11. Глава Вторая. Make Love, Not Killing Game! Часть Одиннадцатая (1/2)
— Where have all the good men gone, and where are all the gods? — немного надрывным, охрипшим из-за дождя голосом тянула Ирума какую-то смутно знакомую большинству собравшихся песню. Она всё ещё не очень уверенно держалась на своих двоих и выглядела крайне потрёпанной, когда пришла в коридор, к точке сбора. — Where's the streetwise Hercules to fight the rising odds?
— Кажется, кто-то с перепугу вколол своей даме слишком большое количество обезболивающего, — закатив глаза, пробормотала себе под нос Ольга Дмитриевна.
— Я даже не понимаю сейчас, о чём вы! — Сыроежкин, стоящий рядом и невольно подслушавший её откровение, отчаянно всплеснул руками. — Меня ведь близко там не было! Наверное, она сама с собой это и сделала. Я-то вообще уколов боюсь! Мне дурно при одном виде иголок.
— Эх, а ещё мужик, называется, — потерянно проворчала вдруг Миу. — Поддержка, бля, и опора.
— Тут совершенно нечем гордиться, — кивнула вожатая.
— А вы с каких это пор подружились? — ответом ему стали два синхронных, ОЧЕНЬ ЗЛЫХ женских взгляда, и бедолага вмиг отступил.
— Ладно, не ссы, киска, — попробовала приободрить друга быстро смягчившаяся Ирума. Она собралась шлёпнуть по плечу своего горе-товарища. — прорвёмся. Ты, кстати, почему до этого не говорил мне, что у тебя и брат-близнец есть?
Изобретательница раз за разом безуспешно пыталась потрогать воздух примерно в метре от настоящей позиции Сыроежкина. Электроник и Ольга Дмитриевна неуверенно переглянулись: похоже, ситуация могла быть немно-ожечко хуже, чем им показалось на первый взгляд.
Саёри, между тем, тоже даром времени не теряла. Она наконец-то увидела хакера в кругу собравшихся. И, хотя напряжённость сквозила в каждом его движении, только что подтянувшийся Люсиэль не изменял себе: на публику он вновь пытался отыгрывать образ Самой Беспечности, заложив руки за голову и лениво потягиваясь.
— Я… хотела бы задать тебе пару вопросов, — сказала она негромко, но очень настойчиво, при этом осторожно дёргая Севена за рукав. — Пока мы ещё никуда не ушли.
— На них я буду отвечать только в присутствии моего адвоката! — выдав собеседнице самую наглую свою усмешку, елейно произнёс хакер. Заметив полнейшее непонимание в глазах девушки и став на порядок серьёзнее, Люсиэль всё-таки пояснил. — На суде. На все ваши вопросы и обвинения я стану отвечать лишь на суде, — он деловито поправил свои очки.
— В конце концов, никто и не говорил, что здесь будет просто, — заметив разочарованный взгляд Саёри, вдруг произнёс стоящий поблизости Рёма. Не с целью издеваться или же подколоть, а только как значение факта.
Юная недо-детектив обернулась, ища глазами своих подруг. Всё складывалось явно не в её пользу! С минимумом возможных улик, с такими показаниями в самом Файле Дела, которые, казалось бы, противоречили даже сами себе. Что всё-таки произошло с телом?! Она-то искренне понадеялась, что, обсудив всё вместе с девочками, изучив место преступления и допросив главного подозреваемого, с помощью пары простых умозаключений уже прижмёт преступника к ногтю! Как это делали всё классные детективы в прочитанных ею книжках. Ведь с виду там ничего сложного!
Наивно, очень наивно.
Бедняжке пришлось приложить максимум усилий, чтоб сохранить прежнее выражение лица и не расплакаться. Ведь они не приблизились к предполагаемому убийце даже на пушечный выстрел! Больше всего на свете Саёри сейчас хотелось запереться у себя в комнате рыдать, долго-долго рыдать, пока угрюмые тучки не пролетят её стороной и снова не выглянет солнышко.
Но… это немного не та ситуация, когда можно спокойно перетерпеть, чтобы всё улеглось! Действовать необходимо прямо сейчас. Ради себя, ради всех тех, кого она здесь ценит и любит… ради вообще всех. Ибо среди них на корабле бродит опасный преступник! Который может убить каждого невиновного. Уже совсем скоро. Стоит им лишь неправильно отгадать его имя.
— Ни тогда, ни сейчас. Я — это просто я. И я ничего не умею, — чуть слышно прошептала Саёри. А в следующий миг ощутила на своём плече чью-то ладонь. Вздрогнула. — А?..
— Всё будет хорошо. Ты обязательно справишься, — как ни странно, но это оказалась неуверенно улыбающаяся Юри. — Ведь мы поможем тебе! Я помогу.
Саёри взглянула тихоне прямо в глаза. Она очень давно знала свою подругу и понимала, что зачастую той с заметным трудом даётся любое общение, порой — даже с самыми близкими. Глупышка и себя бы в быту не назвала особо общительным человеком, или вот ту же Нацуки, но здесь был особенно запущенный случай. А посему людям с ней плохо или мало знакомым Юри поначалу могла показаться не эмоциональнее куска камня (и настолько же разговорчивой). Но вот те, кто имел удовольствие знать эту нелюдимую девушку чуть поближе, могли быть неплохо осведомлены в проявлениях её эмоций. Которые та часто пыталась скрывать, но далеко не всегда — успешно. А вот сейчас Юри явно кривила душой: врала или волновалась. Саёри нетрудно было это определить, лишь взглянув на лицо подруги.
«Мы все тут очень переживаем… я не могу ещё и её заставлять беспокоиться за двоих»
Она постаралась моментально подыграть тихоне, вернув на уста убежавшую куда-то улыбку.
— Я долго думала, пока мы расследовали. И то, что сейчас происходит, это… — обе девочки поражённо обернулись в сторону Нацуки. Опустив свой потерянный взгляд в пол, та уверенно говорила, — …что-то вроде заразы, верно же? Которую необходимо искоренить, пока она не скосила нас всех, одного за другим. Если взглянуть на дело под подобным углом, то мы сделаем благое дело. Потому что людей, несущих разрушение и погибель, с нами здесь быть не должно. А значит, кем бы ты ни был, я не отступлюсь, — девушка сжала свои кулаки и закусила губу. Из глаз побежали слёзы. — Ведь я не собираюсь прощать тебе предательство. И смерть друга.
Подруги смотрели на неё с заметной тревогой. Особенно Юри.
Продолжить эту сцену им не позволил голос, раздавшийся из динамиков:
— Раз все уже собрались, — Морти протяжно и сладко зевнул, — …не стоило вчера зачитываться допоздна, извините. Так вот. Раз все уже здесь, думаю, нам можно и приступать.
— К чему приступать? Ты говоришь про голосование и эту вот всю херню?! — яростно рыкнул актёр, оглядываясь по сторонам в поисках источника звука. Моника пару раз осторожно погладила своего друга по плечу: «тише, тише».
— Ну, почему же? — казалось, где-то по ту сторону аппаратуры Морти от подобного заявления даже расстроился. — Всё пройдёт, как и положено. Дискуссии, обвинения, голосование, и… ну конечно же, казнь, — похоже, на последнем слове его невидимые губы приняли очертания коварной усмешки. — Прошу, входите. Лифт уже ждёт.
Едва парень произнёс это, одна из дверей коридора, та, о которой, ввиду её неприметности, давно уже все позабыли, неспешно отворилась гостям. На ней был нарисован значок электричества и подписи: «Опасное напряжение!», а также «Не влезай, убьёт!». По старой привычке, никто до этого и не горел особым желанием туда проникать. Да и заперто, всё же.
Было, до недавнего времени.
— А напряжение действительно скоро станет опасным для жизни, — мрачно усмехнулся Хоши, первым заходя в лифт. Его тёмное чувство юмора никто здесь больше не оценил.
Постепенно в помещение стянулся и весь остальной народ. Место оказалось довольно просторным, и по масштабам своим едва ли могло уступать чьей-нибудь каюте. Чтобы каждый смог разместиться с комфортом.
Двери захлопнулись. Кабина плавно понесла людей вниз.
— Здесь как-то… типа, даже слишком глубоко, вам не кажется? — спустя несколько бесконечных секунд убийственной тишины, спросила вдруг Тенко. — Насколько наш корабль вообще велик?
Из динамиков в потолке снова зазвучал интригующий голос Морти:
— Могу только сказать, что Зал Суда… он находится в самом низу, да. Между ним и вами есть ещё кое-что интересное. Если честно, я надеюсь открыть это для широкой публики со временем. Всё будет зависеть только от вас, — конец связи.
Едва организатор закончил, как двери, наконец, неторопливо раскрылись, тем самым ознаменовав прибытие в Пункт Назначения. Место, откуда обратно, на поверхность теперь уже поднимется либо одним человеком меньше… либо почти никто. Назад пути нет.
На поверку же данный Зал Суда оказался практически идентичен тому, предыдущему. И дизайн помещения аналогичный, и его размеры, и даже места всех участников расположены с точностью так, как были раньше. Разве что, чёрно-белых перечёркнутых фотографий в рамках стало чуть больше. Вот главная разница.
***</p>
— Пока мы ещё не начали, — Морти, нарядившийся в праздничный смокинг, благодушно взирал на всех собравшихся с огромных экранов, развешанных здесь. Паренёк явно о чём-то задумался, пока глядел, как все его гости (кто-то сам, а кто-то — с неизбежной для него помощью) занимают предназначенные им места. — Вы можете воспользоваться минуткой и подлатать здесь своё здоровье. Мёртвых я, конечно, заново воскресить не смогу, но подлечить тех, кто дошёл сюда — всегда с радостью.
— Ты предлагаешь срастить перелом, да? — Недоверчиво ответил Амами, сложив руки на груди. Глядя прямо в лицо оппонента, с сарказмом продолжил. — Работа нескольких месяцев восстановления за… сколько там, пару секунд? Я жду с нетерпением.
— Не стоит недооценивать старых дедовских методов, — с выражением явного превосходства на лице хмыкнул Морти. — Там, в дальнем углу зала вы можете видеть неприметную ширму в цветочек. Заходите за неё — желательно, по одному, — и маленькие нано-помощники сделают своё дело. Станете, словно новенькие.
Компания огляделась. Действительно.
Рантаро задумчиво почесал голову, окинул подозрительным взглядом собравшихся:
— Нано-машины, сынок. Н-да. Если я не вернусь через пять минут, народ…
— Ещё как вернёшься! — Нацуки подхватила его с одной стороны, Саёри — с другой, и девочки, даже не сговариваясь, уверенно потащили приятеля к месту «восстановления сил». Разумеется, его мнения касательно будущей процедуры здесь никто не спрашивал. — У нас нет времени сопли на кулак наматывать. Нужно быть полностью готовыми ко всему. Здоровье — важно!
— Эх, женщины, — загадочно пробормотал Амами. Он бросил взгляд на не на шутку разошедшуюся Нацу, — Давно ли ты стала такой боевой, кстати?
— А ну, замолчал! Ещё слово — и дальше ты идёшь сам.
— Понял-понял.
Что-то подсказывало нашему загадочному герою, что за подобные вопросы в адрес этой милой и хрупкой леди можно будет получить от неё по зубам.
Саёри могла только тихо порадоваться, что сейчас к её подруге наконец-то понемножку начинает возвращаться тот непринуждённый и слегка грубоватый настрой, которым она радовала близких в дни существования Литературного Клуба. Казалось бы, целую вечность назад…
Собравшиеся, между тем, с интересом пронаблюдали, как Рантаро скрылся за вышеупомянутой ширмой. Девочки решили тактично подождать молодого человека снаружи, переборов в себе желание смотреть за процессом изнутри. Среди всех остальных на эти мгновения тоже воцарилась весьма напряжённая, или, вернее даже сказать, любопытствующая тишина.
Менее, чем через минуту странных звуков и возни за перегородкой, Рантаро, сияющий, ко всеобщей великой радости, вновь вышел и, гордо отсалютовав бравым помощницам, счастливо направился в сторону своей кафедры. Он ходил столь же быстро и уверенно, как до несчастного случая. Разве что, чуть-чуть прихрамывал, но и то можно было заметить, только если хорошо к нему присмотреться.
Девушки проследовали обратно на места. И хотя Саёри, к примеру, было невероятно любопытно, что же там такое произошло и чем таким волшебным её друга лечили, вопросы она решила пока что оставить. Сейчас не время!
— Ну, раз уж теперь наш калека ебаный опять в строю, — уверенно усмехнулась Ирума, на нетвёрдых ногах всё пытаясь держаться за кафедру. — Давайте начинать, что ли, эту вашу херню? А то я что-то устала, бля, с ног валюсь. Надо поспать.
— Но нужно ли так торопить события? — загадочно поинтересовалась вожатая, зачем-то размяв кулаки. В глазах её мелькнули доселе невиданные садистские нотки, когда она взглянула на Миу.
— Да, — начал вторить вместе с ней Электроник (вероятно, в попытке подмазаться за бывшие прегрешения). — Нужно ли?
— Вы двое чё, там совсем охуели?! — Взъелась на своих товарищей изобретательница. — Я буду, блять, лучше и здоровее вас всех, вместе взятых! Ну и что, что меня немножечко побила та сука?! Это ведь пара сраных шлепков для такой богини, как я. Да, оно болит немного, но только лишь, когда слишком резко хожу, дышу, говорю или меняю своё положение тела! А у кого нет, нахуй?! — Она кинула гневный взгляд в сторону Ольги Дмитриевны. — Тебе сколько там стукнуло, карга? Тридцать?! Разве ты не начинаешь так каждое утро? Должна понимать, что мы не молодеем!
На сей раз Оля пропустила высказывание мимо своих ушей, с максимальным превосходством продолжая смотреть на собеседницу. А вот Ирума от столь громких речей внезапно закашлялась, при том кровью.
— Да та хуйня сама рассосётся, куда денется? Парочка синяков, — она отмахнулась и кое-как продолжила. — Как, бля, у этого, у Космонавта… здоровый же мужик был, а вы ссытесь.
Никто из находящихся здесь, кажется, не понял отсылки либо не подал вида. Но всё-таки Амами ответил:
— Это совершенно не больно. Раз, и всё. Гляди, я — как новенький.
— Проктологу своему скажешь! Когда он будет засовывать в тебя всякие предметы при следующем осмотре! Тебе ведь та-ак это нравится, верно, пай-мальчик?
— Уж кто бы говорил, — донеслось тихим голосом Юри.
С откровенной истерикой в голосе Ирума вдруг вцепилась в кафедру мёртвой хваткой, как кошка:
— Уебу, не подходите! Любого с ноги пиздану!!!
— Я думаю, сегодня у нас тот самый случай, когда пациенту не помешает немного принудительного лечения, — негромко отметил Хоши.
А в следующее мгновение Ируму осторожно тронуло за плечо выросшее из-под её кафедры механическое щупальце — вроде того, что использовалось при прошлой казни. С другой стороны появилась ещё пара таких же.
— А, ну если вы так вопрос ставите…
***</p>
Одно (уже не особенно принудительное, но довольно долгое и громкое) лечение спустя.
— Ладно, суки! Я цела и готова к бою, — гордо принялась бахвалиться Миу, опять встав за кафедру. — Мне хочется как можно скорее вернуться в каюту и до самого утра испытывать на прочность своё отреставрированное тело самыми изобретательными способами! Ух, будет ещё тот тест-драйв, крошка! Так что давайте поскорее покончим уже с этим говном.
— Тогда нам не помешает снова прочитать Файл Дела, — угрюмо заметила Моника, которую весь этот театр одного актёра, если честно, давно начал порядком утомлять.
— Ну, это мы быстро! — Ирума достала планшет, побежала глазами по тексту, — …выставленное каждому напоказ, тело возмутительно лежало навзничь аккурат на полу кафетерия, в ожидании, когда все соберутся. Джун затушила сигарету и раздвинула ноги: — «блядская осень», — долгая, неловкая пауза. — Упс, не тот Файл.
— Тогда бросай это вульгарное чтиво и давай уже, переходи ближе к телу! — Не выдержала раскрасневшаяся Нацуки. — Т-то есть, к делу, конечно же >_<… что за похабщина!
— Ты чё, охуела? Я автор.
— …
— Между прочим, моя дебютная работа «Соль, Сахар по Вкусу» была написана в полукоматозном состоянии левой ногой, и исполнена в редчайшем жанре лесбийской сатиры! Она дважды становилась лауреаткой премии Золотого Дикпика как «самый отчаянно подающий надежды роман»! Мы издавались на пятнадцати языках в разных странах мира! Так что знайте, кому надо ноги целовать, вы, деревенское обоссанное быдло.
— Ого, это ведь самый что ни на есть вклад в культуру! — непритворно изумилась Тенко, радостно хлопая в ладоши. — Молодец, девочка! Я даже зауважала тебя. Немножечко.
Ответом ей стало самое затаённое, смущённое, робкое, чуть слышное и осторожное на свете «иди нахуй».
— Если не затруднит, — Джехи поправила очки. На щеках у неё появился заметный румянец, — ссылочку потом скинете? — Она оглянулась на остальной зал. — Что? Отыскать нечто поистине достойное в наше время довольно непросто, вот и приходится заниматься различными… к-хм… экспериментами. Я искренне прошу прощения за это недоразумение с моей стороны.
— Господи, неужели никому действительно нет грёбаного дела?! — всплеснула руками вдруг Нацуки, уже открывая свой Файл. — Х-хорошо, тогда я п-прочитаю, — её тихий, неуверенный голосок одиноко зазвучал в тишине. — Жертва: Ким Юсон. Время смерти: вечер, между 20:10 и 20:20. На теле обнаружено множество у-ушибов. Имеется перелом грудной клетки. Смерть наступила мгновенно. Э-это в-всё, — кое-как, с заметным трудом завершила она, тотчас же убирая злосчастный планшет с глаз долой.
Нацу вздрогнула и обхватила себя.
Какое-то время между участниками будущих споров висела зловещая тишина. Словно они наконец-таки вспомнили, зачем собрались здесь. Время шуток прошло, наступала борьба не на жизнь.
— В Файле есть довольно много любопытной информации, но она не вносит и капли конкретики, — неспешно отметил Хоши. — Лично у меня по-прежнему остались вопросы.
— К тому же, там почему-то ничего не говорится про яд, который также был найден на месте преступления, — тихо, но очень уверенно вмешалась Юри. — Химическое оружие мгновенного действия, которое всё это время находилось лишь у одного из нас, — она взглянула на Севена.
— Ах, так? Ну… я не делал этого, — со всей своей возможной беспечностью отозвался вдруг доселе молчавший Люсиэль, пожимая плечами и сверля оппонентку максимально пронзительным взглядом. — Мне это дважды невыгодно. По-хорошему, во-первых, мотив есть у каждого, у кого здесь есть пара. Выходишь сам, и забираешь с собой одного человека, я правильно помню? — хакер деловито поправил очки, ожидая ответа.
Морти на большом экране кивнул.
Люсиэль продолжил:
— У меня здесь нет девушки. Или, хм, даже парня. Никого! Простите, но… сразу мимо.
— А если ты всё это время встречался с кем-то тайно от всех, а теперь мозги нам ебёшь тут, а, ловелас?!
Но Севен лишь саркастично приподнял бровь в ответ на новую «атаку» Ирумы:
— А во-вторых, я бы не стал убивать своего близкого друга.
— Да уж настолько ли «близкого», а, чувак?! — впервые с начала Суда оживился вдруг Зен. И выглядел актёр крайне сурово: на скулах играли желваки, под одеждой ходили мышцы. Очевидно, всё время до этого, что он стоял мрачнее тучи, молодой человек копил в себе злость и обиду на приятеля, гадая, проглотить её, как обычно, или выплюнуть тому прямо в лицо? Однако, сколько он ни сдерживался, результат оказался вполне предсказуем. — Да, мужик. У тебя постоянно были какие-то секреты от нас, ещё до нашего сюда попадания, и даже не отнекивайся! Работа эта странная, разъезды твои… как только решали собраться, так ты всё не можешь. Проблемы опять там какие-то. Прекращай! Ты так ничего и не говорил никогда. А может, ты вообще там наёмный убийца?! — с обидой в голосе прокричал Зен.
— Ага, а целью мне дали простого, ничем особо не примечательного, домоседствующего, прогуливающего свои занятия студента, который и мухи не сможет обидеть, потому что..?
— Мальчики! Прекращайте! — громко вмешалась Джехи. — Не стоит вам из-за этого сейчас ссориться! Не при людях же. Потом, после суда всё обсудите.
— А этого «потом», благодаря кое-кому, уже может не наступить! — разозлился Зен. — Что, если ему надо было срочно какой-то свой заказ выполнять, ну, как и всегда?! И он настолько захотел убежать от нас, что грохнул друга! Ты ведь у нас Мистер Трудоголик…
— Нет, — спокойно ответил ему Севен с непроницаемым видом.
— Если вдруг выяснится, что ты только что нам солгал, я тебя вперёд этих сволочей казню, понял?! — грозно выплюнул актёр, обернувшись и схватив товарища за грудки. Люсиэль не сопротивлялся. — На кого ты работаешь? Говори!
— Информация засекречена, — хмыкнул хакер, глядя ему в глаза.
— Это не ответ! — Зен хорошенько тряхнул своего приятеля. — Завязывай!
— Ладно, ладно, — сдался, наконец, Севен. Он деловито поправил очки и устало добавил. — Это крайне секретная организация. Название «Secure. Contain. Protect» вам о чём-нибудь говорит?
Народ стал неопределённо переглядываться. Актёр растерялся, выпустил друга и пожал плечами.
— М-м… — похоже, только Юри оставалась сейчас невозмутимой, не отводя взор от хакера. — В самом деле? Никто не понял? — С досадой поинтересовалась она.
— Не понял что? — покосился на неё Электроник.
— Это шутка. Он, скорее всего, так пошутил, — тихоня вздохнула.
Ответом для неё стал щелчок и одобрительный большой палец от Люсиэля: нашёлся здесь хоть один достойный камрад!
— Тогда какого хрена был этот цирк?! — Зен снова попытался напасть, но цель с лёгкостью уклонилась.
— Чувак, — Севен начал отряхиваться, серьёзно, но вместе с тем и спокойно глядя на разъярённого оппонента. — Те люди, на кого я работаю, едва ли имеют к этому, — широким жестом он обвёл Зал Суда, — хоть какое-то отношение. Мне тоже жаль, что всё так случилось. Но я понятия не имею, ни как нам быть дальше, ни что там сейчас с мо… работой, — хакер уклончиво помолчал. — А я ведь в том числе о тебе, дураке, беспокоюсь! Ибо если я расскажу больше, чем следует, вас, как гражданских лиц, которые слишком уж много знают, могут попросту ликвидировать на выходе. Пиф-паф! У меня и так была куча мороки. У меня и так полный ноль понимания, почему именно мы и как нам отсюда выбраться! Хочешь ещё добавить проблем?
Актёр неуверенно отступил:
— Но если ты окажешься в этом замешан, пеняй на себя…
— Если, — сейчас не было похоже, чтобы Севен шутил. Люсиэль приподнял руки. — Всенепременно.
— Если вы, эм-м, больше не ссоритесь, — до них донёсся неуверенный голосок Саёри. — Мальчики, может быть, тогда продолжим наше обсуждение?
— Давай, — без лишних экивоков ответил вдруг хакер, глядя на неё исподлобья. Девушка заметно растерялась. — Ты ведь у нас, вроде как, детектив? — хмыкнул он.
— Я… это… — мгновенно замялась она.
— Раз мы знаем, что мотив у нас на этот раз парный, давайте пройдёмся по главным подозреваемым? — подругу тут же выручила необычайно уверенная тихоня, мгновенно перехватившая инициативу.
— Спасибо, — негромко бросила ей Саёри.
— Пожалуйста, — Юри, смущённая, отвернулась.
— И что мы имеем? — На этот раз слово решила взять вожатая. — Как незаинтересованная сторона, я смогла увидеть в своём отряде любопытный расклад! Смена началась немножечко не с того, но… Ребята все уже успели познакомиться и подружиться, а многие даже хотят строить отношения. Здесь у нас есть, — она взглянула на главных своих «заместителей». — Зен и Моника. Девочка умная, опрятная, внимательная, всегда во всём хочет быть первой, весьма чистоплотная. И мальчик ей под стать. Ну, прям’ загляденье лагеря! Могло быть.
— Ребят, а вы, когда свадьбу играть будете, меня позовёте? — шикнул себе под нос Люсиэль.
— Заткнись, — ответила ему Моника и взглянула такими глазами, что хакер прикусил свой болтливый язык. При том — во всех смыслах.