13 (1/2)

Бывают такие моменты, когда жизнь кажется нереальной. Например, когда смотришь на водную гладь какого-нибудь озерка, в которой отражается алый закат; или когда идешь по пустынной улице, залитой светом восходящего солнца и вдыхаешь запах распускающихся почек на деревьях ранней весной. Для Юнги такой моменты был прямо сейчас, сидя дома на диване и наблюдая за сосредоточенным лицом Чимина, который старательно выводил линии карандашом на обычном листе бумаги, изредка поглядывая на него. Этот момент казался ему по-настоящему нереальным.

— Не смотри на меня так, — еле слышно сказал Чимин, ни на секунду не отрываясь от работы.

Но разве Юнги мог не смотреть? Казалось, что если он хотя бы на мгновение оторвет взгляд от ангела, то это будет считаться преступлением. Он даже старался моргать не так часто, чтобы не упустить ни одного изменения в выражении лица напротив. Юнги можно простить. Он так влюблен.

— Прости, но я не могу не смотреть, — он продолжил пялиться, усевшись поудобнее и подперев голову рукой.

Чимина мгновенно бросило в краску. Он прикусил губу, пытаясь сдержать глупую улыбку и наконец опустил карандаш.

— Тогда хотя бы не шевелись.

— Ангел мой, я еле дышу, находясь рядом с тобой, — голос Юнги непроизвольно понизился.

А внутри Чимина что-то больно сжалось. Кажется сердце. Он не мог это больше выносить. Почему даже в такой момент, когда он должен был наслаждаться всем происходящим, тем, что хотя бы на один вечер его жизнь стала идеальной, он продолжал думать о том, что это всего лишь иллюзия счастья. Пройдет час, другой и он снова окажется там, откуда пришел.

— Юнги, пожалуйста.. — он хотел остановить его, сказать, чтобы тот прекратил это все. Каждый раз, когда он называет его ангелом, его сердце разбивается вдребезги. Но разве Чимин мог это сказать? Его можно простить...

А Юнги, который сидел в полуметре от Чимина, отложил в сторону лист бумаги и книгу, которая служила опорой при рисовании, убрал карандаш и, приблизившись, взял руку Чимина в свою. Он внимательно смотрел в бездонные глаза, в которых одновременно отражались страх и желание, а затем, к удивлению Чимина, начал целовать его руку. Нежно проходясь губами, он не упускал ни одного миллиметра нежной кожи, уделяя особое внимание тем участкам на пальчиках, что тот надавил карандашом при рисовании.

У Чимина перехватило дыхание, а сердце замерло. Бывают такие моменты, когда жизнь кажется нереальной. Для Чимина был этот момент, когда он находился в доме Юнги и чувствовал трепет быстро бьющегося сердца. В тот момент, когда Юнги пробрался выше, сначала к запястью,а потом к изгибу локтя, тумблер в голове, наконец щелкнул, отключив ненужные мысли, которые так норовили пробраться внутрь. Осталось только наслаждение, окутывающее все тело, дрожавшее, как осиновый лист.

— Ангел, пожалуйста, — теперь настала очередь Юнги молить Чимина, — скажи мне остановиться, иначе сам я не смогу.

Чимин кроме нежных касаний губ почувствовал и тепло широкой ладони, накрывшей его бедро. Его тело парализовало волнующая нега, а веки сами прикрывались. Как он может сказать ему остановиться? Пути назад нет. Это понимал каждый из них.

— Юнги, не останавливайся, — словно в бреду пробормотал Чимин, ощущая теплые губы на плече. — Поцелуй меня, пожалуйста, — практически шепотом, но предельно ясно выразился он, после чего Юнги медленно остановился, отрываясь от бархатистой кожи, и внимательно посмотрел в полуприкрытые глаза, пытаясь понять, насколько Чимин сейчас был серьезен. Хотя обоим сейчас было не до шуток. Далеко не до шуток.

Кто Юнги такой, чтобы не подчиниться ангелу? Уже сейчас он осознавал, что свернет горы ради него, стоит ему только попросить об этом. Эта мысль должна пугать, но единственное, чего он по-настоящему боялся, это только того, что Чимин сейчас передумает и сбежит от него опять к этому черту. Но Чимин не только не оттолкнул его и не передумал, напротив, он сам взял в руки лицо Юнги и не в силах больше ждать, прильнул своими губами к чужим, наконец теряя связь с реальностью.

Чтобы описать чувство, которое Юнги испытал, наверное нужно будет представить человека, который познал суть своего существования, остановил время, открыл новую вселенную и увидел ее собственными глазами. Юнги и был тем человеком. Целая вселенная находилась в его руках, тянулась к нему и хваталась за его плечи.

Он испытал настоящее чувство счастья.

Сидя в объятиях друг друга, никто из них не мог поверить в действительность происходящего. Оба боялись осознать, что это всего лишь их фантазия и скоро все исчезнет, поэтому обходились друг с другом самым нежным образом. Юнги, понимая что держит в руках настоящее сокровище, почти невесомо касался руками стройной талии, лишь изредка разрешая себе сжать ее чуть крепче. Он поочередно мягко сминал губы, а когда протолкнул свой язык, не встретив никакой преграды, получил в ответ чуть слышный, умоляющий стон Чимина. Это была самая сладкая музыка, какую он когда-либо слышал. Он хотел слушать ее беспрерывно, поэтому продолжал целовать со всей отдачей, получая за это долгожданную награду. Боже, он сейчас с ума сойдет.

Чимин же, почувствовав себя по-настоящему желанным и чего-то стоящим, полностью отдался своим чувствам. Он надавил на грудь Юнги руками и повалил его на диван, устроившись на нем сверху. Никто и не подумал разорвать поцелуй. Он почувствовал, как крепкие руки, находившиеся до этого на талии, плавно опустились к бедрам, а затем к ягодицам. Он желал бы ощущать эти руки на своем теле вечность и еще сто лет сверху. Диван был довольно широким, для того, чтобы на нем сидеть, но вот уместиться на нем двум взрослым мужчинам было несколько проблематично, поэтому Чимин то и дело ерзал, соскальзывая одной коленкой. Тогда же Юнги прекратил все эти лишние телодвижения одним нажимом ладонями на мягкие ягодицы. Чимин будто прилип к чужому телу и почувствовал, насколько он желанный прямо сейчас.

Его будто прошибло током.

— Юнги, я не хочу быть друзьями, — Чимин разорвал поцелуй едва не плача. — Я хочу быть с тобой.

Юнги обхватил ладонями фарфоровое личико, заглядывая в умоляющие глаза, и мягко коснулся пухлых губ своими. Невинное, почти детское касание, оказалось намного интимнее всего, что происходило с ними ранее.

— Ангел мой, я жить не смогу без тебя, — без тени сомнения на лице произнес Юнги таким тоном, будто это было единственное в его жизни, в чем он точно был уверен. — Клянусь, я сделаю все, чтобы мы были вместе.

— Хорошо, — взял с него обещание Чимин и их губы снова соединились в чувственном поцелуе.

Чувства их переполняли и каждый хотел выразить всю нежность, страсть и отчаяние через мягкие касания груди, сильные и уверенные сжатия бедер и поцелуи с легкими покусываниями кожи на шее.

Юнги только от простой прелюдии в одежде получал такое удовольствие, которое ранее ему не было известно и желал, чтобы Чимин испытал то же. Он пробрался прохладными пальцами под свободную футболку и почувствовал, как в ответ на его действия нежная кожа моментально покрылась мурашками. Чимин прогнулся в спине и глубоко вдохнул воздух. Юнги точно знает, что рай на земле существует. Он — рядом с ангелом.

Чимин не хотел отставать и одновременно чувствовал острую необходимость коснуться тела Юнги. Такую, что от желания начало колоть в кончиках пальцев. Поэтому он немного отстранился и быстрыми движениями начал расстегивать маленькие пуговицы на рубашке. Как только с ними было покончено, он прильнул губами к оголившейся груди и ощутил ускорившийся стук сердца. Юнги прикрыл глаза и тяжело вздохнул, когда почувствовал влажные касания вокруг соска. Никогда бы не подумал, что это может быть его чувствительным местом. Но видимо все дело в партнере. Чимин, почувствовавший азарт и запал, постепенно спускался ниже по торсу, оставляя после себя влажные следы.

Юнги это выносить уже не мог. Еще одно движение, одно касание теплых, мокрых губ по его телу и он спустит в штаны раньше времени. Допустить это никак нельзя было.

Он быстро притянул Чимина к себе до того, как тот успел коснуться его ширинки и завлек в глубокий, мокрый поцелуй. Влажные причмокивания эхом разносились по квартире вперемешку со стонами и громким тяжелым дыханием обоих.

Юнги, желающий перенять контроль, перевернул Чимина на спину и навис сверху. Он блуждал руками по телу под футболкой и не мог насладиться им. Хотелось еще больше. Еще ближе. Но места на диване действительно было недостаточно.

— Будешь меня на руках носить после того, как мы будем вместе? — шутливо поинтересовался Чимин после того, как Юнги подхватил его и понес в сторону спальни.

— До конца жизни, — твердо сказал он и снова поцеловал Чимина, словно поцелуй был его подписью в договоре-обещании быть всегда вместе.

Юнги опустил Чимина на кровать и заглянул в невинные глаза, в которых пылал нехарактерный для его ангельского внешнего вида дьявольский огонек. Он его точно сегодня сведет с ума. От вида желающего большего ангела, крыша Юнги стремительно начала прощаться с телом. Он прижал его своим корпусом и спешно поцеловал, со всей страстью, что сейчас бушевала в его организме. В ответ на это Чимин тяжело задышал, точно также неразборчиво ответил на поцелуй, одновременно ерзая под тяжестью чужого тела, ища хоть какое-то трение тела о тело. В глазах Юнги замелькали звезды.

— Ангел, ты сводишь меня с ума, — застонал Юнги и, не в силах больше сдерживаться, избавился и от своей расстегнутой рубашки, и от футболки Чимина.

От продолжительного отсутствия интимной близости, Чимин испытывал неловкость, чувствуя на себе пристальный, голодный взгляд, прикованный к своему телу.

— Не смотри на меня так, — он машинально попытался прикрыться руками, но Юнги не позволил.

— Не знаю сколько раз ты уже говорил это и сколько раз еще скажешь, но, — он перехватил его руки своими и сплел их пальцы, — ты потрясающий. Я буду повторять это до тех пор, пока ты сам в это не поверишь.