Воспоминания: Я беспокоюсь о тебе (2/2)

— Бросил! Ты не лучше, чем он! Только он хотя бы не притворялся, что волнуется обо мне!

”Это она об отце? Она сейчас сравнила меня с отцом?”

— Я волнуюсь о тебе...

— Если бы волновался, не свалил на контракт!

”Опять двадцать-пять”

— Я же всё тебе объяснил ещё тогда! — терпение сдавало, он очень устал. — И ты меня поддержала! Ты знаешь, что мне нужно два годы службы, чтобы поступить в Академию...

— И что потом? М? Полиция? Будешь крутым копом, будешь ловить плохих парней.. — Лейла оттолкнулась от столба, вставая на ноги.

— Ты к чему?

— ...будешь лезть в самое пекло, вставать под удар, рисковать. Тебя убьют, Саймон! Убьют также, как отца! — она всхлипнула, — И что тогда будет со мной?!

Она плакала. Ей было жаль себя.

— Ты думаешь только о себе...

— Нет! — она сделала шаг ближе, пахнуло перегаром, — Это ты думаешь о себе! Ты думаешь о чём угодно кроме меня!

Саймон, ошарашенный, опустил руку с полотенцем. Кожу неприятно стягивало потёками запёкшейся крови.

”Она и впрямь так считает? Да я ведь только и думаю, что о ней.”

— Ты... Дура! Да я всё это делаю только для тебя! Чтобы тебя защищать!

”Я ведь обещал”

— Защищать?! — взвизгнула она, — Да ты просто бежишь. Ты трус и слабак! Такой же как отец! Хорош защитничек, который лежит в ящике в могиле...

Саймон вскинул руку и влепил ей звонкую пощёчину. Её голова дёрнулась в сторону, она пошатнулась, и, не устояв на ногах, упала на четвереньки в траву.

Мгновенное сожаление обожгло Саймону руку. В один миг стало тошно и страшно от себя самого.

— Боже... — он в ужасе посмотрел на свою ладонь. Что это сейчас было? — Боже... — он сделал неуверенный шаг к ней. Она не шевелилась. Только мелко дрожала, тихо всхлипывая.

”Она напугана. Она просто напугана и потеряна. Отец умер, а меня рядом не было, и она пошла кутить. Глушить свой страх алкоголем и случайными знакомствами...”

— Чёрт, Лейла, — Саймон медленно опустился на колени рядом. Протянул к ней руку. Одёрнул, поняв, что этой самой рукой ударил её. Другая рука всё ещё сжимала окровавленное полотенце. — Сестрёнка...

— Не возвращайся в армию, — прошептала она, поднимая лицо. — Пожалуйста, не уезжай... — Лохматая, пьяная, сопливая, с покрасневшими глазами и дорожками слез на щеках — жалкое зрелище. Но почему-то в этот миг сестрёнка показалась Саймону невероятно красивой. — Не оставляй меня, Саймон.

Невероятно красивой, потому что в этот миг она проявила самую искреннюю свою суть, и он увидел её настоящей.

Она любила его. Она тоже его любила.

Он бросил полотенце и обеими руками приобнял её за плечи, прижал к себе. Она обняла в ответ.

И тут её прорвало. Она заревела в голос, навзрыд, как малое дитя. Что-то нечленораздельно бормотала, вжимаясь Саймону в грудь, пропитывая его футболку слезами. Цеплялась за него, как за спасательный круг. Отчаянно.

— Тише, — приговаривал он, поглаживая её волосы, — тише, Лисёнок, я здесь.

— Я знаю. — Она приподнялась, обнимая его ещё крепче, — прости, Саймон, — Тесно прижалась. Её мелко трясло от рыданий.

Перед глазами внезапно вспыхнула картина того, как она обнаженная лежала там на кровати...

”Что за чёрт?”

Как её тискали за грудь. Такую белую и круглую.

”Что?..”

Она ведь и правда красивая. Полностью. Его ангел.

”О чем я думаю?”

А сейчас она так близко.

Так тесно прижимается.

Она такая.

Тёплая.

Его руки прошлись по изгибу её спины, медленно, вниз, потом вверх. Она начала успокаиваться, расслабилась в его руках. Живая. Хрупкая. Он погладил её по плечам. Неспеша отвёл назад её волосы. Волшебная.

Взял в ладони её лицо.

Медленно наклонился.

”Что я делаю?”

— Саймон, отвези меня домой?

Он замер в трёх дюймах от её губ.

Сердце било бешено, будто после марафона. Оглушительно. Рваное дыхание срывалось на хрип.

— Саймон? — она вопросительно подняла взгляд, посмотрела ему в глаза.

Она ничего не заметила.

— Да... — он погладил её по щеке большим пальцем, судорожно сглотнул, — Да, поехали.

Клюнув Лейлу в лоб, он с усилием поднялся на ноги, помог встать ей.

— Машина там, — и повёл ее под руку.

Через два дня состоялись похороны отца. Ни Лейла, ни Саймон не плакали. Они стояли бок о бок, наблюдая как гроб, закутанный во флаг, опускают в могилу. Погибшему при исполнении лейтенанту Фоксу полагалась торжественная церемония, но гостей было немного.

В какой-то момент кисть сестрёнки скользнула Саймону в ладонь. Он легонько сжал ее пальцы.

Шов на распоротой щеке чесался, наверно останется шрам.

Лейла и вправду не заметила ничего странного в тот вечер, после вечеринки. Возможно, из-за того, что была пьяна. Саймон не был уверен, рад он этому, или нет. Он знал, сестрёнка любит его. Но похоже было, что он любит её гораздо сильней.

И это одновременно и вдохновляло его — и приводило в ужас.

***

Дворники усиленно сметали дождь с лобового стекла, вечернее солнце играло лучами в потоках воды. Теплый летний ливень. Но Саймон чувствовал себя продрогшим до костей.

Выворачивая руль, он свёл машину с трассы — на соседнем сиденье громыхнули катушки с киноплёнкой в коробке — припарковался в закутке между старых жилых домов.

Выбрался, запер машину на ключ, поднялся к домофону крайнего подъезда. Нажал вызов нужной квартиры.

— Кто там? — звонкий женский голосок, с лёгким кубинским акцентом.

— Елена, — позвал Саймон. — Елена, это Саймон Фокс.

— Саймон Фо... Ах, детекти-ив, проходите-проходите. — Звякнул сигнал, и дверь отворилась.

Она встретила его в халатике и с порога вручила стакан. Кажется, виски.

— Елена, я по делу, — он отставил стакан на тумбочку.

— По делу-у? — она шаловливо теребила разрез халатика, подходя ближе. Из-под халатика показалось чуть больше её красивой бронзовой кожи.

— Елена, не нужно...

Приоктрыв изысканные округлости в разрезе, она замерла на секунду. Потом широко улыбнулась.

— Да шучу я, — без тени разочарования она подмигнула ему, затянула халатик, — Просто забавный видок у вас, детектив. Слишком серьёзный даже для вас.

Она отвернулась, проходя в комнату. Он следом.

— У меня... много дел.

— Как и всегда, детектив. — Она плавно опустилась на диван, — Чем могу помочь?

— У тебя, вроде, дядя занимается антиквариатом?

— Драгоценности все на учёте, — заволновалась Елена, — он больше не берёт ворованное...

— Нет-нет, я не за этим, — Саймон прочистил горло, — Скажи, у него найдётся старая техника?

Она сосредоточенно нахмурилась.

— Старая... техника?

— Мне нужен плёночный кинопроектор. Для восьмимиллиметровой пленки. Одолжу и верну через несколько дней.

Она задумалась на секунду.

— Хорошо, я найду вам такой.

— Спасибо. Мне очень нужно.