Глава 24. "Бастард" (2/2)
Я помотала головой, обхватывая себя за плечи руками, ещё не до конца соображая, что происходит. Взгляд бешено скользил по невредимому Геральду, встревоженно рассматривающему меня.
— М-мне… Я…
— Тихо… — сделав несколько шагов, демон протянул руку, собираясь погладить меня по плечу, но я дёрнулась в сторону, зажмурившись. Снова пролетел флешбэк о прикосновениях Маля, и я втянула голову в плечи. Демон прошипел: — Догадываюсь, что с тобой делал этот ублюдок, но всё же сейчас реакция не к месту, Вики… Пожалуйста.
Просьба прозвучала отрезвляюще, и я застыла, опустив голову, прислушиваясь к спокойному прикосновению, погладившему напряжённые плечи. Ещё один медленный шаг, чтобы не спугнуть, кажется. Вторая рука, замершая на секунду, чтобы показать, что угрозы нет, и плавное притягивающее в объятия движение. Я выдохнула, продолжая стискивать себя руками до синяков, кажется. Знакомо шевельнувшаяся рука, расстегнула цепочку амулета, материализуя чёрные крылья с костяными наростами. Мгновение, и они сомкнулись над головой. Второй раз…
Секунды, минуты… Не знаю, сколько времени прошло. Только поглаживающие спину ладони и антрацитовая темень. Только глубокое совершенно спокойное дыхание и стук сердца под щекой — тоже спокойный и уверенный. Глаза открывать не хотелось, особенно когда потекло спокойное бормотание. Что-то на древнедемоническом с грохочущими в обычной ситуации нотками, но сейчас мягкая, завораживающая интонация большого опасного хищника. Не менее опасного, чем цербер, но вреда не причиняющего и не желающего причинить.
Вздох над головой.
— Успокоилась?..
— Сравнительно, — честно ответила я, не решаясь касаться в ответ как-то иначе, кроме того, что уже происходило. — Что… Как ты справился?..
Крылья опустились, но объятия не прерывались. Я чувствовала себя зашуганной дворовой собакой, которую пытались приручить к рукам. Пока безуспешно. Уловив заминку, Геральд чуть отстранился:
— Сможешь сделать кофе, пока я отнесу ребёнка в комнату, и разберём сумки? Потом всё расскажу. Идёт?..
— Хорошо… — я кивнула, делая шаг назад и нервно дёрнув руками, чувствуя, что вцепилась в собственные плечи уже явно до синяков, — Т… Только дверь не закрывай.
Короткий кивок, и он отступил, поднимая Гидеона на руки и относя в нашу с сыном комнату. Послышался скрежет молнии комбинезона, какие-то увещевания, снова на демоническом. Пришлось помотать головой, чтобы согнать ступор… «Я ведь могла бы сама… Переодеть…» — пришлось зажмуриться на секунду, чтобы окончательно унять дрожь. Не удавалось. Бросив взгляд на мелко подрагивающие пальцы рук, я подошла к плите, снимая с неё пустой чайник и наполняя его водой из-под крана. Действия механические. Последние недели, выполняемые ежедневно по несколько раз. Кружки. В одну сублимированный кофе, во вторую щепотка чайной заварки. Кубик сахара для Геральда. Себе пустой…
Прикрыла глаза, потянувшись к подносу с детской посудой. Всё выучено, всё неизменно хотя бы сейчас…
«Здесь и сейчас безопасно. Хотя бы пока. За эти дни меня никто не тронул, никто не пользовался телом, не пытался надломить разум. То, что происходит — мой выбор. Выбор, сделанный ещё до того, как возможность побега подвернулась вообще. Нет насилия, нет мучений… Я… я просто отвыкла от того, что не превращаюсь в объект издёвок, насилия и… Я живу. Мы живём…» — попытка убедить себя в том, что не стоит дёргаться, хотя бы когда мой спутник пытается касаться. Едва не пролив сок мимо детской бутылочки, я вздрогнула, отложив всё и вцепившись пальцами за столешницу.
Медленно доходило, что прежде я не осознавала степень собственного надлома. Там… Наверху я не имела права показать слабость. Здесь… тоже. Я должна быть сильной для сына, и я соответствую этому требованию, обращённому к себе самой. Вот только собственный разум покрылся трещинами, и каждое прикосновение дальше, чем к рукам, вызывает что-то внутри, словно опасаюсь удара. Под смеженными веками пролетают кадры бойни в супружеской спальне, треск собственных костей… Рука непроизвольно дёрнулась к плечу, словно от боли, словно снова ныли переломанные крылья.
Руки дрогнули, и я ощупала собственное лицо. Ничего, кроме мокрых щёк от непрерывно бегущих слёз. Когда-то я презирала тех, кто после насилия не мог собраться по кускам и продолжить жить. Сейчас медленно и верно доходило, что это и стало моей кармой — разбитая статуэтка из лагеря полукровки. С раскрошенным нимбом, отбитым крылом…
Вздох за спиной.
— Виктория?..
— М?.. — не хотела говорить, смахивая слёзы с щёк ледяными пальцами.
— Присядь, — Геральд, не прикасаясь, указал раскрытой ладонью на стул. — С чего на сей раз начнём?
Пришлось несколько раз вдохнуть и выдохнуть, чтобы голос перестал подрагивать в преддверии очередного срыва.
— Я не буду спрашивать, почему цербер на тебя не кинулся… Хотя бы пока не буду. Миновало, и я искренне рада этому. Не могу понять только одного: мне столько раз говорили о лояльности Аббадона, но без его санкции церберов едва ли пустили бы по следу… Неужели в аду был переворот? Автономия утрачена?.. — сжав виски пальцами, я зажмурилась, пытаясь успокоиться. — Может, мне стоит… вернуться?..
Демон вздохнул, наполняя кружки кипятком из закипевшего чайника и переставляя их на стол. Осторожное движение, снова опасаясь спугнуть. Я словила себя на мысли, что пришлось приложить усилия для того, чтобы не отшатнуться. Кажется, на нервах пробуждались те самые скрытые триггеры, активирующие страхи. Геральд опустился на корточки напротив меня, протянув руки раскрытыми ладонями к верху.
Подавив нервную дрожь, я настороженно опустила пальцы в удивительно тёплые, сухие мужские ладони, едва сжавшие. Пришлось зажмуриться. Кажется, я ждала знакомого жара.
— Не так страшно, верно? Я не собираюсь распускать руки. И прости за тот брошенный стакан… Скорбь… Она лишает здравого рассудка. Я не исключение, — вздох, и Геральд чуть качнул головой, сложив мои ладони и зажав их в своих на манер лодочки. — Возвращаться — самоубийство. И, нет, не думаю, что Абаддона устранили. Старик прокоптил небо не одну тысячу лет, и его мудрости можно позавидовать многим из ныне живущих бессмертных. Всё проще, я думаю. Вероятно, наблюдатели донесли, что с тобой ушёл демон.
Я хрипло усмехнулась:
— Не думаю, что всякий из демонов может так играючи превратить цербера в ручную собачонку, — я поджала губы, упрямо глядя в льдистые бирюзово-голубые глаза Геральда. — Кто ты?..
— Учитель, — хмыкнул мой собеседник. — Точная информация тебе пока ни к чему. Да и едва ли когда-то понадобится.
Потянув воздух носом, я качнула головой отрицательно, вытянув одну ладонь и нерешительно протянув её вперёд, продолжая неотрывно смотреть в его глаза. Пальцы невесомо прочертили тонкую полоску шрама на тёплой коже. Зуд в кончиках и под ногтями. Короткая вспышка обычно скрытых эмоций, выловленная чудом — и прикосновение женских губ к шраму в редкое мгновение снятых в темноте школьной спальни ремней. Геральд зажмурился, но не отстранился. Контакт оборвался, и непробиваемый заслон вернулся на место.
Пришлось в очередной раз прочистить горло.
— Бывшая смертная, спасающая ребёнка среди своих несколько веков тому назад. История повторяется, и ты сознательно влез в неё, проживая те события и исправляя их по мере сил. Я благодарна тебе за это и верю, что предательства не будет, — поджав губы, я продолжала попытку узнать больше, понять. «Понять, прежде всего, не безопаснее ли отправить его обратно и позволить выжить, если всё действительно просто, но уже едва ли выйдет…» — отчаянно подумалось мне. — Но я права, что не всякий демон имеет влияние на лучших охотников Ада. Либо те, кто провёл с ними достаточно времени бок о бок, либо…
— Уокер… — Геральд раздражённо сморщился, — Перестань анализировать. Псина просто…
— Просто чувствует хозяйскую руку? — продолжила я с кривой усмешкой. — Церберы служат только Сатане, я знаю это. Ты… Не можешь им быть. Или всё же можешь?
Геральд неожиданно хмыкнул, поднявшись и выпрямившись в полный рост. Глоток чуть подостывшего кофе, и он сморщился, добавив горячей воды в свою кружку, отступив к плите. Я не торопила, разум уже выстроил какую-то бредовую иллюзию. «Быть может, вовсе и не бред…» — взгляд сместился на напряжённую мужскую спину. Снова бескрылую. Я знала, что амулет он снимал только на время сна, чтобы дать крыльям возможность отдохнуть от дематериализации на случай побега.
Прозвучал нервный хриплый смешок:
— Полукровка всё же научил тебя смотреть глубже, чем это нужно окружающим. Ты всегда пролезаешь туда, куда не следует, но в итоге докапываешься до истины, так или иначе, — он обернулся, кривя губы. — Когда-то мы с тобой говорили. Ещё в школе, когда всё лишь начиналось. И я не солгал, что ненавижу честолюбие ангелов и демонов. Потому что его нет. И те, и другие равно способны предать, втоптать в грязь, уничтожить. Невзирая на сторону, будь она определена с рождения или выбрана вчерашним смертным. Каждый из них способен перегрызть глотку не хуже цербера в погоне за властью, — он коротко отсалютовал кружкой в потолок. — Твой супруг, если его можно назвать таким высокопарным словом, предусмотрителен. Его сын уже получил статус кронпринца, какой бы опасности не был подвержен по итогу. Однако спешу заверить, что участь бастарда всегда незавидна. А Ад… Ад полон бастардов, которые прут по головам, не гнушаясь проливать кровь, чтобы занять место потеплее…
Я дёрнула головой.
— Кто ты?..
Усмешка.
— Полукровка, бастард, раб, смертный и бессмертный. Учитель и наставник. Демон, Виктория… Один из множества. Тот, кто родился не ко времени, чтобы умереть, освободив путь…
— Кому? — я нахмурилась, начиная злиться оттого, что не получала подтверждения своим мыслям. — Прекрати юлить.
От волны неуправляемого гнева заложило уши, и я прикрыла глаза, вцепившись в стоящую на столе кружку. Пальцы привычно кололо от подступающей силы, которую я не позволяла себе выплеснуть. «Срыв не к месту. Нужно успокоиться… Потом разум будет снова открыт и Маль сможет пробраться в сон. Дьявол знает, чем всё это закончится…» — одёрнула я себя. Вдох-выдох, попытка осадить искры тока силы, пролетающие под кожей. Попытка заставить себя быть смертной.
Геральд прислонился поясницей к кухонному шкафчику, внимательно глядя на меня.
— Каждая тайна должна отлежаться, Уокер.
— Твоя тайна уже поросла мхом и, похоже, имеет значение лишь для меня… — хрипло ответила я.
— Но не твоя, — ледяная улыбка при совершенно серьёзных глазах. — Я раскрываюсь, ты же продолжаешь молчать. Доверие, Виктория, штука обоюдоострая. Пока ты можешь прикончить меня моими тайнами, если узнаешь их итог. Я же взамен не получил ничего, кроме привязанности к мальчишке, ради которого, не задумываясь, готов убить любого.
«Закономерно…»
— Что ты хочешь услышать? — я опустила голову, понимая, что пытка этого разговора действительно уничтожит сейчас всё.
— Почему ты спасала меня, а не Мисселину?
— Я не могла разорваться и спасти обоих…
— Прекрати юлить, — возвращённая шпилька.
Откуда-то повеяло от волнения ландышами, и я закрыла лицо руками, чувствуя, что голова начинает разрываться от притока воспоминаний. Кадры битвы разворачивались перед глазами. Снова пальцы, перебирающие жёсткие от крови тёмные волосы, поглаживающие покрытое ссадинами лицо. Следом крик — и падение светлой Мисселины на парящий остров. Уже мёртвой после когтей субантры. «Могла ли я спасти не его? Могла ли тогда изменить своё решение и пожертвовать им, чтоб сохранить жизнь Мисселины?..» — короткая мысль, от которой захотелось сбежать, но на откровения вывела я.
Ответ пролетел по кухне шёпотом:
— Я… Выбрала тебя. Любила, кажется. Понимаешь?
— Нет. Ты должна была её спасти…
— Не должна, — холодно ответила я, глядя в кружку. — Я сделала выбор, и мне жаль, что он разбил твоё сердце, но сохранил остатки моего. Мне жаль, что её больше нет… Но менять я ничего не стала бы, даже имей такую возможность. Всё равно я пожертвовала бы собой при необходимости, чтобы ты жил…
Повисла длинная пауза. Я сгорала изнутри оттого, что откровение сейчас уничтожило самообладание и всё, что было от меня прежней. Казалось, что я снова оказалась там, во время битвы, когда гибнут все, кто дорог. Друзья, близкие, а каждый шаг — цена чьей-то жизни. Спасти всех невозможно, как и невозможно разорваться. По губам прокатился солоновато-медный привкус крови. Я разжала зубы, выпустив закушенную от страха щёку. Хотелось сжаться, спрятаться. Снова короткий всплеск энергии ландышей, и мне показалось, что из квартиры выкачали остатки воздуха.
Вздох над головой.
— Дура.
— Пусть так… — глаза оставались сухими, и я подняла их, перехватывая взгляд Геральда, — Я.Не.Стала бы.Ничего.Менять. Можешь ненавидеть меня за это, сколько угодно душе. Уйти прямо сейчас, вернуться к бессмертным. Я заберу сына и переберусь в другой город…
Демон с неожиданно спокойной усмешкой качнул головой.
— Без меня ты не выживешь. А я… Уже не выживу наверху. Пока всю ситуацию понял только Абаддон. Вопрос времени, когда кто-то из шпионов Мальбонте в Аду сообразит, почему даже ищейки не выходят на след, — он чуть повернул голову, взглянув на Гидеона, сидящего в пижаме на полу нашей с сыном спальни. — И, как и говорил, мальчика я бросить не имею права. На нём должна закончиться прежняя история этих миров. Его жизнь ценнее наших. И я, как и ты, выбор сделал. Менять его не намерен, что бы не произошло.
Я устало потёрла лицо ладонями, повторив свой вопрос:
— Кто ты, чёрт тебя возьми?..
— Бастард, — хмыкнул Геральд, — я ведь уже ответил на этот вопрос.
— Чей?! — не выдержав, выкрикнула я с истерическим смехом. — Господи, как же я тебя ненавижу…
Демон коротко хохотнул, лукаво покосившись на меня поверх кружки.
— Десяток минут назад что-то о любви лепетала, теперь откровенная ненависть. Уокер, я восхищён твоей гибкостью суждений.
В памяти неожиданно вспышкой пролетел короткий кадр с тренировки в лесу, когда мы учились летать в незнакомой местности. Вспышкой, коротко. Кадры, кажется, двигались вспять с момента появления отца Люцифера и оборвались на застывшем с гаммой ненависти лице Геральда. Тогда мне казалось, что он всего лишь стремился защитить Мисселину и учеников. «А только ли это?» — неожиданно усмехнулся внутренний голос.
— Я убила твоего брата, верно?..
Очередная кривая усмешка.
— Умничка, Виктория… — он вздохнул, отбирая мою кружку и отворачиваясь к раковине, — Надеюсь, нам больше не придётся возвращаться к этому перелопачиванию дерьма из прошлого…
Сглотнув, я сверлила взглядом его спину, не находясь, что ответить…