Последствия гололёда или сейчас папа научит плохому (1/2)

Морозы ударили как-то слишком внезапно и неожиданно. Вот буквально ещё вчера на улице стояла хоть и низкая, но все же плюсовая температура, лил противный дождь, который и ночью не желал прекращаться, а сегодня вдруг раз, и вот вам минус пять на улице. Получите, распишитесь, так сказать. Вопрос оставался лишь в том, почему синоптики передавали совершенно другой прогноз. И ответа на этот вопрос так и не нашлось. То ли у них произошли какие-то ошибки в вычислениях, то ли с оборудованием что-то не то, а может они просто не слишком серьезно к свое работе относятся и прогноз этот составляют от балды. Кто их там разберёт? Да и неважно это уже, все равно погоду никак не изменишь. И понятно, что морозы в декабре — это вообще-то не редкость, но все-таки ещё только начало этого самого декабря. Да и чтобы вот так резко погода менялась? Это вообще нормально? Может катаклизмы какие-то? Впрочем, какой смысл сейчас гадать, является ли это последствием от вмешательства человека в природу, или эта самая природа просто шалит? Правильно, смысла нет никакого. Потому Арсений и не гадал. Его вообще другой вопрос интересовал: как им с Тошей до дома добраться так, чтобы ненароком не свернуть себе по дороге шею? Почему при такой отвратительной ситуации на дорогах, школы не закрыли хотя бы на пару дней, пока все это безобразие не оттает, оставалось загадкой. И мужчина был бы и рад перестраховаться и оставить Тошика дома, пока погода не улучшится, но у ребенка, как назло, сегодня была какая-то контрольная, которую пропускать было нежелательно. Так что пришлось топать в такое ненавистное его маленьким чудиком учебное заведение.

И пусть идти было совсем недалеко, отпускать ребенка одного, Попов не желал. Тут навернуться на раз-два на этом льду можно, а так он хоть имел возможность Антошу подстраховать и не дать покалечиться, потому проводил с утра до самого здания школы и сейчас также вел обратно в сторону дома. Конечно, поначалу мальчишка возмущался, мол почему это его тут как маленького чуть ли не за ручку ведут, но потом, когда он таки поскользнулся и чуть было не грохнулся, затих. Понял, что перспектива разбитого носа его не прельщает, а у Арса реакция хорошая, ловить успевает, значит убережёт от падения. Арсений правда и сам только чудом на этом льду умудрялся держаться и не падать, но все равно считал своим долгом поддерживать мальчика. Потому что если грохнется сам мужчина, то это в принципе для него не критично, а вот если покалечится его ребенок, то это да, это будет трагедией для обоих. Вот так и шли. Медленно, осторожно, стараясь не «поцеловаться» с асфальтом, который, впрочем, скрывался под играющей в лучах солнца ледяной коркой. Такая же была на голых деревьях и на некоторых машинах, которые владельцы все ещё не очистили. С крыш свисали сосульки, они тоже переливались на свету. Красиво конечно, словно в какое-то замороженное царство попали, но тем не менее опасно. Лёд в принципе штука непредсказуемая и ненадёжная, а уж когда этот лёд вообще со всех сторон, то совсем не знаешь чего ожидать можно.

Они уже были перед самым подъездом и все бы ничего, если бы Тошина нога не начала скользить вперёд. Мальчишка бы непременно упал, если бы не Арсений, внутри которого что-то родительское буквально закричало «тревога!» Казалось в его сознании даже красные лампочки замигали и завыла сирена, требуя немедленных действий. И Попов действовал. Резким движением умудрился перехватить Антошину руку, да вот только в процессе мужчина и сам поскользнулся и тоже начал стремительно лететь вниз. Как в процессе падения он умудрился развернуть их с мальчишкой так, что это не Арсений упал на ребенка, как должен был по всем законам физики<span class="footnote" id="fn_32830283_0"></span>, а Тоша на него, было непонятно. Но это и хорошо, что получилось так, потому что Арс худенького мальчишку ещё раздавил бы ненароком, а такого им точно не нужно. Так что лучше так, а то, что сам мужчина плечом ударился — это не страшно. Ну в самом деле не головой же, а уж синяк Арсений как-нибудь переживет.

— Ты цел? — спросил он у несколько ошарашенного произошедшим мальчика, который все не стремился подниматься.

— Ага, — отозвался тот, явно пытаясь понять, как их с папой вообще угораздило оказаться в положении перевёрнутого жука.

А что? Отличное сравнение. Жук тоже если на спину перевернется, то все, будет дрыгать своими лапками, а встать сам уже не сможет. Ну ладно, жуком сейчас явно был не Тошка, а папа, который вообще-то встать не мог из-за того, что мальчишка на нем сидел. Осознав сей факт, Антон осторожно, а то не хватало ему ещё раз свалиться, поднялся, стараясь держать равновесие. Ноги в зимних ботинках скользили, несмотря даже на протекторную подошву. Очевидно, что даже она не была готова к такому количеству льда, а потому предотвратить скольжение не могла.

— Нет, ну это уже совсем не весело, — буркнул мальчик, недовольно оглядывая округу, — Мне надоело скользить. Когда вся эта гадость растает?

Вообще Антон считал, что лёд — это довольно круто. Они с одноклассниками ходили на каток и накатались тогда от души. Да вот только когда в этот каток превращается вообще вся улица, а у тебя даже коньков с собой нет — это уже совсем не круто. Это только бесит, потому что ходить нормально мешает. Ну вот нужны им эти приключения, когда каждый шаг — лотерея, в которой неизвестно что выпадет? Если повезёт, то все будет хорошо, а если нет… А если нет, то произойдет тоже самое, что произошло только что. И вообще почему папа до сих пор не поднялся, а лежит себе отдыхает? Это ж не диван, так в чем проблема?

На самом деле проблема была в том, что Арс задумался как бы подняться так, чтобы не свалиться обратно. Тоша то встал, опираясь о него, а мужчине теперь предстояло принять вертикальное положение, опираясь на лёд. Заметив правда, что Антон с каким-то непониманием во взгляде смотрит на него, ожидая когда Попов предпримет хоть какие-то действия, мужчина, с тихим кряхтением, решил таки попытаться встать. Плечо не болело от слова совсем, но какого-то черта правую ногу при малейшем движении прошибало такой болью, что хотелось взвыть. Впрочем упрямый Арсений лишь сильнее стиснул зубы, не желая выдавать своего состояния. Не страшно, ушибся просто, с кем не бывает? Уже завтра-послезавтра наверняка пройдет. Когда он успел долбануться этой самой ногой, фокусник не знал, он в процессе падения вообще не думал как и куда приземляется, просто стараясь сделать так, чтобы Тоша не покалечился.

— Пап, все хорошо? — несколько обеспокоенно спросил мальчишка, явно заметив на лице мужчины гримасу боли.

— Нормально, солнце, — попытавшись улыбнуться, ответил Арс, — Просто неудачно упал. Пройдет. Пошли домой, пока этот гололёд окончательно не свёл меня с ума.

Чудом, не иначе, фокуснику удалось таки принять вертикальное положение. Волны боли по-прежнему разливались от ноги и выше, казалось они прошибали током все тело, но Попов стойко терпел. Прихрамывал, морщился, но упрямо ковылял ко входу в подъезд, умудряясь ещё и мальчика за руку держать. Наверное по-хорошему следовало бы обратиться к врачу, но серьезно? Станет он из-за такой фигни, как ушибленная нога, переться в травмпункт? Увольте. Тут ведь даже не в лени дело, а как раз таки наоборот, в том, что дел сделать нужно ещё очень много, а времени не хватает. Завтра и послезавтра у него выступление, зачем решил в этот раз поучаствовать в мероприятиях, он и сам не знал, просто в бумажках копаться надоело. И вообще фокусник он или нет в конце то концов? Сколько можно отчёты из бухгалтерии проверять и в заказах тонуть? А ещё дома бардак такой, что с ума сойти можно. Ну вернее как, это в представлении Арса там бардак, а на деле просто стирка в машинку не загружена, посуда не помыта и пыль не вытерта. Но если он берется делать это, то можно уже тогда и пропылесосить, и холодильник разморозить и помыть, и Тошку заставить наконец разобрать весь тот хлам, который у него посреди комнаты валяется. Там реально хлам, Попов как через открытую дверь увидел, так и опешил. Вот зачем спрашивается этому ребенку свечки? А пустые коробки? А кастрюля? С кастрюли Арс вообще выпал и даже предполагать не пытался, каким образом она оказалась у Антона в комнате и зачем ему вообще понадобилась. Хотя, учитывая тот факт, что у них недавно в гостях побывал Дима, а вдвоем эти дети могут придумать что-то вообще сумасшедшее, то удивляться наверное нечему. Ну в общем, Тоша у него маленький Плюшкин<span class="footnote" id="fn_32830283_1"></span>, который собирает все под предлогом «надо». И если бы просто собирал, мужчина бы и слова ему не сказал, но ведь он собирает и оставляет валяться где попало. Ну вот разве это дело? Не дело, потому Арсений был намерен провести генеральную уборку и подключить к ней и мальчишку. Так что о каком таком травмпункте вообще может идти речь, когда он так занят? Правильно — ни о каком!

Доковыляв таки до квартиры, Арсений даже вздохнул облегчённо. Какое счастье, весь этот кошмар закончился! Сегодня можно больше не выходить и заняться полезным делом. Но сначала пообедать, а то у него тут ребенок некормленный, а это не есть порядок.

— Пап, а ты уверен, что все в порядке? — наблюдая, как мужчина, хромая, движется к кухне, поинтересовался Тошка. Скинув обувь, он двинулся следом.

— Да уверен я, солнце, уверен. Не волнуйся поболит и пройдет, — Антоша тихонько фыркнул на такое заявление.

Если бы то же самое сказал Арсу сам мальчик, то уже давно бы был осмотрен с ног до головы, ещё и к страшному врачу отведен. Чисто на всякий случай. А сам что? Вот где справедливость? Почему как Антоша даже просто ударится, так все трагедия, скупаем все мази от ушибов, а как сам папа явно не просто ударился, а кажется даже что-то посерьезнее, так ничего? Пошел себе как ни в чем не бывало, а то, что мужчина хромает, кажется только Тошу из них двоих и волнует. Этот папа, такой… папа. Для ребенка вообще все, чуть ли не звезду с неба достанет, а как у самого что-то случается, так он на это внимание не обращает. Вот как так вообще можно? Ну до чего дошли, а? Это не Арсений Антошу отчитывает, а Тоша Арсения получается? Мысленно, но все-таки! И как спрашивается они до этого докатились? Мальчишке вот совсем не нравилось, что папе было явно больнее, чем он пытался показать. К чему спрашивается он это делает? Перед кем пытается казаться крутым? Перед Тошей что-ли? Так вообще-то даже одиннадцатилетний ребенок прекрасно понимает, что если у человека что-то болит — это не слабость, которую нужно скрывать, а проблема, которую нужно решать. И вот почему папа ее не решает? А ответ прост, — папа слишком упрямый и халатно относится к своему здоровью. По крайней мере так бабушка говорила каждый раз, когда видела, что Антоша сытый ходит, а сам Арсений, особенно если много работает, сидит ну видимо на какой-то особенной диете, состоящей из одного только кофе. Бабушку такой расклад обычно не устраивал и она начинала с папой ругаться. Может и сейчас стоит ей позвонить? Хотя наверное это будет не очень красиво по отношению к мужчине, который не хотел бы беспокоить свою маму. Тошка вздохнул и подумал, что пока он будет просто наблюдать, а если вдруг заметит, что нога у папы так и не прошла, то что-нибудь придумает. Потому что нельзя это просто так оставлять, что же только папе о нем вечно беспокоится что-ли? Тошка так-то тоже за Арсения переживать может, он ведь любит его!

Сделать все, что хотел Попов не сумел. Просто не смог из-за идиотской и ужасно раздражающей его боли в ноге. Все, на что хватило сил — это накормить Антошу и попросить его если не убрать весь беспорядок в комнате, то хотя бы кастрюлю «на родину» вернуть. Мальчишка спорить не стал, кухонный атрибут отдал и даже помыл посуду, просто не позволив Арсению это сделать. Заявил, что ему бы посидеть или лучше полежать, а не по дому туда-сюда ходить бродить с больной то ногой. Арс лишь про себя изумлялся этой резкой перемене из милого шалопая в юного командира. Ну каков, а? Ещё и советует, как лучше сделать. Впрочем, фокусник понял, что в чем-то Тошка определено точно прав. Нога с каждым шагом болела все сильнее и мужчина уже даже задумывался над тем, чтобы выпить какое-нибудь обезболивающее, потому что терпеть это было ну просто невыносимо. И наверное он бы так и сделал, если бы не необходимость вставать и идти до ванной комнаты, где лежала аптечка. Ведь если встанет и наступит на правую ногу, то может стать только хуже. Вот он и сидел. Мучался, но упрямо продолжал ничего с этим мучением не делать, уверяя самого себя, что мол и так пройдет.

— Папа, а давай может врача? — появившийся в гостиной Антоша, опустился на диван около мужчины.

Конечно, если бы тоже самое предложили самому мальчику, то он бы не согласился, ещё и попытался бы спрятаться где-нибудь. Но папа ведь вроде как врачей не боится, по крайней мере, до этого он относился к ним спокойно. А раз с самим Тошей делать ничего не собираются, то в принципе и страшного ничего нет. Вот такой вот парадокс: докторов мальчишка считал страшными, только если они непосредственно собирались «пытать» его самого, а в остальном он даже был готов смирится с их присутствием. Ну вернее как, не совсем смирится, а скорее вынужденно терпеть, но не суть. Да и вообще вон дядя Паша его не так чтобы сильно пугал, ну до тех пор пока не пытался Антона осматривать естественно. Кстати о дяде Паше, может его позвать, раз предпринимать какие-то действия самостоятельно папа не собирается? Ну и что, если он педиатр и лечит детей? Даже если сам не поможет, так хоть заставит папу посетить специалиста. Потому что у Тошки это сделать точно не получится, папа вон его и не слушает, но может послушает друга?

— Да не нужно мне никаких врачей, само пройдет, — отмахнулся Попов. Ну вот, так Тошик и думал. Интересно а дядя Паша сейчас дома?

Мальчишка взглянул на часы и понял, что скорее всего нет, ещё не дома. Времени то всего четыре часа, а Пашка вроде как возвращается к половине шестого. Ладно, значит он подождёт чуть-чуть, все равно вариантов не много, сам он Арсения не переубедит.

— Заяц, вот ты чего сидишь? Уроки кто делать будет? — то и дело болезненно морщась, спросил фокусник.

— Да сделаю я, сделаю. Ты точно уверен, что у тебя все хорошо? — Арсений чуть улыбнулся, несмотря на боль и осторожно притянул мальчишку чуть ближе, стараясь никак не двигать поврежденной ногой.

— Зайчик, я точно уверен. Мне конечно приятно, что ты у меня такой заботливый и беспокоишься, но не стоит. Все хорошо, это просто ушиб, — проговорил он, ласково поцеловав мальчишку в макушку.

Ну чудо же, а не ребенок, в самом деле. Переживает так, что Арсений готов расплыться счастливой лужицей умиления. Вот Тошка вроде ещё маленький такой, а в то же время и взрослый. Ну вот как можно быть таким очаровательным? Стоит только посмотреть в эти зелененькие глазки, так мужчина обо всем забывает, и о неприятной боли в том числе. Что-то родительское внутри Попова рождало столько радости и счастья, что словами не передать. И все эти ощущения теплом разливались по всей душе, а уж осознание того, что этот маленький милейший чудик сидит рядом и прижимается к боку, вообще приносило чувство спокойствия, правильности происходящего и гармонии. Ну вот разве не в этом счастье? В том, что у него есть такой во всех проявлениях замечательный и просто наичудеснейший ребенок? Ну и пусть шалит иногда, это совсем не страшно, особенно на фоне всего остального. Ну вот с кем, если не с Тошей Попов бы сумел испытать такую гамму эмоций? Вот именно, что нет больше таких. Только Антоша единственный и неповторимый. Потому да, Арсений считал, что счастье именно в этом, в его маленьком-большом сынишке, который ну просто как солнышко освещал его жизнь.

Антоша все-таки ушел делать уроки. Ну или делать вид, что он их делает, а на деле постоянно отвлекаться то на переписку с друзьями, то на кота. Арс же решил все-таки посмотреть что с этой ногой не так. Превозмогая боль, он закатал штанину, постоянно выдыхая сквозь крепко стиснутые зубы. Картина, представшая взору, не очень то радовала. Нога ниже колена вся опухла и почему-то посинела, а даже малейшее движение вызывало такую боль, что казалось искры из глаз посыпятся. Попов лишь тихонько вздохнул, понимая, что чего-то не похоже это на обычный ушиб. Вот совсем не похоже. Наверное прав Антоша, и по-хорошему следовало бы обратиться к доктору. Да вот только знал бы его маленький чудик, как сильно не хотелось этого делать. Нет, врачей Попов не боялся, в отличие от мальчишки. Но серьезно, какой человек при малейшей боли станет бежать в больницу и искать причину? Ну может какой-нибудь иностранец, который трясется над каждой царапиной, а тут что? Все люди простые, сначала будут страдать, лечиться лекарствами, которые можно купить без рецепта, или же народными методами и только потом, когда уж совсем невмоготу, они соизволят обратиться к специалисту за помощью. А Арсений мало чем отличался от большинства. Вот когда речь шла о здоровье его ребенка — это да, тут он был готов при малейшем синяке забить тревогу, а о собственном состоянии мужчина особо не заботился. Да и времени на то, чтобы брать больничный, отлеживаясь дома, тоже не имеется. А потому фокусником было принято «гениальнейшее» решение подождать до завтра и посмотреть, что будет. Ну потому что, а вдруг пройдет? Тогда и в травмпункт ехать не придется, и срочно искать себе замену для выступления на мероприятии тоже. Шикарный план же, ну? Арсений считал, что шикарный. А пока он просто будет стараться шевелиться как можно меньше, только ужин приготовит, а на уборку так уж и быть забьет.

***</p>

Мальчишка осторожно прокрался к двери. Он видел, что папа сидит в гостиной, смотрит телевизор и вроде как не обращает на окружающую его действительность ровным счетом никакого внимания. Покачав головой (у Арса что-ли перенял привычку?), Антошка подумал, что папа поступает как-то очень нелогично, ведь если ему больно, то мог бы сделать хоть что-то. Но нет, Арсений боль игнорирует и просто смотрит телевизор. И вот этот человек потом ещё Тошку будет ругать за то, что он без куртки ходит и здоровье свое подрывает? На себя бы смотрел лучше, нашелся тут умный самый. Вот где справедливость спрашивается? А нет её, справедливости этой, совсем нет. Зато мальчик точно понял, что папа у него тоже может быть жутко безответственным.

Антон осторожно открыл дверь, вышел в коридор и тут же прикрыл ее за собой, избегая сквозняка. Вышел он как был: в домашней одежде и только тапки нацепил, понимая, что босиком ходить по кафелю не вариант. Было конечно немного прохладно, все-таки отопление было в квартирах, а не в подъезде, но в целом терпимо. Да и к тому же он совсем ненадолго вышел, только до Пашкиной двери и обратно. Дойдя до этой самой двери в два шага, Антоша громко постучал. Вообще-то можно было бы и в звонок позвонить, рост уже позволял это сделать, но мальчик слишком привык игнорировать наличие дверного звонка и обходиться стуком. Где-то секунд тридцать ничего не происходило и мальчишка уже думал, что может дядя Паша приходит позже, а Тоша просто ошибся. Но потом за дверью послышалась какая-то возня, щёлкнул замок и перед Антоном предстал несколько недовольный Паша, который кажется визитёров не ждал и уже был готов прогонять непрошенных гостей. Впрочем, когда он заметил мальчика, то выражение лица тут же сменилось и губы затронула лёгкая, дружелюбная даже, ухмылка.

— О, Тошка, а ты чего тут делаешь? — спросил мужчина, опираясь плечом о дверной косяк.

— Дядь Паш, а вот если после падения нога очень сильно болит, — начал быстро тараторить зеленоглазый мальчик, — Вот прям настолько сильно, что ей и шевелить нормально не получается, то это что может быть? — Павел удивлённо округлил глаза, пытаясь понять почему Антон ему вообще задал такой вопрос.

Взглядом мужчина окинул ребенка с ног до головы, но потом осознал, что стоит мальчик вполне себе спокойно, от боли не вскрикивает, а значит проблема явно не у него. А у кого же тогда? Или это просто праздное любопытство взыграло? А почему тогда он спросил у него, а не у Арсения? Ну или просто не воспользовался услугами, предоставляемыми интернетом? Странно это все как-то. Да и сам Антон выглядит как-то взволнованно. Случилось чего, что-ли?

— Ну вообще разное может быть, я конечно не травматолог, — пояснил Паша, — Но там зависит от того, насколько сильным был удар при падении и как это падение вообще произошло. Это может быть как просто слишком сильный ушиб или растяжение, так и вывих или вообще перелом. А ты почему кстати спрашиваешь?

— Дядь Паш, а вот в таких случаях, что делать нужно? — проигнорировав вопрос, заданный ему, поинтересовался Тоша.

— Желательно сходить к врачу, чтобы получить точный диагноз, — все ещё ничего не понимая, ответил мужчина.

— Ага, — задумчиво пробормотал мальчишка, — А теперь объясни все это папе, пожалуйста, — рукой указав в сторону двери в их с Арсом квартиру, добавил он.

— Так это папа твой умудрился где-то упасть что-ли? — наконец разобравшись в чем же тут дело, скорее утвердительно нежели вопросительно воскликнул Пашка, — Так и чего ты сразу не сказал? Стоишь тут вопросы всякие задаешь. Пойдем посмотрим, что там с твоим папой.

И они пошли. Уже не стараясь вести себя тихо, Антоша забежал в квартиру, а следом за ним вошёл и Паша, который сразу же двинулся в сторону гостиной, откуда были слышны звуки телевизора. Мальчишка не отставал, и в комнату они вошли практически одновременно, застав Арса сидящим практически неподвижно и каким-то совершенно невидящим взором смотрящим в экран. Мужчина казалось несколько выпал из реальности, так бывает, когда о чем-то задумаешься. Вроде бы здесь, а смотрит только в одну точку, гипнотизируя ее взглядом и мыслями витает далеко-далеко, где-то там в облаках.

— Эй, прием, — Пашка подошёл совсем близко и щёлкнул пальцами перед самым лицом Попова. Тот дернулся от неожиданности и тут же сморщился, резко втянув воздух, так как случайно пошевелил ногой.

— Ты чего тут? — несколько недоуменно поинтересовался он, а потом заметил и сына, стоящего чуть в стороне, — Так, вы что задумали?

— Мы? Ничего не задумали, — спокойно отозвался Пашка, — Антон сказал, что ты ногу повредил и что мне нужно объяснить тебе, что в таких случаях нужно обращаться к врачу, — тихо хмыкнув, добавил он, — Так что давай, поехали в травмпункт и не вздумай препираться.

Арсений кинул взгляд на мальчишку и чуть улыбнулся. Какой все-таки хитрец, сам не сумел уговорить так подключил тяжёлую артиллерию в лице Паши. Впрочем может и не так уж и плохо, что Антоша это сделал, с ногой и вправду что-то не так, это с каждой минутой становилось все очевиднее. И пусть сам Попов думал дотянуть до утра, но сопротивляться на стал. Иди знай, что с этой ногой до утра произойдет, может же и хуже стать.

— Поможешь, Паш? Я сам не встану, — жалобно объявил мужчина. Друг вздохнул, осторожно помог приподняться, а потом перекинул руку Арса через свое плечо, стараясь не позволить мужчине перекинуть вес своего тела на поврежденную конечность.

— То есть все настолько плохо, а ты, идиотина, сидишь и ничерта не делаешь? — недовольно цокнул Пашка, — Арс, ей богу, у тебя ребенок и тот сообразительней. Ты чего ждал?

— Да там все не так плохо, — несколько оскорбленный тем, что его тут отчитывают, недовольно проворчал мужчина.

— Да уж вижу. Все не настолько плохо, просто ты даже шаг сделать не можешь, а так да, так все в порядке.

— Да не заводись ты, ай, — воскликнул от того, что случайно зацепился за дверной проем больной ногой. Паша лишь закатил глаза и не стал никак это комментировать. — Эй, стой, а Антон? Он не ужинал вообще-то.

— Арс, Антону не пять лет, уж какие-нибудь бутерброды он в состоянии сделать, — сказал Пашка, — Правильно говорю, мелкий?

— Сам ты мелкий, — отозвался ребенок, показав язык, — Смогу, — уже серьезнее сказал он.

Удивительное сочетание ребячества и сообразительности, и как только это все может быть присуще одному человеку? Впрочем какая разница как? Главное, что присуще. Арсений даже вроде как успокоился. Ну правда сколько их не будет? Пару часов? Вряд-ли они сильно задержаться, а даже если и задержатся, то Тошка некоторое время и сам посидеть может. Не в первый раз в конце то концов.

Ботинок Попов натянул только один, прикосновения к правой ноге приносили только кучу неприятных ощущений, а потому он даже пробовать не стал. Все равно на машине поедут. Кое как доковыляли до лифта, спустились вниз. А вот тут проблема. Гололёд то никуда не делся.

— Я так понимаю, ты где-то на улице грохнулся? — поинтересовался Павел, стараясь аккуратно шагать к машине. Если прямо сейчас они свалятся оба, то никому от этого легче не станет, а потому осторожность была превыше всего.

— Да, — Арсений не видел смысла скрывать подобную информацию от друга. Ну упал и упал, с кем не бывает? — Антона со школы до дома вел, ну сначала поскользнулся он, я пытался не дать ему упасть, в итоге грохнулись оба. Тоша правда на меня приземлился и не пострадал, а я… Ну ты сам видишь.

— Вижу, — помогая Арсу сесть на пассажирское переднее сидение и стараясь зафиксировать поврежденную конечность в статичном положении, сказал Паша. Он сам обошел машину, открыл дверь с противоположной стороны, сел, закрыл ее, вставил ключ, завел двигатель. — Ты, Арсюх, как дитя малое, честное слово. Я бы понял, если бы твой Антон тянул до последнего и делал все, только бы не обращаться к врачам, но ты? Ладно мелкий врачей как огня боится, а ты почему ничего не стал делать, а?

— Ну хорош, уже. Понял я, что дурак, понял, — вздохнул мужчина.

А что? И вправду ведь дурак. Глупо поступил. А ещё взрослый называется. Ну и вот какой он интересно пример Антоше подаёт, если как раз таки этот самый Тоша в итоге и стал инициатором похода Арсения к врачу? И это его ребенок, который этих самых врачей боится! Хорош родитель, у него собственный сын о нем беспокоится сильнее, чем сам Попов о себе. Дальше что? Дойдут до того, что это Антошка будет его отчитывать за всякие глупости, а не наоборот? Иронично конечно получится, ничего не скажешь. Мужчина лишь тихо вздохнул, осознавая, что сглупил он сильно, но чего уж теперь? Только ехать узнавать, что же там с этой ногой не так, что они собственно и делали.

Арсений откровенно охреневал от всего происходящего. То есть как это перелом большеберцовой кости? Спасибо хоть без смещения. Но блин, каким вообще образом обычное падение привело к этому? Вот вам и ушиб… А уж Пашка как орать начал из-за безалаберности друга, который мало того, что даже не предположил наличие этого самого перолома, так ещё и каким-то образом ходить некоторое время с ним умудрялся. Арс столько «лестных» слов в свой адрес от Паши кажется вообще никогда не слышал. И вот что Попов имеет по итогу? Внезапный больничный, необходимость в срочном порядке найти себе замену на мероприятиях, гипс на ноге и злющего друга рядом. А ещё костыли, без которых передвижение было затруднительным, и кучу проблем, возникающих из-за неожиданной неспособности полноценно передвигаться.

— Такая безалаберность! Арс, у меня просто слов нет! — Арсению уже начало казаться, что Паша никогда не перестанет критиковать его за эту саму «безалаберность».

И это все после того, как его буквально десять минут назад выпустили из кабинета перед этим «заковав» в гипс и вручив костыли вместе с рецептом на кучу каких-то неизвестных лекарств. Ну что мало что-ли Паше его страданий, пытается добить своим нудным бубнежом? Понял он уже, что нужно было сразу к врачу бежать, но теперь то уже что? Сделал и сделал, от того, что Пашка ему сейчас талдычит о том, как это неправильно, ничего ведь не изменится. Интересно, а Антоша тоже самое испытывает когда сам Арсений ворчит без особого повода? Ну так то Тоша, он вообще вроде как уже даже привык к тому, что у папы иногда включается режим «ворчу как старый дед». А вот сам папа к включению такого режима у обычно веселого и любящего пошутить друга никак не был готов. И все равно терпел, потому что понимал, что да, виноват.

— Паш, — заговорил Арсений, когда заметил, что друг больше не говорит ничего и вообще он кажется обиделся. И на что интересно? — Ну извини, я правда ужасный, отвратительно безотвественный в отношении собственного здоровья человек. Ты во всем прав. Спасибо, что помог, — несколько смущённо пробормотал мужчина. Да уж, что говорится отчитали его как мальчишку. И ведь кто? Друг! Не мама, не папа, а Пашка! Как так вообще получилось?

— Ладно, хрен с тобой, — кажется Паша начал остывать и смотрел уже не таким убийственным взглядом. А то до этого создавалось впечатление, что он его реально убьет. Ну или вторую ногу для коллекции сломает. Хотя он ж доктор, ему не положено калечить людей. — Пошли.

Ага, «пошли». Это Паша пошел, а Арсений поковылял, стараясь совладать с дурацкими костылями. Кажется коллекция раздражающих Попова вещей пополняется, и эти странного вида палки точно заслуживают в ней места. Попробуй тут ещё наловчись в них не путаться. И Пашка, как назло, даже не пытается помогать, а только ржет с его нелепых попыток. Ну вот что за человек? Сначала ругает, а потом хохочет. И все же, когда они вышли на улицу, то друг оказался рядом и подстраховывал так сказать. Ну потому что не в его интересах было, чтобы Арсений ещё что-нибудь себе сломал, пытаясь пройти по скованному льдом асфальту. На самом деле Арс и вправду был очень благодарен Паше. Мало кто мог бы вот так вот посреди вечера, после наверняка изматывающего рабочего дня, сорваться, чтобы помочь своему дурному покалеченному другу. А Пашка это сделал, чем в очередной раз доказал Арсу, что друг у него замечательный. Арсений подумал, что нужно будет непременно как-нибудь отблагодарить его. Коньяк ему что-ли купить? А что, идея неплоха. Так и сделает как только возможность появится.

А время уже приближалось к девяти. Вообще удивительно, что их приняли так поздно, но, судя по всему, перелом у врачей рассматривался как травма серьезная и требующая немедленного вмешательства, потому им и не отказали в приеме. Паша опять помог Арсу сесть в машину, отобрал у него костыли, закинув их на задние сиденья, и они двинулись в сторону дома. За окном мелькали освещенные улицы, но людей практически не было. Только лёд переливался в свете уличных фонарей, да в незашторенных окнах можно было увидеть людские силуэты. Что они делали, можно было лишь догадываться. Может готовили поздний ужин, может смотрели телевизор, может общались, может кто-то уже спал. Так много возможных «может». Но волновало ли Попова, что там делают все эти незнакомые люди? Отнюдь. Зачем ему знать, что происходит у незнакомцев, когда его дома ждёт очень даже знакомый и такой чудесный сынишка, который ещё и переживает наверняка? Арсений просто надеялся, что Тошка ничего не натворил и все-таки поел, а то знает он его, оставь наедине с компьютером и все, пиши пропало. Не вылезет же из виртуального мира, пока насильно не оттянешь. А впрочем даже если сидит, то пусть. Тоша сумел совладать со своим упрямым папой, так что считайте заслужил.

Дороги были практически пусты, а потому, хоть и ехали медленно, боясь что машину занесёт из-за скользкой дороги, все равно до дома добрались быстро. Уже поднявшись на нужный этаж и остановившись около квартиры Арсения, Паша ещё раз осмотрел друга с ног до головы.

— Ты до кровати то доберешься или помочь? — спросил он, видя, что Арс все ещё очень неумело орудует деревянными палками, призванными облегчить ему передвижение.

— Доберусь. Паш, спасибо ещё раз, — чуть улыбнувшись, сказал мужчина.

— За такое не благодарят, — фыркнул Пашка, — Ещё раз так халатно отнесёшься к чему-либо, связанному со здоровьем, и я тебе голову откручу, — кинул шутливую угрозу, подходя к своей двери и отпирая ее, — Я зайду завтра, хорошо? — дождавшись кивка со стороны друга, Паша скрылся за дверью собственной квартиры, оставляя Арса одного.

Сам же Арсений постучал в дверь и тут же отошёл чуть в сторону. А ну никак Антон, когда открывать будет, зашибет его ненароком, мужчина сейчас настолько неустойчивый, что кажется даже лёгкого дуновенья ветра будет достаточно, чтобы он свалился. Мальчишка дверь открыл довольно быстро, а как только увидел Арса, так сразу же так рассеяно начал хлопать своими зелёными глазами и недоуменно переводить взгляд с ноги на костыли, а потом на лицо мужчины и так по кругу. Сам же Попов лишь усмехнулся такой реакции, да Антоша явно не это ожидал увидеть.

— А… Это что? Это как? — отходя в сторону, чтобы пропустить фокусника, пробормотал мальчик.

— Это, зайчик, значит, что ты молодец, что настоял на своем и позвал Пашу, — хмыкнув, ответил мужчина, — А я дурак, потому что не послушал тебя с самого начала.

— Так это что же, у тебя нога сломана получается? — со все тем же недоумением спросил Антоша, — А это что за палки?

— Да, нога сломана, — осторожно двигаясь в сторону гостиной, Арсений не прерывал разговора, — А это костыли. Без них я бы прыгал как кролик, одноногий правда, — хохотнув, сказал он, наконец опускаясь на диван и чувствуя неимоверное облегчение. Кажется он даже мозоль на руке натереть умудрился, пока мучался с костылями.

— Но оно же пройдет, правда? — присаживаясь рядом, а потом и вовсе прижимаясь к старшему, обеспокоенно спросил Антошка.

— Конечно пройдет, чудо мое, — мужчина поцеловал мальчишку в кудрявую макушку и легонько пощекотал, вызвав тихий смешок у Тошки.

— А давай тебе туда Господина Котиуса посадим? — указывая на ногу в гипсе, предложил мальчик, — Я читал, что коты лечить могут, может оно быстрее пройдет?

Арсений опять рассмеялся, легконько потрепав этого невозможного чудика по голове. Да уж, такой метод лечения только Антоша мог предложить.

***</p>

Субботнее утро. Ещё только десять, а Арсений уже сидел на кровати и вел переписку с Серёгой. Была у них одна важная задача по вызволению «заключённого». А все дело в том, что приехали родители мужчины. По его же просьбе. Спустя три дня, когда Арс, во время готовки, костылем снёс всю посуду, он понял, что один в таком состоянии не справится. Беспокоить родителей очень не хотелось и он бы даже не стал этого делать, если бы жил один. Но у него есть Тошка, которого нужно кормить нормальной человеческой едой, а не всякими полуфабрикатами. К тому же, не способность старшего сделать уборку привела бы к тому, что их квартира стала бы настоящим свинарником, а жить в таких условиях, да ещё и с ребенком, было бы невыносимо. Потому пришлось притупить свою гордость и просить помощи у мамы с папой. Они то конечно не отказали, более того приехали сразу же, как узнали о состоянии своего сына, а мама потом ещё и причитала по поводу того, что нужно было сразу говорить, а не пытаться все делать самому. Но что поделать если Арсений — птица гордая, и признавать собственную слабость не хотел? Впрочем признать пришлось, хотя бы ради Антоши. Мальчишка же приезду бабушки с дедушкой очень обрадовался, а уж пирожки с каким довольным лицом лопал — ну просто загляденье. И все бы хорошо, так и дождались бы снятия этого дурацкого гипса, да вот только уже через полторы недели Арсений был готов выть просто от того, что ему совершенно нечем себя занять. Мужчина не привык только и делать, что сидеть и лежать, вообще не выходя из дома. Он всегда старался выходить куда-то, да хоть в тот же парк вместе с Антоном, но сейчас такой возможности не было. Вернее не так, наверное он бы и смог выйти хотя бы во двор, если бы его мама не заявила категорично, что ему вообще-то положено отдыхать и не напрягаться, а потому ни о какой улице и речи не шло. К тому же, там такие сугробы образовались из-за недавно выпавшего снега, что и с целыми ногами пройти сложно, что уж говорить о человеке со сломанной? Тем не менее, Попов чувствовал себя подростком, которого несправедливо заперли в доме и вот эта неожиданно пробудившаяся подростковая натура требовала бунта и срочного исправления ситуации.

Наверное в иной ситуации слушать глупые советы собственного разума мужчина бы не стал, но не в этой. Он слишком сильно устал от однообразия и собственного бессилия, а бездействие начинало все сильнее раздражать, потому было принято крайне неожиданное для тридцатитрехлетнего дяденьки решение — сбежать. Ага, как школьник из дома. И для реализации этого решения он подключил Серёжу и они составили план. И так уж получилось, что в план неожиданно был включен Антон и сбегать им теперь предстояло вместе. Ага, хорош отец, и чему только учит собственного ребенка? Но даже осознание того факта, что Тошик то за ним и повторить может через пару лет, не останавливало от действий. Неожиданно проснувшийся азарт, теперь требовал осуществления задуманного хотя бы просто ради того, чтобы повеселиться в процессе и даже результат уже не был столь важен. А уж последствия тем более. Ну что родители ему сделают в самом деле? Взрослый уже, ну крикнут может да и успокоятся, а Тошу так и вовсе он ругать не позволит, ребенок папе помогал, так что ни при чем.

Сейчас же Сережа сообщил, что он уже подъехал и ждёт, пока Арс спустится. Потому нужно было срочно идти к Тоше, чтобы и он осуществил свою часть плана, и мужчина сумел ускользнуть из дома, пока никто не видит. Ну реально как глупый подросток, ей богу. И это он твердил Антону, о том, что каждое действие имеет последствие, что нужно думать головой и блаблабла? Ужас какой, насколько же некорректно с его стороны прямо сейчас брать и действовать вопреки собственным словам. Но ведь хочется же и с этой хотелкой уже ничего не сделаешь. Остаётся только ее выполнить. Арсений аккуратно поднялся, схватив ненавистные костыли. Хоть он и научился более-менее нормально их использовать, они все равно его раздражали и он бы и вовсе предпочел передвигаться без них. Да вот только тогда пришлось бы все время прыгать на одной ноге, что тоже такой себе вариант. А потому выбора нет, костыли так костыли. Мужчина добрался до двери в комнату Антона и коротко стукнул.

— Да заходи уже, — донеслось негромкое с той стороны и Арсений открыл дверь, быстро, насколько это вообще было возможно в его ситуации, вошёл внутрь и закрыл ее за собой.

Антоша уже был полностью одет, впрочем как и сам Попов, и дожидался по сути только команды со стороны папы. Когда Тоша только услышал, что задумал мужчина, то решил, что во вселенной произошел какой-то сбой. Потому что ну не могла в голову его такого правильного папы прийти такая неправильная идея. А потом оказалось, что могла, очень даже могла и вообще мужчина чуть ли не слёзно умолял ему такому несчастному помочь. Антоша сначала долго смеялся, но папина затея показалась ему веселой, а мальчик веселье любил, ему по возрасту положено, потому и согласился. К тому же, раз уж папа с ним в заговоре, то и ругать будет некому, а значит всё складывается вообще отлично!

— Ты помнишь? — тихо спросил Арсений, Антон лишь закатил глаза. Папа думает, что у него память как у рыбки и он пару простых действий запомнить не сможет?