, Мила не была той девушкой, что стонала всякий раз на вдохе или выдохе, но когда она извлекала из себя этот звук, по-настоящему глубокий и сладкий, то я теряла всякое ощущение реальности.

Я не знаю, что со мной случилось, но это меняло меня. И я полностью растворялась в том, что между нами происходило…

***</p>

В итоге, за прошедшие месяцы Камилла никак не могла добраться до моей квартиры (точнее до моей кровати). Проблема заключалась не только в её и моей занятости, но ещё и в том, что я сама приезжала к ней под любым предлогом. Каждая наша встреча, неважно где мы находились, заканчивалась многочасовым сексом. Я заходила к ней в квартиру, она выхватывала у меня букет цветов, откладывая их куда попало, а потом тут же впивалась своими губами в мои. А я реагировала, как голодный волк: только завидев Милу на горизонте, моя грудная клетка сжималось и я переставала дышать какое-то время, готовясь к прыжку.

— Давай ты завтра сама ко мне заедешь? — наконец предложила я, от чего Мила расхохоталась, понимая, что иначе она никогда до меня не доберётся.

За окном раскатывался майский шелест деревьев, а солнце слепило мои глаза, из-за чего я почти не могла посмотреть девушке в лицо. Обернувшись в одеяло, Мила встала с кровати и почёсывая плечо, игриво сказала:

— Ла-а-адно.

Затем она подошла к окну и чуть зашторила его, чтоб я перестала щуриться, как морж. Я всё ещё не понимала, в каких мы были отношениях, что между нами на самом деле происходило. Внутри поднималось желание обсудить этот вопрос. Я хотела предложить ей встречаться или хотя бы просто поговорить об этом. Но я не знала, как она расценивала наши отношения. И у меня был повод сомневаться в этом. Я чувствовала какую-то недомолвку с её стороны.

И когда я думала об этом, то все мои опасения крутились вокруг ситуации с Лерой, когда-то произошедшей со мной в прошлом. Именно то, что было между нами, заставило меня отложить отношения в дальний ящик. Но Мила не носила чего-то наподобие обручального кольца (Лера тоже не носила). Да и у неё в квартире не было чего-то такого, что могло бы навести на мысль, что у неё был мужчина или тем более муж. Однако я всё равно перегоняла эту мысль в своей голове, но не слишком активно. В какой-то момент я выползла на кухню к Миле, которая варила кофе.

— А у тебя… кхм… — я замялась, сама не зная почему. — Ты когда-нибудь встречалась с мужчиной?

Мила поставила передо мной чашку с кофе, который я всегда выпивала первым делом, как просыпалась. А потом села рядом.

— Если ты о том, бисексуальна ли я, то… я предпочитаю никак это не идентифицировать. Никогда не знаешь, кому подаришь своё сердце, — это прозвучало слишком романтично из её уст.

— Не, — я начала покручивать кружку на столе. — Я в смысле, была ли ты замужем или…

— Не была, — улыбнулась Мила. — Но мужчины в моей жизни были, это да.

— А почему ты… как вышло, что ты не против женщин?

— Ах это, — она взяла в руки конфету и раскрыла её. — Просто мне нравятся женщины быть может чуть больше, чем мужчины. Они такие, знаешь… более сложные существа, в плане эмоций. У них больше слоёв, которые они готовы показать миру. Мужчины зачастую держат это всё внутри. И от этого… не знаю в общем. Я до конца пока не поняла.

— Понятно…

Потом Мила предложила сходить на танцы и попытать хоть какое-то призовое место ещё раз. Я с радостью согласилась.

***</p>

Каждый раз когда мы виделись с Мариной, она не упускала возможности подколоть меня на тему моих с Милой отношений «дружба-пере-дружба». Ко всему этому аттракциону «кто лучше пошутит» присоединился даже Вадим.

Когда я приехала в гости к Марине, я его сначала не узнала, а всё дело в том, что у него отрасли свои натуральные, оказывается рыжие — волосы. Вера тем временем обсуждала с Женей какие-то организационные моменты по поводу предстоящей Жениной беременности. Они здорово сблизились. Да и Женька мне реально стала подругой, чего я никак не ожидала. А ещё я заметила, что она стала носить обручальное кольцо, хотя раньше почти всегда его снимала. И где я только не находила это кольцо, когда было время наших с ней развлечений: то на бочке унитаза, то у раковины на кухне или на холодильнике. Удивительно, как оно вообще не свалилось в слив или бесследно не исчезло.

— Главное врачей слушаться, и тогда всё будет ок, — успокаивала Вера, хотя сама прямого опыта не имела. — У меня сестра рожала, не смотри так на меня. Поэтому-то все подробности этого процесса я тоже прошла… в каком-то смысле.

Женя расхохоталась, отрывая ломтик пиццы «четыре сыра», а потом облокотилась на меня, продолжая слушать Веру.

— Как там с твоим басистом, кстати, — поинтересовалась Марина.

— Э, — удивился Вадим. — Каким?

— Господи, — усмехнулась я, понимая о ком речь. — Black-red North.

Тут он ухмыльнулся и махнув рукой, присосался к банке пива.

— Полный ноль, эх… он не хочет никаких отношений, а просто секс меня уже достал. У геев так частенько. Как поебаться — это пожалуйста, как отношения, так нет… не то что у вас, у лесбиянок.

— Кхм, — кашлянула Женя. — Здесь не только лесбиянки.

— Тогда ладно, — он решил обобщить. — У женщин. А у тебя как с той, — он перевёл тему. — Девушкой…

— Ну, — мне не хотелось ныть и изливать свои чувства. — Спим, — пожала я плечами.

— Трахаются, как мартовские кошки, — влезла Марина. — Рита трусит предложить ей встречаться.

— Не трушу, — я нахмурилась, пялясь на Марину. — Просто… не могу найти подходящего момента, чтоб предложить это. Да и она… непростая девчонка, если честно. Я не знаю… как это объяснить. Вроде бы знакомы прилично уже… и в сексе ноль проблем: она начинает, я подхватываю и наоборот. Но иногда мне кажется, что у неё есть какие-то мысли… которые она не озвучивает.

— Так поговори, — предложила Женя. — У тебя есть рот, у неё есть рот. Он же не только для оральных ла…

— Так, — одёрнула я Женю. — Давай оставим эту тему.

***</p>

Как только Мила пересекла порог моей квартиры, я тут же набросилась на неё, целуя и попутно избавляя её от верхней одежды. Она прощебетала, что ей щекотно, а потом начала зарываться носом в мою шею.

— Ладно-ладно, — успокоилась я. — Проходи. Я тут немного поколдовала на кухне…

Вешая куртку на крючок, Мила проскользнула вслед за мной.

— Что, прям сама готовила? — Мила с интересом осматривала окрестности моих бетонных стен.

— Конечно, — кивнула я. — Ты думала, я живу на доставках?

— Ну-у-у… можешь себе позволить.

— Ой, — я помахала перед её носом лопаткой, измазанной в пюре. — Видишь это? Только-только доделала. Будешь язвить, получишь картохой в нос.

Мила жадно провела взглядом не то по кастрюльке за моей спиной, не то по мне, а потом улыбнулась.

— Как репетиции? — вдруг спросила я.

Она потянулась, немного зевнула и уставилась в окно:

— Хорошо. Скоро концерт, поэтому дел невпроворот. А у тебя как на работе?

— Всё путём, недавно закончила работать с арт-галереей, это был сущий кошмар, но… он наконец-то закончился, — я поставила перед ней тарелку горячего пюре и салат. Мила не очень любила мясо, поэтому я не стала его готовить.

— Ого. А пахнет ничего так. Вы, Маргарита, открылись для меня с новой стороны.