Двойные стандарты (2/2)
— Ваше Величество… Райнхард.
— Я понял тогда. Что не хочу, чтобы ты был моим... покорным слугой. И бежал выполнять мои желания. И ты не будешь — никогда. И потому нет никаких других вариантов, кроме как убить тебя, понимаешь?
— Я понимаю. Если для того, чтобы вы хотя бы рассмотрели… чтобы Эль-Фасиль получил автономию и возможность ее защитить от ваших вероятных наследников, надо меня убить — то я все понимаю.
«Что я несу? Как можно что-то понимать в этих извивах авторитарного сознания? Кроме того, что я сейчас хочу его поцеловать, я, кажется, вообще ничего не понимаю. Ну, хоть какая-то определенность, хвала космосу».
— Просто помолчи, хорошо?
И Райнхард поцеловал его первый. Это было как тогда, после Вермиллиона — и одновременно совсем по другому. По прежнему совершенно неумелый, жадный и требовательный — теперь Райнхард целовал его отчаянно. Как будто ожидая, что Ян в любой момент его оттолкнет. Тогда, на «Брунгильде», он не ожидал отказа. И кажется, поначалу даже не принял его всерьез. А сейчас — примет?
С трудом оторвавшись от губ самого могущественного человека в Галактике, Ян перевел дыхание. Голова кружилась, кровь стучала в ушах, и он чувствовал себя взмокшим и помятым полным идиотом.
— Я же тебе нравлюсь.
— Вы нравитесь всем.
— Мне плевать на всех. Почему ты остановился?
— Я же говорил, что я женат.
— Мне достаточно сложно принять во внимание существование во Вселенной равного мне человека, который то ли не хочет, то ли не может быть со мной рядом. Я должен принимать во внимание еще кого-то там?
«Ох, это будет действительно сложно», — с тоской подумал Ян. — «Может, все же вернемся к автономии? Или сразу с флотами в коридор. Ну да, и тогда нам всем конец».
«Да подыграй ты ему», — раздраженно заметил в его голове тот голос, который он особенно не любил. И старался не особо слушать. Разве что в бою. Или тогда, на слушаньях. Или с Трюнихтом. Или в следственной тюрьме, когда тот убийца наставил на него пистолет. Или в бронетранспортере с Шенкопфом, во время бегства с Хайнессена. Под Вермиллионом этот голос не просто шептал, а бил в голове набатом: «Стреляй. Приказ запоздал. Если выживем, они все будут молчать».
«Нельзя!» — мысленно рявкнул он, как и тогда, заставляя голос заткнуться. — «Нельзя в таких вещах врать, все равно ведь не смогу, если бы и захотел. Практики маловато. Только все хуже будет».
— Райнхард…
Тот с отчаянной надеждой уставился на Яна. Рук его кайзер так и не выпустил. «Чудотворец, яви гребаное чудо, ну!»
— Когда ты сражался с зятьями покойного кайзера Фридриха, наверняка были люди, ранее служившие им, которые перешли к тебе на службу, так ведь? — Ян с трудом подбирал слова. Слишком уж путались мысли, слишком близко был этот человек, его глаза, губы и волосы. Хотелось просто плюнуть на все это и сделать то, чего жаждали они оба. — Они присягнули тебе, потому что ты был лучше их прежних сюзеренов? Они поэтому предали их?
На лице Райнхарда и в его затуманенных глазах что-то дрогнуло.
— Мой адъютант, фон Штрайт, — медленно сказал кайзер. — Он служил Брауншвейгу верно. И он не предал его. И был еще один его вассал, Фернер. Я отправил его к Оберштайну, теперь он — его правая рука, — на мгновение Райнхард скривился, а потом внезапно его взгляд прояснился. — Я понимаю, что ты хочешь сказать, — хрипло произнес он, опираясь на Яна и с небольшим усилием вставая во весь рост. Ян встал рядом, выжидающе глядя на кайзера. — Не важно, насколько хороши перспективы, так ведь?
— Да, как-то так, — неловко ответил Ян.
— Ты мог бы сделать это из-за автономии и флота.
— Не мог бы. «Не важно, насколько хороши перспективы». Хотя, не буду врать, такая мысль у меня была.
Кайзер усмехнулся.
— Возможно, я оставлю Эль-Фасилю силы самообороны. Но с одним условием — ты не будешь ими командовать. Слишком большое искушение для меня, слишком большой раздражитель для моих адмиралов и слишком большой фактор неопределенности для военного министра. Но я хотел бы… возможно, я не очень умею дружить. В абсолютной монархии свои правила на этот счет. Но тебе же все равно, где писать в отставке свои книжки? И Оберштайн не будет так беспокоится, если ты будешь на виду, — Райнхард криво усмехнулся, потирая висок. — Когда мой военный министр беспокоится, последствия обычно никому не нравятся. Даже мне. И мы с тобой могли бы разговаривать — время от времени. Не то, что у меня его много, конечно.
Ян искоса посмотрел на Райнхарда. «Ну, мы можем даже сделать вид, будто у меня есть выбор. Эх, он же не сдастся, не так ли? Всегда так или иначе должно быть по его. А вот я — уже почти. И я действительно хочу поехать. В конце концов — это ведь даже не завтра. А потом — как там у древних мудрецов, — или шах сдохнет, или ишак?».
— Я согласен, Ваше Величество, — просто сказал Ян и увидел, как предвкушающе блеснули глаза кайзера. «Будем надеяться, он все же умеет слушать. Интересно, кому первому это надоест — ему или Оберштайну? Но пока есть проблемы поважнее». — А что касается Изерлона…
И переговоры пошли далее своим чередом.