Часть 1 (1/2)

— Прекрати, ты доводишь до абсурда!

— Я?! Это я довожу до абсурда?! Это ты был тем, кто хотел такого отдыха! Пляж, бассейн, тюленье времяпрепровождение…

— Но это же не значит, что нужно целыми днями болтаться на море… А тебя тут уже в шесть утра нет! И приходишь ты к ужину! Да мы вообще не видимся! Чем отличается этот отдых от наших будней, Тим?

— Видимо, ничем, Дори, видимо, ничем, — холодно прозвучало в ответ, и дверь в номер громко хлопнула.

На самом деле этот отдых был обречен на провал ещё в самом зародыше. Отношения не клеились уже какое-то время, и в попытке спасти их Тимоти решил спросить совета у профессионала. Нет, не у свахи и не у психотерапевта. А у той, кто был замужем в третий раз, и все эти разы были счастливыми, прочными, заканчивались крепкой дружбой и даже иногда чем-то более пикантным. Но речь не о Джусси. Речь о парнях. Услышав, что между ними больше нет тепла, девушка (только так, никаких мадам или мэм) тут же выдала своё профессиональное мнение. «Вам нужно время наедине. Побыть только друг с другом, без друзей и работы, без лишних глаз… Вам нужен отпуск! Предложи, посмотри на его реакцию. Только не надо с порога срывать его на море. Скажи, что скучаешь, что чувствуешь, предложи мягко, словно это вариант, один из многих, наблюдай за реакцией. Возможно, по одной этой самой реакции ты уже сможешь понять, стоит ли ствол полировки…»

Тим эти отношения хотел сохранить. Поэтому и немного раздражённые комментарии о несвоевременности пропустил мимо ушей, и позволил продавить идею о тюленьем отдыхе вместо активного, и даже выпросил у своего руководства сорваться с проекта в стадии зародыша, чтобы подстроиться под Дориана. Он честно не брал с собой ноут, совершенно не уделяя времени работе, и да, честно отбывал свой лежачий режим. Но Дори это тоже не устраивало. И ссора сегодняшняя случилась не потому, что таким уж странным Дориан считал встречать рассвет каждое утро на море, а потому что сам вернулся из отельного бара, или откуда он шёл в полшестого, буквально за минуту до того, как Тим поднялся. И нет, не разбудил, спалось Тиму плохо, а просыпался он рано. Просто терпелка у Тимоти закончилась. И потому что действительно этот отдых от будней отличался только тем, что на работу не надо, а виделись они едва ли чаще, и потому что в общении с другими гостями отеля Дори очевидно вёл себя так же, как и дома с друзьями и новыми знакомыми — свободно и без заморочек. Тим пару раз заглядывал на бар, на коктейль-зону, и видел неизменно одно и тоже — его Дориан нашёл компанию по душе, а идти на шезлонг к бассейну, или на пляж, или прогуляться по огромной территории отеля в их саду, или по каменной трассе… В общем с Тимом гулять ему очень быстро стало не интересно. И после десятого отмахиванивая Тимоти просто перестал спрашивать.

На самом деле ничего. Ничего не изменилось между ними. И Тимоти уже на четвёртую из шестнадцати! — и зачем нужно было так надолго продлевать этот ад — ночей принял для себя, что наладить отношения хочет только он. Дориан пришёл в номер, чтобы переодеться, его загар уже приятно темнил кожу, и контраст с округлыми белыми ягодицами был очень привлекательным, только вот… Тим увидел, какими глазами смотрел на него Дори в отражении зеркала, безразличными, ровными, словно на чужого человека. Увидел, как тот нарочно выгибается, стараясь подразнить аппетитным видом своего парня, чтобы потом развернуться и уйти, указав на очевидные планы… Увидел взгляд, который мелькнул на секунду, когда Тим нежно погладил его по спине. В общем, увидел всё это Тим и понял, что не хочет он Дориана больше. Ни в постели, ни в жизни. И расстался бы с ним этим же вечером, но случилось нечто совсем выбившее Тимоти из равновесия. Настолько, что решение вопросов с почти бывшим парнем вообще выпало из его приоритетов.

Проводив Дори, Тим пошёл на море, как обычно пытаясь наслаждаться пустым лежанием под навесом, чтобы не сгореть окончательно, и встретил Его. Точнее Он свалился на него, не удержав равновесие на песке, и это было словно молния, пронзившая его в самую макушку. Тонкий, белокожий, с огромными серыми глазами — Тим таких ни у кого никогда не видел — серое грозовое небо. Светлые, словно выгоревшие на солнце волосы — удлинённая стрижка. Волнистые, но не кучерявые… Такие притягательные локоны… Сказать, что Тим запал — обмануть. Тим свихнулся. А если честно, то влюбился. Сначала в образ, в эту изящность и мягкость линий и жестов, потом и в голос, который услышал случайно, когда мальчик просил воды без газа на баре, а потом и в самого мальчика тоже.

Он испугался, Лео, этот мальчик, Тима испугался, извинялся сто раз за свою неуклюжесть, а Тим мог только бормотать, что ничего страшного не произошло и пытаться отвести глаза от этого лица. Грудь, где только что так мягко и горячо касался его своей грудью Лео, пылала в агонии недостаточности этих прикосновений, а сердце билось бешеной птицей. Этот мальчик прочно занял все мысли, к нему тянуло магнитом, и ночью, лёжа в кровати, где всё ещё не появился Дори, очевидно развлекаясь где-то на танцполе, Тим позволил себе помечтать о нём. Пошло, грязно, совершенно извращённо, как тогда думал сам Тимоти, хотя дальше поцелуев и минета ничего в его голове не зашло.

И как теперь расстаться с Дори, если он, получается, предаёт его. Бросит одного на отдыхе, а сам начнёт ухлёстывать за молоденьким. И не сказать, что они с Дорианом старики — нет, им по двадцать девять, но ведь выглядит всё именно так…

Иногда Тим пытался понять, что на него нашло. Будто всё это было какой-то ошибкой, глупой несостыковкой. Такой типаж Тимоти никогда не привлекал — он любил сильных, накачанных парней, в самой юности. Его не тянуло на группи, или как там назывались эти мальчики, похожие на девочек, все такие тонкие-звонкие-ухоженные. Он любил рельеф мышц, любил силу в руках, ярость в постели… А тут… Словно и правда из ума выжил. Но Лео так зацепил…

Они встретились на море на завтра после первой встречи. Лео смотрел на него большими глазами, будто бы боялся, что Тим начнет предъявлять претензии за вчерашнее падение, но в итоге они проболтали до обеда, пообедали там же, на баре у моря, а потом продолжили уже у самой кромки волн.

Лео приехал с мамой и её новым мужем, неприятным ему человеком и немного опасным, судя по ощущениям самого мальчугана. Ему, кстати, было восемнадцать, он вполне успешно учился на архитектора и старался как можно реже пересекаться с молодожёнами, вот только сам отчим частенько вмешивался в его жизнь. Его желание помочь чаще всего заканчивалось тем, что с Лео переставали общаться однокурсники и приятели, соседи по съёмной квартире жаловались хозяевам, и вообще, от его помощи был один только вред. Потому Лео и проводил всё время на пляже — мама работала удалённо, и без неё Георг не решался идти на пляж, из солидарности проводя дни у бассейна. И для Лео море стало настоящим спасением.

Оказалось, что он многое знает об истории этих мест, он с удовольствием делился с Тимом своими рассказами, и даже предлагал поехать в деревню недалеко от посёлка, где раскинулся гектарами их отель, чтобы показать пещеры в скале и попробовать местную кухню. Но теперь уже Тим не решался оставить Дориана совсем уж одного.

Мальчик зажигал. Зажигал в Тиме желание жить, желание смеяться, желание получать удовольствие от жизни. Он обожал мороженое, и чтобы насладиться этим зрелищем Тимоти готов был покупать ему по пять порций подряд, но Лео смущался, платил за себя чаще всего сам и не хотел принимать от Тимоти даже лишний коктейль на баре. Лео, кстати, почти не пил.

Днём они купались в море, играли в мяч прямо на берегу, обошли каждый закуток огромной площади отеля, говорили обо всём на свете, а ночью Тимоти тихо стонал в подушку от одиночества и сходил с ума. Самым жутким для него была эта обескураживающая манера общения — Лео говорил то, что думает, практически всегда, и имея глубокий эмпатичный внутренний мир и широкий словарный запас, иногда вводил Тимоти в ступор.

— Когда вы касаетесь меня даже мельком, у меня постоянно бегают мурашки. Это странно — у меня обычно такой реакции на людей не бывает… Забавно, правда?

— Я не нарочно. Мне прекратить?

— Это не болезненные мурашки, это как голос интуиции. Не надо. Мне приятно слышать этот голос.

Такие диалоги были не редкостью, даже когда, казалось бы, говорить нечто подобное неуместно.

— У меня никогда не было близких отношений. Наверное, это из-за мамы. Хотя в последнее время точно из-за Георга… Но так-то да, не было. Близких. Отношений.

— Ну, среди всех отношений, что были у меня, близкими были только с братом лет до пятнадцати, а ещё с Дори года два назад… Или уже три… Так что не торопи события… В конце концов, секс без обязательств в твоём возрасте я воспринимал куда адекватнее, чем те самые обязательства. Или считаешь, это неправильно? Набраться опыта, поумнеть, понять приоритеты…

— У меня не было близких отношений. Я это и имел в виду…

Лео смутился тогда, покраснел, упёрся взглядом в пол, а потом сменил тему, мучительно стараясь прийти в себя, но сказал то, что сказал. Секс и близкие отношения для него, очевидно, — одно и тоже. И как на него смотреть теперь? И как прекратить эти мечты о нём в своей постели? Как же теперь…

Тим каждый день надеялся, что что-то изменится, его отпустит, но затягивало только глубже. Разговаривать с Лео было настоящим подарком, уже неделю они так общались, Тим незаметно облизывал его взглядом, а сам боялся даже дотронуться лишний раз. Лео постоянно сравнивал размер их ладоней, конституцию, вообще сравнивал себя с Тимом, досадуя от того, что сам он нескладный и тощий. И в конце концов, вместо того, чтобы привычно отмолчаться, Тимоти не выдержал. Ёмко, лаконично, но со всей душой он описал то, как видит Лео своими глазами, и тогда Лео замолчал. Почти до самого вечера они не общались, просто сидели на берегу, окунались иногда, но разговора между ними так и не случилось. Тим всю ночь поедом себя ел, глаз не сомкнул, думая, что стоило объясниться, стоило перевести это в шутку, стоило как-то сгладить эту откровенность, но Лео всегда вёл себя так — откровенно. И слова тогда на язык не ложились. А утром он встретил Дори — довольного, счастливого, такого чужого по сути. Чужого уже давно. И не выдержал. Откомментировал такой ранний визит, как-то жёстко пройдясь по всем своим обидам. И ушёл на море.

А там его уже ждал Лео.

— У вас с Дорианом крепкие отношения?

Вопрос застал Тима врасплох. Он не ожидал подобного. Лео пояснил.

— Я не впервые получаю комплименты от мужчин. Но вы в отношениях, не намекаете ни на что, но я чувствую, что вы будто смотрите на меня не так. И я пытаюсь понять, те слова, что вы вчера обо мне… Они с каким-то смыслом, с какой-то целью, или это просто ваше мнение. Потому что вы в отношениях, и вы все дни проводите со мной, и говорите мне то, что впервые в жизни откликнулось правдой в моей голове.

— Я организовал этот отпуск, чтобы спасти то, что спасти уже давно нельзя. И понял я это накануне встречи с тобой. А сказал всё это, просто потому что влюблён в тебя, Лео. И не мог не поделиться тем, какой ты для меня. Прекрасный. Но это не для того, чтобы что-то получить, я просто… Просто сказал.

Лео помолчал немного, а потом улыбнулся.

— Вы влюблены? Как же вы так говорите…

— Как есть. Говорю, как есть. Но это ни к чему… То есть ты ничего не… Это… Это, чтобы ты не думал, что я соврал про тебя. Не для чего-то другого.

— Тогда пойдёмте плавать!

Вот так просто, без подозрений и без каких-то самокопаний…

После ланча Тим вдруг почувствовал, что ему нужно вырваться из этой территории. Он любил активный отдых. Посмотреть на статуи или развалины, долезть до какого-нибудь сакрального водопадика в горах, послушать про историю города… И он решился. Попросил Лео показать ему деревню. К чёрту Дори, тот нашёл себе приятную компанию на пляже, и сейчас весело рубился с кем-то в карты — то, что Тим всегда презирал, имея неприятный опыт с отцовской зависимостью.

Лео воспринял эту просьбу настороженно. Прикрыл глаза, будто продумывая варианты, а потом совсем уже неожиданно для Тима согласился. Но с оговоркой.

— Вы не против, если сейчас мы поедем на пещеры? А деревню я вам как нибудь потом покажу… Как-то сегодня не едется мне туда…

С берега пещеры казались скорее дырами в скале, но когда они подплыли ближе на лодке, оказалось, что они просто затоплены.

— Не волнуйтесь, пожалуйста, они полностью никогда не затапливаются. Здесь немного поднялась плита после землетрясения в конце прошлого века. Вы ведь очень хорошо плаваете, я уверен, вам будет очень интересно… Сможете за мной?

Не дождавшись ответа, Лео нырнул, подплыл к выступу, у которого закрепил лодку, а потом махнул рукой и ушёл глубже под воду. Тим замер на какие-то секунды, а потом сиганул вслед за ним.

Плыть пришлось всего ничего, да и особой необходимости нырять не было — над их головами было метра полтора свода. Но потом Лео снова махнул, привлекая внимание, и погрузился, и вынырнули они уже в другой пещере. Там над головой была огромная расщелина, сквозь которую солнечный свет озарял пространство, а в скале было несколько выступов, на одном из которых и оказался Лео. Он зачарованно смотрел в небо, потом обвёл взглядом пещеру, наполненную магическим лазурно-сиреневым светом.

— Так вот, чего мне хотелось… — расстроенно, как-то потерянно посмотрел он на Тима, а потом отвернулся. — Извините, — продолжил он стенке, — я не намеревался создавать такую романтическую атмосферу… Просто почувствовал, что в деревню не хочу. Там днём шумно, гамно, как-то даже хлопотно. А мне хотелось… Вот этого, как оказалось. Я и не ожидал, что здесь такое увижу. В прошлый раз здесь было не так, солнце в другой точке светило…

— Не пойму, Лео, за что ты извиняешься… Это же чудо… Это… Такая красота… Я тоже ничего подобного раньше не видел…

Тим смотрел на Лео и не мог не сравнивать его с русалкой. Серебряные плавки в этом свете были почти не видны, и создавалось впечатление, что он совсем обнажён. Капельки воды блестели волшебными чешуйками на безволосых ногах, но его поза словно бы скрывала стопы, даруя воображению образ хвоста.

— Вы здесь очень красивый, Тим… Будто царь Тритон из подводного царства, — всё также стене сказал Лео, опять прямолинейно выдавая свои мысли, а Тим не мог подобрать слов.

— Я сейчас жалею, что нет фотоаппарата с собой… Ты не поверишь мне, если я скажу тебе, как выглядишь ты. Откуда ты узнал об этом месте? — подплыть ближе Тимоти не смел, он выбрался на другой выступ и старался впитать в себя атмосферу этого чарующего уголка.

— Прочитал. Когда был ещё ребёнком. И мы с отцом сюда приезжали. Специально в эту местность, чтобы прийти сюда. Мы никогда не валялись на пляже. Мы ходили, плавали, ездили на чём только можно… Он умер вскоре после одной такой поездки… Я поехал с мамой только потому, что помнил тот наш отпуск. И хотел, наверное, попытаться повторить… Глупо…

— Глупости! Места, они как хранители информации… Как жёсткий диск… Они записывают куда-то всё, что здесь случалось. И потом, если подобрать правильный код, они возвращают воспоминания. Я это точно знаю…

Они вернулись к лодке, только когда солнце ушло. Плыли на этот раз рядом, иногда касаясь друг друга под водой, и возвращались в отель в тишине. Но теперь она была не пугающая, как вчера. Она была живая.

Вернувшись в номер, Тимоти, естественно, Дори не застал. Ополоснулся, переоделся и поторопился к ужину. Они договорились с Лео, что после они встретятся на качелях у фонтана. Тим хотел показать ему вечерние цветы под балконами одного из корпусов. Красивые, хоть и немного диковатые. Однако Лео к ужину опоздал. Его мама и отчим уже приступили к еде, а мальчишки всё не было.

Он пришёл какой-то бледный. Помятый, скукоженный, какой-то не такой. Вяло пожевал мясо, неожиданно быстро осушил бокал с вином, а потом что-то бросил матери и направился прямо к столику Тимоти.

— Я должен сказать вам. Я думал, и решил, что должен. Я не хотел, я случайно перепутал, я сразу не понял, а потом увидел. И мне жаль.

Он смотрел полными сочувствия глазами на Тима, но сути так и не передал, что было для него совсем необычно.

— Что ты увидел, Лео? Эй, хороший мой, ну что ты? — Тим с удивлением наблюдал, как глаза Лео наполняются слезами, и одна даже скатилась по щеке. Совершенно не думая, как это будет выглядеть, он смахнул её пальцами, а потом положил руку на сжатый кулачок парня. Смутился своей наглости и поспешности, но как ещё утешить Лео, он не знал.

— Увидел измену, Тимоти. Измену вам, — прошептал Лео и прикрыл глаза, заставляя ещё две слезинки упасть на щёки.

— Дориан?

Лео сокрушённо уронил подбородок на грудь и всхлипнул.

Эта новость оказалась неожиданной. Да, их отношения однозначно закончились, и стоило объясниться друг с другом, но Тим никогда не подумал бы, что Дори способен на такое. Он всегда был контактным, тактильным, всегда его окружало множество людей, но ревности его общение с другими у Тима не вызывало. Дори никогда бы даже задней мыслью не смутился, убирая с чьей-то щеки слезинку или ресничку, но чтобы вот так… Это было больно, правда, больно, но с другой стороны, это было и облегчением тоже. Теперь не Тим в их паре предатель. Вот только эта мысль откликнулась горькой неправдой. В чувствах Тим предал первым. А если глубже, то и до этого глупого отпуска, до этих месяцев пустоты между ними, предательство их близости уже свершилось. И не так и важно, кем из них. Просто «их» уже не было.

— Не надо печалиться, мой хороший. Это некрасиво, и конечно нечестно. Но такова жизнь. Я не люблю его, а он — меня не любит. Только я уважаю его достаточно, чтобы не…

В душе стало гадко и паршиво, и Тим не смог продолжить. Что было бы, не будь он здесь с Дорианом? Что? Он распушил бы хвост и попытался бы уложить Лео в постель? Это было бы честнее? Мальчика, который… Никогда не имел близких отношений. Вот так Лео высказался о своей непорочности.

— Чтобы не обманывать? — спросил Лео, и Тим грустно улыбнулся.

— И это тоже.

— Как же вы с ним теперь? В одном номере? Это же… Мерзко…

— И это тоже… Мерзко, но не смертельно… Ещё почти неделя до вылета, а я… Как-нибудь перетерплю…

— Я не согласен! Это же как… Каждый день предательство переживать! Я… Я так не согласен! — Лео подскочил, едва не опрокинув стул. Его негодование было искренним и каким-то почти нереальным. — Пойдёмте! Сейчас же пойдёмте!

Лео стоял и ждал, пока обалдевший от такого напора Тим встанет из-за стола. Его мама почти не обращала внимания на сына, в принципе, даже, когда они были за одним столом, и сегодня ничего не изменилось, а вот отчим смотрел прямо на них, и Тиму это очень не понравилось.

— И куда мы пойдём? — тихонько спросил Тим, когда они уже вышли из столовой.

— Как это куда? За вашими вещами. Вас обманули! Самым отвратительным образом обманули! Мы заберём ваши вещи, а потом попросим другой номер!

— Постой, постой, Лео… Да постой же ты! — Тимоти придержал его за плечи, а потом развернул лицом к себе. — Может, сначала проверим наличие свободных номеров? Бархатный сезон тебе ни о чём не говорит? Отель под завязку заполнен…

— И правда, — расстроился Лео. Растерялся, оглянулся, будто мог найти решение где-то в фойе, а потом вдруг улыбнулся. — Вы правы, нам не надо никого просить! У меня домик двухкомнатный.

— Бунгало? Вы живёте с мамой в бунгало?

— Нет, что вы! Они живут вместе, а у меня своё бунгало. Всё никак не могу это слово запомнить… Это немного неловкое приглашение в свете того, что вы чувствуете ко мне, но я не могу позволить вам так унижаться! Идёмте! — снова решительно утвердил Лео и пошёл по направлению к номерам.

— Позволь спросить у тебя, как ты себе это представляешь? Что скажут твои мама и отчим? — Тим намеренно не сказал «родители», однажды опрометчиво назвав так отчима, он сильно задел Лео.

— Ничего. Мама ничего не скажет, а Георг… Ну, вряд ли это для меня имеет какое-то значение. Здесь он ничего не испортит.

— А дома? Дома он портит тебе жизнь? Намеренно?

Лео закрылся. Он поднял подбородок, сжал губы и ещё быстрее пошёл к северному крылу отеля.

— Я не могу оставить хорошего человека в беде. Особенно, когда помочь ему мне ничего не будет стоить. И если что, я сам оплачивал себе проживание. Так что, я так решил!

— Хороший мой, это опрометчивое решение… — почти не имея надежды переубедить мальчишку, Тим и не подумал, что сказал это в слух.

— Не надо меня утешать сейчас, Тим, это вы, кого имеет смысл утешать в таких обстоятельствах!

— И не думал… — рассеянно пробормотал Тим, пытаясь не дать себе реальную оплеуху. В мыслях он себя уже избил по щекам до потери сознания. — С чего ты… — тут до него дошло: это ласковое обращение, которое он в голове использовал по отношению к Лео регулярно, снова вырвалось. — А откуда ты знаешь, где мой номер? — сменить тему покалось лучшим выходом. Тим себя чувствовал безнадёжным идиотом.

— А я и не знаю, я только знаю, что у вас этаж второй и крыло северное, потому что вы про розы на балконе говорили.

Сам не зная, почему не может найти здравых аргументов против этой затеи, Тим покорно вёл Лео к их с Дори номеру, хотя одного — того самого аргумента, что привёл сам мальчишка, было уже достаточно, чтобы сказать твёрдое «нет». Как делить с ним комнаты, если он лишнего разу и коснуться его боится? А спать как в соседней спальне, если сны его давно уже вышли за пределы приличных. Но вот ключ-карта пиликнула, срабатывая, и Лео оказался в номере. Безошибочно определив чемодан Тима, он принялся быстро, но аккуратно складывать в него его вещи, тоже каким-то шестым чувством зная, что из них принадлежит Дориану. Забрал зубную щётку и расчёску, подобрал с пола шлёпки и достал из шкафа мокасины. Прикрыл крышку, споро застегнул замок и поставил чемодан на колёсики.

— Если что-то забыли, потом вернётесь. Главное, документы и ваучер на трансфер.

Лео выкатил чемодан в коридор и остановился, дожидаясь, пока Тимоти отомрёт и выйдет за ним.

— Ты как себе это представляешь, ребёнок? Всё у тебя вот так просто, да? Как это будет выглядеть? Ты переселяешь в своё бунгало взрослого мужчину. Что подумают о тебе?

— А вам не всё равно, что обо мне подумают? Это отель, номер оплачен, концепт «всё включено». Пусть думают, что хотят. А если вас беспоит, что подумают о вас, то мне есть восемнадцать, это не… В общем, не такой уж я и ребёнок, Тимоти. И вообще, главное, что я о себе думаю, и я о себе буду думать ужасное, если вы вернётесь вечером в этот номер и будете спать в одной кровати с тем, кто другому говорит такие вещи… И… Делает такие вещи…

Лео смутился и покраснел, помрачнел, посмурнел и в конце концов просто пошёл по коридору. С чемоданом.

Самое странное, что их никто не остановил. Хотя кто должен был? Тем не менее, Тим себя ощущал как на спецоперации тайных агентов, и смог выдохнуть, лишь когда за ними закрылась дверь домика. На самом деле эту постройку бунгало мог назвать только отъявленный мечтатель. Это был домик. Трёхкомнатный по сути. Прихожая, кухонно-гостинная зона, две спальни и ванная. Лео отвёз чемодан в одну из них, но выходить не торопился. Вернулся он с парой полотенец и своей майкой под мышкой.

— Там… Ванная одна, но я привык жить с соседями… Вы чемодан разверните, а я пока нам чаю заварю…

Не чувствуя в себе ни толики уверенности, Тим запротестовал.

— Вечер в разгаре, давай я тебе покажу кое-что интересное. А разобрать вещи — дело десятое. Мне кроме плавок и шортов с майкой ничего и не нужно…

Тимоти ничего не мог с собой поделать. Он вышел из домика, воровато озираясь по сторонам, и только когда они вышли в аллею, котора вела к тем самым ночным цветам, немного расслабился.

— Я понял, Тим, это я вас смущаю, да? Я как-то не подумал…

Тимоти немного нервно рассмеялся.

— Вот ты говоришь, что не ребёнок… Но по сути… Ты совсем не боишься? Я ведь чужой тебе человек. Буду спать с тобой под одной крышей.

— Вы не… Вы глупости не говорите! Я может и не… Ну, я не дурак, одним словом. И могу себе представить все ужасы, которыми вы меня думаете напугать. Только я вас не боюсь. Вы не стали бы делать что-то такое. Я знаю.

И вот откуда в этом не ребёнке такая глубина? И дерзость, вообще невообразимая дерзость. И смелость…

Они смотрели на раскрывшиеся бутоны, потом ходили смотреть на ночное море, и в номере оказались уже после часу. Дори они так и не увидели, родители Лео укатили на ночную тусовку с нанятыми аниматорами, поэтому этой ночью никто не поставил вопрос ребром. Однако Тим не смог уснуть. Там, за стенкой так же бессонно проводил время Лео. Он не сомневался, что правильно поступил, но мысли крутились вокруг их такого замечательного дня и его такого внезапного решения посмотреть на затопленную пещеру. Он от себя не ожидал таких желаний, но интуиции доверился. А теперь не знал, что с этим делать. Они ещё четыре ночи должны провести в отеле. Четыре ночи. Всего ничего.

— Почему он вам изменил?

Лео смотрел на Дориана, который делил обеденный стол с какими-то умудрёнными сединами немцами, а они занимали бар у бассейна. Обедать не хотелось совсем.

— Этот вопрос не мне должен быть адресован, Лео…

— Не правда. Вам. Вы ведь строили жизнь вместе. Вы живёте вместе.

— Потому что я его не любил. Давно уже. Думал, что люблю. Думал, что знаю. Но мы изменились, а чувства наши будто в прошлом застряли. Основание потерялось, фундамент мы не построили, надеясь на авось… Вот и вышло… И знаешь, можешь не верить, но мне больше не болит. Это даже правильно в какой-то мере. Я влюбился в тебя. Я тоже изменил.

— Так не бывает. Если чувства есть, то они есть. А если их нет… Он ведь не знал, что у вас в душе. Не знал, что вы думаете обо мне. Значит, ему вы больно не сделали.

— Это не так, хороший мой. Это не так. Нелюбовь, она же тоже чувствуется. И это тоже больно.

— Только если это невзаимно. А он не выглядел так, будто любит вас, вы уж извините. И я не про вчерашний вечер. Я про вообще. И у него был выбор. Мог прийти и сказать: не люблю больше. Не хочу больше нас. Пока. Но он сюда приехал, знал, зачем вы всё это затеяли, и обманул надеждой. А мог правду сказать.

— А что, если он этой правды не знал?

— Вы сами в это верите? Как можно не знать, что чувств нет?

Тим промолчал. Они снова были на море, снова весь день провели в прибрежной локации, не ступая на общую территорию отеля. Лео присоединился на ужине к родителям, а Тим решил остаться на пляже. Ресторан там был хоть и не настолько разнообразен кухней, зато вечерний, уже прохладный воздух прогонял большинство галдящих туристов, и здесь было немноголюдно, а потому уютно.

Ближе к девяти, когда основная масса гостей отеля собирались поглазеть на очередное шоу, спокойствие вечера неожиданно прервал Дориан.

— Ты бессовестный! Ты! Ты вообще! Да я же чуть с ума не сошёл! Вещей нет! Из отеля не выписался! То ли в море сгинул, то ли в рабство забрали! — он действительно выглядел взволнованным, но Тиму было очевидно, что Дори заметил его отсутствие совсем недавно. Видимо прошлой ночью и утром он не обратил на это внимания.

Дори уселся за его столик и продолжил свою гневную речь:

— Да я весь отель на уши поднял, я же места себе не находил! Как ты мог! Бездушный, бессердечный! Ты уезжаешь? Ну конечно, работа превыше всего. Мог бы хотя бы сказать, или так не хотелось видеть мои страдания?! А я люблю, чтобы мне в лицо говорили, что предпочитают работу мне! Ну что ты молчишь, что ты молчишь?! Трус! Вытянул меня сюда, а сам!

Дориан ещё какое-то время продолжал свою отповедь, а когда выдохся, опрокинул целый стакан воды и уставился обиженными глазами в море. Он ведь был честен в этих эмоциях. Всё ведь так и было, он ведь так и думал. Не наигрывал, не врал, он беспокоился, искренне, и обижался тоже. И испугался тоже искренне. Только мотивом этих его чувств была совсем не любовь. Интересно, а он это сам понимает?

— Любишь, когда тебе в лицо говорят? Тогда слушай, Дори. Я не люблю тебя. Я думаю, что мне стоило прислушаться к Джусси не только с идеей об отпуске, но и понять, какую реакцию эта идея в тебе вызовет, потому что это всё — ошибка. Наших отношений уже давно нет. Любви нет. Я с тобой не счастлив. Тебе со мной плохо. Тебе меня мало, а я даже не знаю, кто ты теперь. Мы друг друга мучаем, точнее, я мучаю тебя, а ты привык, что что-то не так и со мной большего не хочешь…

Дориан выглядел так будто его только что убили. Будто нож в спину. И это тоже не было игрой, Тим понимал это. И в таких обстоятельствах правым оказаться не приносило никакого удовлетворения — Дори не понимал, что любви нет. До сих пор не понимал. Спустя долгую минуту, пока Тим молчал, ведь добавить ему было нечего, даже извинения звучали бы неискренне, лицо Дориана ожесточилось. Искривилось, испортилось, и пока он не стал говорить гадости, Тим всё же решился закончить эту бесперспективную дискуссию.

— Ты хочешь большего с другими, Дори, и тебя не останавливает то, что мы всё ещё вместе. Но я уважаю тебя достаточно, чтобы не обманывать тебя за твоей спиной. Давай не будем делать из нашего расставания показательное выступление.

Тим не ожидал такой конфронтации. Но был рад, что она состоялась. Объясняться и ждать каких-то объяснений от Дориана сейчас казалось глупым, и он просто оставил его там, на берегу, а сам пошёл в домик, где Лео буквально заставил его теперь жить. Тимоти рассмеялся этой мысли. Глупость-то какая! То, что у него жил не хватил, чтобы перечить мальчишке, не значит что его кто-то заставил. Это было неправильное решение, но он принял его. А потом, не дойдя до зоны домиков, он вдруг уселся на первую попавшуюся лавочку. У него буквально ноги подкосились. Потому что он вдруг представил, что вернулся вчера в номер. Лежал в постели, может быть даже уснул, не дождавшись Дори, который с кем-то ему изменил. Думал, впервые ли это? А здесь — это первый раз или уже нет? С кем? И зачем согласился на эту попытку всё наладить? Зачем оставался с ним так долго, если есть другие? А может, не другие, может, кто-то один, но важный? Как Лео для Тима? Думал бы, и сходил с ума, как это происходило сейчас на этой чёртовой неудобной лавке.

Вчера ночью его мысли были вообще не о Дориане. Он думал о Лео, о его мотивах, о его жизни, о его характере и этой самой дерзости. И старался не думать о его глазах и волосах, о том, каким он был в этом подводном гроте. Ему показалось, что он спокойно принял новость о предательстве, даже оправдал отчасти Дори, но оказалось, что так же, как его бывший парень не знал своих чувств, так и сам Тимоти не знал себя. Это было больно. Так, что дышать трудно, так, что зрение расплывается.

Пару раз Тим пытался подняться и пойти в бар, выпить, хорошенько выпить, чтобы немного сбить остроту своей боли, но это было бы отвратительным решением. Вернуться в домик Лео пьяным, натворить кучу дел, наговорить разного и не дай бог — обидеть — этого он не простил бы себе. Лео его потерял, наверное, они договорились встретиться в саду за бассейном, поболтаться по пустынным зарослям, чтобы уже к одиннадцати быть в постелях, а утром опять встретить рассвет. Но ноги не шли, а мысли путались. Что толкового он в таком состоянии расскажет Лео? Он сегодня плохой собеседник.

Решив уже сказаться больным, он всё же поднялся со скамейки, но сделал всего пару шагов. Навстречу ему стремительно шёл, даже почти бежал Лео.

— Я испугался! Ваш парень в холле такой… Злой! Кричит, ругается, на нём лица нет и руки трясутся, а вас нигде нет! Нигде! Ни на пляже, ни в ресторане, даже в зале у сцены нет! И на баре нет! Я испугался!

Лео резко остановился в метре от Тимоти, глубоко дыша, стараясь унять дрожь в пальцах.

— Лео, ты-то точно знаешь, куда я пропал… Это же ты был тем, кто катил мой чемодан в своё бунгало…

Тим ещё не отошёл от своих таких внезапных переживаний, но такой действительно испуганный и злой Лео всё его внимание притянул себе.

— Вы говорили с ним, — тихо, как-то глухо произнёс парень. — Я видел вас в ресторане… Зачем вы с ним говорили? А потом пропали? Зачем вы потом пропали? Я же…

Лео не договорил. Он резко оборвал свою эту обличающую нотацию, будто сказал что-то ужасное, сделал шаг назад и совершенно успокоился.

— Простите меня. Это всё не о вас. Я не должен был, — он посмотрел в глаза Тимоти, искренне извиняясь, и тут же снова стал предельно серьёзным. У Тима уже голова кругом шла от того, как быстро меняется настроение Лео. — Как вы себя чувствуете, с вами всё в порядке?

Тимоти тяжело вздохнул.

— Плохо. Я, Лео, чувствую себя плохо и совсем уже ничего не понимаю. Тебя не понимаю, прежде всего. Но и себя тоже. И я не хочу обидеть тебя, и благодарен тебе за твоё желание помочь, но мне нужно побыть одному.

Лео отошёл от него ещё дальше, будто его слова оттолкнули парня физически.

— Чего ты так испугался?

Мальчишка отвернулся. Его волосы взметнулись от быстрого движения, оставляя впечатление замершего в мгновении ветра. Его сгорбленная спина вызывала у Тима острое желание пожалеть его, и он не стал его сдерживать. Ему тоже нужно было сейчас чьё-то касание. Тимоти дотронулся до его плеча в утешении, и Лео вздрогнул.

— Я боялся, что он вас как-то обидел. Или навредил вам… Я не остался до конца, но видел его лицо там, за столиком. Зачем вы вообще с ним говорили? Нужно было гнать его прочь, или уйти самому! Он был злым! Он мог что угодно вам наговорить, или хуже! Но я подумал, что это глупо — пытаться вас защищать, вы ведь взрослый и такой сильный… И некрасиво подглядывать за вами. Я ушёл. А потом услышал, как он кричит, как требует срочный трансфер, как что-то кому-то доказывает… А вас нигде не было… И я испугался. За вас. Я бы никогда не стал разговаривать с таким, как он!

Тим невесело рассмеялся.

— А если бы это был твой друг? Друг, который обидел тебя, но вас связывают годы общения? Если бы это был кто-то, кто был близким?

Лео обернулся через плечо, внимательно посмотрел на Тима и ушёл, давая ему необходимое пространство.

Тим зачем-то пришёл в домик к Лео. Улёгся на кровать, не раздеваясь, и долго вспоминал, в какой же момент у них с Дори всё пропало? И не нашёл одного момента. Просто день за днём они были друг друга, а потом их становилось всё меньше и меньше. Пока их совсем не стало. Обижал ли он Дориана? Намеренно — никогда. Но знал, что ему не нравятся его рабочие часы, что они всё больше дома с кино, или в ресторанчике, недалеко от их квартирки. Тим никогда не ограничивал его в свободе, и Дори всё чаще пользовался этой свободой, перестав приглашать Тимоти разделить её. Забавно. Тим не любил валяться на пляже, предпочитая экскурсии и впечатления, но в обыденной жизни бары и танцы были для него не тем источником вдохновения, который появлялся у Дори при одном упоминании о каком-то ивенте. Здесь же было почти так же. Что именно Тим надеялся изменить?

Незадолго до одиннадцати дверь в домик хлопнула, и Лео тенью проскользнул в свою спальню. Ни свет не включил, ни к Тиму не заглянул. Наверное, он всё ещё оставлял своему гостю то самое «наедине с собой», но Тим не мог больше вариться в этих эмоциях. Бессмысленных уже.

Заглянуть в спальню Лео было целой задачей, на которую нужно было решиться. Тим постучал, и услышав короткое приглашение, вошёл.

Мальчишка стоял у окна и смотрел на море, отсюда далёкое, яркое в огнях дальних причалов. Тим включил свет, желая увидеть это грозовое небо, но его взгляд зацепился за предплечье Лео. На нём красовались красные пятна, и Тим буквально вспышкой перед глазами вспомнил своё тело в детстве, свои руки с такими же пятнами от отцовской хватки.

— Кто? Кто это сделал?

— Не стану отвечать. Мне не больно. Просто неприятно. Не злитесь, Тим. Пожалуйста.

— Это не просто, Лео. Кто-то обидел тебя, и мне… Хочется тебя защитить, чтобы в следующий раз тебе не сделали больно, не обидели снова. Сейчас ты — хороший человек в беде, а я оставляю тебя без помощи, соглашаясь не злиться…

Слова уже слетели с губ, смысл которых Тим догонял уже после. Но Лео каким-то чудом понял, что он хотел сказать.

— Каким образом ваша злость мне поможет? Вы сказали, что не понимаете меня. Я могу как-то с этим помочь? Давайте лучше об этом поговорим, чем о той неприятности, которая и значения-то не слишком имеет.

Тимоти хотел возразить, но снова не смог. Будто взгляд Лео, будто его просьба просто ломали волю.

— Я не встречал таких, Лео… — Тим потоптался у кровати, а потом смутился. Это всё же личное пространство. — Пойдём выпьем чаю…

Они расположились на диване в зоне гостиной. На разных его концах, будто расстояние могло помочь не терять ход мыслей.

— Это правда, я таких, как ты, никогда не встречал. Мы знакомы всего-ничего, но ты так близко к сердцу принял то, как поступил со мной Дориан… Я объяснился с ним, сказал, что не люблю, что он тоже не любит, раз за моей спиной с кем-то… Ему было трудно принять это. И мне, как оказалось, тоже. Но это объяснимо. Мы были вместе долго. Но с тобой мы познакомились чуть больше недели назад… А ты душой болеешь за меня и мою боль… Ты первее меня понял, как сильно мне нужно не быть с Дорианом в одном месте. Ты позаботился обо мне, хоть и довольно опрометчивым способом… И я всё никак не могу понять, зачем? Зачем ты так ведёшь себя ко мне? Зачем так волнуешься? Зачем так испугался?

— Разве можно испугаться зачем-то?