10. Глава Вторая. Make Love, Not Killing Game! Часть Десятая (1/2)
I'll carry you home
No, you're not alone
Keep marching on
This is worth fighting for
You know we've all got battle scars
You've had enough
But just don't give up
Stick to your guns
You. Are. Worth. Fighting for
You know we've all got battle scars
Keep marching on…</p>
(Paradise Fears — Battle Scars)</p>
— Кстати, как будет минутка — зайди ко мне в комнату, я отдам тебе твой… — Моника вдруг осеклась, остолбенело глядя куда-то в пространство перед собой.
Её зрачки сузились, рот приоткрылся.
Ничего не понимающий актёр на всякий случай даже пощёлкал пальцами перед лицом девушки: ноль реакции. Так странно. Ещё какую-то пару секунд назад они просто стояли здесь, в дверях капитанской рубки, прячась от идущего на убыль дождя, и беседовали обо всём этом безумии:
— Ты в порядке? — Тут Зен припомнил кое-что, и всё его нутро всколыхнуло дурное предчувствие. — Похожее лицо на моей памяти у тебя было…
…только один раз.
Вспышки.
Снова проклятые вспышки. Нескончаемые и беспощадные переливы всех знакомых ей и, кажется, даже парочки ещё не открытых человечеством цветов спектра где-то под черепной коробкой, в самом её агонизирующем естестве. Они ослепляли и оглушали, разрывали несчастное сознание хозяйки на клочки покруче любых известных наркотиков. Голова раскалывалась. Несколько нестерпимо-долгих мгновений Монике просто. Хотелось. Сдохнуть.
Она лишь поблагодарила судьбу, что не встретила очередной приступ где-нибудь на крутой лестнице или ещё в каком-нибудь «подвешенном» состоянии.
— Господи, как же давно этого дерьма не было, — сквозь зубы прошипела она, хватаясь за голову, пока актёр осторожно усаживал свою обмякшую боевую подругу на ящик из-под фейерверков, стоящий поблизости.
— Тебе опять плохо? Может, в медпункт? — не очень уверенно спросил он.
— Нет, — слабо ответила девушка, — подожди пока. Вроде, проходит.
Похоже, народ уже начал потихоньку на них оборачиваться. Но Моника догадалась (да и сам Зен, судя по его виду, тоже), что вот-вот может появиться занятие куда важнее походов по докторам. И вуаля! Плохие новости не заставили себя долго ждать. Раздалось объявление о нахождении тела.
«Прямо как в прошлый раз».
Теперь боль физическая пройдёт, но должна будет мгновенно замениться душевной.
***</p>
…И эта боль всего через жалкую пару минут всецело и бескомпромиссно овладела несчастным актёром:
— Какой ублюдок посмел сделать с ним это? — Зен метался по помещению столовой, точно раненый лев. Он схватился за голову и почти начал рвать свои прекрасные волосы, полным ненависти взглядом окидывая собравшихся. Всех. — Я найду тебя, слышишь, ты, урод?! Найду и закопаю вот здесь же. Если ты мужик, выйди и сознайся мне, глядя в глаза, зачем ты это сделал. Почему забрал именно Юсона?!
— Всё ещё, технически, это могла быть и девушка, — едва слышно отозвалась Джехи. Ей было физически больно смотреть в сторону тела, и она говорила, слегка отвернувшись. Стараясь побороть слёзы в голосе. — Любой из нас мог.
— Твою мать, — Люсиэль оказался одним из немногих здесь, кто не показывал особых эмоций и по-прежнему старался держаться чуть в стороне. Хакер крепко сжал кулаки и прошептал. — Пожалуйста. Кого угодно другого. Только не его.
— Какая-то сволочь мне за это сполна ответит, — актёр резко обернулся на собравшихся подле трупа и прорычал сквозь тесно сжатые зубы. Мышцы медленно заходили под его одеждой. — Я найду тебя, слышишь, тварь?! Найду тебя и сам убью.
— Не думаю, что это станет хорошим решением, — негромко произнёс Хоши. — Тогда всем остальным придётся пережить две казни вместо одной.
— Да и плевать, — актёр метнулся вдруг к покойному другу, собираясь взять того на руки, когда ощутил нетвёрдую хватку у себя на плече.
— Н-не думаю, что нам надо сейчас это делать. Я прочла уже довольно много таких книжек, чтобы сказать… — неуверенно заговорила Саёри, ковыряя пол носком обуви, — не стоит трогать мёртвое тело или же как-то передвигать его до прибытия сыщиков. Это может… эм-м-м… усложнить им работу, — робко завершила она, сводя указательные пальцы обеих рук в своём фирменном жесте.
— Пойдём, — на помощь ей вдруг подключилась и Моника. Она ловко схватила друга под руку. — Ты говорил что-то про медпункт, правильно? Успокоительное нам двоим сейчас не помешает. Плюс, — всего на мгновение девушка буквально на нём повисла. — Я всё ещё не очень уверена за своё состояние. Ох, мне кажется, приступы в ближайшее время могут вернуться, — соврала бывшая президент, невинно моргая и глядя ему в глаза.
— Ну, если ты так считаешь, — неуверенно произнёс тот. Затмевающие рассудок боль и ненависть стали медленно покидать его взгляд, пока Моника уводила актёра.
— Спасибо, — очень-очень тихо сказала Кан, когда парочка прошла рядом.
Все остальные следили за этой сценой в абсолютном молчании. Сейчас на месте преступления не было только Миу, которая уже находилась в медпункте, и Амами, которому покидать свою комнату, пока всё не уляжется (а в лучшем случае — до полного выздоровления), запретила сама же Саёри, при этом пообещав, что о подробностях доложит в первую очередь. «Как я могу тебя оставить, ты же у нас детектив», — тепло улыбнулась она, выбегая из комнаты.
— Поверить не могу. Это снова случилось, — невольно закрыв рот руками, посетовала бледная, как полотно, и дрожащая, будто осиновый лист, вожатая. — А ведь ещё с пару часов назад… такой живой был… — Ольга Дмитриевна готова была вот-вот расплакаться.
— Почему-то судьба забирает от нас только лучших.
— Тогда тебя она точно не заберёт. Что это за внешний вид! Где твои штаны, Сыроежкин?! — Ольга довольно быстро вернула себе строгое командирское амплуа, исподлобья глядя на подопечного. — Что за кощунство?!
— Ах, это! — чуть слышно пробормотав себе под нос какие-то вялые оправдания, позабывший обо всём Электроник убежал одеваться.
— Вот-вот, беги, беги отсюда! И скажи спасибо своему богу, что на этот раз я тебя пощажу! — Из самого дальнего угла комнаты, наконец, вышла обхватившая себя за плечи и дрожащая Чабашира. Она погрозила кулаком в воздух. Лицо Тенко оказалось в цвет белья Сыроежкина. — Отвратительный тип.
Она с нескрываемой грустью взглянула на тело:
— А этот, наверное, тут единственный из всех дегенератов был ещё… почти более-менее, — постаралась улыбнуться девушка. — Это очень грустно.
Кажется, паника, злоба и ненависть медленно покидали помещение вслед за Зеном, оставляя в столовой лишь тишину, грусть и недосказанность. Народ не очень-то представлял, что сейчас делать.
Кто-то, вроде хакера, уже незаметно удалился к себе, окутанный мрачными мыслями. Даже если у него были какие-либо соображения или теории, он их решил подержать при себе. По крайней мере, до начала дискуссий. Всё-таки доверять здесь, даже свои идеи, особенно некому, и, если изначально ты был другого мнения, доказательство твоей неправоты лежит в этой комнате на полу. Молча ждёт, нелепо раскинув руки в стороны и сверля потолок своим жутковатым, навеки угасшим взглядом.
Кого или чего ждёт? Зачем? Ответа не будет.
Рёма незаметно куда-то растворился. Очень в его стиле. Оля и Джехи теперь о чём-то негромко беседовали. Кажется, вожатая сейчас успокаивала свою рыдающую подругу, осторожно поглаживая ту по плечу. Некстати в помещение попытался сунуться с извинениями (уже одетый, как надо) Сыроежкин, но Чабашира быстро прогнала его, давая женщинам побыть наедине.
Саёри, между тем, оказалась с другой стороны комнаты, рядом с телом. Она оглядела враз притихших подруг, что сгрудились рядом с ней. По лицу Юри сложно было что-то сказать, оно менялось только по большим праздникам, практически не выдавая истинных переживаний тихони, а вот Нацуки была довольно испуганной и помятой. Обе не казались особенно многословными.
«Она выглядит даже хуже, чем в прошлый раз», — с сожалением и сильной горечью отметила про себя глупышка. — «Неудивительно. Её близкого друга не стало».
«Юсон был хороший».
Через слёзы, через боль, через всё Саёри попыталась подарить им обеим свою вымученную улыбку:
— Нам надо поскорее навестить Рантаро. Он опытный сыщик, он что-то придумает! Мы сейчас ему всё расскажем, и он быстро догадается, — девушка ласково потрепала Нацуки по волосам. — Всё будет хорошо.
— Пока не узнаем, чья здесь вина — нет, не будет. Убийца должен понести наказание, — уверенно ответила Нацу.
Её лицо потемнело, тая в себе невероятную бурю эмоций, от страха и отвращения перед мертвецом и неизмеримой скорби до уже хорошо знакомой всей троице ненависти и готовности неумолимо идти вперёд.
Тихоня ничего не ответила, сжимая руку Нацуки крепче. Она не припомнила, чтобы когда-нибудь ещё видела свою близкую подругу такой.
***</p>
— Я бы и рад вам всем помочь с этим, но, — лежащий на кровати Амами невесело ей усмехнулся. Он демонстративно попытался подвигать ногой и скривился от боли, — как видишь, несколько… скован обстоятельствами.
Саёри стояла перед ним в его комнате, отчаянно, с мольбой в своих огромных глазах глядя на друга. Сейчас они находились здесь совершенно одни (девочки остались терпеливо ждать в коридоре, отчего-то не решаясь пока расходиться). Глупышка невольно сжала кулаки:
— Если надо, я перед тобой хоть на колени встану! Хочешь — ещё что-то сделаю. Ну, пожалуйста. Проси всё! Только возьмись за это, умоляю, — она сложила руки в молитвенной позе, опустив свой голос до шёпота.
— Да я и так уже не припомню, кому в последний раз был столько должен, — угрюмо пробормотал он себе под нос.
Девушка проигнорировала.
— Дело не в том, что я ленюсь или не хочу, — Рантаро тяжело вздохнул, кивая на свою ногу. Он продолжил говорить, устало, чётко и с расстановкой, словно нашкодившему ребёнку. — Морти сказал, у нас есть час. Уже того меньше — время весьма ограничено! С этой травмой я буду замедлять весь процесс и, отвлекаясь на свои постоянные боли от малейшего перемещения, едва ли вообще что найду. Допросы свидетелей, поиск улик… всё это затянется на крайне неопределённый срок.
— Но… я буду помогать тебе с передвижением! Если одной меня будет мало, могу попросить кого-то из девочек. Они не откажут мне. Правда-правда!
— Ну да, — устало подытожил Амами. — А потом корабль качнёт посильнее, пока я буду где-то на лестнице, и вы будете собирать меня по частям всё оставшееся время.
— Но если не ты, кто тогда разгадает нам эту загадку?! — Ни в какую не желала сдаваться Саёри. Хотя уже знала ответ. Да что там, она подозревала его изначально. Ответ, который очень ей не понравится.
Её собеседник тоже заметил это, и на мгновение его лицо украсила болезненная гримаса «я-пожалею-об-этом», но она быстрее быстрого уступила место чуть-чуть коварной улыбке:
— Ты.
Она молча, требовательно уставилась на него. Должно быть другое решение!
— Другого решения нет. Нельзя думать, что всё само собой разрешится, не тот случай. Я не смогу найти все улики сам. Да и доверить это дело кому-то другому — тоже. Любой из них может оказаться убийцей или предателем.
— Но и я одна со всем не справлюсь, — потерянно пробормотала бедняжка. — Ты же сам говорил. В прошлый раз всё было плохо! Очень.
— Тогда прямо здесь и сейчас, — Амами вдруг пробормотал с хорошо заметной досадой. — Я точно пожалею об этом, — а после вновь продолжил нормальным голосом. — Выбери человека, которому готова довериться жизнью. Желательно — одного.
Саёри очень пристально взглянула на собеседника.
— Другого человека.
Девушка надолго задумалась: говоря совсем честно, ей все ребята, находящиеся здесь, казались более-менее достойными. Даже сейчас. Никто ведь из них до этого, вроде, ни разу так и не проявлял заметной враждебности ко всем остальным! А того странного мальчика из пионеров уж больше нет.
Однако предатель здесь есть, и он скрывается под чьей-то дружелюбной улыбкой. Сколь бы противно ей ни было признавать, сейчас Саёри осознавала и это. А потому доверять свои самые тёмные, потаённые и личные мысли в подобной ситуации без утайки стоило лишь кому-то максимально проверенному. И жизнью, и этой глупой «игрой».
Саёри никогда не мыслила себя без подруг. Грациозная Моника, неизменно любящая править балом, строгая и справедливая. Немного чёрствая на поверхности, но всегда очень трепетная, нежная и полная сладких мечтаний внутри Нацуки (прямо как её кексики!). И, разумеется, обычно погружённая куда-то в свои мрачные, но завораживающие миры, такая молчаливая, но всегда добрая Юри.
Выбирая из всех троих, глупышке не очень хотелось тревожить Монику: та и так сейчас занята, успокаивает своего друга. На примере Рантаро Саёри приблизительно могла понять, что за трепетные чувства взаимного уважения, поддержки, дружбы и теплоты связывают их вместе. Да, Зену теперь очень несладко.
Да и бывшая президент, кажется, когда говорила о проблеме со слишком большим доверием в адрес отдельных личностей, вроде бы, подразумевала себя. Она считала, что не слишком достойна подобного от Саёри. Её верная заместительница же в подобных вопросах не была безоговорочно с ней согласна, однако эта тема — на другой раз. Моника желает видеть её более самостоятельной, а значит, расстроится, если снова услышит просьбы о помощи. Расстраивать Монику тоже не хотелось.
Остаются Юри и Нацуки. Нацу слишком нежная и хрупкая — когда они собирались в былые деньки, чтобы посмотреть какой-нибудь фильм, главной по кексикам становилось тошно от одного лишь упоминания убийств или крови, и она немедленно выбирала что-то другое. Сейчас ситуация с ней примерно такая же.
Тогда выбор пал на тихоню. Юри никогда не боялась смерти и тому подобного — данная тема, наоборот, её весьма привлекает, во всей своей неприглядной, увядающей красоте. Плюс, хоть тихоня не говорит много, она очень внимательная и сообразительная. Сможет указать на какие-то важные детали во всём этом. Наверняка, собрав воедино все улики и показания, ей будет не так сложно сказать, кто убийца.
Значит, решено.
— Я знаю, кого возьму, — решительно сказала Саёри.
Амами кивнул:
— Хорошо. Помни всё, о чём мы с тобой говорили. Старайся действовать быстро, но не спеши. Будь внимательнее. Я бы на твоём месте начал со знакомства с файлом, узнал бы, какая важная информация в нём есть, какой нет. Подумал бы, почему. Осмотр места преступления тоже довольно важен. Порой не помешает узнать, откуда и как там появились те или иные предметы. Убийца может невольно выдать себя с помощью них. И ещё, — Рантаро в который раз о чём-то задумался, — это может быть неприятно, но… осмотри тело. Лучше всего сделать это самой. Там тоже могут быть какие-нибудь зацепки.
Амами понравился этот её внимательный взгляд. Его слегка рассеянная, но верная ученица впитывала всю важную информацию в себя, словно губка! Не просто для галочки. Надеялась применить!
«Возможно, что-нибудь у неё и получится».
— Если появятся какие-нибудь вопросы на месте, всегда можешь связаться со мной через планшет, — благодушно заверил Амами. — Желаю удачи.
— Я не разочарую тебя! — Девушка потешно отдала честь, стараясь отогнать подальше гложущие её страх и растерянность. — И постараюсь выполнить миссию!
Когда Саёри вышла из комнаты, первыми, кого она встретила, оказались её же подруги, тихонько прислонившиеся у двери, точно студентки, ждущие начала экзамена.
— Мы всё слышали, — негромко, но уверенно сказала вдруг Юри. — Думаю, нам не будет лишним вернуться обратно на место преступления и изучить Файл.
— «Нам»? Но я же пока не сказала, кого… — рассеянно пробормотала юная детектив. Тихоня одарила её своим проницательным взглядом. — Л-ладно…
И девочки направились обратно в столовую. Нацуки поспешила следом за ними.
Вдруг Юри остановилась, пристально и с плохо скрываемой тревогой глядя на самую близкую свою подругу:
— Ты… эм… уверена, что снова хочешь туда? Видеть его таким… это будет непросто, особенно для тебя.
— У меня нет выбора. Я должна пройти через это, — потерянно произнесла Нацуки, даже не думая отставать. Она отстранённо смотрела куда-то в сторону. — Плюс, я всё же, как мы знаем, самой первой нашла его… — она вздрогнула, — т-тело. Могут всплыть какие-то важные подробности, которые вы не видели.
Теперь уже остановилась Саёри, обеспокоенно глядя на собеседницу:
— Не хочу тебя ранить или обидеть, — она с трудом подыскивала подходящие слова. — Но я помню первое дело. И ты там была совсем уж напуганной. Тебя от одного упоминания крови бросало в дрожь. Здесь для тебя всё гораздо серьёзнее и страшнее, но ты так уверенна и спокойна. Почему?
Поддерживая и присоединяясь к вопросу, Юри кивнула.
— Я… — Нацу заметно смутилась и отвела взгляд, словно бы пойманная на чём-то постыдном. Обе девушки продолжали с интересом глядеть на неё. — Взяла кое-какие таблетки из лазарета, чтобы чуть более стойко всё это пережить. Пока пузырёк со мной, всё хорошо, — наконец-то призналась она.
— Мне просто… немножечко не кажется, что всё это дело с какими-то незнакомыми тебе лекарствами… — очень уж мягко и осторожно постаралась начать Саёри. — …ну, безопасно.
— Да Юри до прибытия сюда не раз признавалась мне, что чуть ли не каждый день пьёт какие-то свои нейро-…; невро-… тьфу ты, я не помню, как там они называются! — вспылила вдруг Нацуки, при том необычайно громко и резко даже для неё. — И если, блин, даже ей можно, тогда какого рожна я здесь такая особенная?!