5. разноцветные головы и фиалка (1/2)

Чанбин грубым и непонятным басом напевал уже заученные слова. голова мокрая, по спине стекали синие ручейки, пачкая застиранную футболку, Джисон потоскует об этом, но позже.

каким же он стал странным. уже почти двенадцать ночи, а он не один, что впервые за много-много лет, за исключением отца, бабушки и хёна, в святыне Джуна, потягивает из фужера кислющее вино, но пытается держать лицо, как бы не открыться перед остальными полностью.

кстати про них. у остальной компании язык явно хорошо развязался, они вовсю болтали, хотя ещё даже не за полночь, смяли кроличий плед, налили в подсохшую кружку-смайлик вино, в ту же минуту вылили, засыпали землёй и аккуратно, насколько это было возможно с хмелем, ударившим в голову, посадили туда фиалку. правда для этого пришлось перерыть цветок на окне, что стоял там уже пару лет и начинал давать плоды.

Джисон не останавливал их. он пялился на кружку-смайлик, что улыбалась его новым волосам и думал, как она перерастет во взрослое растение и каждый день будет напоминать хёна.

за остальные пол часа из уже осветленных волос Йена они натворили какой-то ерунды и правда прозвав его Харли Квин. волосы были поделены не равномерно, но очень нежно и симпатично, отчего розовые резиночки на брекетах смотрелись умилительно.

Сынмина и Чанбина после долгих уговоров уломали на зелёные пряди на четке. вроде мало, а вроде так интересно. младший выступал против больше всех, уже предвкушая вкус синяка где-то на губе от отца. но знал, если пожалуется, они ему либо дом подожгут, либо счета, и непонятно что из этого хуже.

Чан и Минхо учтиво отказались. у старшего работа с людьми, ещё и лидерство (как оказалось, Джисон был прав) района, не хочется упасть в грязь лицом, после чего получил от Чонина подушкой в лицо, заливаясь заразительным смехом. Минхо не хотел портить свои новые фиолетовые волосы, которые скоро смоются в поселовских условиях, с их твердой водой, с плохими средствами для ухода за волосами. Хенджин по секрету всей комнате рассказал, что он привез целый чемодан одежды, аксессуаров и конечно же косметики.

-а откуда вы? - наконец спросил Джисон, после удачной шутки Феликса.

-да тут недалеко. Кёнсан, слышал? - рассказал Хенджин, нанося на челку Феликса розовую краску. он казалось, прибрег ее именно для него, аккуратно, медленно и слишком близко к лицу парня намазывая ее - вот я тоже не слышал, пока учиться не поехал. в среднюю школу здесь пошел, а там уже закончил, потом старшая, институт, вот Минхо на последнем году школы встретил. сначала такой невыносимый был, настоящий цундере, а потом потеплел, лёд тронул!

-конечно! ты сразу ходить за мной начал, я уже думал ты влюбился по уши, пока в первый раз с тобой не выпили и ты рассказал про Фе... - Минхо запнулся, то ли никогда столько слов в предложении не говорил, то ли испугался взгляда Хвана- в прочем, уже не важно.

-кстати, ребят - осторожно начал Феликс. на вид, его не напрягал Хенджин, его взгляды, прикосновения, он и сам как говорил раньше, тактильный. может только Джисон заметил, как младший иногда посматривал на Хвана - как вы относитесь к геям?

вся комната как в ступор встала. не то чтобы атмосфера была разрушена, нет, но в эту же секунду из дисковода вылетел диск и с быстрым щелчком наступила тишина. рука, которая держала фужер с вином у рта Джисона, повисла где-то в воздухе. у Сынмина из рук чуть не вылетела стопка комиксов, подпираемая подбородком, Чанбин неожиданно хрустнул чипсой в зубах, напугав сквозь тишину.

-ну... -почесал макушку Чан, скромно улыбнувшись - какая разница кого любить?

-ага, согласен с хёном. вы думаете меня педиком не называли? и не раз. хотя я даже сам не знаю, кто мне больше нравится, у меня и девочек-то не было -устало произнес Чонин, набирая в ладошку сухариков.

-а если... - не унимался Феликс- кто-то из нас окажется... таким?

-тогда флаг в руки и иди любить!- закончил Хенджин. он помахал Феликсу подзывая на первый этаж мыть голову, на что младший кинув ”мы скоро” спрыгнул с лестницы.

-Феликс у нас очень... любознательный- Чан достал диск и вставил новый, заиграли знакомые биты, голоса мужчины и женщины напевали давно знакомое ”it's my life”, от чего нога сама по себе начала притоптывать и напевать мотив.

”-хён, ты слушаешь такое старье? - мальчишка смотрел на старшего, держа в руках свою первую бутылку пива, с глазами полного непонимания.

-да ты чего, весело же- Джун пританцовывал по середине комнаты, виляя джинсами в разные стороны, мельтеша по углам, попивая аналогичную бутылку.

-весело с тобой, музыка не важна, хён”

-Хан, Сон-и, ты с нами? -Чан щелкал пальцами перед лицом застывшего парня. остальные так же сидели на своих местах. один Чонин переместился, теперь включая и выключая ночник-мишку.

-да, я просто задумался.

-и о чем же?

-как на счёт того, чтобы набить морды этому Чивону? - на второй этаж, почти падая с лестницы залетел Хенджин, хватаясь за перила и Феликса, чья челка красила веснушки в розовый. только сейчас Джисон заметил, что одной бутылки не достаёт.

-но хён! - оживился Чонин- нам сейчас не нужны проблемы, иди лучше поспи.

-Йенни, в такое время ночные приключения только начинаются - язык чуть заплетался, слова путались, но мысль он извлекал так же красиво как одевался - ну чего мы как стартеры сидим в этой лачуге, давайте лучше пройдемся до Кванджу, района этого уебка - Хван начал теребить щеки младшего, удерживая сильно хваткой - моего Йена обидели, не бойся хён тебя спасет!

-Джинни - осторожно коснулся его лица Феликс -пойдем спать?

-а ты?

- и я.

кровать перебурили, кроличий плед натянули, смешные носки динозавры снять забыли. ну ничего, завтра Хенджин всех за это проклянет, если конечно успеет проснуться хотя бы к обеду.

-минус один- констатировал Сынмин - вот и главного весельчака нет, чем займёмся?

и вопрос стал ребром. Феликс выбрался из хватки Хенджина стоял у окна и кружки-смайлика нелепо улыбаясь непонятно чему, а на все вопросы отвечал, что так волосы лучше сушить. музыку выключили, кассеты, диски, комиксы, все сложил Сынмин, диваны подвинули друг на против друга, так и сели, на одном Джисон, Чонин и Чан, на другом Чанбин, Сынмин и Минхо. где-то под ухом посапывал Джинни, успокаивающее, напоминая родной голос, когда бессонной ночью, хён лежал у стенку на правом боку, лицом к Джисону и тот часами разглядывал его, не дотрагивался, а на утро говорил, что при такой жаре и вовсе не уснешь, даже в ноябре.

сначала все болтали. Хан подливал себе вина, иногда, чтобы Чан не видел, давал его Чонину, что жался к руке ещё больше. привык уже к новому человеку, маленький такой, наивный.