6 (1/2)

Если бы Чимин раньше знал, что такими незатейливыми способами он сможет время от времени покидать дом в одиночку (если, конечно, вылазку на улицу через плющ и кирпичный забор можно назвать незатейливой), он бы уже давно пользовался ими и вел двойную жизнь. Не факт, что его не раскрыли бы через пару дней, но ведь сейчас же он идет по улице один.

Идет и боится. Если в прошлые разы его окатывала эйфория оттого, что он оказался среди людей без контроля Чонгука, то сейчас его разум прояснился, а пелена спала с глаз. Если муж увидит его на улице, одной пощечиной эта выходка ему уже не обойдется. Поэтому всю дорогу до заветной кофейни Чимин шел оглядываясь и молясь всем, кому только можно, чтобы Чонгук не вернулся раньше времени с каких-то до чертиков важных переговоров.

Когда знакомая деревянная вывеска начала виднеться издалека, сердце знакомо ухнуло и Чимин остановился. Его магнитом тянуло к двери, но отчего-то он не мог пошевелиться и продолжал стоять на месте. Волнение нарастало, дыхание учащалось. Стоить сделать несколько шагов и он будет у цели. Стоит сделать всего несколько шагов и он достигнет того, ради кого так рискует. Но ради чего на самом деле?

Времени на размышления не было. Он обязательно подумает обо всем, но потом. Сделав последний выдох, Чимин преодолел оставшееся расстояние и дёрнул ручку двери.

Юнги был занят приготовлением напитка, поэтому внимания на вошедшего гостя не обращал и продолжал хмурить брови, сосредоточившись на отточенных движениях. Когда был добавлен последний штрих, Юнги поднял голову и отдал заказ, сразу же замечая мнущегося рядом Чимина.

— Чимин! — с неподдельным восторгом начал Юнги. — Я уже думал, что ты не придёшь, — его улыбка заставляла Чимина отбросить ненужные мысли и расслабиться, — но я очень рад, что все оказалось не так и ты пришёл.

Словно луч света в пасмурный день Юнги озарял своей улыбкой пространство вокруг, лишь смотря на Чимина. Нескрываемый интерес и радость от появления всего одного человека трудно было скрывать, да и незачем.

— Я же говорил, что сделаю все, что будет в моих силах, чтобы прийти к тебе сегодня, — приятное ощущение от достижения небольшой, но такой значимой для Чимина цели грело душу, а волнение отдавало покалыванием в кончиках пальцев. — Оказалось, что мне по силам сделать очень многое.

Юнги светился, будто кто-то случайно включил прожектор посредине дня. Он не знает, каких усилий и скольких потерянных нервных клеток стоил этот визит Чимину и даже не догадывается о том, чем это все может закончиться. Главное, что Чимин здесь. Главное, чтобы он пришел снова.

— Может ты хочешь кофе? Я сделаю для тебя самый лучший, — Юнги наклонился ближе к Чимину, почти прошептал последнюю фразу так, чтобы никто, кроме них это не услышал, будто это был самый большой секрет на свете, и подмигнул.

— Как будто до этого дня ты никогда не делал самый лучший кофе, — с легким недоверием Чимин смотрел в шоколадные глаза, подавляя в себе желание заплакать.

Да, заплакать. То ли от счастья, которое он испытывает сейчас, то ли от горя, которое его настигнет, как только ему придется переступить порог дома. А это обязательно произойдет. Сейчас все происходящее казалось Чимину таким странным, но таким необходимым — тем, в чем он так долго нуждался. Простое общение — то, чего он так долго ждал и почти перестал питать надежды на то, что это когда-то случится с ним снова. Случится человек, который не будет ничего требовать и ждать от него, не будет запрещать и унижать, не будет безразличным по отношению к нему. Просто будет. Слушать и слышать Чимина, разговаривать и давать силы и энергию для того, чтобы пережить следующий день. Чимину больше ничего не нужно было от Юнги, лишь бы продолжал с таким же интересом заглядывать в глаза и тепло улыбаться.

От этого чувства невероятности происходящего у Чимина сжималось сердце. Столько нужно было пережить, перетерпеть, чтобы сейчас сердце трепетало и пропускало удары от казавшегося некоторым обыкновенным контакта с человеком.

— Для тебя я сделаю особенный, — все так же близко к лицу собеседника, шепотом проговаривал Юнги.

На самом деле в этом не было никакой необходимости — никто не услышал бы их разговор. Все сидели за своими столиками: кто-то был погружен в работу, быстро перебирая пальцами клавиатуру на ноутбуке; кто-то увлеченно рассказывал другу о бурно проведенной ночи на вечеринке, держась за голову от похмелья; а кто-то, отгородившись от мира с помощью наушников, провожал взглядом прохожих в окне, не спеша потягивая крепкий ароматный кофе.

Никто не услышал бы их разговор. Но Юнги хочется думать наоборот и верить в вынужденную необходимость приблизиться еще ближе.

Чимину тоже хочется в это верить.

— Я уже давно обращаю особое внимание на эту бутылочку с кленовым листочком, — Юнги проследил за взглядом Чимина и наткнулся на кленовый сироп, — можешь мне сделать что-то с ним?

Наивный и чистый взгляд Чимина заставлял скулы Юнги трещать от напряжения, но оставаться с каменным лицом, глядя на это земное проявление ангельского существования, было просто невозможным.

— Для тебя — все, что угодно, — в словах Юнги в этот раз отсутствовала привычная ему игривость. С серьезным взглядом и едва поднятыми уголками губ он отвернулся, начиная приготовление напитка.

Не успел Чимин задержаться на словах Юнги, начать глубокие размышления, накрывающие его волной беспорядочных мыслей, как движения перед глазами выбили из головы любую возможность появления других мыслей. Человек, который делает свое дело — как он выглядит?

Как Юнги прямо сейчас.

Это становится наркотиком для Чимина. Наблюдать за тем, как быстрые, но правильные движения рук и тела; легкое шевеление блондинистых волос, ниспадающих на бледное лицо; губа, закусанная в процессе сосредоточения на процессе приготовления — все это сливается в единый гармоничный танец, приковывающий взгляд Чимина к себе намертво, без какой-либо возможности оторваться от наблюдения.

Чимину вспомнились недавно разбросанные по полу кисти и тюбики с краской, вместе с разбросанными по полу осколками его сердца, надежда на склеивание которого, не греет душу уже два года.

Это так странно: вы можете быть одинаково увлечены своим делом, стараться, получать удовольствие во время процесса, но получать совершенно разную реакцию на свои труды. Чимин заворожен: ему в жизни не хватает такого наблюдателя, который будет молча следить за ним во время рисования, мысленно поддерживать и хвалить за старания.