Воспоминания: Мой ангел (1/2)

Его первое воспоминание было о том, как отец собирает его в поездку в госпиталь, навестить маму.

Саймону пять, и он уже совсем большой, но в то утро отец сам достал ему одежду из шкафа и разложил на кровати. День обещал быть особенным, потому что ему наконец разрешили надеть новенький свитер с Бетменом.

— Готов, сын? — отец заглянул в его комнату.

Саймон сидел на ковре и старательно, как учила мама, завязывал шнурки, тихо при этом сопя. Тяжёлые отцовские тапки подошли ближе, потом в поле зрения появился и сам отец, улыбаясь одними усами, протянул свои большие ладони.

— Дай-ка мне.

Саймону не хотелось уступать, но он отца побаивался. Любил, но побаивался, потому что у отца был очень громкий голос. Особенно когда он смеялся или смотрел футбол. А ещё у отца были большие руки, но со шнурками он справился быстро и ловко. Саймон только разочаровался немного, когда вместо маминых красивых бантиков увидел жёсткие кособокие узлы, но не протестовал. Ему нравилось, когда отец проводил с ним время.

— Ну что, поехали, — он наклонился и протянул к нему руки готовый поднять Саймона. Тот, насупив брови, деловито прошёл мимо, вышел к лестнице и начал сам, всё с тем же старанием, спускаться по ступенькам. Он знал, что уже слишком большой, чтобы кататься на ручках. Мама говорила, что скоро он станет старше-братом, чтобы это ни значило, и что ему надо быть само-стоятельным. А старше-братья, стоящие сами, не катаются на ручках. Пыхтя и обеими руками хватаясь за перила, он спустился на нижний этаж, и тогда обнаружил, что отец весь путь шёл рядом. Странный взрослый. Потом они вышли из дома, заперли дверь, и только тогда Саймон позволил взять себя на руки, но только чтобы отец посадил его в машину в детское кресло.

— Вот так, ковбой, — пропыхтел он, защёлкнул ремни и хлопнул Саймона по плечу, — теперь можно и к маме.

По дороге отец всегда включал музыку, но в этот день ехали в тишине. Саймон немного удивился, ему нравилось дрыгать ногами в такт отцовским песням, но ничего спрашивать не стал. Он вообще мало говорил.

Госпиталь оказался большим и шумным местом. Много незнакомых взрослых ходило туда-сюда, много незнакомых голосов говорило одновременно. А какая-то тётя говорила громче всех через радио, но её никто не слушал. Саймон испугался, что потеряется и позволил отцу вести себя за руку.

А потом они пришли к маме.

Она сидела в высокой кровати, похожая на чудну́ю машину из-за трубок и шлангов, торчащих во все стороны. Саймона это сначала испугало, но потом мама сняла прозрачную крышку с лица и улыбнулась ему.

— Саймон, милый. Как я скучала, — у неё был тихий голос. Даже тише, чем обычно. И немного изменилось лицо. — Подойди, малыш, дай погляжу на тебя.

Саймон был не малыш, но он подошёл. Мама протянула руку, потрепала его по голове, и он увидел, что между рукой и кистью у неё появилась складка, а пальцы походили на сосиски.

— Как ты, милый?

Отец стоял в коридоре и о чём-то спорил с дядей в белом халате, так что Саймон заговорил.

— Мама, у тебя пальцы-сосиски.

Она тихонько засмеялась.

— Так иногда бывает после родов, родной. — Погладила его по носу. Он нахмурился.

— Что такое роды?

Она помедлила.

— Помнишь, я говорила, что ты скоро станешь старшим братом?

Он кивнул.

— Так вот, ты — старший брат, Саймон. У тебя теперь есть сестрёнка.