Парочку вагончиков сил и терпения, пожалуйста (1/2)

Я понял. Я все понял. Дима с Серёжей решили ввести традицию «песни в машине». В прошлый раз у нас было что? Ах да, «я играю на гармошке». А сейчас… Ну сейчас рейд по советским мультфильмам продолжается. К «дядюшке ау» вот перешли. Напевают на всю машину «верю, что со сказкою, люди не расстанутся…». На самом деле здорово, что дети в современном мире все ещё смотрят подобные мультфильмы. Здорово и очень удивительно. И песенка хорошая. Правильно, не нужно им со сказкой расставаться, они же дети, им нужно верить в чудеса. На самом деле, атмосферу в машине мальчишки создали веселую такую, задорную. Антошка там что-то пытается им подпевать, но, кажется, не знает слов, а потому просто напевает мелодию. Жаль Арс не имеет ни малейшего желания к ним присоединиться, я бы и в его исполнении песни послушал. Но не заставлять же его, в самом деле?

До торгового центра, на самом деле, уже совсем недалеко, найти бы там ещё место свободное на парковке. Сегодня же воскресенье, представить сложно, сколько там может быть народу. Как бы мне детей не потерять в толпе. Я просто надеюсь, что они не предпримут никаких попыток убежать от меня, чтобы самостоятельно все рассмотреть. А они ведь могут, по крайней мере Дима с Серёжей точно.

Парковочное место нашлось на удивление быстро, но тут чистое везение. Мы как раз подъехали, когда одна из машин выезжала, так что я припарковал машину на освободившееся место. Дети, с явным любопытством, выглядывали в окна, ожидая, когда я позволю им выйти. Удивительно, что они вообще стали дожидаться моего разрешения, а не выскочили из машины самостоятельно. Хотя, не глупые же они, прекрасно видят, что по парковке нет-нет, а проезжают машины, тут осторожными нужно быть.

— Можете выйти, — сказал я и сам тоже принялся выбираться из автомобиля, — От машины пока что не отходить, к чужим автомобилям не лезть, никуда не убегать, — добавил я, а сам подошёл к одной из задних дверей, чтобы вытащить из автокресла Антошку.

Дети меня и вправду послушали, встали совсем рядом со мной и переговаривались, ожидая пока я, наконец, вызволю младшего из плена ремней безопасности. Много времени это не заняло, там эти ремни всего-то и нужно было, что отстегнуть и все, ребенок свободен. Антон был опущен около остальных, а потом я закрыл дверь и заблокировал автомобиль. Подумав, решил, что младшего безопаснее всего будет держать совсем возле себя, он маленький, если отстанет или наоборот убежит вперёд, то искать его придется долго. Нет, я не думаю, что если вдруг остальные где-то затеряются, то найти мне их будет проще, чем Антона, но у меня всего лишь две руки, а не четыре. Я чисто физически не могу их всех держать, чтобы не разбежались. Впрочем, они вроде как и не стремятся это сделать, хотя, нет никакой гарантии, что это не изменится, как только мы пойдем внутрь.

Войдя, мы, конечно же, обнаружили огромную толпу людей. Кто-то вообще сомневался, что так будет? Я вот нет, а потому даже не удивлен. Антошка отчего-то так трусливо ко мне прижался, явно опасаясь, что его в такой толпе попросту затопчут. Арсений спокойно шел рядом, Дима с Серёжей тоже не убегали, только с любопытством крутили головами и осматривали все вокруг, комментируя все, что попадалось на глаза.

— Держитесь рядом со мной. Нам на второй этаж, — сказал я, направляя детей в сторону эскалатора.

Толпа на них была не меньше, люди, казалось, норовили залезть друг другу на голову, только бы побыстрее добраться до нужного этажа. И откуда столько нетерпения? Неужели нельзя спокойно и без этой бессмысленной толкотни подождать, пока пройдут одни, и уже следом двигаться самим? Не понимаю людей, правда, они же сами свое движение и замедляют, когда пытаются вырваться вперёд. И неужели и вправду не понимают, что делают только хуже? Впрочем, я не несу за них ответственности, да и вообще тут большинство взрослые самостоятельные личности, потому и осуждать их я, наверное, не могу, хотя, признаться честно, очень хочется.

А ещё мне очень хочется найти где-нибудь дополнительную пару рук, они бы мне очень пригодились. Потому что пока мы до этого самого эскалатора шли, Сережа чуть было не свалился, запнувшись вообще непонятно о что. Я еле успел его подхватить и предотвратить падение. Во вторую мою руку вцепился Антон, который по-прежнему ощущал себя в толпе очень некомфортно. Арсения я тоже прекрасно видел, да и сложно не увидеть человека, который стоит совсем рядом с тобой и терпеливо ожидает, пока мы соизволим двинуться дальше. А Дима… А вот хороший вопрос: где Дима? Он был тут буквально тридцать секунд назад, я буквально на мгновение отвлекся на Серёжу и его уже нет. Тьфу ты, это я накаркал получается? Не долго длилось мое счастье, да? А я так надеялся. Куда вот это дитя запропастилось? Мне не только руки дополнительные нужны, но и глаза, потому что моих двоих явно не хватает, чтобы в толпе выискать знакомую макушку. Я лихорадочно вертел головой, но, хоть убейте, не видел Диму. Замечательный из меня опекун, пяти минут не прошло, а я уже потерять ребенка умудрился. Может я это… Переоценил свои силы? Правда теперь то что? Я детей уже забрал и возвращать никуда не собираюсь, это же окажется откровенным предательством с моей стороны. Да и привязаться я к ним уже успел. Я даже не думал, что к людям можно за столь короткий срок так привыкнуть, а оно вон как вышло. Только пожалуй в следующий раз, если я с этими детьми в людное место выходить надумаю, я возьму кого-нибудь с собой, да хоть бы и Евгению, вдвоем все-таки за четырьмя проще уследить, чем в одиночку. Так, вообще-то меня сейчас совсем другой вопрос должен интересовать — где ребенок?

— Паша, — Серёжка дёрнул меня за рукав, обращая на себя внимание, а потом указал рукой на эскалатор впереди, — Вон Дима.

Ух ты ж умница какая, заметил товарища. И даже не побежал следом за ним, а показал мне. И правильно сделал, не хватало ещё двоих вылавливать. А теперь выяснить бы ещё, почему Димка убежал вперёд, вернее, сначала его нужно догнать и не позволить затеряться в толпе окончательно, а потом уж выяснять. Вообще, он уверенно так на этом эскалаторе себя чувствовал, прямо и не скажешь, что это семилетний мальчишка.

— Так, пошли его догонять, — сказал я детям, потянул Антошку за руку за собой, параллельно следя, чтобы Арс и Сережа не отставали.

Пожалуй, в выходные мы больше в тц не ходим, это себе дороже получается. Но с другой стороны, у детей школа, когда бы я их ещё смог вытащить? После уроков? Очень накладно получилось бы, им же ещё домашку делать, да и устают они после школы наверняка. Я уж молчу про то, что и сам после работы не захочу таскаться по магазинам. Ладно, потом будем что-то придумывать, но в такую толпу я больше с ними со всеми ни за что не сунусь. Я кажется за всю свою жизнь так не нервничал, как за последние пять минут. Серьезно, хоть кто-нибудь представляет себе, что я должен чувствовать, не обнаружив возле себя ребенка? Я вот ровно до этого момента тоже не представлял, а теперь могу легко ответить — паника. Я ощутил подступающую панику, которая непременно бы переросла в нечто большее, если бы Сережа вовремя на заметил Димку. И теперь что? Пытаюсь догнать убежавшего мальчишку, при этом на буксирчике тащу за собой Антошку, а ещё два ребятенка шагают рядом.

До эскалатора мы добрались — это хорошо. Плохо то, что Димка уже практически наверху, и где гарантия, что он останется на месте и не пойдет дальше разгуливать? А он ведь может, это ж Дима, у него в головушке, как мне кажется, сотни, а может и тысячи всяких безумных идей. Знать бы только, как мне с этими его идеями справляться, он ведь и остальных в них легко привлечь может. Дайте мне парочку вагончиков сил и терпения, пожалуйста. Заверните и красиво упакуйте. А хотя нет, упаковывать не нужно, они мне уже сейчас нужны. Очень нужны, прям жизненно необходимы, потому что Дима уже окончательно скрылся из виду где-то на втором этаже, а мы ещё только на середине пути. Только бы не убежал. Да я даже пальцы скрестить готов или молиться или ещё что-нибудь сделать, только бы этот неугомонный ребятенок не натворил ничего. О или нет, я придумал! Возьму верёвку и привяжу его к себе, так, чтобы дальше чем на метр отойти не мог. Я не знаю, насколько это правильное решение с точки зрения воспитания, но оно точно позволит держать Димку в поле зрения. Он то, конечно, и так наверняка чего-нибудь учудить сможет, но я хотя бы буду его видеть и смогу предотвратить катастрофу.

— Дима, стой! — мы когда наконец поднялись наверх, я увидел мальчишку чуть впереди.

Как я и думал, он не стал стоять на месте, но и слишком далеко уйти не мог, а потому должен был меня услышать, даже несмотря на царящий шум. И, о надо же, он остановился. То ли в моем голосе мелькнули какие-то слишком уж недовольные нотки, то ли он просто понял, что его в любом случае догонят. Оно впрочем и неважно, главное, что теперь я спокойно могу подойти к нему. И остальные все также следовали за мной. Вот почему они ведут себя спокойно, даже Сережа, а Димке обязательно нужно куда-то влезть? Шило сидеть на попе ровно мешает или что? Неугомонное создание, в самом деле. Нет, не поймите неправильно, Димка чудесный ребенок, замечательный мальчишка, как и все они, но непослушный же до ужаса. Попросил же рядом со мной быть, так нет, он все равно побежал куда глаза глядят. А мне вот что с этим чудом-юдом делать?

— Ты почему ушел? Я кажется сказал от меня не отходить, — отчитывать ребенка, стоя прямо на пути сотен людей — это не то, чтобы очень удобно. Поэтому я осторожно повел всех детей чуть в сторону, ближе к перилам, ограждающим людей от падения на первый этаж, там людей было поменьше, поскольку они не стремились просто стоять в сторонке, а постоянно перемещались.

— Вы же стояли на месте, а это скучно, — объявил мне ребенок, но голову свою опустил, отыгрывая раскаивание. Да вот только в том то и дело, что он только отыгрывал его, не было похоже, чтобы ему было хотя бы сколько то стыдно за содеянное.

— Дим, ну ты же понимаешь, что тут очень легко потеряться, — мне психолог говорил, что детям нужно объяснять, что именно они сделали не так. А я что? Я слушаю профессионалов, у меня то опыта общения с детьми толком нет. — Тут очень много людей, если бы ты ушел слишком далеко, мы бы как тебя искали? — мальчик пожал плечами, ничего мне не ответив. И в глаза он, конечно же, мне смотреть даже не собирался.

Я отпустил руку Антона, все равно мы на месте стоим, а он точно никуда не уйдет, слишком уж сильно избегает толпы. Присел перед Димой, стараясь сравнять наш рост. Даже в таком положении, я был выше него, но не настолько, чтобы мальчишке пришлось задирать голову, чтобы смотреть на меня.

— Дима, на полу нет совершенно ничего интересного. Подними-ка свои глазки на меня, — ребенок послушался, нерешительно, но все-таки взглянул мне в глаза.

Брови у него были нахмурены, и губы поджаты, видимо, Дима не слишком был доволен происходящим. Впрочем, я же его тут вроде как ругаю, было бы странно, если бы это доставляло ему радость или удовольствие. Правда, глядя на этого ребенка, все равно нельзя было сказать, что он испытывает раскаяние. В его глазах скорее уж читалась досада и упрямство, но не более.

— Послушай, если я говорю что-то делать или наоборот не делать, то для этого есть причина, — я говорил спокойно, зачем мне устраивать ненужные скандалы, пугать ребенка и привлекать лишнее внимание? — Я попросил не уходить от меня, потому что я беспокоюсь, что что-то может случится. И когда я что-либо прошу, то ожидаю, что меня будут слушать. Не потому что я такой нехороший и запрещаю что-то из-за собственной прихоти и желания, а потому что не хочу, чтобы кто-либо из вас случайно пострадал. Дима, правила созданы, чтобы обезопасить и защитить, и ты не можешь вот так вот уйти, просто потому что тебе скучно, понимаешь?

— Да, — пробормотал мальчишка, кажется на этот раз и вправду раскаявшись, — Извините. Я больше не буду уходить.

— Я очень на это надеюсь, — я ободряюще улыбнулся мальчишке и поднялся, параллельно растрепав его волосы, — А теперь идём, мы уже совсем близко.

Мы с ребятами дошли до магазина с детской одеждой. Хотя, вообще-то, тут и обувь, при желании, можно было легко отыскать. И вот тут новая проблема. Ребят четверо, я один, разорваться не могу, чтобы со всеми сразу ходить от одной вешалки к другой и учитывать все вкусы. К тому же, ещё и размеры у всех разные, а значит придется пройтись по всему магазину. Допустим, я могу отпустить Арсения подыскать себе одежду самостоятельно, он точно никуда без разрешения не уйдет, с Антоном же я в любом случае останусь, просто потому что он сам точно не справится, маловат ещё. Но что насчёт Димы и Серёжи? Отпустить самих как Арсения? А разве я могу позволить себе это сделать, после того, как Димка уже чуть было не убежал? Таскать за собой? Так где гарантия, что там, где будет одежда Антошиного размера окажется и та, которая подойдёт старшим? Почему же все так сложно, в самом то деле?

— Я могу рассчитывать на то, что если я вам позволю самим пройтись по магазину в поисках одежды, то вы никуда не убежите и ничего не сломаете? — я не знаю, почему все-таки решил позволить им справится самостоятельно. Наверное, потому что я хочу им доверять и хочу показать, что несмотря ни на что это доверие сохранится.

— Этого не произойдет, — поспешил заверить меня Сережа в своей, ставшей уже привычной, торопливой манере.

— Обещаем, — поддакнул ему Димка и смущённо так улыбнулся. Я кивнул. Надеюсь, что это «обещаем» имеет значение и будет соблюдаться.

— Хорошо, тогда слушайте, — сказал я, — Штаны, футболки, кофты, худи, обувь и так далее, можете брать все, что понравится. Вон там, — я указал рукой в нужном направлении, — Примерочные, когда выберете одежду, можете сходить и примерить. Если нужна помощь, то я с Антоном буду с той стороны, — я снова указал рукой, только теперь уже в противоположную от примерочных сторону, где, как я знал, находятся вещи примерно Антошиного размера, — Все понятно? — Дима с Серёжей закивали, — Тогда вперёд.

Дети моментально умчались куда-то в сторону, но я прекрасно их видел. Они с интересом принялись осматривать какие-то джинсы и я переключился на Арсения, который остался стоять около меня.

— А ты то чего ждёшь? — я правда не понял, почему он остался стоять на месте.

— Не вижу смысла тратить ваши деньги на то, что у меня и так имеется, — здрасьте приехали. Теперь он ещё и деньги мои считает, вот что это такое? — Лучше потратьте их на младших, — в его глазах была такая уверенность, словно я прямо обязан был согласиться с его предложением.

— У меня достаточно денег, чтобы обеспечить одеждой всех вас, — скопировав его серьезную интонацию, сказал я, — Более того, поскольку я взял над вами опеку, то я обязан обеспечить всех вас без исключений всем необходимым. Потому давай мы не будем вести с тобой бессмысленный спор и ты просто выберешь себе одежду.

— Необходимое у меня имеется, потому я все ещё не вижу никакого смысла в лишних тратах.

Нет, ну почему этот мальчишка продолжает спорить? Неужели так сложно просто взять и выбрать что-то для себя? Откуда столько уверенности в том, что он что-то должен младшим, а сам прекрасно будет довольствоваться малым? Неужели он не понимает, что я, при желании, весь этот магазин купить могу и потрачу на это лишь малую часть своего капитала? Это упрямство такое бессмысленное, в самом деле. Или это он просто мне не доверяет? Но как доверие связано с покупкой одежды? И смотрит он на меня так серьезно, пронзительно, брови ближе к переносице сводит, словно пытается всем своим видом меня убедить в своей правоте. И ведь ещё сегодня утром позволил себя подурачится со всеми, так что произошло сейчас? Зачем он снова перешёл в свой режим взрослости? Почему он не может просто побыть ребенком?

— Слушай, мне ничего не мешает подводить тебя за ручку к каждой вешалке и полочке. И делать я это могу долго, пока ты не сделаешь выбор, — в глазах мальчика на мгновение мелькнуло недоверие. Неужели и впрямь думает, что я шучу? Я ведь, при желании, и переодеться ему помочь могу, как Антоше с утра, просто боюсь, что это совсем уж смутит ребенка. — Потому у тебя два варианта: либо ты делаешь всё сам, либо одну руку я даю Антоше, другую тебе и мы так и ходим по всему магазину.

— Но…

— Третьего не дано, Арсений, — я шагнул ближе к нему, осторожно приобнял за плечи, краем глаза заметил, что Антон с любопытством осматривает ближайшую вешалку, но далеко уходить не собирается, — Пойми же, что я могу и главное хочу сделать так, чтобы никто из вас ни в чем не нуждался. Если у меня есть такая возможность, то зачем от нее отказываться? Я понимаю, что ты к такому не привык, но я тебе уже говорил и повторю снова: тебе не нужно брать на себя роль взрослого, будь ребенком и просто радуйся и наслаждайся жизнью. Это ведь совсем не сложно, в самом деле. — я чуть улыбнулся и провел рукой по его волосам, — Я ведь знаю, что ты на самом деле не такой угрюмый и серьезный, каким хочешь казаться. И улыбка у тебя чудесная, так почему бы тебе не улыбаться чаще?

Мальчишка мне ничего не ответил, он вообще кажется смутился и отвёл взгляд, что для него вообще-то большая редкость. Я ещё раз провел рукой по его волосам, на мгновение прижал Арсения к себе и отпустил, заметив на лице искреннее недоумение и растерянность. Эх, не привык мальчишка к объятиям, совсем не привык. Каждый раз недоуменно так смотрит, словно я не обнял, а покусал его.

— Иди и давай не так, что ты возьмёшь одну пару штанов и футболку и заявишь мне, что этого достаточно. Серьезно, возьмёшь меньше пятнадцати разнообразных вещей и я все-таки пройдусь с тобой за руку, понял?

Арс кивнул, видимо осознав, что споры ему не помогут и удалился. Я же просто понадеялся, что он и вправду меня услышал, и через полчаса наше маленькое противостояние не продолжится. Я понимаю, что ребенок хочет казаться старше и его гораздо больше волнует благополучие младших, чем свое собственное, но все-таки. Все таки…

За моей спиной раздался какой-то грохот и я моментально развернулся, выныривая из своих мыслей. Антоша, стоящий над поваленным манекеном. Это он его что-ли уронил? Мальчишка так рассеяно глазками хлопал и на меня взглянул виновато так, что я понял, что да, таки он. Я подошёл ближе и присел около него. Злиться на такую глупость я даже не собирался, ну уронил и уронил, тоже мне трагедия.

— Что у тебя случилось? Ты случайно задел манекен?

— Да, я не хотел, оно само, — тут же сказал он и испуганно так посмотрел на меня. Неужто думает я ругать буду?

— Ничего страшного, давай я его подниму и мы с тобой пойдем смотреть тебе вещички, хорошо?

— Ага.

Манекен в вертикальное положение я привел быстро, а потом взял Антошку за ручку. Правда дойти до стенда с одеждой мы не успели, Тошка остановился около полок с обувью и на что-то уставился с таким интересом, на какой способны только дети. Его глазки прямо так и сияли. Я глянул в ту же сторону и понял, что привлекло мальчика. Кроссовки, ну конечно. Вернее не просто кроссовки, а светящиеся такие. Ну ещё бы, как такое чудо могло не привлечь внимание четырехлетнего мальчика?

— Хочешь мы тебе такие купим? — на меня тут же уставились с такой надеждой, и глазки у него так по невозможному замечательно сверкают. Ну что за чудик.

— Правда можно? — робко так уточнил Антоша.

— Правда, — поспешил заверить я его, — Пойдем спросим у кого-нибудь, где мы можем найти твой размер.

***</p>

— И что это мы тут делаем, позвольте спросить? — я отодвинул в сторону занавеску в примерочной и заметил тут же дернувшихся от неожиданности Диму и Серёжу, сидевших прямо на полу.

Одежду они выбрали ещё двадцать минут назад и, вообще-то, должны были спокойненько подождать, пока я все оплачу. Но, как раз таки пока я оплачивал, они под шумок удрали в сторону примерочных. Поначалу я этого не знал, думал, что удрали уже совсем из магазина и, признаться честно, уже был готов сильно с ними ругаться, потому что второй раз за день — это уже слишком. Но, как оказалось, Арсений успел их заметить и сообщил мне, куда же подевались эти негодники. И чем они тут занимались — совершенно непонятно. В руках у них была какая-то кофта, но вряд-ли они ее мерили, потому что тут невооружённым глазом можно было заметить, что она слишком мала кому либо из них. И вот мне очень хочется узнать, что же они тогда делают. Но они что? Смотрят на меня и молчат, точно пленные разведчики.