I wanna cry and I wanna love (1/2)

1. I wanna cry and I wanna love (Tom Odell — Another Love)</p>

***

Нью-Йорк отлично подходит для того, чтобы затеряться — огромный, шумный, яркий. Город никогда не спит, безразличный к чужим переживаниям. Патрик заканчивает школу в Барселоне и сбегает практически на другой конец света, обрывая контакты с прошлой жизнью. Он меняет причёску — его волосы становятся намного короче, а платиновый цвет сменяет естественный тёмный. Коммерфорд подаёт документы в модельное агентство и легко получает контракт — камера любит его. Он снимает просторную квартиру не далеко от студии — каким бы Бенхамин не был мудаком, он выполняет свои обещания. Жизнь меняется на триста шестьдесят градусов, оставляя позади разочарования и огромную боль. Патрик больше не задаётся вопросом, почему никто не выбирает его — в его сердце теперь нет места подобным сантиментам. Он меняет номер и блокирует в социальных сетях пару тройку людей, которые могли особо остро напоминать ему о прошлом. Кое-кто входит в этот список, возглавляя его, но Бланко запрещает себе даже мысленно произносить это имя. Для прошлого не остаётся места.

Андер не сразу узнаёт его. Они нелепо сталкиваются в баре, буквально врезаясь друг в друга — кто-то случайно толкает Патрика, от чего он в прямом смысле падает в чужие объятия, опрокидывая при этом на себя выпивку. Андер открывает рот, чтобы раздосадовано огрызнуться, и замирает, не веря собственным глазам.

— Патрик?

Коммерфорд смотрит в ответ…равнодушно. Уголки его губ дёргаются в подобие улыбки, больше смахивающей на вымученную усмешку.

— Невероятно, из всех возможных людей, я встретил именно тебя, — Патрик проводит рукой по испачканной футболке, растирая по ткани мокрое пятно. — Ну привет, красавчик.

Андер чувствует себя неловко. Они некрасиво расстались, да и не поддерживали общение от слова совсем — он ни разу не ответил ни на одно сообщение Бланко. Не то, чтобы их было слишком много, но они были. Сперва отчаянные, злые — кажется, он испортил Патрику все рождественские праздники. Потом тон сменился, и это стали несколько тоскливые, долгие сообщения, словно записи из личного дневника. Андер читал их взахлёб, но запрещал себе отвечать. Нельзя. В какой-то момент их стало становиться всё меньше и меньше и в итоге Бланко просто пропал, без всяких нелепых сцен вроде громких прощальных слов и проклятий (в отличии от Омара, да). Примерно через пару недель после этого Муньоса увидел в его социальных сетях какого-то паренька с неестественной улыбкой — кажется, сын трагично погибшего футболиста в прошлом году (об этом шумел весь мир). Что же, они хорошо смотрелись вместе, это было сложно отрицать. Андер помнит то странное чувство какой-то неправильной, едкой ревности, которая охватывала его каждый раз, когда он смотрел на них вдвоём. Какое-то время парень мелькал на странице Бланко в тошнотворно-сладких сторис, но потом вдруг пропал, словно его никогда и не было. Спустя какое-то время после этого Коммерфорд удалил все посты и долгое время вообще ничего не выкладывал, вынуждая Андера уныло обновлять его страницу по десять раз на дню. А почти полгода назад Андер вдруг обнаружил, что Патрик его заблокировал. Пожалуй, на этом их история и заканчивалась.

— Привет, — Муньоса наконец находит в себе силы ответить, выныривая из собственных воспоминаний. — Извини, твоя одежда… Я куплю тебе выпить.

Патрик смеётся, и смех его звучит фальшиво. Колко. Он пожимает плечами и ставит полупустой бокал на поднос пробегающего мимо официанта.

— Спасибо, но я больше не нуждаюсь в благотворительности, — Бланко растягивает губы в повторной усмешке, одёргивая кожаную куртку, и кивает в сторону барной стройки. — Можем пропустить пару стаканчиков, если ты хочешь. У меня есть немного свободного времени.

Андер знает, что заслужил всё это дерьмо, поэтому не обижается. Они проталкиваются сквозь плотную толпу людей и заказывают текилу. Патрик ухмыляется чему-то своему, поглаживая пальцем края рюмки. Андер знает, о чём он думает, он и сам невольно вспоминает, как они пили текилу в Мадриде. Вспоминает, как это было горячо, порочно и чем это всё кончилось — его полным крахом. Не лучшее воспоминание, когда ты встречаешь бывшего любовника, которому когда-то разбил сердце. Муньоса смотрит на Патрика — чужого, отстранённого, такого вдруг взрослого, и понимает, что сердце ему разбил не только он один.

— За встречу, — Патрик чокается с воздухом и опрокидывает в себя рюмку без всяких томных взглядов, буднично слизывая перед этим соль с собственной руки. Он отправляет в рот дольку лимона и довольно морщится. Его голос звучит немного мягче, чем раньше. — Не бойся, я не собираюсь облизывать тебя на глазах чопорных американцев.

Андер давит смешок и расправляется с собственной порцией. Он старается не думать о том, что почему-то очень хочет спросить — «А если никого не будет рядом?». Очевидно, это будет очень неуместная шутка. Очевидно, Патрик не был рад их встрече. Очевидно, у него были на это самые весомые основания. Андер сам не был уверен в том, что чувствовал — он бежал из Мадрида от собственных отношений, от противоречивых чувств к этому парню, от воспоминаний о больничной койке и всяком дерьме, что творилось в Лас-Энсинас. Он просто сбежал ото всех и мотался с Гусманом сперва по Европе, а потом по Америке, ни о чём особо не думая. Он давным-давно позабыл Омара, хотя был уверен, что их любовь действительно пройдёт сквозь года — на расстоянии в тысячу километров эта вера быстро испарилась. Он думал, что забыл Патрика, хоть для этого и пришлось приложить чуть больше усилий, чем он ожидал, но смотря на то, как Бланко увлечённо комкал салфетку, Андер становился уверен в этом всё меньше и меньше.

Абсолютно не уверен.

— Прости, что уехал не попрощавшись. И что не отвечал на сообщения. Я повёл себя, как мудак.

Патрик не выглядит впечатлённым услышанным. Он наконец оставляет растерзанный клочок бумаги и поднимает взгляд — Андеру кажется, что он готов утонуть в бездне, что плещется в нём.

— Ты что, напился с одной рюмки?

Это всё, что отвечает Бланко на его нелепые и запоздалые извинения. Он давит ухмылку и делает знак бармену, прося повторить.

— Я серьёзно. Я знаю, что поступил дерьмово по отношению к тебе. К Омару. Никто из вас этого не заслуживал. Ты этого не заслуживал. Я чертовски испугался чувств к тебе, почему-то это казалось пиздец, как неправильно. Я облажался. Мне жаль.

Патрик опрокидывает в себя новый шот текилы и морщится. Андеру непривычно видеть его таким — простым, равнодушным, без своего кокетства и лоска. Словно что-то в нём угасло навсегда. Коммерфорд вытирает губы и соскакивает с неудобного барного стула, кидая на стойку мятую двадцатку.

— Пошли, — он даже не оборачивается, чтобы проверить, идут ли за ним. — Я живу тут неподалёку.

Муньоса смотрит какое-то время ему вслед, пытаясь унять участившее сердцебиение. Он выпивает алкоголь и догоняет Бланко уже на выходе. Город вокруг пятнично шумит — ночи в Нью-Йорке всегда громкие. Патрик скользит по Андеру взглядом и улыбается — улыбка наконец походит на настоящую. Мягкая, слегка озорная улыбка, которая заставляет сердце Андера трепетно задрожать.