chapter xi. pearls, guitar & dangerous thing for a woman to have. (1/2)

— Как обстановка дома? — Найл смотрел на Одри с экрана телефона, пока она пряталась в своей старой комнате. Они уже виделись сегодня утром перед тем, как разъехались. Хоран настоял на том, что им стоит созвониться, когда они оба доберутся до родных домов.

— Все спокойно пока что. Не знаю надолго ли. Возможно, мама взорвется, если привезут не те скатерти или достанут не те бокалы. Я будто сижу на бомбе. — Кингсли усмехнулась, скрывая беспокойство, всегда охватывающее её в этом доме.

— А как отец?

— Он переехал в свой кабинет и так же работает почти все время. Я видела его лишь пару раз. Обычная старомодная скука. Лучше расскажи, как там у тебя?

— Я у отца, Грэг с семьей тоже здесь, готовим праздничный ужин, точнее, они готовят, а я увиливаю. Завтра поедем к матери. Кажется, мы будем ездить туда-сюда всю неделю.

— В два раза больше праздничных ужинов. — Найл устало закатил глаза.

— Я лопну.

— Невозможно.

Они оба тихо рассмеялись, подобно маленьким детям, но Найл уже через пару секунд вернул отрешенное выражение лица. Одри заметила его странное состояние и Виталик в облаках ещё пару дней назад, но о причинах спросить не решалась. Все-таки была причина, по которой Хоран так долго размышлял.

— Я хочу сказать родителям о нас. — Одри выпучила глаза. Найл прикусил язык. Ей всего-то и стоило, что подождать. — Думаешь, ещё рано?

— Я не эксперт в этих вопросах, Найл, — еле вымолвила она, покраснев. В конце концов, было приятно услышать о его серьезных намерениях. — Но если ты так хочешь, я не буду тебя останавливать. Я не против, но я… я пока не могу сказать своим.

— Они будут против? — Мужчине стало не по себе. Он вспомнил зеленые глаза Энди, наполненные жалостью, и ее неуместный комментарий.

— Нет, не думаю. Не знаю. — Одри посмотрела на потолок. — Честно, я бы хотела рассказать, но они другие. Они будут допрашивать меня и пытать всеми возможными способами, пока я не позову тебя на ужин. А затем накинуться и на тебя. Они не дадут нам покоя.

— Не может быть все так плохо. — Кингсли едва удержалась и не рассмеялась. Не хотела привлекать ненужного внимания.

— Смотри. Родители познакомились в колледже, оба принадлежали уважаемым семьям. Они познакомились с родителями друг друга спустя два месяца отношений, а поженились спустя три месяца после получения одобрения. Звучит невероятно, но это правда. Все бы хорошо, но они ожидают подобного от меня. Не хочу нагнетать, но при встрече в лучшем случае мы будем обсуждать нашу свадьбу, хочешь?

Пришла очередь Найла испуганно расширил глаза. Одри рассмеялась.

— Я расскажу им обязательно чуть позже, если мы будем готовы к подобному разговору, хорошо?

— Хорошо, да, — он облегченно вздохнул. Не то, чтобы ему претила мысль о браке с Одри или о браке вообще, Найл был согласен с ней и не хотел торопить события.

— Мне пора готовиться, — произнесла девушка, хоть это было не совсем правдой. Она не хотела отвлекать его от семьи. — Я позвоню тебе позже?

— Буду ждать. — Он улыбнулся. — Я уже скучаю.

— Я тоже.

Кингсли сбросила вызов и сжала телефон, расплываясь в блаженной улыбке.

— Одри! — мать ворвалась в её комнату, как снежная буря. Девушка вздрогнула и обернулась.

— Ты чего здесь сидишь? Почему ты не одета?

— Ещё рано.

— Никогда не бывает рано, бывает поздно. Ты же знаешь Брэдфорды любят приходить раньше всех!

— Хорошо.

— Я позову Присциллу, она поможет. — Джейн почти вышла из комнаты, но оглянулась и острым глазом поглядела на дочь. — У тебя появились щеки, как мило.

Одри раскрыла рот, не понимая к чему было это замечание или своеобразный комплимент. Присцилла, парикмахер, а также визажист матери, появилась спустя несколько минут и сразу же приступила к работе, раскладывая сумку с приспособлениями. Она уложила Кингсли волосы в голливудские локоны, сделала незаметный макияж. Девушка выглядела элегантно, когда надела черное платье-миди с широкими бретельками.

Она спустилась вниз по винтовой лестнице, перила которой были украшены искусственными еловыми ветками и лентами золотого и красного цвета, в семь часов вечера незадолго до того, как гости начали собираться в главной гостиной, где стояла украшенная старыми игрушками елка под четыре метра. На камине висели символические носки и монограммами членов семьи. На каждой плоской поверхности: будто-то стол и маленькая тумбочка, — стояли вазы с тематическими украшениями в виде эльфов, которых Кингсли так любила в детстве, ангелов, омелы, свеч, тех же еловых веток и искусственного снега. Дом ничем не отличался от того дома, где пятнадцать лет назад ещё маленькая девочка, не познавшая горести реального мира, праздновала Рождество.

В карих глазах на секунду сверкнуло сожаление, затем растворилось в пучине наигранного безразличия. Одри взяла с подноса шампанское и сделала глоток, гадая, что преподнесет ей сегодняшний вечер.

⸻ 𝄞 ⸻</p>

Найл сидел на кухне, смотря, как Дениз доставала из духовки запеченную курицу с картошкой. Тео играл в гостиной, пока отец и Грег накрывали стол в столовой, точнее, пытались.

— Ты проверяешь телефон каждые две минуты как подросток. Чего ждешь? Или кого? — Дениз лукаво улыбнулась.

— Все так очевидно? — Она кивнула.

— Я рада, что ты счастлив. И это тоже очевидно. Светишься словно солнце с самого приезда. — Последнее предложение она прошептала словно секрет.

— Могу я задать тебе вопрос?

— Конечно.

— Когда ты сказала родителям о Греге? — Женщина задумалась.

— Не мне тебе давать советы по этому поводу, ты не раз проходил через это сам.

— Сейчас все иначе. Нужно быть деликатнее. Она… — Хоран не знал, как объяснить и стоило ли вообще рассказывать о Кингсли кому-либо, хоть она и дала добро.

— С кем же ты встречаешься? Мне стало ужасно интересно. — Дениз села рядом с ним.

— Её имя Одри. Мы познакомились в сентябре, я принял её за фанатку, преследующую меня, — он усмехнулся и откинулся на спинку стула, чувствуя легкий осенний ветерок, пробегающий по спине, словно он перенесся в тот самый день.

— У вас все серьезно?

— Кажется, к этому всё идет. Я надеюсь, да. — Протараторил Хоран.

— Так почему ты спросил про родителей?

— Она из другого мира, как выразилась одна из моих подруг.

— И что?

— Совершенно иные традиции и воспитание, я боюсь, что это может встать у нас на пути. — Найл наконец выложил кому-то свой страх, появившийся после разговора с Энди. Напрямую со своими страхами он ещё не решался столкнуться, как ни странно, боялся этого.

— Если мы хотим, чтобы что-то работало, оно работает. Если мы хотим, выбираем любить, мы любим. Иногда все проще, чем кажется. — Дениз заглянула в голубые глаза, тщательно рассматривая прячущиеся за ними чувства. — Она не хочет говорить родителям?

— Не готова, кажется.

— Нет, тут нет плохих знаков, не ищи их, Найл. Прошло три с половиной месяца. Это нормально. Ты же сказал, что нужно быть деликатнее. Вот и будь.

— Хорошо, спасибо, Дениз.

— Рада помочь. И хватить сторожить телефон, ты услышишь, когда она позвонит или напишет, пойди и пообщайся с племянником. Вы давно не виделись. — Хоран почти покинул комнату, когда Дениз резко развернулась и окликнула его. — Расскажешь нам больше?

Он пожал плечами, хитро ухмыльнувшись, и вышел из кухни.

⸻ 𝄞 ⸻</p>

Одри стояла у окна, рассматривая тонкий снежный покров, разлегшийся во дворе её старого дома. Она удивилась, когда увидела снег сегодня утром. В Лондоне Кингсли снег лично застала лишь два раза, и тот таял в ту же секунду, когда касался асфальта. Редкие снежинки падали и сейчас. Одри могла бы ускользнуть из переполненной гостиной, снять туфли, усесться на подоконник, уставленный подушками разной формы, и любоваться необычайно простым и красивым зимним явлением. Девушка улыбнулась. Сейчас она вдыхала нагревшийся комнатный воздух спокойно: экзамены были сданы, с Найлом они были в прекрасном состоянии их отношений. Одри молилась, чтобы родители не испортили ей настрой.

— Одри, посмотри, кто к нам пришел, — ей послышался голос матери. Одри нахмурилась, почему мать говорила с ней, как с ребенком? О, нет! Кингсли младшая развернулась. — Это Генри Тант, сын Клэр, помнишь? Мы с ней состоим в книжном клубе. Кстати, отец Генри владеет несколькими книжными издательствами.

Мать держала под руку парня, он ещё не понимал, во что вляпался, а если даже понимал — Одри жальче его не стало, сам напросился. Генри оказался привлекательным, высоким парнем с зелеными глазами, длинными ресницами и волнистыми волосами в черном костюме. Одри приветливо улыбалась, а глаза пылали скукой. Ей была неинтересна затея матери.

— Моя дочь, Одри, я говорила тебе про неё. Она учится в Лондоне. — Джейн внимательно посмотрела на парня, пытаясь понять его реакцию на внешний вид Одри. Генри едва заметно ухмылялся.

— Приятно познакомиться, — девушка протянула руку для рукопожатия, но парень лишь приподнял её и коснулся тыльной стороны рыхлыми губами. Одри застыла в изумлении, но не в восторге. Она вздрогнула и поспешила разорвать их касание.

— Мне тоже, весьма приятно, Одри, — низким голосом произнёс Генри.

— Оставлю вас, повеселитесь, — мать отпустила парнишку и поспешила удалиться, но Кингсли младшая вовремя перехватила ее запястье.

— Мне двадцать два, мама! — яростно прошипела Одри на ухо матери.

— Никогда не поздно, — в манере подобной дочери прошептала Джейн. Кингсли почти подавилась воздухом и не верящим взглядом проводила фигуру матери, пока та не скрылась за елкой.

— Прости, — она вернула взгляд к парню, — моя мать, она, она такая… — Одри вздохнула. У неё никогда не находилось подходящих слов для описания матери.

— Ничего, уверен, что моя мать так же состоит в этом небольшом заговоре, — Одри дружелюбно улыбнулась в ответ Генри. — Могу я составить тебе компанию?

— Да, — не найдя в таком поступке ничего непристойного, ответила Кингсли. Но все-таки Одри поспешила подальше от скопления людей, не хотелось стать беспочвенным слухом, что вылетал изо рта знатной особы на одном из дневных чаепитий.

Генри, ухмыляясь, пошел за ней.

— На самом деле, я не против проделки моей матери, мне понравилось её завершение… всё-таки мне довелось познакомиться с тобой, — Одри не понимала его. Он ничего не знал о ней, неужели его так впечатлила её внешность?

— Эм… Мило с твоей стороны, но у меня есть парень, — она с радостью оборвала все попытки флирта с его стороны, — родители ещё не знают. Могу я попросить тебя сохранить это в секрете?

— Конечно, — он задумался, — а почему ты хранишь его в тайне?

Найл не был секретом, он был обетом, который она дала. Одри хотела отгородить его от боли своим странным образом, не хотела, чтобы родители ранили его словами, как они умели, если он им не понравиться.

— Мы не так долго встречаемся, я думаю, ещё рано. — Генри лукаво оскалился.

— Не аристократ или не мультимиллионер? — спокойным тоном спросил парень, но это все равно прозвучало грубо. Одри замерла, недовольная такими вопросами. Желание продолжать какие-либо беседы с Генри растворилось в воздухе.

— Прости, но это не твое дело, Генри. — Кажется, парень понял, что она не любила тех, кто сует нос не в свое дело.

— Позвони мне, если у вас не получится. — Он дал ей визитку со своим номером. Одри поджала губы, пытаясь не рассмеяться из-за его напыщенного и самодовольного вида. Кто-то ещё использовал визитки?

— Прости, но надеюсь, что не придется.

Парень кивнул ей и скрылся внутри дома. Видимо, ему стало неинтересно. Одри посмотрела на визитку, затем на дверь, в которую выскользнул Генри. Кингсли готовилась к такому предложению всю свою жизнь. С одной стороны, Генри был воплощением всех её желаний на будущее: прекрасная семья, финансовая стабильность, она могла бы заниматься чем угодно, жить где угодно и как угодно, если бы вышла за него. Ей всего-то нужно было поддерживать его и свою репутацию взамен. Но было в таком браке что-то неправильное, некрасивое, фальшивое, что заставляло её тошнить. Она быстро порвала бумажку и кинула с балкона.

— Что ты творишь?! — в дверях стояла мать. Одри горько усмехнулась, такого Джейн пропустить не смогла.

— Избавляюсь от навязанного тобой парня.

— Зачем?

— Я прекрасно могу сама разобраться со своей личной жизнью. Спасибо за помощь, — Одри издевательски улыбнулась и прошла мимо матери, собираясь покинуть балкон. Это не на шутку взбесило Джейн.

— Тебе двадцать два года, а ты небось и на свидании ни разу в жизни не была! О тебе все вокруг шепчутся, гадают, что в тебе есть такого, что парни тебя обходят стороной. — Мысли её матери вырвались наружу. Ноздри Одри расширились, а органы внутри сжались. Кингсли боялась пошевелиться и выдать слабость, разочарование, боль в каком-то движении.

— У меня есть парень, мама. — Прошептала она сквозь зубы. Одри не желала говорить об отношениях матери, но не могла молча терпеть колючие слова. — Не переживай о слухах.

— И кто же он? Бедный студент с твоего потока, бариста в кофейне или официант? — Одри почувствовала, как по коже плывут горячие волны. Она пыталась сохранять спокойствие. Девушка сжала кулаки и повернула голову к матери, которая не желала униматься.

— Тебя это не касается. — Джейн уже была в ярости, последние слова выбили её из колеи окончательно.

— Последние двадцать два года я старалась дать тебе лучшую жизнь! — Одри закатила глаза, и снова рассказ о великой мученице Джейн. — Другие дети благодарны своим родителям за блага, привилегия, подарки, что они дарят. Они слушают советы своих родителей, уважают и почитают их. Дочь Мэгги всегда говорит матери все о своей жизни, звонит каждый день и делиться новостями о своей работе и отношениях. У тебя все приходится выпытывать, как у партизана! Ах, Одри, я не знаю, кто этот твой безымянный парнишка, и не хочу знать! Уверена, он не подходит тебе, каким бы хорошим ты его не выставляла! Просто знай: отец лишит тебя всего, если твой тайный возлюбленный ему не понравится.

— Прощай, мама. — Прошипела Одри, пытаясь удержать слёзы в глазах, и поспешила в свою комнату.

— Я тебя предупредила. — Кинула ей вслед Джейн и закрыла раскрасневшееся лицо подрагивающими руками.

Одри побежала к себе, как в детстве, будто только что увидела ссору родителей, переходившую границы словесных перепалок. Она закрыла дверь на замок и опустилась на пол. За окном все так же летали мелкие снежинки. Девушка не пыталась остановить поток горьких слез, ей нужно было выплеснуть океан эмоций, накрывший её в сотый раз. Почему, возвращаясь домой, она вновь и вновь надеялась, что всё будет иначе? Ничего никогда не менялось. Одри покидала дом со скандалом, а через пару недель мать звонила ей как ни в чем не бывало.

Наутро Кингсли собрала вещи, часы ещё не показывали и шести, и выскользнула из дома через черный вход, как воришка, так и не положив подарки родителей под елку и не забрав свой. На станции она была через минут двадцать, а дома уже через часа три. Так она и провела пять дней, слившихся в один долгий. Одри не выходила из дома, жила на кофе, воде или ещё чем-то покрепче, когда мысли становились невыносимо громкими, и сигаретах. Она подозревала, что мать недовольна её личной жизнью, но чтобы настолько. Джейн сомневалась в её «профпригодности», ладно бы это делали другие, но родная мать…

Как и ожидалось, Джейн не написала, не позвонила, не извинилась. Одри не удивилась, но все равно расстроилась.

⸻ 𝄞 ⸻</p>

В полном составе семья Найла собралась спустя лишь пару дней после Рождество. Они решили съездить на нейтральную территорию, выбрали ресторан в Дублине и забронировали стол на ужин.

— Как у тебя с альбомом, Найл? — спросил Грэг, решая начать разговор, когда главные блюда закончились, а официанты не спешили подавать десерт.

— Все отлично. Я анонсирую его в середине января.

— Так быстро? Помнится мне, ты не мог и строчки написать в конце августа. Что изменилось? — Грэг явно что-то знал. Найл многозначительно посмотрел на Дениз, которая тщательно избегала взгляда голубых глаз. Хоран младший вздохнул и отложил столовые приборы.

— Я встретил девушку. Одри. — Все. Сказал. От сердца отлегло. Найл исподтишка изучил реакцию всех членов семьи. Ничего экстраординарного.

— Какая прекрасная новость. — Будто облегченно вздохнула мать. — Я хочу познакомиться, можно? — Найл поперхнулся напитком.

— Аааа, думаю, можно, наверное. Я не уверен насчет её расписания. У неё могут быть дела.

— Я даже не сказала когда. — Перебила сына Маура. Найл кивнул, ругая себя за поспешность.

— Мы с Крисом приедем в Лондон через пару недель. Как раз навестим тебя после операции. Можем поужинать вместе?

— Я тоже хочу встретить её, — в догонку кинул Боб.

Найл не понимал, как все зашло так далеко. Первые секунды он испытывал страх и смятение, но он невольно стал размышлять. Хоран осознал, что он вовсе не прочь их познакомить. Мужчина желал, чтобы Одри оставалась в его жизни, точнее, всегда была в ней. Это было подобно наваждению. Его словно с головой окунули в океан новых знаний. Он хотел, чтобы она осталась. Осталась навсегда. Его лицо озарила глупая улыбка, он уже не слушал родителей, мечтая как можно скорее увидеть очаровательную Кингсли.

Вернувшись в родной дом, он первым делом открыл ноутбук и забронировал билет в Лондон на тридцатое декабря, намереваясь покинуть родителей чуть раньше.

Он не мог больше молчать.

⸻ 𝄞 ⸻</p>

Одри потеряла счет времени. Каким-то днем, она предположила, что это был день, девушка обнаружила себя, лежащей на полу с ногами, запрокинутыми на диван. Кингсли ненавидела те моменты, когда не могла контролировать свои эмоции и чувства, но слова матери буквально разбили её вдребезги, которые с каждым разом все труднее было собирать. Раньше она пыталась выложить из стекляшек что-то иное, но матери никогда не нравилась ни одна из её версий.

Кингсли встала с пола и оглядела квартиру, по которой были разбросаны вещи. Медленно, но верно, отбросив жалость к себе, Одри сначала убрала комнату за комнатой, а потом и сама добралась до ванной. Легче стало на маленькую дольку. Глаза болели и закрывались сами по себе. Она залезла в горячую, почти обжигающую воду и обняла свои колени, рассматривая свое отражение в зеркале. Родители даже не догадывались, что делали каждый раз раскрывая рот, чтобы сказать какую-то глупую колкость. Так и пошло, Одри научилась жить с бомбой в своем собственном сознании, которая могла взорваться и выбить её из нормальной жизни на несколько дней, а то и недель.

Одри высушила волосы, натянула на себя розовое шелковое ночное платье, которое магическим образом порой поднимало ей настроение, но в этот раз магии не произошло. Одри готова была ударить кулаком по зеркалу, из которого на неё смотрела больная и разбитая она же, но была обессилена после нескольких дней без нормального питания. Кингсли вернулась в гостиную, стыдливо сбегая от своего отображения, и села на диван. Она оглянула комнату, пытаясь вспомнить, когда в последний раз прикасалась к телефону. Одри так бы и забыла про него, если бы не надоедливая мелодия звонка. Телефон оказался под одной из подушек. Это был Найл. Напряжение за долю секунды покинуло её тело.

Она шмыгнула носом и взяла трубку.

— Привет, Найл, — как можно нежнее и мягче произнесла она, улыбаясь.

— Привет, — протянул мужчина. — Все хорошо? — Конечно, он все понял. Кингсли горько усмехнулась. Ей нужно было избавляться от привычки прятать свое настоящее состояние от Хорана. Он все равно всегда узнавал. — Где ты?

— Я дома, со мной все хорошо сейчас. — Одри прижала лоб к оконной раме, пытаясь вспомнить говорили ли они с ним после её ссоры с матерью, но пять дней слились в одну длинную пустоту.

— Не врешь?

— Тебе бы не стала. — Она сжала телефон, пытаясь удержать на лице улыбку. — Ты ещё дома?

— Почти. — Хоран ухмыльнулся. — Посмотри вниз.

На лице Одри исказилась гримаса непонимания. Она часто заморгала и медленно опустила взгляд. Под окнами она различила маленькую фигуру, знакомую фигуру.

— Что… что ты здесь делаешь? — опомнившись, воскликнула Одри.

— Хотел встретить Новый год с тобой. Ты не против?

Одри облегченно выдохнула, под блестящими от слез глазами появились морщинки из-за улыбки.