Глава 29. "Баланс сил" (2/2)
— О чём ты? — я удивлённо приподняла брови, глядя на сына.
— Он спокойный. Я заметила, что он касался всех, с кем играет, и отчасти старается держаться подальше. Причём не упирая на свою возрастную группу. Словно определил, кому готов доверять, и только потом начал общение, — Шерри чуть лениво улыбнулась. — Словом, он не хочет быть компанейским. Очертил для себя круг и не всех в него подпускает.
Я пожала плечами.
— Просто с кем-то интересно, с кем-то не очень, — я закрыла альбом, откинувшись на спинку скамейки. — Я не хочу, чтобы он ориентировался на моё мнение, с кем ему стоит дружить, а с кем — нет. Да и во всём остальном, надеюсь, эта динамика сохранится.
Моя собеседница расхохоталась:
— О, ты себе не представляешь, что тебя ждёт! Эл начал бунтовать едва первый десяток разменял. Любознательный, не ощущающий опасности. Стоит потерять амулет — и все увидят крылья, и чёрта с два его это останавливало, когда пришло время показать характер, — она вздохнула, потерев пальцами переносицу. Смех стал нервным. — Один раз подрался, порвалась цепочка амулета. Хорошо, что тот улетел под рубашку и всё равно оказался прижатым к телу. Только этим спаслись…
Меня прошиб холодный пот от одной мысли, что через десяток лет или чуть больше Гидеон начнёт вытворять нечто похожее. Однако чем больше я на него смотрела, тем отчётливее понимала, что шансов на это мало. Сын почти с первого вдоха уже заставлял всех прислушиваться к собственному мнению и пожеланиям. Вспомнить историю с кормилицами. Дитя меньше недели от роду переломало собственному отцу все планы по воспитанию меня через отстранение от заботы о малыше. Он же требовал внимания к себе в острые моменты, когда мог начаться скандал или Маль проявлял жестокость.
«Нет… Если всё правильно объяснить, он не будет пакостить и бунтовать. Хотя… Кому я вру?..» — протянул внутренний голос. Вспомнились свои подростковые бунты… Как отец едва ли не ночевал в школе после моих проделок. Тихоня Уокер на три года превратилась в отпетую скандалистку. Правда после одной ссоры с отцом, когда он уже махнул рукой от усталости и ушёл из дома, хватило. В тот вечер я оббегала половину города, обзвонила его друзей и любимые кафе. Папы нигде не было, его никто не видел, и никто понятия не имел, куда он мог направиться. Встретились мы в парке на скамейке, когда уже была ночь. Он просто сидел в темноте и смотрел на воду.
Утром следующего дня выброшены были все бесноватые шмотки, львиная доля косметики, и поведение спешно корректировалось. Я слишком сильно боялась остаться совершенно одна. Утрата матери была в раннем возрасте. Если бы что-то случилось ещё и с отцом…
Мотнув головой, я выжала нервную улыбку:
— Не думаю. В любом случае мне кажется, он умеет выходить на диалог, — я чуть повернула голову, взглянув на свою собеседницу. — Ты когда-нибудь думала, что будет с Элайджей и Хоуп дальше?
— Думала, разумеется, — Шерри сморщилась. — Либо обычная жизнь среди смертных, просто куда более долгая, либо… Если они захотят — можно будет вернуться. Школа, бессмертие, скука… — она закусила губу, взглянув на окна своей квартиры, и чуть тише добавила. — Но я вернусь туда, только когда срок Фреда выйдет. Я не могу его оставить… И дети… Я не думаю, что они пожелают уйти, бросив его в одиночестве на исходе жизни.
Сглотнув, я протянула руку, чуть погладив её пальцы.
— Мне кажется, пока не стоит. Там сейчас… отвратительно.
— О чём ты? Ох, я ведь за всё это время так и не спросила, почему ты сбежала! И даже не уточнила, что происходит наверху… — мазнув взглядом по наручным часам, она спохватилась. — Дьявол, но времени снова нет. Может, как-нибудь попьём кофе и ты расскажешь мне что-то из событий наверху?..
— Не думаю, что…
Из песочницы послышался требовательный плач Хоуп.
— Пора обедать, — Шерри улыбнулась мне, направляясь за дочерью. — Приятного дня, Виктория!
— Д-да… Взаимно… — я чуть улыбнулась, глядя, как сын в очередной раз с тоской посмотрел им вслед, и поднялся с песка. — Судя по всему, нам тоже уже пора.
Отложив альбом, я протянула руки, подзывая ребёнка. Шагов пять-семь от скамейки до песочницы. Дома он уже вовсю рассекал, хоть и держась за что-то. Да и вообще, когда появилась возможность ходить, кажется, он начал чувствовать себя значительно увереннее. Границы мира расширились, и ему это нравилось. Нравилось, что можно самостоятельно добраться до дивана, составить мне компанию во время готовки. Словом, ребёнок рос. Скоро исполнится первый год, и я была счастлива, что провела его рядом.
Гидеон старательно, хоть и покачиваясь, брёл ко мне. Оказавшись рядом, потянулся и полез на руки, желая, очевидно, ознакомиться с очередными набросками в альбоме. Да, он стал моим основным критиком. И я даже невольно начала задумываться о том, чтобы позже приобрести свою технику и попробовать нарисовать для него короткий мультфильм. Он любил подолгу рассматривать рисунки, периодически даже пытаясь выговорить имена своих приятелей. Однако всегда и неизменно радовался образам Хоуп и своим. Особенно когда они оказывались на одном листе.
«Пожалуй, стоит и нам подняться и пообедать…» — подумала я, глядя на Гидеона.
— Виктория, добрый день!
Я подняла голову, глядя на Марка, стоящего с пакетом продуктов в руках. Судя по всему, увидел нас, когда въезжал на парковку кондоминиума. Мы не виделись с момента знакомства, и сейчас я испытывала лёгкий стыд от того, как повела себя после его прикосновения.
— Здравствуйте… — я выжала нервную улыбку.
— А это, я полагаю, и есть упомянутый сын, который окружён вашей заботой? — я кивнула, и Марк, словно оценивая и сравнивая, перевёл взгляд с меня на Гидеона. — Вы очень похожи.
— Спасибо. Я хотела попросить прощения за…
— Не стоит. Ситуации бывают совершенно разные, и я был не в праве так наседать. Так что, скорее, мне следует извиниться. Что, собственно, я и предлагаю… — он чуть поправил пакет с покупками на сгибе своего локтя. — Как насчёт того, чтобы сходить в кафе здесь, на территории кондо? Просто чай и ни к чему не обязывающая беседа.
Взглянув на совершенно спокойного ребёнка, я на минуту задумалась. С одной стороны, я опасалась, что очередное прикосновение или затронутая неуютная тема всё пустят под откос, с другой… Если Гидеон спокоен, то опасности нет. К Марку он даже с целью «знакомства» рук не протягивал. Повторялась ситуация с Джеферсоном и Шерри: они его не интересовали. Просто мошки на стекле, которые не стоят даже толики внимания.
Вздохнув, я кивнула:
— Если там есть что-то, чем можно накормить ребёнка.
— Думаю, их меню достаточно разнообразно и с этим не будет проблем. Если вы не против, я отнесу покупки домой и вернусь.
— Никаких проблем. Мы подождём… — попытка тепло улыбнуться, кажется, оказалась успешной. — Только у нас не слишком много времени. Я боюсь, ему стоит попытаться поспать.
Блондин кивнул, торопливо направившись ко входу в жилой комплекс. Я с усмешкой покосилась на сына, который ещё не зевал, но запросто мог начать клевать носом после нескольких часов на свежем воздухе. В уме крутилось, что Геральду на ужин приготовленного ещё хватит, а пока ребёнок будет спать, я успею приготовить что-то на завтра и послезавтра. «И порисовать, если останется время, прежде чем меня саму вырубит…» — напомнил внутренний голос.
Через десяток минут Марк вернулся и провёл нас по внутреннему двору кондо к внешней стороне постройки. На углу действительно располагалось тихое кафе, выходящее панорамными окнами на пруд, где несколькими сутками ранее я тренировалась с Пиф, чтобы подчинить свою силу. Мы расположились за одним из столиков и сделали заказ из пары чизкейков, чая и сока с суфле для Гидеона.
Блондин любопытно посмотрел на меня:
— Не хочу давить, просто любопытство. В чём была причина вашей реакции в тот день на парковке?
Я неуютно поёжилась, стиснув в пальцах салфетку, вынутую из подставки.
— Последние… отношения, если их можно таковыми назвать, подарили мне не только сына, но и ворох эмоциональных и физических проблем. Я ещё… учусь справляться с этим. Не всегда успешно, как вы поняли, — с трудом подавив нервную дрожь, я несмело улыбнулась. — Просто мне нужно несколько больше времени, чтобы понять, что за прикосновением не всегда следует насилие.
Лицо Марка, кажется, окаменело. Он пристальнее всмотрелся в черты Гидеона, после чего взглянул уже на меня. Зелёные глаза, кажется, полыхали гневом и злостью. На щеках ходили желваки, и он побарабанил пальцами по крышке столика.
— Хочется верить, что ваш бывший… партнёр получит наказание за то, что с вами сделал. Это объясняет все последствия… Но, — сглотнув, Марк снова перевёл взгляд на Гидеона, — но разве вам не претит растить плод насильственной связи? Я не стремлюсь вас оскорбить или обидеть этим словами. Просто…
Я чуть качнула головой, тоже посмотрев на малыша.
— Дети не виноваты в ошибках своих родителей. Гидеон не первая моя попытка дать жизнь, но единственный, кто выжил, — Марк стал ещё бледнее, и зажмурился после этих слов. — Если у меня есть шанс воспитать его тем, кто будет лучше и чище, невзирая на собственную боль, я не имею никакого права его оставить. А отец… Он далеко и больше не влияет на него. Как минимум не здесь и не сейчас. И не будет, пока я жива.
Кивок.
— Вы правы. И я поражён вашей силой воли, — блондин вздохнул, несмело протянув мне через стол раскрытую ладонь. — Прошу только поверить мне. Я не имею цели вам как-либо навредить.
Подавив внутренний протест, я всё же вложила в неё свои пальцы. Больше не для того, чтобы дать аванс, а проверить собственную выдержку. Сердце было спокойно даже после того, как он накрыл их своей второй ладонью, коротко погладив и притянув к своему лицу, запечатлев на костяшках целомудренный спокойный поцелуй. Скорее, как дань уважения моему терпению.
Принесли заказ, и я отвлеклась на то, чтобы покормить Гидеона, вполне довольного тем, что обед оказался состоящим из десерта. Пожалуй, наблюдая за этим процессом, Марк даже несколько развеселился, комментируя детский аппетит и общее довольство таким раскладом. Когда с кормлением было покончено и ребёнок получил в своё распоряжение задний лист альбома и мой карандаш, я наконец сделала глоток вкусного чая с травами. В подкорке пронеслось, что по составу он чем-то смахивал на тот сбор, который Геральд заваривал мне после побега.
Очередное приглашение в ювелирную мастерскую с ребёнком за компанию я не стала отклонять, искренне пообещав подумать. Кажется, старательные попытки уговорить себя не шарахаться от людей приносили плоды. Возможно, конечно, сказывалось и то, что сила стала более послушной и в случае проблем у меня будет хоть что-то для обороны. И всё же, прежде чем увозить ребёнка с территории кондо, я должна была обговорить это с Геральдом. Элементарное уважение к его стараниям обезопасить Гидеона и меня. Было бы свинством просто сбежать и поставить перед фактом, когда вернёмся.
Из размышлений вывел уже не в первый раз заданный вопрос:
— Вы говорили, что живёте с мужчиной… Надеюсь, это не отец мальчика? — нервно поинтересовался Марк.
— А? — я хлопнула глазами. — Н-нет. Нет-нет. Это… друг. Очень близкий друг, который не побоялся нас защитить и помочь спрятаться. Почему вы спрашиваете?
— Всё ещё не теряю надежду на взаимность собственных интересов, — совершенно серьёзно ответил мой собеседник, после чего рассмеялся от моей озадаченности. — Виктория, не будьте столь категоричны. Полагаю, многие свободные мужчины были бы рады вашему вниманию. Я удивлён, что вы соседствуете с «другом», но и рад этому, поскольку так имею хотя бы призрачный шанс на то, что это не последняя наша встреча за чаем. И куда меньший шанс на то, что когда-то это превратится в свидание.
Я с улыбкой качнула головой.
— Не думаю, что готова к чему-то больше дружбы ближайший год, если не больше. То, что было прежде… Не так легко вытравить, — я отделила вилкой кусочек чизкейка и отправила его в рот. — Но взглянуть на мастерскую было бы действительно любопытно. Нам обоим…
Гидеон неожиданно встрепенулся, поднял голову от альбома и заголосил со своего места, глядя на вход в кафе. Я проследила за его взглядом, видя, как к нам приближается Геральд. Либо решил заехать на перерыв, либо смена подошла к завершению раньше. И, судя по выражению лица, он был не слишком доволен моей компанией. Марк, оценив расстановку сил, вскочил со своего места, приветливо улыбнулся, протянув открытую ладонь для пожатия, однако демон жест проигнорировал, молча подходя к стулу и поднимая на руки Гидеона.
Хмурый взгляд прошёлся по блондину и сместился на меня.
— Домой. Быстро.
— Но… — я попыталась возмутиться, но сдалась. — Ладно.
— Мистер, простите, но я бы хотел, чтобы девушка сама решала, когда ей стоит…
Геральд глубоко вздохнул, осаживая гнев и раздражение:
— Слушай внимательно, мистер… В прошлый раз, когда ты её тронул, у неё был срыв. Мне несложно успокаивать, несложно следить за тем, чтобы она пребывала в покое, пока очередной холёный Казанова не решит попытать удачу, — он чуть приблизился, положив ладонь на плечо Марка и сжав её. — Но, если я узнаю, что ты трёшься где-то поблизости до тех пор, пока она не восстановится — пеняй на себя.
Я сглотнула, спешно накинув на плечи ветровку.
— Д-домой…
— Угу, — Геральд кивнул, недобро сверля взглядом Марка. — Удачи, мистер.
Блондин стоял словно вкопанный, оторопело глядя нам в след до тех пор, пока дверь кафе за спиной Геральда не захлопнулась. Внутри мешались обида и раздражение за такое отношение. Хотелось возмутиться, но я молча шла домой, опустив голову, слушая, как Гидеон что-то лепечет демону, рассказывая о событиях дня. Стоит сначала уложить ребёнка, а уже после устраивать скандал, если, конечно, мне хватит духа на отстаивание своего права на общение с учётом обстоятельств.
Лифт, квартира… Я чуть ли не пинком захлопнула дверь, уперев руки в бока, гневно сдув прядь, выпавшую из хвоста на глаза:
— И что это было?
— Уокер, выдохни. Это в твоих интересах… Ты ещё не готова заводить роман. С этим манерным хлыщом тем более, — спокойно ответил демон, ссаживая ребёнка на диван. — Он даже защитить не сможет, если жаренным запахнет.
Я прикрыла глаза, давя раздражение.
— Мне теперь в четырёх стенах сидеть и ждать пока «отпустит»?!
— Ну, у тебя есть подружка. С ней безопаснее. По крайней мере тебя не переклинит, если она решит к тебе прикоснуться, — насмешливо и нервно ответил Геральд, устало закатив глаза. — Ладно, слушай… Я перегнул. Признаю. Но не хотелось бы в будущем набить ему морду, если полезет до того, как ты будешь готова его подпустить.
Прищурившись, я поджала губы, глядя в бирюзовые глаза. Хитрые, ни черта не жалеющие о том, что забрал меня из кафе. Он был доволен тем, что успел прежде, чем разговор с Марком зашёл в тупик. «И стоит себе признаться, что я тоже рада этому…» — хмыкнуло подсознание. Хотелось коснуться, чтобы считать эмоциональный фон. Могла поспорить, что снова где-то внутри него была ревность. «Понять бы теперь ещё причины».
Раздражённо повесив на крючок ветровку, я подошла к ребёнку, начиная снимать с Гидеона верхнюю одежду:
— Тебя теперь каждый мужчина в моём окружении будет раздражать?
— Всё может быть, — насмешливо отозвался Геральд, уходя в кухню. — Кстати, завтра мы едем выбирать автомобиль.
Закатив глаза, я подняла раздетого сына на руки, заглядывая в арку.
— Ты невероятно легко переводишь тему. Может, объяснишь, какого дьявола всё же полез. Только чтобы сберечь несколько футов моих нервов? Или есть что-то ещё?
— Например? — насмешливо поинтересовался Геральд.
— Ну, мало вероятно, конечно, но смахивает на ревность, — фыркнула я.
Он только плечами пожал.
— Как вариант может быть и ревность…
Я прикусила язык, молча уходя в нашу с сыном комнату и слыша приглушённый смех за спиной.
«И как это понимать?..»