Подземное царство (1/2)
Как прекрасен огонь в своём вечном танце. Как он извивается непрестанно ввысь, стремясь в небо, к своим старшим братьям и сёстрам - солнцу и звёздам. И каждый язычок трепещущего пламени подобен человеческой жизни, столь скоротечный и на первый взгляд бессмысленный, но, когда он не один, то маленький огонёк превращается в пылающее зарево, застилающее весь горизонт, ну или просто чей-то взор. Может так людская жизнь в своей кажущейся бессмысленности служит поистине грандиозной и величественной цели.
Странные мысли навевает тусклый огонь костра на Фуррийца. И будто волнами неприкаянные размышления омывают скалу некого тревожного чувства, где-то в глубине шамана. А оно растёт прекрасным деревом, стройным и высоким, с размашистой кроной, где на веточках распускаются чудесные цветы, что вскоре станут плодами, а те дадут новые всходы. И так появляется тревожность, но Фурриец опытен в таких делах, и он бывалым лесорубом на корню умеет пресекать такие дела. Надо только найти ключ.
Рядом сидели и о чём-то тихо переговаривались Мудрый и Александр, жалующийся на обязательство носить наряд. Проводник же не последовал за компанией в жерло вулкана. Наверно, надо было последовать его примеру, а то, хоть и величественные, но всё же унылые пейзажи подземного мира очень подавляюще действовали на Фуррийца.
Серые поля сухой бесплодной земли и камней, быстро теряющиеся в темноте. Иногда вверху виднелись своды, увешанные сталактитами. Иногда они опускались до самой земли, образуя причудливые колонны. Иногда те были настолько большими, что их края терялись в темноте.
Они наверно так бы и блуждали, если бы не наткнулись на небольшую речушку. По её берегам росли плакучие ивы, низко стелющиеся над рекой. В воздухе прямо летала лёгкая грусть, а река будто изредка всхлипывала, переливами волн. Видимо, одни из притоков Коцита, если не исток.
Команда не смутилась здешней атмосферы и спокойно устроилась на привал. Казалась, огонь даже разогнал слегка местную грусть своим весёлым треском.
Неожиданно из темноты выросла чёрная фигура. Она вышла прямо напротив полукругом рассевшейся компании. Свет медленно вычленил из мрака худое лицо с впалыми щеками, выпирающими скулами, глубоко посаженными глазами. Через редкие волосы виднелась тёмная тонкая кожа, вся испещрённая узором вен, не заходящими на лицо, а лишь слегка окантовывая его. Из-под тёмно-серой хламиды показалась костлявая рука и изобразила странный жест, будто приветствуя.
- Поведайте, - затянула тень голосом тонким и глубоким, мягким и вибрирующем, - какие долы и леса какие лежат на пути моём, что идёт змеёю в асфоделевы поля, где покой мой ждёт меня, отчего и маюсь я скитаниями беспокойными по лабиринту жизни неживой и смысла бессмысленного.
- Эм, - почти в унисон протянули Александр и Мудрый.
- Кхм, у меня есть некий опыт, - Фурриец кашлянул и наклонился чуть вперёд, чтобы огонь лучше осветил его лицо. - Сожаления мои полноводны, будто река по весне, ибо пути твои неведомы для меня. И пускай благосклонен ветер к скитающимся и неприкаянным, но кости мои промёрзли от хладовеев суровых, отчего ищу я опоры тёплой под бок, с кровью горячей. Не ведаешь ли ты где орды, что чудовищными зовутся, скрываются от ветров и меня?
- Вопросы странные живые задают, - тень встрепенулась и задумчиво уставилась поверх шамана, - разве рядом не искомое тобой? Чем оно тебе не стремлений цель, чем не кровь горяча, а тела не теплы?
- Скажи тогда, - Фурриец слегка отвёл взгляд и легонько улыбнулся, - нет ли пристанища никакого в землях бесплодных, где приют смогут найти неступавшие дорогами теней.
- Ныне нету порядка среди Аидова царства, как хозяина, оттого и в блужданиях маются и мёртвые, и живые. Но, может, вы получите ответы на ваши вопросы там, - как-то задумчиво и очень по-человечески сказала тень и указала в темноту.
Фурриец всмотрелся в черноту. Его глаза блеснули в свете костра, и из темноты показалась огромная колонна где-то вдалеке. А у её основания виднелся какой-то город.
- Чтож, до смерти, - тень взмахнула рукой в странном жесте, взметнула вверх подолы хламиды и, грациозно развернувшись, исчезла в темноте.
- На что он там указал? - спросил немного растерянный Мудрый.
- Там город у подножия гигантской колонны, - Фурриец ловко встал и потянулся.
- Хм, - глаза Александра сверкнули небесной синевой, - и довольно большой город. Наверно нам туда и надо. Там даже есть одинокий дымок.
- Ничего не вижу, - Мудрый махнул на попытки что-то разглядеть. - Жечь что-то явно будут не простые чудовища. Предлагаю не с наскока.
- А в орду с наскока типо можно?
- А почему нет? - Александр призвал в руку клочок неба и легонько его раскрутил.
Фурриец было хотел ещё что-то сказать, но его сбило горестное завывание тени вдалеке. Она до странного громко стенала о своей тяжёлой неупокоенной судьбе. Вскоре множество других далёких голосов из темноты присоединились к плачу. Воздух наполнился густой печалью и грустью, неким невыносимым сердечным чувством, трепещущим всё естество.
- Пожалуй, не будем задерживаться, - тревожно сказал Мудрый.
- Даже нам не стоит связываться с мёртвыми, - добавил Фурриец и быстро вогрузил на себя все пожитки. Он быстро выхватил из-за пазухи бубен, ловко простучал на нём какой-то сложный ритм, и костёр, на прощанье быстро треснув, обвалился внутрь и погас.
Компания почти бодро направилась к городу.
***
Раз удар. Два удар. И очень лёгонький третий. По камню пошёл скол, обнажая плечо. Из камня были высвобождены уже вся голова и левое плечо. Пока безымянная статуя задумчиво смотрела то ли вдаль, то ли на творца. В пока ещё не обработанном камне уже вполне по верху угадывается форма будущей статую. Торжественная поза героя, победившего неведомое чудовище, такая воодушевлённая и вместе с тем грустная. А и вправду ведь, много ли героизма в победе над страшным и мерзким чудищем, но вместе с тем невинным. Монструозная покатая спина, вся испещрённая отвратительными наростами вперемешку с язвами. Будто поломанные ноги с множеством суставов. Драный короткий хвост. Мощная, сильно наклонённая вниз голова, с глубокими глазами, широко расставленными по бокам головы. Из открытой пасти выглядывает ужаснейший оскал, прямо так и сверкают два единственных коренных зуба, с невероятной ребристостью. Скульптор не задумывался, что обозначает этот образ, скрываемый в себе камнем. Он лишь хотел явить его миру. Иногда не стоит искать тайный смысл в обычном природном явлении, будь то раскатистый гром или желание камня.
Алкионей осторожно сдул мелкую каменную пыль и отложил долото с киянкой. В горне уже достаточно раскалился увесистый брусок металла. Гигант забрал его из горна клещами и положил на наковальню. Филигранно рассёк вдоль топором брусок на тонкие пластины.
Взяв в руки клещи и молот, Алкионей сурово хрустит шеей, перекатывает плечи и резко выдыхает:
- Опля!
Клещи подхватывают пластину и подкидывают вверх. И так одну за одной. По последней пластине Алкионей со всей дури бьёт молотом, после чего тоже подбрасывает, а тем временем на наковальню приземляется другая платина ровно под очередной удар молота.
- Чем я занимаюсь? - сам себя спрашивает Алкионей, не переставая жонглировать.
***
Из темноты медленно выплывал величественный город. Окраины были заняты множеством домиков с довольно большими дворами. Дальше в город они всё сильней теснились к друг другу, чтобы в конце концов взять будто в кольцо высокие стены внутреннего города. Из-за стен изредка поднимались башенки и шпили, да виднелись какие-то храмы, построенные уже прямо на широком подножии циклопической колонны. Они были будто своеобразной лестницей, ведущей к дворцу, утопленному прямо в скалу. Он, будто в пику скучному серому камню, был построен из как ночь чёрного базальта. Многочисленные колоннады дворца были сделаны из шестигранных столбов, огромных размеров. А из самого нутра дворца по холодным, пустым и до одури зеркальным стенам, полам и потолкам вырывался таинственный свет, тихо потанцовывая переливами и бликами на камнях.
- О, вот откуда и дымок идёт! - воскликнул Фурриец, пытаясь разогнать тяжёлую, будто вся твердь или небесный свод, тягучую, будто кровь земли или патока, тревожную атмосферу, незаметно воцарившуюся в отряде.
Слегка дымило из, до странного, чахлой трубы небольшого сарайчика на окраине города. Также на одном большом участке вместе с, видимо, кузней стояли добротный домик и множество различных скульптур различной тематики.
Они быстро подошли ко двору и двинулись вдоль высокой стены, отгораживающей единственный живой уголок от мёртвого города. Добравшись до входа, компания остановилась. Створки ворот были приставлены к стене по другую сторону, так что проход был абсолютно свободен. Александр призвал в руку кусочек неба и жестом изобразил: “Ну что, айда?” Остальные кивнули. Внутри двор был заставлен множеством статуй и камней, с торчащими из них головами, руками, хвостами да не перечесть. Дом терялся в получившемся каменном лесу. От скульптур была свободна лишь не очень большая поляна перед кузней.
- Хо, приветствую путников, - ничуть не напрягшись весело пробасил гигант, сидевший у кузни перед наковальней. Даже сидя он возвышался над всеми и стоя, наверно, был где-то в 3-4 метра. Мощная чёрная борода не скрывала лёгкой улыбки. Длинная взлохмаченная шевелюра не скрывала спокойных глаз, правда по ним было решительно непонятно совершенно ничего. В руках он, держа за хвостовик, вертел клинок, описывая замысловатые дуги и окружности. У ног лежало ещё несколько таких же заготовок.
- Хайре, - в лёгкий разнобой поприветствовали вошедшие.
- Позвольте представиться, Амогус Диес, - взял на себя инициативу Александр, предварительно спрятав за спиной руку с обрывком неба. - А это мои спутники, Менелай и Филактет. Эм, пустите на ночь?
- Алкионей, - гигант показал на себя, после чего с усмешкой уставился наверх, - И разве сейчас уже не утро?
- А есть разница?
- Резонно, - отметил Алкионей и начал расчёсывать бороду. - Но я думаю, что не стоит играть словами. Я ясно вижу на тебе ураново творенье, сколько не прячь его под плащами.
Гигант небрежно отбросил клинок, встал и с наслажденьем поперекатывал плечами. Он легкомысленно заулыбался. Мир будто потемнел ещё сильней. В свете вялого огня в горне гигант будто вырос в несколько раз, нависая над отрядом.