Maybe I just wanna be yours (1/2)

2. Maybe I just wanna be yours (Arctic Monkeys — I Wanna Be Yours)</p>

Сигарета тлеет медленно. Патрик смотрит за окно и морщится — дождь барабанит по стеклу битый час. Иногда Нью-Йорк сущее дерьмо. Бланко облизывает горькие от табака губы и уходит вглубь гостиной, падая на диван. Тишина давит. Он берёт с низкого круглого столика журнал (на тридцать второй странице его рекламный разворот для Кельвин Кляйн*, к слову) и начинает лениво листать глянец от скуки. Собственные успехи не особо впечатляют, хотя, безусловно, на том фото он был чертовски хорош. Коммерфорд флегматично думает, что в этом мало его личных заслуг — природа подарила ему воистину притягательное лицо, вот и всё. Возможно, ещё немного харизмы — как ни крути, он умел обворожить людей (хоть это и не принесло ему хоть грамма счастья, ха). Самобичевание — одно из любимых занятий Патрика (не все прошлые привычки удалось искоренить, а жаль), он мог бы заниматься этим часами, поэтому Коммерфорд вдаётся в красочный самоанализ на добрых пять минут, после чего перелистывает собственное фото почти с агрессией. Сигарета догорает до фильтра, обжигая пальцы. Патрик отправляет окурок в пепельницу к целой куче точно таких же. Почему он стал столько курить?

Звонок в дверь заставляет Бланко удивлённо вздрогнуть. Он не ждал гостей. Патрик обегает взглядом комнату и смотрит на огромные, панорамные окна — на улице по-прежнему чёртов апокалипсис, кто мог прийти в такую погоду? Звонок нетерпеливо повторяется, не давая время на раздумья, звуча в этот раз настойчивее. Патрик поднимается со своего места, и ухмылка трогает его губы. Догадка расползается под кожей стремительно, согревая. Когда Бланко открывает дверь под третью трель звонка, он знает наверняка, кого увидит.

— Привет, — Андер мокрый от дождя. Патрик смотрит на него вопросительно, пряча улыбку за маской скепсиса. — Как дела?

Муньоса держит в руках упаковку пива и, мать его, ведро крылышек (судя по этикетке, острых). Немного запрещённые приёмы, думает Патрик. Он хочет придумать какую-нибудь хоть немного сносную причину, чтобы выставить Андера вон, но вместо этого смотрит на его мокрые губы и чувствует, как кончики пальцев начинает покалывать.

Чёрт.

— Мы договаривались о встрече?

В итоге Патрик не придумывает ничего лучше, чем задать этот бессмысленный, пустой вопрос. Ответ, на который, к тому же, он и так знает. Он делает шаг в сторону, позволяя Андеру войти, и забирает из его рук выпивку вместе с едой.

— Ты не отвечал на сообщения, — Муньоса пожимает плечами и скидывает обувь. От него пахнет уличной свежестью и одеколоном. Этот запах, словно кокон, окутывает Патрика совершенно против его воли. — Я подумал, что ты тут с ума сходишь от скуки, поэтому решил приехать. Ты против?

Андер смотрит ему в глаза, задавая свой бестактный, глупый вопрос. Патрик ухмыляется и искусно игнорирует услышанное. Тишина ослабляет хватку и душит его чуть меньше, чем полчаса назад. Дождь за окном уже не кажется таким уж отвратительным.

— Я дам тебе сухую одежду, — Коммерфорд разворачивается на пятках и двигается в сторону своей комнаты, спиной ощущая пытливый взгляд на лопатках. — Включи музыку.

Патрик плотно закрывает дверь спальни, прежде чем позволить себе нервно выдохнуть. Он запрещает себе думать о том, зачем Андер приехал, но эти мысли назойливо проникают к нему в голову, не давая думать ни о чём другом. Патрик ставит на прикроватную тумбу пиво и ведро крыльев. «Успокойся, чёрт возьми», раздражённо говорит Коммерфорд самому себе. Он подходит к шкафу и резкими движениями начинает перебирать вещи, ища для Андера что-то подходящее. Сознание, словно издеваясь, услужливо напоминает, как Андер выглядит без футболки, а потом и вовсе без всего. Воспоминания тяжёлой, душной лавиной накрывают Патрика, вспыхивая яркими вспышками. «Я просто слишком долго не трахался», бормочет Бланко, выдёргивая из перевёрнутого кверху дном бельевого ящика первую попавшуюся под руку вещь. Сойдёт.

Всё дело было в том, что они держали дистанцию. Патрик не был готов размышлять о том, что между ними происходило. Они общались. Да, иногда он не отвечал на сообщения, если слишком выматывался после съёмок или если ему просто не хотелось ни с кем говорить, как, к примеру, сегодня. Андер относился к его молчанию терпеливо – словно прощупывал почву, насколько далеко мог зайти. Иногда они выпивали в том самом баре, в котором встретились. Ничего такого — просто разговаривали на разные темы, убивая время. Смеясь над тупыми шутками друг друга. Патрику нравились эти встречи, хоть он и запретил себе возвращаться в прошлое с кем бы то ни было.

Патрику нравился Андер, чёрт бы его побрал. Вопреки здравому смыслу, Патрику очень нравился Андер, его сердце буквально тянулось к нему, словно мотылёк к огню. Бланко запрещал себе думать об этом — один раз этот парень уже разбил его, клюнуть на эту удочку вновь было бы ахренеть, как глупо. В любом случае, больше не происходило ничего — никаких секс-переписок, никаких неоднозначных касаний или поцелуев. Коммерфорд позволил себе слабость один единственный раз, вполне успешно уверяя себя, что виной тому была травка и алкоголь. Они просто общались.

А сегодня Андер приехал к нему, словно имел право вот так просто врываться в чужую жизнь, превращая мысли Бланко в хаос. Патрик смотрит на футболку, зажатую в руке. Дождь за окном по-прежнему не утихает. Патрику очень хочется остаться в своей комнате, потому что он совершенно не готов признавать собственное влечение, но это абсолютно невозможно. Он вздыхает и берёт с тумбы пиво и еду. Плевать.

Патрик отводит взгляд, когда Муньоса переодевается, и упорно старается не думать о том, насколько это интимно — Андер в его вещах. В его растянутой, домашней футболке. Кажется, он привёз её из Мадрида. Патрик ждёт, что Андер снова займёт кресло, как в прошлый раз, но он садится к нему на диван — достаточно близко, чтобы заставить сердце Патрика забиться чаще, и открывает бутылку одним лёгким движением.

— Хочешь что-нибудь посмотреть? — Коммерфорд оборачивается в пол оборота и встречается с мягким, расслабленным взглядом. — У меня есть подписка на пару кабельных.