Хэллоуинские шалости и страхи (2/2)

— Ладно уж, будем считать вы поняли, — сказал он, — А теперь скажите, почему вы куртки сняли, заболеть хотите? — тема не надетой верхней одежды волновала мужчину не меньше самой темы ночных прогулок. А ну никак простынут из-за собственной глупости или еще чего похуже, а потом ему бороться со страхом Тошки перед врачами? Неужели и сами не понимают, что организм в тепле держать нужно? Он столько раз об этом говорил, а все как об стенку горох.

— Мы бежали, жарко стало, — не стал раскрывать всей правды зеленоглазый мальчик. Прекрасно ведь понимал, что если папа узнает, что они эти самые куртки вообще не надевали, то воспитательный разговор затянется надолго.

— Тем более не стоило раздеваться, — сказал фокусник, разворачиваясь в привычное для водителя положение и заводя машину, — Вот вы вспотеете, разденетесь, а ветер холодный, так шансов заболеть только больше. Оно вам нужно? — дети ничего не сказали, да и вопрос был больше риторическим, Арсений лишь снова вздохнул и машина под его руководством тронулась с места.

Если поначалу Тошка с Димой вели себя тихо, разыгрывая роль раскаивающихся, то, где-то на середине пути, им стало скучно и они придумали себе игру. В их понимании игра была замечательной, в понимании Арса — нет, но он ничего не говорил по этому поводу. А заключалась игра в том, что ребята перебрасывались заполученным в парке «трофеем», то бишь зомби-рукой. Арсений, периодически поглядывающий на них через зеркало, во-первых, не понимал, где дети эту фиговину умудрились достать, а во-вторых, совершенно не понимал на кой черт эта недорука им сдалась. А вот Тоша с Димкой поняли, что вещь им дали замечательную и такую прикольную, что ее и в школу обязательно нужно будет притащить, чтобы другим показать и учителей потерроризировать. В какой-то момент правда игра чуть вышла из-под контроля, зомби-рука улетела куда-то в сторону Арса, приземлившись около коробки передач. Мужчина штуковину отобрал, перекинув ее на свободное переднее сидение и принялся читать нудную лекцию о том, почему не стоит отвлекать водителя от дороги, при этом умудряясь вести машину. Ну прямо Гай Юлий Цезарь не иначе, столько дел одновременно делает, а потом еще о том, что отвлекать его не стоит говорит. Как будто это вот только они его отвлекают. Он и сам неплохо отвлекается. И вот где справедливость? Их ругает, а сам? Впрочем лекцию что Антон, что Дима пропустили мимо ушей, посчитав совершенно неинтересной.

Доехал Арсений сначала до дома Димы, к самому подъезду, чтобы точно убедиться, что он до дома добрался и с ним ничего не произошло. В конце концов, это он сейчас за него ответственность несет, потому неважно, что по дороге изначально был их с Антошей дом, а только потом уже Димин. Не страшно, развернулся, проехал чуть назад, припарковался и посчитал свой долг в качестве водителя на сегодня исполненым.

— Иди смывай всю эту красоту и давай спать ложиться, — как только они оказались в квартире, распорядился Попов, — И руку эту день куда-нибудь подальше от моих глаз, очень тебя прошу, — эта зомби-конечность осталась у Антона, что не очень устраивало Арсения, потому как внешний вид этой штукенции ему совершенно не нравился, но полностью устраивало его ребенка.

На самом деле, чем ему эта рука не угодила, мужчина и сам сказать не мог. Он прекрасно понимал, что это просто шуточная атрибутика Хэллоуина, но вот не нравилась она ему и все тут. Ну бывает иногда такое, что испытываешь чуть ли не отвращение к какой-то вещи, причем совершенно без причины. Прямо таки отвращения Арс, конечно, не испытывал, но все равно предпочел бы больше этой хреновины не видеть. Пусть она у Антона, на его радость, в комнате валяется.

— Пап! — неожиданно заорал мальчишка, пулей вылетая из ванной комнаты и останавливаясь перед еще не успевшим дойти до спальни мужчиной.

Лицо Антона сейчас было таким «красивым», что аж словами не описать. Тени все размазались так, что все лицо черным стало, ну прямо не мальчишка, а трубочист какой-то. И только губы и все пространство вокруг них было ярко-красным из-за размазанной помады. Картина была конечно очень комичная, особенно если обратить внимание на тот факт, что от «бинтов» из туалетной бумаги мальчик до сих пор не избавился.

— Ты чего кричишь? — несколько недоуменно поинтересовался Арсений, он правда не мог понять, что такого должно было произойти, чтобы так громко верещать, — Ты хочешь, чтобы соседи жаловаться на шум пришли или что?

— Она не смывается, — чересчур эмоционально воскликнул Антоша, взмахнув руками, — Совсем не смывается. Сделай что-нибудь! — жалобно протянул он.

Арсений посмотрел на это чудо-юдо разукрашенное, оглядел прямо-таки с ног до головы и… расхохотался. Весело так, с задором. Ну потому что не смеяться с этого чудика было невозможно, весь перемазаный, изображающий из себя недомумию, он смотрел на старшего печальным взглядом, словно у него действительно трагедия произошла. Смех перезвоном разносился по коридору и заставил Антошу насупиться, обиженно надув щечки.

— Ну вот чё ты ржёшь? — буркнул он, — Помоги лучше.

— Тоша, вот сейчас ты кого хочешь своим видом напугаешь, честно, такого и в кошмарах не увидишь, — не переставая смеяться, выдал Попов, — Пошли отмывать тебя, недомонстр ты мой.

— Сам ты недомонстр, — все еще пытаясь казаться обиженным, проговорил Тошка, но потопал обратно в ванную следом за Арсением.

Если бы мальчишке раньше сказали, что помада окажется водостойкой, то он бы ни за что не согласился с идеей девчонок, которые заявили, что красные губы — это так в стиле Хэллоуина. Какой толк от этого стиля, если теперь от него невозможно отмыться? Как бы они, напару с Арсом, ни пытались оттереть сие великолепие, а губы все равно остались чересчур яркими, прямо неестественно яркими. Папа правда Антошу заверил, что оно со временем должно смыться, но иди знай сколько этого времени пройдет. Успокаивало только то, что накрасились то они всем своим дружным классом, а значит теперь столкнулись все с одной и той же проблемой. Не один хотя бы страдает и на том спасибо.

— И как девчонки ее отмывают? — они с папой уже стали бороться с этой несмываемой помадой, а потому сдались и теперь вышли из ванной, собираясь разойтись по комнатам.

— У них там вроде что-то специальное есть для снятия макияжа. Я не особо разбираюсь, если честно, — зевая, время все-таки уже довольно позднее, ответил фокусник, — Зайчик, давай переодевайся и спать ложись, время видел?

Антоша кивнул и, пожелав папе спокойной ночи, отправился в комнату, где уже дрых прямо посреди ковра Господин Котиус. Сменив одежду и потушив свет, мальчишка намеревался заснуть, поскольку действительно чувствовал себя довольно уставшим. Еще бы, у него такой насыщенный выдался вечер, как уж тут не устать?

***</p>

Он планировал спать, правда планировал. Да даже не только планировал, но и очень сильно хотел спать. И он бы даже наверное заснул, если бы… если бы не этот дурацкий шкаф-купе, одна дверца которого была полностью зеркальной. Как бы не хотелось не признавать это, но смотреть фильм ужасов, явно не предназначенный для детей, было на самом деле отвратительнейшей идеей. Антоша лежал, не в силах сомкнуть глаз, а кругом была темнота. И зеркало. Зеркало тоже было и не внушало совершенно никакого доверия. И было совершенно непонятно, что в этой темноте таится, и какое зло скрывается в зазеркалье. Непонятно, но очень-очень страшно. Своими липкими, цепкими руками страх вцепился в мальчишку, не желая отпускать. Он держал крепко, не позволяя пошевелиться. Сердечко колотилось быстро-быстро и сам мальчик мелко-мелко подрагивал. С одной стороны, очень сильно хотелось зажмуриться, потому что перепуганое сознание рисовало во тьме воображаемые силуэты, которые наводили лишь еще более сильный ужас. Но с другой, казалось, что если вдруг он перестанет наблюдать за этими силуэтами, прервет зрительный контакт, то они перестанут бездействовать. Подберутся близко-близко и дотронутся своими ужасно холодными конечностями, опалят ледяным дыханием и сделают с Антошкой что-то совершенно точно ужасающее. И вроде бы он и понимал, что нет в темноте никого и в зеркале точно не появятся ни страшные силуэты, ни отпечатки чьих-нибудь рук. Понимал, но воображение иногда способно сыграть со своим владельцем злую шутку. Особенно если это воображение подстегивают впечатления от просмотренного кино. И зачем только смотрели спрашивается? Нужно было сразу отказываться, нужно было понять, что это была совершенно точно очень преочень плохая идея. Но теперь уже что? Фильм просмотрен, а ужас, поселившийся в душе, страх, наполнивший мысли, теперь не дают покоя. Тошка казалось даже не дышал, боясь привлечь внимание неведомого существа, что может прятаться где-то в его комнате. Медленно, без резких движений он натягивал одеяло все выше и выше, пока окончательно не скрылся под ним с головой. Так было чуточку легче, казалось, что одеялко может защитить, уберечь от неведомого зла, затаившегося где-то там, за пределами его маленького убежища. Было жарко, в какой-то момент даже дышать стало тяжелее от недостатка кислорода, но пересилить себя и выбраться наружу Антоша не мог, страх был сильнее, чем желание ощутить прохладу и сделать полноценный вдох. Если его там схватит нечто, то никакой кислород уже не поможет. Лучше тут, в жаре, но зато под кажущимся таким спасительным и безопасным одеялом.

Неведомый шорох заставил мальчишку дернуться, подскочить, но только для того, чтобы замотаться в одеяло сильнее. Теперь он уже не лежал, а сидел и глаза таки зажмурил, все равно из-под одеялка не было видно комнаты, а с закрытыми глазами было проще. Конечно, Тошка не знал, что так перепугавший его шум на самом деле издал неожиданно проснувшийся кот, который запрыгнул на стол. В его воображении это был монстр, который медленно, но уверенно подкрадывался все ближе и ближе, стремясь добраться до бедного перепуганного Антоши.

— Здесь никого нет, — тихонько зашептал мальчик, не открывая глаз, — Точно-точно никого нет, совсем никого нет.

Он пытался убедить в этом себя, но получалось плохо. Тихо скрипнула дверь. Мальчишка тут же закрыл себе рот рукой, понимая что вот, неведомое нечто его услышало и теперь приближается к нему. Были слышны чьи-то легкие шаги. Ужас окончательно накрыл мальчика и он сжался, стараясь казаться как можно меньше. Тошка тихонько заскулил, совсем как маленький напуганный щеночек. Впрочем, сейчас он мало чем отличался от этого самого щеночка, тоже перепуганный и тоже маленький в сравнении с наверняка страшным и огромным монстром, который продолжал свое движение. Неожиданное прикосновение заставило дернуться, вскрикнуть и в голове неожиданно возникла лишь одна мысль: «бежать!» Причем бежать нужно как можно дальше и как можно быстрее, пока чудище не предприняло еще каких бы то ни было действий.

— Не трогай меня! — заверещал мальчишка, начиная в спешке выпутываться из одеяла.

Он бросился к краю кровати, грохнулся с нее, больно стукнувшись локтем, попытался встать, но споткнулся уже об одеяло снова оказавшись на полу и сильно ударившись на этот раз коленом. Очень сильно ударившись, настолько сильно, что из глаз брызнули слезы, а на самой коленке он ощутил что-то жидое и теплое. Наверное рассек ее до крови. Но даже это не остановило, снова зажмурившись, Антоша принялся на ощупь отползать куда подальше. На адреналине это получалось делать очень быстро, да вот только за спиной выросла стена и Тошка понял, что вот он, конец. Сейчас страшный монстр его настигнет, потому что бежать больше некуда. Он снова сжался, подтянув коленки, одно из которых сильно саднило, под себя и начал тихонько плакать, уже даже не пытаясь не издавать звуков. Его ведь все равно нашли и деваться некуда, сейчас его убьют, ну или съедят, или вообще все вместе.

Вот только вместо холода от рук чудовища мальчишка ощутил тепло. Нет, чьи-то руки определенно точно были, но они не пытались причинить вреда, наоборот осторожно и ласково провели по плечам и голове, дотронулись до лица. А еще кажется кто-то что-то говорил, вот только сознание Антошки почему-то не желало пропускать звуки. И зачем вообще монтстру с ним разговаривать? Убил бы уже и все. Медленно, все еще боясь, мальчик приоткрыл сначала один глаз, а следом за ним и второй. Чудища не было. Был только Арсений. Его лица в темноте конечно особо не было видно, но Тошка был уверен, что перед ним именно папа. Он даже выдохнул от облегчения, прижавшись к груди сидевшего прямо на полу около него мужчины.

— Солнце, ты меня вообще слышишь? — голос мужчины был наполнен волнением, казалось он за ребенка перепугался не меньше, чем сам этот ребенок боялся вообще непонятно чего. Антошка лишь тихо угукнул в ответ. Разговаривать он сейчас был не в состоянии, мальчик просто пытался успокоиться и унять бешенно колотящееся сердечко.

Попов был откровенно растерян, вставая чтобы просто попить воды, он никак не ожидал услышать какой-то сдавленный шепот, доносившийся из комнаты сынишки. И уж тем более не ожидал, что желание проверить, все ли в порядке, выльется в это. Конечно, сейчас мужчина понял, что возможно если бы он постучал, как делал это обычно, то наверное всей этой ситуации удалось бы избежать. Но ведь Арсений не был уверен, что Антоша не спит, может это во сне ему поболтать приспичило, мало ли. Ну и вот, побоялся разбудить, а на деле перепугал. И ведь совершенно непонятно чего его маленькое чудо вообще боялось и почему так бурно отреагировало на обычное прикосновение. Не было же никогда такого, так что случилось сейчас?

— Успокоился? — тихо спросил фокусник спустя минут пять, когда ему показалось, что Тошка затих и даже перестал всхлипывать. Мужчина ласково перебирал волосы на голове мальчика, успокаивая. И Антон действительно расслабился, уж папа то его точно всяким чудищам не отдаст. — Тоша, расскажешь, что случилось? Ты чего так сильно испугался, мой хороший?

— Монстра, — ответил мальчик.

— Зайчик, ну какого еще монстра? Их не бывает, ты же сам знаешь, — Тошка кивнул.

Сейчас он чувствовал себя очень глупо, и вправду ведь знает, что не бывает никаких чудовищ, а все равно испугался, совсем как маленький ребенок. Но в тот момент почему-то было совершенно не до рассуждений о том, есть ли на этом свете чудища или нет. Он просто боялся, пусть это и глупо. Ведь это сейчас, когда папа рядом, ему это кажется глупым, а тогда не казалось. Страх и у взрослых может отключить способность рассуждать здраво, а Антошка вообще-то всего лишь одиннадцатилетний мальчик, ему простительно. Даже если он всем говорит, что уже взрослый и всяких ужасов не боится, то все равно простительно. Об этом в любом случае кроме папы никто не узнает, а с ним можно и честным побыть, он не станет осуждать.

— Так, а с коленкой что? — мужчина совершенно случайно задел эту самую коленку ладонью и мало того, что почувствовал, что она вся влажная, так еще и Тошка от боли дернулся.

— Не знаю, — честно отозвался мальчик. Он действительно только догадывался, что там царапина, но наверняка не знал, поскольку в темноте разглядеть что-либо было трудно.

Арсений поднялся и подошел к выключателю, зажигая свет, из-за которого они оба теперь щурились. Когда глаза немного привыкли, он смог разглядеть так и оставшегося сидеть на полу около стены Антона. Он все еще выглядел немного испуганным, но вроде и вправду более-менее пришел в себя. Коленка его действительно была слегка рассечена, но крови в целом было совсем немного. Мальчишка пока падал умудрился проехаться коленом по ковру и по сути просто «стесать» верхний слой кожи. Конечно, если бы Антоша надел пижаму со штанами, тогда этого бы не произошло, но из-за того, что в квартире было очень тепло, спать Тошка лег в тонкой футболочке и пижамных шортах, которые коленки не закрывали. Вот и результат налицо, вернее на колено. Вообще конечно больно, но не критично, достаточно просто промыть, а заживет повреждение довольно быстро. На ковре следов вроде тоже не осталось, так что его даже в химчистку сдавать не придется. Найдя взглядом на столе пачку влажных антибактериальных салфеток, мужчина подошел к этому самому столу, вытянул из пачки одну и вернулся к Тошке.

— Эй ну больно, — пискнул мальчик, когда Попов осторожно промакнул этой самой салфеткой кровь.

— Ну все, все я больше не трогаю, — салфетка была отложена в сторону, чтобы позже отправиться в мусорную корзину, — Тут ничего даже толком нет, так просто сверху немного кожу поцарапал, должно быстро пройти.

— Ага, — зевнув, потому что адреналин уже сошел на нет и усталость навалилась с новой силой, отозвался мальчишка.

Арсений тихонько вздохнул, украдкой взглянув на часы. Половина четвертого утра! Этот ребенок что же вообще не спал все это время получается? Придумал себе каких-то монстров и так их и боялся все это время? И как вообще столько выдержал и не поднял крик раньше?

— Расскажи мне, пожалуйста, откуда вообще мысли о том, что где-то могут быть монстры? — устало поинтересовался Попов. Да уж к таким ночным приключениям он был явно не готов.

— Ну мы фильм смотрели, — тихонько отозвался Антоша, — Страшный. И как-то так получилось, что теперь страшно мне.

— Ох, ну и зачем вы вообще его смотрели? — с тихим вздохом спросил Арсений.

— Так Хэллоуин же, захотелось, — смущённо пробормотал мальчик, отводя взгляд в сторону.

— До добра этот ваш Хэллоуин никого не доведет, — мужчина протянул мальчишке руку и помог подняться, — Лечь с тобой?

— А ты можешь? — по-прежнему смущаясь, спросил Тошка.

Конечно, спать с папой — это не то, чтобы очень по-взрослому, но во-первых, он сам предложил, а во-вторых, ну страшно Тошику, так что уж теперь? Один раз можно и пренебречь собственной гордостью, все равно его никто не увидит. А с папой будет спокойнее, точно-точно будет.

— А куда я денусь? — фокусник улыбнулся и подтолкнул мальчишку в сторону кровати, сам поднял валявшуюся на полу салфетку, переложил ее на стол, чтобы выбросить утром, выключил свет и лег рядом с Тошей.

Мальчик моментально прижался к нему теснее, положил голову на плечо. Арсений осторожно гладил этого трусишку по спинке, чтобы он уж точно успокоился и заснул наконец. Да вот только Тошка все равно опять чего-то заворочался, стараясь чуть ли не впечататься в бок Попова. Арс даже почувствовал, как мальчишка снова начал легонько подрагивать, а потом и вовсе столкнулся взглядом с широко раскрытыми и снова переполненными страхом, что было ясно даже в темноте, зелёными глазами сынишки.

— Зайчик, ну что опять? — устало выдохнув, спросил мужчина.

— Зеркало, — тихонько пискнул Антошка.

— А с ним то что не так?

Ну и вот как Тоше объяснить, что не так? Откуда вот ему знать, что там в этом зеркале сидит? Тут никакой папа рядом не поможет, когда зеркальная гладь так и притягивает к себе взгляд и воображение снова рисует монстров.

— А если в нем кто-то есть? — неуверенно поинтересовался мальчик. Арсений покачал головой, а потом встал, снова включил свет и подошёл к шкафу.

— Солнце, там никого нет, не придумывай глупости, — Попов достал из шкафа простынь, — Если я его закрою тебе станет спокойнее? — уловил краем глаза кивок со стороны Антона.

Арс накинул эту простынь таким образом, что она чуть ли не полностью скрыла под собой зеркальную дверь шкафа. Потом, подумав немного, схватил пару книг с полки, и прижал ими ткань сверху, чтобы точно не упала, не хватало ещё, чтобы Тоша ещё и шороха ткани испугался.

— Все, Тош, теперь можешь быть спокоен, никого в этом твоём зеркале нет, — мужчина снова потушил свет и вернулся к ребенку, — Засыпай давай, я рядом, так что никто тебя точно не тронет.

И Антоша поверил. Правда поверил. А попробуй тут не поверить, когда его к себе прижимают такие теплые и такие сильные руки папы. Ну и пусть он уже не маленький, пусть спать рядом с папой глупо. Немаленьким тоже иногда можно полежать в теплых объятиях, особенно если эти немаленькие бояться.

Спустя минут десять Арсений наконец почувствовал как ребенок расслабился и тихонько засопел. Все таки заснул, на радость мужчины, который казалось с ума сойдёт с этим чудиком. Ну вот как так можно? Сначала смотрит всякую чепуху, а потом спать не может. Впрочем Попов был уверен, что такой сильный страх преследует Тошку, только потому что воспоминания о просмотренном кино ещё слишком свежи в памяти. Мужчина был уверен, что уже завтра его маленькое чудо обо всем позабудет, вернее он на это надеялся, потому что ещё одну такую веселую ночку Арсений просто не выдержит. Ещё раз кинув взгляд на часы, цифры на которых подсвечивались, Арс молча ужаснулся тому, что время уже перевалило за четыре и осознал, что кажется в школу Тошка завтра не идёт. Просто не сумеет выдержать целый учебный день после практически бессонной ночи, а мучить мальчика совсем не хотелось. Снова тихонько вздохнув и проведя рукой по мальчишечьей голове, мужчина и сам начал засыпать.