10 (2/2)

Уилл закрыл лицо руками.

– Они воспитали монстра, – промычал он сквозь стиснутые зубы и сомкнутые ладони.

Ему было больно – и он не мог это контролировать. Никто не заслуживает такого отношения, никакой ребенок…

Однажды Аллекс оговорился о своем папаше, признался, что тот его ни во что ни ставил и постоянно придирался, Уилл тогда вспомнил своего – вечно недовольного замкнутостью отпрыска, навязывающего ему командные игры вместо конструктора и книг. Отец Уилла давно умер, предварительно утопив в болоте лудомании все имущество, отец Аллекса, по его словам, к его досаде, жив, здоров и процветает.

– Я пойду, доктор Лектер, – вздохнул Уилл устало. – Аллекс ждет, – а затем добавил: – До вечера.

– Я буду в восемь.

– Хорошо.

Уилл молча вел машину, смотрел перед собой, Аллекс сидел рядом и крутил прядь волос, облокотившись на дверь, коленка его ходила ходуном, он периодически менял позу, ерзая на пассажирском кресле.

Сумка с формой официанта нашлась, сообщение от неизвстного контакта было как раз об этом, завтра надо будет забрать вещи… Аллекс верил в счастливые случайности, но никогда не исключал закономерности.

Впрочем, все было достаточно логично.

– Нам нужен гадкий утенок в семье лебедей, – прервал тишину Уилл.

Голос его был будто с того света, скрипучий и тусклый.

Аллекс хмыкнул.

– Знакомая история, – протянул он. – Родитель нарцисс, искалеченный ребенок?

– Да. Его называли чудовищем до тех пор, пока он в него не превратился.

– Меня тоже называли чудовищем… – зачем-то сказал Аллекс, а потом посмотрел на Уилла.

Тот не отрывал взгляда от дороги, в стеклах очков бликовала череда кадров из света и тени от фонарных столбов междугородней магистрали.

– Почему?

– А разве не похож? – скривился он в невеселой усмешке. – Не знаю. Я все ломал и портил, я всех злил. Я врывался на отцовские званые ужины и залезал под стол, я разыгрывал его бизнес-партнеров, когда они посещали особняк…

– Это не делает тебя чудовищем.

– Отец думает иначе.

– Кто твой отец? Если не хочешь, можешь не отвечать…

– Скажем так, бизнесмен, который очень хорошо устроился и паразитирует на других. Я не общаюсь с ним уже пять лет.

Уилл покачал головой.

– Ясно.

Он высадил Аллекса на развилке трасс на границе Вашингтона, где тот мог вызвать такси и поехать в Академию, дома его с нетерпеливыми возгласами встретили собаки, оставшуюся часть дня он провел за рабочим столом, под теплым светом настольной лампы, делая рыболовные мушки из ярких перьев и шерсти.

Когда он отворил дверь и на пороге стоял доктор Лектер, Уилл поймал себя на мысли, что ждал его. Псы с энтузиазмом махали хвостами, обнюхивали пальто и руки вошедшего в дом мужчины в поисках вкусностей, Ганнибал протянул Уиллу сверток с несколькими контейнерами внутри.

А еще в пакете была бутылка, того самого Бароло винодельни Sangue di Re в сердце Пьемонта, про которую доктор Лектер недавно рассказывал – как пример легенды об алхимике, который использовал магические ритуалы, чтобы сотворить вино крови королей.

Они ели молча, Уилл смотрел в тарелку, Ганнибал смотрел на Уилла, не заводил беседы и не торопил. У стола в ожидании лакомства караулили джек-рассел-терьер и помесь овчарки и золотого ретривера, бордер колли выглядывала через проем кухни, не теряя надежды.

Щеки Уилла стали чуть розовее, взгляд заблестел от второго по счету бокала. Он уже откинулся на спинку стула, задумчиво раскручивал вино, держа за ножку, отложил приборы, Ганнибал с полуулыбкой наблюдал за ним, отсчитывая секунды до момента, когда специальный агент Грэм откроет рот – с бордовыми следами красного вина, въевшегося в потрескавшуюся кожу – и заговорит.

– Знаете, доктор Лектер, я с самого начала понимал, что вы предложили стать моим психотерапевтом, потому что я вас интересовал как объект для изучения. Я по-прежнему интересный объект для изучения?

Ганнибал не знал, о чем именно спросит Уилл – и приятно удивился. Он предполагал, вопрос будет нейтральный, осторожный, издалека.

– Да, Уилл, – отозвался он, темные очи не моргали. – Ты по-прежнему интересен мне. Однако я должен признаться, со времем профессиональный интерес ушел на второй план. Когда речь идет о тебе, я крайне непрофессионален.

Уилл улыбнулся, глаза его наконец встретились с глазами собеседника.

– Вы так мне доверяете?

– Да, Уилл, я тебе доверяю.

Он часто повторял его имя, оно ему нравилось, оно вкусно ощущалось на губах, оно ласкало слух, вызывало приятные ассоциации.

Уилл подбирал слова для следующей реплики, кусал губы и вновь смотрел в занавешенное темной портьерой окно.

– Доверяешь ли ты мне?

Привычный лавинообразный поток мыслей стих, остался только тихий ручеек, мирно бегущий по острым камням лесного пригорка. Уилл мог мысленно протянуть руку и коснуться ледяной воды, блики искрились на солнце, звон и журчание падающих капель под пение птиц были отголоском внутреннего монолога.

Он доверял. Он бы отдался с потрохами, он бы не таясь глядел в глаза, слушал голос, зовущий его по имени, но холодная вода обжигала пальцы, долго держать в ней ладонь он просто не мог…

«Что же вы творите, доктор Лектер? – спрашивал его мысленно Уилл. – Такова ваша задумка – напоить меня и дать мне выдать себя? Свои… чувства?»

У него есть чувства, надо же! Он сам опешил, на лицо снова вылезла улыбка, он хихикнул невпопад. Он так и не ответил еще…

– Да, доктор Лектер, я вам доверяю, – произнес он, чуть склонив голову набок. – Даже если вы непрофессиональны, когда речь идет обо мне.