Глава 53. "Пути Господни... исповедимы?" (2/2)

— Не понял?.. — Геральд свёл брови к переносице. — Подробнее.

Шейн фыркнул.

— Мирелль была из одной деревни, входящей в королевство Данов, если ты не знал. Германское племя, имя твоё выбирала она, и Астарот принял его. С того утраченного языка, твоё имя носит значение владеющего копьём. — Он чуть насмешливо покосился на меня. — Не буду уточнять про владение всеми «копьями», которые ему доступны, но…

— Хватит. — Пиф фыркнула. — Тут ребёнок.

— Простите-простите. — Демон хохотнул, посадив удравшего от меня Гидеона на своё колено, смахивая на не слишком старого «дедушку». — Вот так, мой молодой Господин. Подрастёшь — будем учить тебя тому, что сможет защитить, даже если нас рядом не будет.

Взгляд сына загорелся, но он недоверчиво уточнил:

— Ножики? Большие ножики?

— Ну, вообще-то это «мечи», но можно и на «ножиках». — Демон с усмешкой взъерошил его волосы.

Я цепляла происходящее краем глаза. Основное внимание было переключено на Геральда, ступорозно рассматривающего какую-то неведомую точку впереди. Едва ли он что-то видел в этот момент. А если и видел, то едва ли это было что-то приятное, судя по бьющейся на виске венке, всё сильнее наливающейся от нервов, которые скрывались за внешним безразличием.

Осторожно погладив его колено, я подалась вперёд, почти задев губами мочку его уха.

— Я рядом. В любом случае — буду рядом с тобой. В любой ситуации. Плохо или хорошо — не важно. Я с тобой, пока нужна.

Мутноватый взгляд переметнулся ко мне, обретая подобие сознания.

Мне не нужно было чтения мыслей, чтобы понять его растерянность, недоверие, непонимание. Саму терзали те же мысли.

— Выходит, Исхар видел и моё появление? — почему-то шёпотом поинтересовался Геральд.

— Так ли важно? — Пиф широко улыбнулась, глядя на нас. — Сын Астарота, я открою тебе завесу одной важной тайны… Твой отец, как и многие до него, никогда не принимал в качестве избранниц смертных. До Мирелль. Нордическая бледность, светлые волосы, ясные глаза оттенка морской бирюзы. — Она качнула головой, подтверждая наши мысли. — Я знала её. Мельком, но знала. Астарот нашёл в ней то, чего не было ни в одной из невест Ада — чистоту. И она, словно не замечая статуса, видела в нём прежде всего мужчину, а не владыку Ада. Мужчину, который завоевал её мысли задолго до того, как она прошла путь от низшего демона до единственной наложницы, которой сохранили жизнь. Не жены, что важно, Геральд. Наложницы. — Качнув головой, оракул продолжила. — Переворот, устроенный Белиалом, в Аду случился тогда, когда Мирелль родила тебя и Сатана был в Цитадели, выясняя, можно ли возвести девушку в ранг жены.

Шейн натянуто улыбался весь её рассказ, после чего тихо добавил:

— Это и стало причиной восстания: сам Сатана плюнул на правила, выбрав простушку, пусть и невероятно красивую, минуя всех именитых особ из правящих Домов. Астарот не чаял в ней души… За то и поплатился: Белиала поддержали все семьи, что имели хоть какую-то власть в Аду. — Он сморщился, но всё же прямо взглянул в глаза Геральда. — И я был одним из них. Но Судьба горазда на свою месть, ты не находишь?

Демон сглотнул, едва ли не затравленно глядя на наших собеседников.

— Но я…

— И ты сейчас в том же положении. — Шейн шутливо отвесил в мой адрес поклон. — Да простит меня Королева, но ты выбрал, по сути, смертную, пусть и не обделённую властью. Хотя, по существу, совладай ты в прошлом с утратой Мисселины и озвучь свои притязания на трон Ада, Аббадон уже безропотно уступил бы тебе трон и смахивал с него пыль собственных одеяний. И история бы повторилась. — Снова широкая усмешка. — Правда, боюсь, вы бы не сошлись в иной ситуации, чем нынешняя…

Геральд перевёл на меня взгляд. В нём снова читалось то, что я не ждала когда-то увидеть. Боль. Слишком много боли от того, что когда-то он был слишком резок в словах. Слишком долго отказывался понимать и принимать правду. Поджатые губы дрогнули, и он потёр лицо ладонью, стараясь смахнуть этот налёт болезненного прошлого, разрывавшего в данный момент.

Пиф потянулась было к перекочевавшим на журнальный столик напиткам, чтобы подновить виски в его стакане, но тот только махнул рукой, отказываясь.

— Поехали… домой? — прозвучало почему-то безумно неуверенно.

— Конечно. — Я улыбнулась, подзывая к себе сына и расстёгивая карабин цепочки с амулетом.

— Думаю, не только возможным представителям армии стоит обдумать сегодняшний разговор, — с понимающей улыбкой проговорил Шейн, когда крылья Гидеона стали невидимыми. — Отдыхайте. И спасибо. Действительно спасибо за то, что дали надежду тем, кто её утратил…

Я потупилась, но вежливо попрощалась, взяв сына на руки и покидая кабинет над баром в компании Геральда и заведение через чёрный ход. Автомобиль, к которому приходилось привыкать, смахивал на чуть поблёскивающую чёрную дыру. Новое детское кресло, куда более удобное и функциональное, приняло в свои «объятия» ребёнка, довольно заёрзавшего от комфорта. Геральд сел впереди, пристёгиваясь без просьбы, всё так же молча.

Я устроилась за рулём, выжидательно взглянув в его сторону. Только лёгкое отрицательное движение головы, и он отвернулся к окну. Пытать и расспрашивать было глупо. Я понимала его замешательство. Для него самого выходило, что все достижения и умение выживать не его самостоятельная заслуга, а лишь предугаданная комбинация событий, приведших нас в этот день и час. Мне хотелось поспорить, но… Был ли смысл? Сейчас ему нужно было время, время, выделенное на себя и на свои мысли.

Двигатель сыто заурчал, и автомобиль после пары минут привычного прогрева тронулся с места. Я выехала из проулка, встраиваясь в вечерний трафик выходного дня. Сын пытался говорить с нами, тянулся к Геральду. В конце концов, добился того, что, натянув ремни безопасности, тронул пальцами плечо Геральда через кожаную куртку. Тот только улыбнулся, сжав детские пальцы, и попросил его сесть нормально и не отвлекать меня от дороги. Напряжение немного спало, но дальнейший путь проходил в тишине.

До дома добрались уже в густых сумерках. Сын задремал, и на парковке я собралась было взять его на руки, но Геральд оттеснил меня в сторону, отправив вызывать лифт. Я подчинилась, глядя на то, как ребёнок овил его шею руками, продолжая посапывать в плечо. Лифт пропустил нас в свои недра и случился очередной ступор. Короткий, но тем не менее Геральд застыл с ребёнком на руках, рассматривая себя в отражении. Что-то взвешивая. Прежде в такие моменты я читала в его жестах отторгаемое отцовство. Сейчас же… Словно замкнувшаяся «цепочка проводников» сделала необходимую обоим картинку полной.

На этаже Геральд только кивнул, что квартира «чиста», позволив мне отпереть замки. Я попыталась было забрать сына, чтобы переодеть, но демон пошёл сам. Сам под моим удивлённым взглядом переодел, укрыл ребёнка одеялом и спокойно вышел, приложив палец к губам. Именно в этот момент я наиболее отчётливо поняла, что он уже принял ту, самую важную, роль. Роль отца. Роль сильного в нашей покорёженной ситуациями семье. Роль защитника не своего сына…

Геральд прошёл к шкафу с единственным фото в рамке, скользнув пальцами по стеклу, укрывающему снимок.

— Я завтра попрошу Эла прийти с камерой.

— Зачем?

— У нас всего один общий снимок. Он для меня важен. — Геральд качнул головой. — Хочу больше этих моментов. Пока он ещё маленький. Многое понимает, но «имён» ситуациям дать не может. С этого снимка началось «мы», понимаешь? Мы…

— Трое, — закончила я, подходя ближе и упираясь лбом в его плечо. — Мне так жаль, что он не полностью «наш». Невероятно жаль, что не только твой и мой.

Неожиданная грустная улыбка исказила его черты, сделав их беззащитными.

— Он именно «наш». Уокер, пока ты этого не понимаешь. Но мальчик действительно наш. Твой и мой. От Мальбонте в нём нет ничего, кроме правильного упрямства.

Пальцы снова скользнули по снимку, и он взглянул на него, шумно вздохнув. Я прижалась крепче, положив голову на его плечо и прошептав:

— Он куда больше твой, нежели чем чей-то ещё. Он черпает от тебя силы, мудрость. Он видит в тебе отца. Того, кто не оттолкнёт, а…

— Объяснит, — закончил за меня Геральд. — Вот только кто я ему?

— Отец. — Я упрямо посмотрела на него, даже не улыбаясь. — Отец. Который учит летать, любить, понимать. Отец, Геральд. Отец, который показывает, что «семья» — это не боль. Отец, который спрячет, закроет, спасёт и даст пример. Вопреки родству. — Я боднула его лбом в плечо. — Тот отец, которого он заслуживает. Любящий и дающий шанс выжить и оценить жизнь, отличную от запретов кровного наследника, запертого в белом замке Цитадели, лишённого друзей, любви и права на несколько минут свободы.

Чуть усталая улыбка, но он осторожно тронул губами мой висок.

— Ты возлагаешь на меня слишком много надежд, Вики. — Он осёкся, прикрыв глаза и поправился. — Виктория. Малышка Вики действительно уже погибла бы, как все наши предшественники. Но порой мне невероятно жаль, что твоя наивность улетучилась в приключившемся дерьме. Хочется хоть на миг вернуть ту беззаботность. Снова увидеть тебя любознательной, юной, чистой, ещё не знающей, что будет впереди, с чем придётся столкнуться.

Я улыбнулась, взяв его за руку, гася свет в гостиной и выводя на центр комнаты. За балконной раздвижной дверью шелестел дождь, грохоча по кадкам с пока ещё зелёными декоративными растениями, по настилу и перилам балкона. Музыка, которую не различить, если не прислушаться. Музыка засыпающей на время осени природы. Несколько неуверенных шагов — и я закинула руки на мужские плечи, упрямо глядя в печальную из-за сегодняшних откровений бирюзу.

Попытка расслабиться, показать ту «девочку», которую он потерял. Которую мы оба потеряли. Где-то в подкорке пролетели воспоминания, что были с ним связаны. Ещё с моего появления в школе. Неколебимый образ наставника. Грозного, способного защитить, знающего эту новую для меня жизнь и готового рассказать, научить, направить. Не знаю, что видел Геральд, но сжавшиеся на моей талии руки притянули максимально близко. Последней, короткой вспышкой перед глазами промелькнул бросок стакана, разбивающегося о стену. Воспоминание мелькнуло и ушло на дно, чтобы не появляться больше.

Никогда…

Ливень за окном набирал обороты, сверкнула молния, и откуда-то издалека гулко донёсся раскат грома. Ещё вспышка, отразившаяся в бирюзе. Я подалась вперёд, лаская кончиками пальцев щёку демона, продолжая покачиваться в трансе этого странного танца под симфонию природы, потянулась к его губам, чувствуя, как одна из его ладоней скользнула выше, впечатывая за лопатки в его тело. Осторожный ответ на поцелуй, больше ласкающий губы, словно рассказывая этим прикосновением все его страхи, всё, что мучило.

Я чуть выгнулась в его руках, дотянувшись до молнии платья на своей спине.

— Так быстро? — хмыкнул демон.

— Я хочу тебя. Разве это плохо — хотеть того, кого любишь? Я хочу принадлежать тебе. — Обхваченное пальцами лицо демона. — Полностью. Здесь и сейчас.

В сумраке прошелестел его смешок:

— Прямо здесь? Я пока не готов объяснять Гидеону весь процесс воспроизводства смертных и бессмертных. На пальцах это… — он снова рассмеялся, заглядывая в мои глаза, — пошловато будет выглядеть.

Фыркнув, я вывернулась из объятий, окончательно расстёгивая молнию на платье и удирая в спальню.

— У нас есть как минимум одна комната, чтобы всё было «безопасно».

Он вошёл следом, закрывая дверь и прислонившись к ней спиной. Движение руки по кнопке включения света. Не основного, но пары прикроватных светильников. Спальню залил тёплый уютный свет, на пару секунд заставивший прищуриться. Я потянулась было к застёжке бюстгальтера, но он только качнул головой. Уловив пожелание, я подошла ближе, покачивая бёдрами. Ладони прошлись вверх от его живота к плечам, поглаживая напрягающееся в предвкушении тело.

Стянутая водолазка присоединилась к моему платью. Чуть улыбнувшись, я привычно тронула поцелуем белёсый шрам на его шее. Язык кончиком прочертил его по всей длине, чувствуя, как под ладонями чаще стала вздыматься грудь демона. Пальцы справились с брючным ремнём, вытягивая его из петель, отбрасывая в сторону остальной одежды. Подавив усмешку, я расстегнула его брюки, опускаясь коленями на пол и стягивая их вниз вместе с боксерами и носками.

Геральд насмешливо приподнял бровь.

— Очень по-королевски…

— Помолчи.

— Ну, я попро… ч-чёрт! — Он ощутимо приложился затылком о дверь. — Уокер…

Язык снова скользнул по бархатистой коже его члена. Я с усмешкой вскинула глаза, отметив, как он зажмурился. На макушку легла ладонь, словно с привычной просьбой притормозить. «Не сегодня», — хмыкнула я внутренне, охватывая его губами и преступая к экзекуции. Прежде казалось, что я слишком зажата для экспериментов орального секса. Сейчас же уверенный напор, желание снова почувствовать, как из недр демонической души плеснёт на волне возбуждения самшит.

Ногти чуть вошли в ягодицы демона, и он снова зашипел, двинув бёдрами навстречу моим губам. Пальцы на макушке напряглись, снова пытаясь забрать инициативу. Я пошла на уступки, расслабляясь, позволяя ему вести. Невзирая на достаточно «жёсткую игру», в голове даже не проплывало мыслей о том, что это слишком близко к насилию. Головка ударялась в глотку, и стоило труда подавлять рефлексы. Стоило того, чтобы слышать его тихие стоны, чувствовать табуны мурашек под ладонями, попытаться добавить ощущений. Чувствовать, как ему всё более и более сложно сдерживаться.

Лишь на секунду отстранившись, я ощутила, как мой подбородок поддели ладонью, заставляя встать на ноги. Бирюза с возбуждённой поволокой прошлась по моему телу. Под его пальцами щёлкнула застёжка бюстгальтера, упавшего на пол после увлекающего движения ладоней, скользящих от шеи по плечам до кончиков моих пальцев.

Шёпот в мои чуть припухшие губы:

— Хочу тебя, маленькая Королева. Хочу принадлежать тебе так же, как ты принадлежишь мне…

Пара незаметных шагов — и я почти рухнула спиной на постель, чувствуя очередное движение его ладоней, поддевающих бельё, стягивающих с моих ног капроновые чулки. Широко разведённые бёдра, шлепок по ягодице, заставивший дрогнуть и выругаться. Бирюза сверкнула каплей ехидства, и я уже ждала, что сейчас начнётся самое приятное. Не угадала. Ответное удовольствие почти всегда было для него в приоритете…

Поцелуй в щиколотку, ещё ниже. Скольжение языка под коленом и выше — ко внутренней части бедра, лёгкий укус, заставивший меня зашипеть и податься пахом к тёплому дыханию. Уже без усмешки. Язык нетерпеливо рванулся внутрь, и я запрокинула голову, хватаясь едва послушными пальцами за покрывало. Сладкая пытка, заставляющая задохнуться от волны ощущений, от того, как нетерпеливость уносила куда-то далеко разум, вынуждала дрожать и выгибаться.

Сжатые ладонями ягодицы. Узор кончиком языка, вырисовывающий символ бесконечности по пульсирующей точке внизу живота, от которой бросает то в жар, то в холод. И снова внутрь, проталкиваясь и раздвигая подрагивающие стенки. Чертовски сладко, чертовски приятно. Чувствовать, понимать, получать… Любить.

— Геральд…

— М-м? — Демон чуть насмешливо оторвался от меня, тронув губами низ живота. — Так быстро?

— Ну пожалуйста… — Я заёрзала, кусая губу.

Он с сочувственным вздохом поднялся, нависая на вытянутых руках. Член прошёлся по моей промежности, заставив снова дрогнуть и зажмуриться. Плавный глубокий толчок, заполняющий до головокружения, и движение наружу. Медленный ритм, позволяющий снова насладиться, почувствовать эту самую минуту. Минуту самого начала. Всё же открывая глаза, уловила мутным взглядом то, как он всматривался в моё лицо, словно пытаясь запомнить каждую деталь этой ночи. Хотел знать, что жизнь больше не будет делиться на «до» и «после».

Ладони прочертили спину Геральда, опускаясь к пояснице, ещё ниже, сжимая напряжённые ягодицы. Он усмехнулся, подтянувшись выше, садясь на пятки и притягивая меня ближе. Подхваченные под колени ноги разошлись, позволяя ему полностью забрать инициативу. Всё ещё немного медлительно, но это было как с тем самым дождём, что бушевал за стенами кондо: сначала легко, но уже спустя десяток минут грянет откровенная буря.

Не прогадала…

Амплитуда толчков начала нарастать, соперничая в своей частоте с ударами сердца. За окнами снова сверкнула молния, и свет погас. Просто перебой электричества из-за непогоды, но я даже внимания не обратила, кусая указательный палец и стараясь не завопить, чувствуя, как напористо и всё более размашисто двигался Геральд во мне. Ещё ускорение, и попытку вскрикнуть удалось прервать с колоссальным трудом. Внутренний жар, испарина, поднимающееся в теле давление до неадекватных пределов. Казалось, ещё пара глубоких толчков — и мир разорвётся в лоскутки.

Отпущенная нога, и большой палец демона накрыл мою плоть, снова массируя, стимулируя. Заскулив, я попыталась вывернуться, понимая, что вот-вот кончу, но не позволил. Лишь лёгкое замедление… На несколько секунд, чтобы перевести дух, но это всего лишь обманка. Снова выходя на острие удовольствия — оглушающие, разгорячённые хлопки тел, тяжёлое дыхание, собственные стоны, которые уже почти невозможно сдержать.

Рывок за бёдра и под лопатки заставил охнуть, и я овила руками плечи и шею Геральда, почти испуганно заглядывая в глаза. Положение неудобное, но вот резкие движения снова ускорились, когда его руки удерживали меня под ягодицы, опуская на входящий в тело член до самого упора. Впившиеся несдержанно губы заглушили крик из-за предельной глубины слияния, и я обмякла, безвольно повиснув на его плечах, чувствуя, как всё внутри сжалось. Мысли разлетелись к чёртовой матери. Только пульсирующий жар, растекающийся семенем в собственном теле.

Он опустился на постель, продолжая укрывать меня собой, лаская поцелуями лицо, улыбаясь в ответ на мою почти сонную улыбку потонувшей в эйфории счастливой женщины. Щёлкнула застёжка амулета, и он откатился в сторону, прижимая меня к себе, кутая в одеяло и крыло.

Плеча коснулись губы.

— Я люблю тебя…