Глава первая. Отшельник. (2/2)

В едва видном отражении девушка заметила, как один её глаз снова сменился на знакомый символ, а пластик перед ней пошёл трещинами. Способна ли она научиться это контролировать? Узи не находит в своём коде ни строчки о том, как активируется данный символ на её дисплее. Просто появляется из неоткуда, внушая чувство паники и нестабильности её жизни. Девушка резко утыкается в свои колени, стоит зеркальцу отлететь с треском. В её понимании, это было некоторое заражение, что-то чужеродное, подобное вирусу, поэтому она и не может обнаружить поломки. Она не сломана, она просто больна чем-то неизвестным, верно?

Узи не дефектный дрон, не так ли? Она способна здраво мыслить и осознавать реальность в промежутках между приступами. С самого начала она была обычным дроном, никаких неисправностей и проблем, верно? Она нормальная.

Руки начинают ослабевать, и Узи внезапно прошибает осознанием. Тело слабеет, пока девушка поднимает сломавшееся зеркальце и видит на дисплее всё тот же символ. Он не пропал. Раньше всегда пропадал, так почему сейчас он всё ещё на месте? Болезнь прогрессирует? Ей становится хуже? Её дисплей начинает заполняться оповещениями об ошибках. Но ведь такое бывало только ночью, так что же случилось? Она всё же достигла точки невозврата?

Было страшно, в спящем режиме она не ощущала так остро, когда механизмы внутри неё начинали перегреваться с чудовищной скоростью. Ей нужна была помощь, хоть кто-то, кто сможет позаботиться о ней. Если она сейчас не найдёт никого, то останется лишь уповать наудачу, если переход к аварийной стадии пойдёт не так, как планировалось. Любая незначительная поломка из-за повышенных температур и она буквально труп дрона, погибшего при странных обстоятельствах. Это даже не смешно.

Девушка сорвалась с места, направляясь на выход. Системы ориентации в пространстве начинали давать сбой, она чувствовала, как врезалась в стены, почти на ощупь выискивая дверь наружу. Отец должен был скоро вернуться с работы, но неизвестно, не задержат ли его там, на стройке. Помощь нужна была срочно, девушке было страшно оставлять на самотёк своё состояние. Это был страх. Страх смерти, дыхание которой Узи уже не раз ощутила на себе. Мысль о прекращении своего существования фантомно царапала её ядро, вызывая помехи в сигналах.

Дверь наружу из дома открывается под напором рук дрона, позволяя телу вывалится наружу. Устройства внутри перегревались с катастрофичной скоростью, а дисплей совершенно переполнился уведомлениями об ошибках, Узи уже не справлялась с их закрытием, а сил не хватало даже подняться с пола. Она сделала всё, что могла, так ведь? Остаётся надеяться, что кто-то её найдёт раньше, чем этот чёртов символ выжжет след на её дисплее…

***</p>

Школьный звонок, шум подростков, торопящихся расслабиться на долгожданной перемене. Парень заглядывает в один из классов с некоторой надеждой в глазах, ища силуэт девушки, что раньше всегда сидела за своей партой, активно что-то выводя в тетрадке, игнорируя своих одноклассников. Но место всё также пустует, оставляя неприятный осадок в груди.

— Тэд, сдайся уже, она не придёт, — Лиззи искренне не понимала, почему парню было так важно проверять каждый раз, есть ли Узи в классе или нет. Каждый день, каждую перемену, как по часам. Блондинка закинула ногу на ногу и откинулась на стул, посматривая на пустующее место перед собой. С исчезновением главного фрика школы на уроках стало немного скучновато. Шутки над ней скрашивали однотипные занятия, а её постоянная готовность ответить на выпады забавляла.

— Хей, ещё не вечер, Лиз, впереди ещё есть занятия. Ну мало ли, наши задницы надо спасать, вот и задерживается, — в душе Тэд понимал, что что-то произошло, пошло не так, но тешить себя надеждой, что всё было в норме, стало неотъемлемой частью каждого дня. Всё, что парень знал, это то, что был большой взрыв, а после Узи забрал её отец и больше девушку не видели.

— Слышала, что мистер Дорман никого не пускает на порог дома. Ходят слухи, что Узи слетела с катушек и виной тому тот её дружок-убийца, — Лиззи хихикнула, скрещивая руки на груди, но ловя недовольный взгляд парня, закатывает глаза и стонет от недовольства. — Ладно-ладно, не смотри так. Я просто видела, как её старик консультировался и местного мозгоправа. Не хочу сказать ничего такого, но… Думаю, она всё же не в порядке, отрицать бессмысленно. Да, Долл? — на вопрос ответа не последовало, — Долл?

— А? Да-да… — длинноволосая девушка в последнее время казалась всё задумчивей, словно её терзали мысли о чём-то. Красные глаза сталкиваются с обеспокоенными розовыми и зелёными, и приходит осознание неестественности собственного поведения. — Прости, меня просто беспокоит кое-что. Ничего важного, забей. — лёгкая улыбка появляется на устах Долл, пока она выжидает несколько секунд.

Лиззи, кажется, удовлетворяет такой ответ и она продолжает спорить с Тэдом. Темноволосая лишь хмыкает, возвращая взор на свою монетку, вновь раскручивая её. Странные домыслы поражают её мысли, но она не даёт своим гипотезам перерасти в нечто большее, нельзя давать волю фантазии, ещё не время. Рука касается кармашка на груди, где хранится фотография, ставшая роковой в жизни девушки. Она обязана проверить свои догадки. Но как?

***</p>

Восстановительные работы не прекращались, нужно было вернуть креокамерам прежний облик, до безумного взрыва, который там случился. Хан, как главный по отстройке их убежища, строго следил, чтоб всё шло своим чередом, не сбавляя темпов. Многие рабочие всё ещё страшились удалять останки адской сороконожки, однако выбора не было, нужно что-то делать с получившейся разрухой. Требовалось жёсткое руководство, наблюдение за слаженностью работы. Старший Дорман не давал никому отдыхать. Он не имел права задерживаться, не мог прийти позже, чем его ждала Узи. Нельзя было оставлять её надолго одну, было просто страшно иметь дело с этой неизвестностью.

Многие балки оказались погнуты чудовищем, их восстановление заняло бы немалых усилий. Ломать — не строить. Хан отложил планшет с чертежами на раскладной столик и пошёл вглубь, разведывать местность, пока подчинённые разгребали завалы в начале пути. Нужно было проверить, насколько далеко уходили разрушения, оценить, насколько большой ущерб был нанесён их колонии. Хотелось верить, что после оценки мужчина сможет с гордостью заявить, что они справятся с этим быстро.

Пробираться вверх по оторванным трубам оказалось не так сложно. Хотя Хан уверен, что в молодости он был немного более быстрым. Всё же, как ни крути, а он довольно старая модель уже. Руки уже не такие цепкие, ноги не такие сильные. Сменить бы его запчасти немного, авось ещё задаст жару молодёжи. Хотя больше претит быть развалюхой, авось требований к нему будет меньше, появится перспектива пенсии и спокойного существования за хобби.

Чем выше Хан забирался, тем больше нарушений в строении здания находил. Похоже, они не закончат восстановление в кратчайшие сроки, как хотелось бы. А ведь у него и так много дел, ему необходимо присматривать за дочерью, это дело некому доверить, а оставлять её одну каждый раз так страшно, учитывая, в насколько неадекватном состояние она пребывает после случившегося. Он лишь обрывками осведомлён, что именно произошло в отделе креокамер до взрыва. Знает, что его дочь увидела его смерть, пусть и фальшивую. Узи его любила и потому сильно перепугалась. Хан счастлив знать, что дочь его не ненавидит, но лучше бы всё было наоборот, если бы это означало, что она бы не получила нынешней психологической травмы.

Его ребёнку было плохо, страшно, теперь она была заперта в кошмаре, и он не мог ей помочь выбраться. Это бессилие вызывало лишь вспышки гнева и ненависти к самому себе. Уберечь ребёнка, Дорман, всего лишь уберечь его от самого себя. Жизнь на это положил и всё равно облажался. Мысли в голове словно рой, заглушающий шумом окружающий мир. Хан не выдерживает и бьёт от накопившейся злобы ближайший кусок железа, отвалившийся от многоножки. Корпус отлетает и Дорман обращает внимание на устройства внутри. Странно, в останках внизу был лишь экзоскелет под слоем железа.

Интерес механика берёт верх над отвращением, и мужчина залазит руками внутрь, изучая строение. В конце концов, изобретательские замашки Узи несомненно перешли к ней от его части кода, вложенного при рождении в систему. Пальцы скользят по проводам в поисках блока, к которому они подсоединены. Чудовище спускалось вниз, так почему же какой-то из модулей оказался в части тела наверху? Зачем что-то хранить так далеко от своего основания?

Хан нащупывает блок внутри и отсоединяет его лёгким движением, изучая символы на корпусе. Похоже не модуль памяти, такой большой, увесистый, рассчитанный явно на большие объёмы данных. Дорман в прошлом ни за что бы не взял ничего из опасного чудовища, но теперь вопрос стоял по-другому. Никто из его народа не знал, как помочь его дочери, а на этом накопителе могла быть какая-то информация. Нет никаких проводов управления от него, исключительно вспомогательный модуль, он не должен быть опасным. Однако всё же искры сомнения не покидали ядра в груди. Но никто не заметит, если он просто возьмёт его, не так ли? Он не обязан принимать решения сейчас, просто… было бы неплохо иметь возможность поиска информации где-то ещё. Пока есть надежда, что его дочь ещё может выздороветь. Совершенно не ясно, откуда пришла та зараза, что сейчас поражает Узи, нельзя разбрасываться шансами выяснить что-то.

Мужчина прячет модуль под курткой за пазухой, отмечая, что, похоже, достиг тупика, где и гнездилось тело чудовища, и начинает спуск, всё ещё раздумывая о найденном блоке. Действительно ли было так необходимо рисковать и рыться в данных того, кто, предположительно, и устроил хаос в жизни его дочери? Вполне вероятно, что его ребёнок ещё придёт в себя, так что этот ящик памяти может остаться у него ради чистого успокоения души, в конце концов, не обязательно им пользоваться.

Дорман возвращается к команде, заканчивающей смену. Последние минуты он тратит на написания отчёта о предстоящих работах, исходя из того, что он увидел выше. Стрелка часов достигает нужной отметки, и Хан сразу уходит, прощаясь на ходу со своими подчинёнными. Ему пора домой, к своей дочери, которая, несомненно, сидит сейчас в комнате в тишине и ждёт его. Последние дни проходили в таком темпе. Когда-то он мечтал о прилежном ребёнке, но сейчас готов отдать всё, лишь бы зайти домой, а там разруха от очередного безумного изобретения Узи, как в былые времена.

Мужчина спешит домой, ощупывая в кармане модуль памяти. Это не понадобится, всё будет хорошо. Однако стоит ему пройти последний поворот, как Хан замирает, замечая знакомую фигуру на железном полу. Мужчина подбегает, хватая бессознательное тело дочери на руки, осматривая её состояние. Она кажется ему горячее, чем обычно, системы явно выходят из строя быстрее, чем это было ночью. Дорману впервые настолько страшно. Что если перехода на аварийное состояние не произойдёт? Он хватает своего ребёнка и быстро заносит в дом, лишь краем глаза замечая чью-то фигуру. Да и даже если их кто-то видел, сейчас это не имеет никакого значения! Его дочь, может быть, на пороге смерти, а он ничего не может с этим поделать! Никто из тех, с кем он встречался, не знал, как помочь, а значит, можно рассчитывать лишь на самого себя.

Хан укладывает дочь на кровать, включая охлаждение в доме, надеясь хоть немного облегчить страдания Узи. Паника накатывает волнами. Что же делать и как быть? Дорман в панике достаёт блок памяти. Должен ли он рискнуть? Дрожащими руками, как можно быстрее, мужчина достаёт ноутбук со сломанным блоком связи и переходник. Он должен хотя бы попытаться. Найти что-то полезное, пока было ещё не поздно.

Соединение быстро устанавливается, и компьютер начинает считывать данные. Перенос информации происходит небыстро, а Хан начинает стремительно терять надежду. Он так искренне считал, что его дочери полегчает, но становилось только хуже. Дорман бегает глазами по экрану, ожидая выгрузки, пока не слышит сдавленный писк за спиной. Мужчина оборачивается с тяжестью на сердце. Дисплей дочери меркнет. Хан готов поклясться, что считал секунды, пока не увидел экран перехода в аварийное состояние. Жива.

Дорман не удерживается на ногах и падает на колени перед кроватью дочери. Она пережила перегрев и должна позже очнутся. Дрожащими пальцами он очерчивает её лицо, испытывая облегчение. Он не готов пережить потерю ещё одного дорогого ему существа. Хан касается губами макушки Узи, отмечая, как потихоньку её тело возвращает прежнюю температуру. Он может быть спокоен хотя бы сегодня, подключая девушку к зарядке. Слабые руки забирают ноутбук с модулем, так и не прекратив выгрузки данных. Дорман больше не будет сидеть в стороне, он найдёт способ помочь своему ребёнку, даже если эту информацию придётся вытащить из чудовища. Да хоть из глубин ада.

***</p>

Узи просыпается в своей кровати, регистрируя полную зарядку своих батарей. Рука тянется к затылку, доставая провод. Девушка помнит лишь, как ей стало плохо, и она попыталась выйти, а дальше снова всё как в тумане. Но, раз она дома, вероятно, её нашёл отец. Голова тяжёлая, словно налита свинцом. Едва перебирая ногами, девушка выходит из комнаты, обнаруживая отца сидя за столом, на зарядке перед ноутбуком. Вероятно, работал над чем-то. И, судя по времени, решил взять отгул на работе. Интересно, реально ли командовать строительной бригадой из дома? Дистанционное управление — тоже управление. Но не на стройке же! Но отцу лучше знать, как поступать.

В дверь стучат, и девушка вздрагивает, оборачиваясь. И кого к ним принесло? Узи тихо подходит ко входу в дом, смотря в глазок, но не видит на пороге никого. Розыгрыш? Слабыми руками она еле приоткрывает дверь и та упирается во что-то. Перед входом в дом лежит коробка с красиво выведенными буквами её имени. Посылка для неё? Девушка берет её в руки, закрываясь на замок внутри, уходя к себе. С каких пор ей присылают посылки?

В коробке оказывается лишь баночка с какими-то таблетками и записка без подписи отправителя.

Это тебе поможет.