Глава 32. "Последний рубеж страхов" (2/2)

Ухватившись за одно из деревьев, я едва не оставила в коре ногти, тихо проскулив:

— Отпусти… Пожалуйста!..

— Ведь «всего лишь друг». Не так ли, Виктория?.. — Марк усмехнулся.

Сжавшись в комок, я уже готова была осесть на траву вздрагивающим комком оголённых от страха нервов. Перестало хватать воздуха, и мне казалось, что стало ещё темнее. Такой удар паники после долгого покоя выбил из колеи за мгновение, перевернув всё с ног на голову. Я зажмурилась, мечтая, чтобы всё превратилось в кошмар, чтобы я просто задремала за столом, а сейчас проснулась и всё было по-прежнему спокойно.

— Гудман, оставь её. Немедленно, — спокойно проговорила Пиф за плечом Марка.

— Она мне солгала… — прошипел блондин.

Ноги подкашивались, и я всё же нашла опору спиной у одного из деревьев. Неожиданно раздался хруст и вскрик Марка. С трудом заставив себя открыть глаза, я увидела пережатую в районе кисти руку блондина. Геральд медленно, но верно отвёл её от меня, разворачивая обидчика к себе лицом. Вторая ладонь стремительно сошлась на горле ангела, сдавливая и поднимая его выше, отрывая ногами от земли без особого напряжения. В бирюзе вспыхнуло знакомое уничтожающее пламя, полное такой первозданной ярости, от которой мурашки табунами бежали по открытым плечам и рукам.

Геральд что-то проговорил на диалекте демонов. Тихо, неразборчиво, с угрозой, в которой уже не было обещания боли. Только смерть. Уловив, что бессмертный не понимает или не хочет его понять, он произнёс уже на человеческом:

— Я ведь предупреждал тебя, мистер: не подходи к ней, не касайся её… Не говори с ней. Ты не послушал… — пророкотал Геральд. — Как думаешь, в условиях смертного мира ты сможешь восстановить позвоночник достаточно быстро, чтобы выжить?..

Блондин что-то невнятно прохрипел в ответ, свободной рукой пытаясь ослабить хватку, чтобы снова чувствовать землю под ногами. Судя по взгляду даже протрезвел в мгновение ока, получив такой отпор, на который явно не рассчитывал. У меня же перед глазами встала давнишняя история, как мне самой точно так же свернул шею брат Геральда. Тогда меня не пожелали убить. Не думаю, что Марку до такой степени повезло бы после случившегося. Тем более здесь, где уровень регенерации снижен в десятки, если не в сотни раз…

Осторожно потерев место, в которое минутами прежде впивались пальцы блондина, я сделала полшага вперёд, тронув Геральда за плечо.

— Н-не надо… Не стоит рушить едва достигнутое…

— Он снова переступил черту дозволенного. Спустить второй раз? Нет уж… Больше я не намерен, — прошипел демон.

— Пожалуйста… оставь, — я всхлипнула, начиная ощущать вторую волну паники.

Пальцы Геральда всё же разжались, и Марк выскользнул из захвата, едва не рухнув на землю, но был подхвачен за ворот футболки. Короткий удар рукой от плеча — и раздался ещё один хруст. Блондин всё же свалился, держась за разбитый нос обеими руками. Приглушённый ладонями крик боли резанул барабанные перепонки, и я снова зажмурилась, оставаясь дрожать, будто от озноба. Страх не торопился растворяться даже после устранения опасности.

Пиф подошла ближе, обнимая и шепча какие-то успокаивающие слова, которые я даже не могла разобрать. Кажется, после её голоса включились и остальные звуки, от которых мозг абстрагировался напрочь. Нервные разговоры гостей, плакали некоторые напуганные дети… Но отчаяннее всех надрывался Гидеон. Я дрогнула, вывернувшись из объятий и торопливо подбегая к ребёнку. Сын дрожал не меньше меня, вцепившись в мою шею так, что не оторвать и при желании. Крик затих, он уткнулся лбом в мою шею, продолжая подрагивать.

Ко мне подступилась Шерри.

— Идём, я отведу тебя домой. Думаю, тут и без нас справятся…

— Геральд… — я попыталась найти демона глазами, но уже не могла, кажется, сфокусироваться. — Б-боюсь, тут одним носом не ограничится.

Соседка что-то сказала Пиф, после чего осторожно обняла меня за плечи, всё же уводя в сторону кондоминиума.

— Думаю, он не станет продолжать. Тем более есть кому проследить…

Я нервно обернулась, ища глазами Геральда. Самостоятельно принять решение в данный момент я не могла. Только ждала подсказки, совета, ответа… Чего угодно, чёрт возьми. Сейчас я не в состоянии была делать выбор: остаться или уйти. Глаза бирюзового оттенка обшаривали толпу, силясь определить ущерб и найти меня. Наконец, «поиск» увенчался успехом и он внимательно осмотрел меня и ребёнка, делая пометку, что «подопечные» на границе между срывом и реальностью. Короткий согласный кивок.

Послушно развернувшись, я позволила Шерри себя увести. Следом шёл Элайджа, неся на руках уснувшую после потрясений Хоуп, чтобы уложить спать дома. Становилось стыдно и неловко, что за мной сейчас так же требовался уход, требовалось внимание. Хотя бы на ближайшие полчаса. По телу табунами бегали мурашки, и отвратительно болел локоть, на котором остались чёткие отпечатки пальцев от захвата Марка. Шатенка ободряюще поглаживала меня по спине, что-то приговаривая. Я не слушала, пытаясь успокоиться самостоятельно, обрести гармонию, чтобы не последовало всплеска сил.

Когда мы оказались в ярко освещённом фойе кондо, стало несколько легче. По крайней мере, я смогла распрямить плечи и перестать вздрагивать от каждого шороха. Гидеон беспокойно ёрзал на руках, тоже осматриваясь в поисках опасности. Кроме дежурного, не было никого. Только мы с Шерри и дети. Гостеприимно распахнувшиеся двери лифта пропустили всю компанию внутрь. Демоница дала сыну ключ от квартиры, попросив переодеть Хоуп и уложить. Я попыталась было возразить, чтобы не тратила на меня своё время, но она только отрицательно качнула головой и осталась вместе со мной в кабине до девятого этажа. Руки подрагивали, и свой ключ я едва не выронила. Попасть в замочную скважину удалось далеко не с первого раза.

Наконец, дверь распахнулась, и я торопливо хлопнула ладонью по включателю света, оглядывая помещение, памятуя, как здесь без проблем оказался Миндер. Было тихо и спокойно.

Шерри опустилась на диван.

— Искупай ребёнка, потом сама в душ. Думаю, десять минут я смогу его как-нибудь отвлекать, пока ты смоешь хотя бы часть стресса.

— Ты не должна…

— Виктория, прекрати… То, что сегодня произошло — нонсенс. Я не знаю, что за помешательство у Гудмана. Не видела его таким никогда, и признаться, надеюсь, что больше никогда не увижу, — Шерри вздохнула, помассировав виски. — Полагаю, Пиф с ним побеседует, когда он придёт в себя. И, нет, предвосхищая вопрос: я не думаю, что у твоего партнёра будут проблемы.

Я вздрогнула от определения «партнёр» и торопливо побрела в ванную, чтобы выкупать Гидеона. Требовалось срочно переварить произошедшее и сделать нужные выводы, чтобы успокоить себя и ребёнка. Сын был усажен на стиральную машинку, пока я снимала с полки полотенца и новый подгузник. Включенная тёплая вода, приспособление для усаживания малыша, чтобы не заваливался на скользком дне ванны. Гидеон за моей спиной уже пыхтел, пытаясь самостоятельно стянуть футболку. Переставив с полки на край ванны детские шампунь и жидкое мыло, я помогла сыну избавиться от остатков одежды и усадила в тёплую, чуть вспененную воду, приступая к самому, пожалуй, успокаивающему ежевечернему ритуалу.

«Марк уже был пьян, когда пришёл на праздник? Или незаметно добавлял себе вместо газировки и прочих напитков глифт? Откуда он взял марево в смертном мире? Может, у него остались контакты с кем-то из бессмертных, которым он может рассказать информацию о том, где мы скрываемся? Или, вообще, привести Мальбонте прямиком к порогу моей квартиры?..» — металось в черепной коробке. Из крайности в крайность. Из покоя в нервное ожидание и очередную волну паники. Теперь уже не из-за прикосновения, а от предвкушения последствий.

Нет, я ничуть не сомневалась в том, что Пиф постарается уладить всё мирно. Тем более, что она знает всё в мелочах и с чем я столкнулась прежде, чтобы сейчас иметь полное обоснование своему поведению. Я предвкушала, что и мне самой предстоит тягостный разговор с оракулом. Едва ли она не выскажется о том, что, невзирая на весь прогресс в управлении силой, я не смогла дать отпор… Я нервно поёжилась, смывая пену шампуня с головы сына. Взгляд зацепился за собственный локоть: пятна пропечатались ещё отчётливее — завтра превратятся в синяки. Очередной озноб от ощущения дежавю после прикосновений Мальбонте.

Я опустила голову, ухватившись за край ванны. Глаза зажмурила до цветных пятен под веками, силясь прогнать кошмарные воспоминания…

— Мама, — тихо позвал Гидеон.

— Да, милый?.. — я с трудом разлепила веки, выжав усталую улыбку из последних сил.

— Всё?.. — обречённо уточнил сын.

— Не знаю… — что бы он не имел в виду, я не знала ответа ни на один из вариантов вопроса. — Но я постараюсь сделать так, чтобы ничего плохого больше не произошло.

Наклонилась, тронув губами сырую, пахнущую шампунем макушку. Губка торопливо вырисовывала мыльные узоры на нежной детской коже. Тёплая вода из лейки душа. Гидеон встал в ванне ровно, держась за мою руку и позволяя смыть с себя остатки пены. Его начинало клонить в сон, и это тоже было хорошо. На душ мне требовалось около десяти минут. Возможно, он уснёт уже к концу одевания в пижаму, и я как раз смогу смыть с себя последствия этого дня. Хотя бы их физическую часть.

Завёрнутый в полотенце ребёнок, на моё счастье, сонно потёр кулаками слипающиеся голубые глаза. Я вышла из комнаты, глядя на Шерри, устало откинувшуюся затылком на подголовник дивана. Шатенка спокойно поднялась, направившись за мной в сторону спальни. Гидеон зевал всё одевание в пижаму, после чего откинулся на подушку, укрытую полотенцем, и глубоко вздохнул, проваливаясь в сон. Порой я завидовала этой его способности — засыпать после стресса за считанные минуты. Все его насущные проблемы пока можно было решить сном.

Я прихватила бельё и сменную одежду, и после благосклонного кивка Шерри торопливо побрела в душ. Взгляд в чуть запотевшее зеркало отразил чуть смятое платье, нервно бегающие глаза, подрагивающие руки. С виду я вот-вот собиралась разреветься, но почему-то глаза оставались полностью сухими. Торопливо скинув одежду, я шагнула под горячие упругие струи, настроив смеситель так, чтобы на меня лился поток едва переносимого кипятка. Раньше помогало: такая вода была горячее, чем тело Мальбонте. Помогала переключить сознание с предвкушения очередной ночи на что-то более важное. Сейчас она ещё и смывала лишние мысли, оставляя хотя бы на время пустое сознание и отступающий озноб страха.

Быстро выполоскавшись и отжав волосы, я скользнула в бельё и футболку с легинсами и вышла из пропаренной ванной комнаты. Почему-то ждала, что Геральд уже вернулся. Разумеется, его ещё не было, и я со вздохом побрела в спальню. Шерри смотрела в окно на спящую детскую площадку во внутреннем дворе кондо.

— Спасибо, — тихо проговорила я, — И за то, что помогла с праздником, и за то, что убедила меня его устроить.

— Сейчас я уже жалею об этом, — со вздохом призналась шатенка, — С одной стороны восторг твоего сына стоил того. С другой, пожалуй, я даже боюсь спрашивать о том, почему у тебя была такая реакция. Нет, разумеется, Гудман повёл себя как первостатейный мудак. Но едва ли ты бы так перепугалась только от одного, пусть и довольно жёсткого прикосновения.

Я качнула головой, сев на край постели и погладив по влажным волосам мирно спящего Гидеона.

— Давай не будем думать о плохом. Мне просто нужно больше времени, чем прочим. Я переборю эти страхи рано или поздно. Просто… — вздохнув, я потёрла лицо руками, — просто пора поверить в то, что было в прошлом, больше со мной не случится. По крайней мере, не здесь…

— Если тебе будет нужна помощь, если захочется поговорить — только попроси. Я рядом… — Шерри отступила от окна, подходя ко мне и осторожно обнимая, наклонившись. — Побыть с тобой до возвращения Геральда?..

— Не стоит. Ещё раз — спасибо за помощь. Думаю, сейчас тебе не меньше моего нужен отдых. Я в порядке… — вышло почти уверенно и беззаботно, как мне хотелось верить.

Кивнув, шатенка покинула спальню, и я пошла следом, чтобы закрыть за ней дверь. Сил почти не оставалось… Хотелось забраться в постель и забыться до утра. Впрочем, стоило оказаться под одеялом, как в темноте за закрытыми глазами начали мельтешить произошедшие события. Волнообразно поднимающиеся страх и паника, острое желание сбежать, скрыться, сжаться, чтобы не причинили боль. Стыд за собственную слабость. «А ведь за несколько часов до того, как всё случилось, я обещала Гидеону защитить его от всего, даже ценой собственной жизни. Выходит, все мои обещания — лишь пыль, гоняемая ветром, и не более того…» — усмехнулось с ноткой отвращения к себе подсознание.

Я зажмурилась крепче, свернувшись на боку и глядя на узкую полоску света между неплотно задёрнутыми шторами. «Слишком медленно. Я жалею себя больше, чем сейчас могу себе позволить. Возможно, когда выяснятся детали поступка Марка, всё встанет на свои места… Просто очередная ступень, ведь сила не пробудилась, несмотря на панику и страхи, верно?..» — попытка убедить себя почти удалась. Почти, потому что всё же болели предстоящие синяки. Внутренне сделав пометку о том, чтобы при посещении супермаркета в следующий раз взять в аптечном отделе мазь от ушибов…

В прихожей щёлкнули дверные замки. Я покосилась на часы: время близилось к полуночи. Геральд вернулся только что. И, судя по всему, в компании Фреда. Послышались звуки вносимых в гостиную вещей и торопливое усталое прощание. Удалось расслышать слова своего нанимателя, обращённые Геральду: «… всё сделал правильно. Не сомневайся — я поступил бы точно так же…». Я вздохнула, подтянув к себе ближе сына и обнимая его одной рукой. Гидеон сквозь сон развернулся, прижавшись щекой к моей груди. Снова щелчки запираемой на ночь двери, скрип цепочки-ограничителя. Вздох Геральда в сумраке гостиной.

Судя по шагам и шуршанию в соседней комнате, он переоделся в спальные штаны и футболку, прежде чем лечь спать. Буря внутри меня улеглась окончательно: уровень безопасности стабилизировался. Видимо, подсознательно я могла быть спокойна только тогда, когда мы собирались втроём дома. Внутренне пожелав Геральду доброй ночи, я вздохнула, собираясь всё же постараться уснуть, но скрипнула не до конца закрытая дверь нашей с сыном спальни.

Демон заглянул в комнату, шёпотом поинтересовавшись:

— Как ты себя чувствуешь?..

— Терпимо… — так же шёпотом призналась я, чуть повернув голову. — Спасибо. Я… я не знаю, как тебя благодарить за сегодняшний день. За все его моменты.

Тихий смешок — и Геральд вошёл в комнату, опустившись на край постели.

— Давно руки чесались ему врезать. Жаль, что в таких обстоятельствах и в такой день, но… — услышав мой тоскливый вздох, Геральд пристально всмотрелся в темноту. — Хорошо, умолкаю. Хочешь, я останусь, пока ты не уснёшь?

Я сглотнула, пытаясь проанализировать своё состояние, чтобы сделать вывод — готова ли к этому. Страха не проплывало. Сознание осталось пронзительно чистым. Только понимание, что в этом случае будет два исхода: либо я усну мгновенно, либо не усну вовсе, потому что он рядом и это было волнительно, даже невзирая на события вечера и то, что ко мне прижался спящий сын.

Всё же нерешительно кивнула:

— Если тебе несложно…

— Несложно. Только, если можно, я амулет сниму. Терпеть не могу спать, когда крылья скрыты.

— Как тебе удобнее… — я невольно улыбнулась от ворчливого тона.

Послышался щелчок застёжки амулета, и в темноте раскрылись пронзительно чёрные крылья. Я не вздрогнула. Невольно вспомнилось, как он укрывал меня ими от страхов после побега. Это случалось чаще, чем я осознавала. Но почему-то только в этой непроглядной темноте мои флешбэки отступали. Быть может, от осознания, что именно эта тьма не враждебна и не жестока. Эти крылья спасли жизнь моему ребёнку тогда, когда другие не смогли бы и не успели…

Геральд вытянулся на другой половине постели, подумал и придвинулся ближе. Ещё более бледная в темноте комнаты ладонь погладила Гидеона по голове, опустилась ниже, к спине, скользнув между крыльями ребёнка и невольно задев мою руку, которой я обнимала сына. Тактильный контакт был коротким, но способности сработали на автомате. Словно привкусы коктейля эмоций: спокойствие, триумф, довольство и понимание, что день был не таким уж провальным. И ещё что-то, что я не успела распознать отчётливо. Что-то волнующее, имеющее странный привкус, пока не находящий в моём разуме сравнения.

Кажется, уловила эту вспышку не только я. Демон улыбнулся в темноте, придвинувшись ещё чуточку ближе. Ровно настолько, чтобы ребёнок имел достаточно простора для возможности перевернуться, но был защищён с обеих сторон. Раскрывшееся тяжёлое крыло укрыло поверх одеяла всех троих, едва не свесившись на пол от размаха.

— Спи, Виктория…

— Спасибо… — я послушно прикрыла глаза, отогреваясь окончательно и проваливаясь в спокойный глубокий сон без кошмаров.