9 (1/2)

— Ни на какой ужин я не пойду, — после длительного молчания, выходя из офисного здания сказал отцу Юнги.

— Нет, пойдешь, ты меня подставил сегодня, — Мин старший хоть больше и не сердился на сына, но проучить его хотел. Тем более ему это это будет полезно. Пусть набирается опыта в деловых встречах.

— Пусть Намджун идет.

— Он и пойдет, — мужчина остановился около своего автомобиля. — Не хватало, чтобы ты еще и на ужине что-то устроил. Пусть хоть он тебя иногда сдерживает, если меня ты не слушаешь.

Юнги ожидаемо закатил глаза. Ему и так хватило общения с этим Чонгуком, теперь еще и ужинать с ним нужно будет.

— Слушай, пап, — начал Юнги, как будто резко что-то вспомнил, — у меня смена на работе сегодня, я не смогу прийти на ужин, правда.

Отец сделал понимающее выражение лица, внимательно выслушивая сына и кивая головой. Ну какой засранец, решил обмануть отца.

— Понимаю, понимаю тебя, сын, — задумчиво начал мужчина. — И тебя даже некому подменить, правильно я понимаю?

— Да, пап, знаешь, у всех дела, — старался держать лицо Юнги, выражая искреннее сожаление.

— Ну что ж, я понимаю. Тогда конечно иди на работу, — мужчина похлопал сына по плечу, как бы давая свое одобрение.

— Правда? — в удивлении засветился Юнги, не веря своим ушам. Радость, казалось, вот-вот польется даже из ушей.

— Нет, — рука, что недавно покоилась на плече Юнги неожиданно отвесила подзатыльник.

От неожиданности Юнги согнулся и ухватился за пораженное место на затылке. А вот это действительно была подстава.

— Ну пап! — по-детски обиженно заканючил Юнги, сводя брови вместе. И как в свои то годы смог действительно поверить в благосклонность своего отца.

— Не папкай! Чтобы ровно в восемь был на ужине! — строго отрезал мужчина и сел в свой автомобиль.

Ну твою ж мать.

Юнги только наблюдал за удаляющейся машиной и уже сотый раз материл проклятого Чонгука.

***</p>

Утром Чимина разбудили крики мужа на первом этаже, что уже не было для него чем-то необычным. Состояние после пробуждение было таким, когда хотелось снова закрыть глаза и больше никогда их не открыть. Но Чимин был не настолько смелым. Поэтому, как обычно, смирившись с настоящим положением дел, он поднялся с постели с намерением просуществовать хотя бы еще один день.

После богатого на эмоции вчерашнего вечера голова раскалывалась, а глаза до сих пор не могли сфокусироваться и видеть предметы перед собой четко. Чимин надел очки, которые использовал каждый раз при чтении, чтобы хоть как-то облегчить ситуацию, но они мало чем помогли. Ну и к черту их!

В комнате было тихо, поэтому шуршание за дверью расслышать не составило труда. Шаги прекратились около спальни. Он ждал, когда в дверь уже постучат, но ничего не происходило. Тогда он решил не ждать и, тихо подойдя к двери, резко открыл ее сам.

Стоявший все это время у двери управляющий от испуга подскочил и схватился за сердце.

— О, Господи! — вскрикнул он, тяжело дыша. — Ты меня напугал! — Джин все еще не мог отойти от шока и держался то за голову, то за сердце, которое грозило вот-вот остановиться.

А Чимин в это время в недоумении глазел на мужчину, не веря в то, что тот только что сказал.

— Я понимаю, что таким видом кого угодно сейчас испугать могу, но.. — его совершенно не интересовало то, как он выглядел после ночи рыданий и долгого сна. Его больше волновал человек напротив. — Но ты.. Ты сказал только что. Ты..

Джина в этот момент как молнией ударило.

— Прошу прощения, господин, я не знаю, что на меня нашло, я правда не хотел, я.., — он начал быстро кланяться чуть ли не в пол, не смея поднимать головы. Сердце ушло в пятки похуже, чем когда дверь неожиданно открылась.

— Прекрати, Сокджин, — Чимин схватился за него, заставляя прекратить кланяться и посмотреть ему в глаза.

Но управляющий не мог. Столько лет проработать без серьезных осечек и в такой момент все испортить. Мысленно он уже собрал чемоданы, но Чимин продолжал держать его за руки и пытаться заглянуть в глаза.

— Джин, — Чимин его практически умолял поднять голову.

— Вы никогда не называли меня Джином, — почти шепотом произнес мужчина.

В его голосе буквально собралась вся боль, которая копилась в нем, пока он работал в этом доме. Боль за всех, кто каждый день находился в этом доме. В особенности за Чимина, который сжимал в руках рукава рубашки Джина.

— А ты никогда не называл меня на «ты», — вчера Чимин, видимо, не все слезы выплакал, поэтому влага начала собираться в глазах снова.

Джин наконец осторожно посмотрел в глаза парня с сожалением, но Чимин только улыбался, сквозь скатывающиеся по лицу слезы. Можно было подумать, что он совсем уже умом тронулся, но для Чимина это был чуть ли не самый важный момент за последние два года.

— Джин, зайди, пожалуйста в спальню. Я не хочу, чтобы нас увидели, — Чимин начал заталкивать управляющего внутрь, но тот сопротивлялся.

— У меня много работы, я не могу, — Джин практически уперся руками в дверной проем.

— Это приказ!

Как и ожидалось, Джин послушался и вошел внутрь. Это его работа. Но разговаривать не хотелось совсем, особенно потому, что он знал о чем будет разговор.

— Садись, — приказал Чимин, усаживаясь прямо на не заправленную постель.

Почему-то ранее уверенный в себе Чимин совершенно не мог собрать мысли в одно целое. Слова были уже на кончике языка, но никак не получалось произнести вслух то, что хотелось сказать уже несколько лет. Ему всегда казалось, что придет момент и он легко скажет все, о чем думал все это время, но в реальности все оказалось намного сложнее.

— Послушайте, я могу все объяснить, — вдруг затараторил Джин, уже готовый безостановочно извиняться и говорить, что такое больше не повторится.

— Нет, Джин, послушай ты меня, — строго сказал Чимин, обращая на себя все внимание. — Больше не обращайся ко мне «вы», — сейчас он больше был похож на Чонгука своей твердостью в голосе. — Я не хочу больше слышать это. Ты знаешь, как сильно я все это время нуждался в друге, которого у меня не было и как мне нужна была поддержка, которую мне не у кого было попросить. Я не мог тебя заставлять, но я видел, что тебе не все равно на меня, — глаза снова наполнились слезами, а голос стал привычно тихим. — Хоть ты и не проявлял ко мне того внимания, которое я хотел от тебя получить, но я знал, что ты тоже воспринимал меня как своего друга, а теперь еще больше убедился в этом, — он всхлипнул, не в силах справиться со своими эмоциями. Он уже и забыл какого это, когда ты выговариваешься кому-то.

— Перестань, — вопреки желанию опять обратиться официально и сказать эту приставку «-те», Джин не стал этого делать.

Потому что больше не хотел.

Он не мог смотреть на подрагивающего от всхлипов Чимина и впервые приобнял его за плечи, укладывая его голову себе на плечо.

— Я не прошу тебя о многом, Джин. Ни защищать меня, ни пытаться меня спасти. Просто хотя бы иногда разговаривай со мной, пожалуйста. Как друг, — объятия ощущались так необычно, но приятно, что хотелось вечность не выбираться из них. Чимин ухватился за тело управляющего, как за спасательный круг, цепляясь за одежду и боясь, что он вот-вот сможет ускользнуть из его хватки. — Пожалуйста.

А Джин и сам не мог и слова вымолвить. Обнимал содрогающееся тело и держался изо всех сил, чтобы и самому не пустить слезы наружу. Его сердце болело каждый день, глядя на заложника этого дома, а сейчас разрывалось на тысячу кусочков.

Не дождавшись ответа, Чимин выпутался из объятий и выпрямился, утирая ладонями слезы. Зря он это все затеял. Джину и так проблем хватает, еще и он свои навешивает.

— Прости, Джин, я не должен был говорить все это, — он шмыгал носом и потирал глаза. Надо же было так повестись на поводу у чувств..

— Чимин, — сделал небольшую паузу Джин, а глаза Чимина в этот момент наполнились надеждой. — Спускайся завтракать. Я буду ждать тебя внизу, — он кротко огладил спину парня с легкой улыбкой и покинул комнату.