Глава 2. Шрамы. (1/2)

Дар сновидений открылся Сэнди достаточно давно, почти десять лет назад, и, стоит сказать - к нему он всегда относился с должным вниманием и ответственностью. Создавал ли он каждый сон самостоятельно? – разумеется нет, и всем желающим обвинить его во лжи советовал немного изучить учебники о человеческом мозге. Мог ли он воздействовать на сны? – вероятно, ведь до конца свои умения он никогда и никому не раскрывал. Парень всегда охотно отзывался на просьбы о помощи в избавлении от кошмаров; объяснял значение каждого сна всем суеверным и впечатлительным; с успехом лечил бессонницу каждому несчастному, за исключением единственного – себя...

Проблемы со недосыпом начались позднее, спустя несколько лет. Сэнди не предавал этому какого-то внеземного значения – по его мнению, причина крылась в обычном сбитом режиме как собственного сна, так и ритма жизни в целом. И если поначалу, в счастливые подростковые годы мысль эта его не донимала от слова совсем, то ближе к совершеннолетию он красочно ощутил все последствия этого пофигизма. Ему никогда не нравились шумные компании, в отличии от остальных он не так часто появлялся в сражениях и принципе всегда ценил спокойствие больше, чем суету. Нет, он не был одиночкой (друзей у него было предостаточно, за что спасибо прогрессу и силе социальных сетей), умел поддержать любой разговор, иногда даже очень удачно шутил, но все-таки комфорт ценил больше всего остального.

О большинстве событий в Стар-Парке Сэнди узнавал от приходящих в гости (в основном – к Таре) друзей и знакомых, охотно делившихся всеми новостями, в том числе – о Леоне, и впечатление о нем складывалось весьма неоднозначное: его отношение к жизни и окружающим одновременно и забавляло Сэнди, и искренне тревожило. Да, он понимал всю бесстыжесть его поступков (эмоциональных рассказов об очередных проделках хватало с головой), но вот чего он никак не мог понять одного, и из раза в раз прокручивал этот вопрос у себя в голове – «Зачем же ты делаешь это с собой?».

Парень привлекал и одновременно чертовски отталкивал своей безтормозностью. Поведение его можно было сравнить с поведением распущенной старшеклассницы в неприлично короткой юбке и чрезмерно ярким макияжем, да и внешний вид тоже, в общем то, соответствовал – светло-зеленое худи на пару размеров крупнее выглядела просто огромной на худощавом веснушчатом теле, разноцветные носки и излишне короткие джинсовые шорты, едва ли выглядывающие из под верха так, что создавалось впечатление, что их и нет вовсе. Видя его, взрослые осуждающе вздыхали. Видя его, Сэнди хотел спросить, не холодно ли ему...и не хотел отводить взгляд.

Сэнди хотелось узнать его получше, но за целый год нормально поговорить им так и не удавалось, ведь встречались они только в сражениях или изредка на улице, но <s>смелости</s> повода заговорить с вечно спешащим куда-то невидимкой так и не нашлось. Да и, сказать по правде – смущал возраст, ведь (не взирая на его образ жизни и остальные факторы) «Черт его знает, что в голове у буйных подростков». Начать общение в сети так же не получалось.

В то утро их встреча, оставившая после себя больше домыслов, чем ответов, оборвалась так же быстро, как и началась: Сэнди настаивал на возвращении Леона домой, буквально-таки сбежавшего оттуда около пяти утра, мотивируя это безусловным беспокойством проснувшейся и не обнаружившей парня родни. Сил и настроя доказывать (очевидное) обратное не было – слишком уж спокойной была обстановка, но оставить всё это без хоть каких-либо гарантий было бы преступлением, в связи с чем, перед своим уходом, Леон выстрадал у парня обещания «выйти, наконец-то, блять, на улицу дальше, чем до ближайшего магазина». Сэнди искренне умиляла его настойчивость (пусть и приправленная нецензурной бранью).

«Нам нужно немного больше времени, хорошо?»

***</p>

За последние две недели в монотонной жизни Сэнди случились два характерных изменения. Первое – впервые за долгое время он появился на площадке «Захвата кристаллов», вызвав непривычную ему волну внимания со стороны собравшихся, так еще и после длительного перерыва умудрился привести свою команду к победе. Второе – теперь его телефон буквально-таки разрывался он бесконечного, казалось, потока сообщений от Леона.

Сложно было выбрать, что из этого ему нравилось больше.

Общение складывалось, вопреки переживаниям обоих, вполне интересным. Леон писал ему в любое время, на любые темы и в любом состоянии; отправлял много эмодзи и <s>тупых</s> картинок, периодически разбавляя собственными фото с приписками из серии «я с кружкой/ я с бутылкой пива / я с пьяным Эдгаром. Сэнди без преувеличения старался отвечать на все, ему искренне нравился факт такой открытости в его сторону – «Значит, он на самом деле настолько доверяет мне?» – точнее, ему очень хотелось в это верить.

– Ты пялишься на это фото уже минут десять, – Тара возникла за спиной настолько неожиданно, что парень подпрыгнул вместе со стулом.

– Сдурела!? Зачем подкрадываться то? – он инстинктивно хлопнул телефоном по столу, перевернув экраном вниз.

– Есть что скрывать? – девушка хитро сощурилась.

– Если я скажу, что «это не то, что ты подумала», ты же, не поверишь, мне, так?

– Угадал.

Девушка прошла мимо, будто уже и не замечая сидевшего за столом друга, и, как ни в чем не бывало, достала с полки коробочку кофе. Повисла напряженная (кажется, для одного только Сэнди она была таковой) тишина, нарушаемая лишь шуршанием упаковки.

– Выглядишь, как пристыженный подросток, – констатировала как данность, мельком смотря на потупившего куда-то в пол взгляд и неподвижного Сэнди, – Если не хочешь – не объясняй. Не в моем стиле лезть в чужие дела.

– В твоем стиле над делами этими ехидничать, – прозвучало не слишком жизнерадостно, – Да я себе то это объяснить не могу... – телефон вновь оказался в руке, и на экране (что удивительно – не треснувшем) засветилось так и не закрытое фото, сделанное, вероятно, на одной из тусовок: парень с красновато-рыжими волосами спит на диване, уронив голову на подлокотник. Перепил или просто устал – здесь не имело значения. Он выглядел абсолютно очаровательно. Сэнди наткнулся на это фото случайно, листая его аккаунт и немного...<s>залип</s> задумался.

Тара обернулась, опираясь спиной на кухонный стол. Парень выглядел жалко, таким она не видела его давно. Он явно хотел поговорить, обсудить, поделиться всем накопившемся внутри с кем-нибудь, но, видимо, или нужных слов подобрать не мог, или не был к этому готов. Выспрашивать что-то было бы бесполезным, но в голове возник единственный вопрос, который та не могла не задать.

– Не боишься снова обжечься?

– Боюсь... Ты просто не представляешь, блять, насколько...

Когда Сэнди спрашивали о причинах переезда в их не очень-то крупный городок, тот всегда повторял одно и то же, и звучало это вполне себе реалистично – «Надоели родные пустыни, соскучился по старым друзьям, рьяно желал сменить обстановку и обзавестись новым кругом общения», и отчасти это действительно было правдой – о том, чтобы уехать, он задумывался давно, еще с отъезда близкой подруги детства.

О том же, что послужило спусковым крючком, Сэнди решился поделился только с Тарой.

...

Парень напротив него стоит на расстоянии, неловко мнется, запинается. Он явно пьян. Сэнди взволнован. Разговор явно предстоит нелёгкий, ведь обоим известно, что произошло.

– Ты же не думал, что у нас это серьезно, да? Сэнди, я не знал, что тебя это заденет, правда! Я думал, для нас обоих это что-то без обязательств, я не...

Сэнди не слышит. На лице полное отсутствие эмоций, в голове, кажется, рушится целый мир. «Не серьезно?». Парень напротив него сбивчиво оправдывается, пытается объяснить понятную только ему логику, даже пытается как то приободрить собеседника. Сэнди разбит, как блядская чашка, брошенная с силой о кафельный пол.

– Ты слушаешь меня, Сэнди? Это не было любовью, ты же это понимаешь? Я никогда не был к тебе привязан, я не искал отношений!

– Да, я... – мямлит. Унизительно мямлит, как обманутый, брошенный ребенок, – Я понимаю, все в порядке.

– Фух, ну слава богу! – соглашается слишком быстро, выдавая себя, выдавая, что ответ для него не имел значения, – Значит, мы можем остаться друзьями?

– Ни за что, блять.

Он уходит не оборачиваясь, чувствуя, словно его только что препарировали на живую. Уходит, разочаровываясь в каждой минуте своей жизни, потраченной на то, что только что назвали «не любовью». Уходит, вспоминая о шумной вечеринке, где начался этот пьяный роман, оборвавшийся прямо сейчас, так омерзительно и больно.

Уходит.

Не говоря никому из оставшихся знакомых в родном городе, собирает вещи, набирая сообщение Таре, переписка с которой не обрывалась ни на мгновение за все годы после ее уезда – «Я приеду послезавтра. Меня больше ничего не держит здесь.» ...

– Ты меня слышишь вообще? Эй! – Тара повышает голос, заметив, как пустыми глазами её собеседник пялится куда-то вперед.

– Да, извини! – словно выходит из транса, – Я просто задумался...

– Я вижу, – хмыкает, – Слушай, я уже говорила тебе, и буду повторять, пока не достучусь до тебя. Отпусти прошлое. Ты заслуживаешь любви, Сэнди. Дай, в конце то концов, зажить своим шрамам, или хотя бы позволь другим их залечить.

Девушка исчезла из комнаты точно так же, как и появилась: бесшумно и безразлично, оставляя Сэнди на этот раз в приподнятом настроении – и что бы он без нее делал? – наверное, давно бы загнулся бы от уныния. Нет, серьезно: при всём своём нарциссизме и откровенном пофигизме, в нужный момент она как никто другой умудрялась поддержать, успокоить и подсказать решение даже к самой, казалось, непреодолимой задаче. Тревога немного отступила.

Она действительно была права – Сэнди достаточно настрадался за все свои эмоции; достаточно глубоко запрятал все свои чувства и желания; достаточно наставил самому себе запретов и правил. И ради чего? Неужели, он не достоин обыкновенной, искренней влюбленности? Глупости.

Пускай они недостаточно знают друг друга, пускай их взгляды на жизнь и приоритеты кардинально отличаются, но... разве эти чувства не достойны шанса?

Мысли материальны, да?

Сообщение приходит в мессенджер как по взмаху волшебной палочки, и Сэнди, сам не ожидая от себя такой энергичности, мгновенно отвечает, без характерных для него раздумий и сомнений

Леон:

«эй, засоня, как на счет того, чтобы выбраться куда-нибудь?»