Часть 1 (1/2)

Самый разгар цветения сакуры. Лепестки, опадая на землю, создают полупрозрачный шлейф, покрывают все вокруг мягко-розовым цветом. Аллея, на удивление, не многолюдна, в такое-то время. Лишь одна скамейка занята молодым человеком в белом плаще и фуражке. Костюм его напоминал школьную форму учеников старшей школы, но высокого мужчину уже не счесть за подростка. Джотаро и правда стал более рассудительным и сдержанным за эти 5 лет, прошедших после путешествия в Египет. Можно сказать, что его жизнь удалась: он окончил государственный университет и с должностью профессора морской биологии устроился в ведущую исследовательскую лабораторию страны. Но предстоит разгрести много ошибок прошлого, столько же ещё совершить и снова разгребать. Куджо порядком устал от всего этого. С негромким протяжным вздохом он откинулся на скамейку и прикрыл глаза, вслушиваясь в происходящее вокруг. После утомительной недели сходить на цветение сакуры было единственным правильным решением. Тем более оставались последние деньки, в которые можно полюбоваться искусством природы.

Откуда-то послышались шаги и какое-то звонкое постукивание о тротуарную плитку. Мужчина приоткрыл веки и посмотрел в сторону, откуда раздавался звук. Тут же он выпрямился и во все глаза посмотрел на приближающуюся фигуру. Несомненно, это был Какёин. Тот самый Какёин Нориаки, с которым он не виделся уже больше двух лет. Но в то же время это был и другой Какёин. Фигура подошла ближе, и Джотаро наконец смог разглядеть мужчину. Рыжие волнистые волосы, собранные в конский хвост, отросли почти до середины спины; черные очки сменились на обычные с небольшой диоптрией и тонкой оправой; опирался он на трость с малахитовым набалдашником. Неизменными оставались лишь любовь к зеленому в одежде и серёжки-вишенки. Рыжеволосый остановился рядом со скамейкой. Куджо прикрыл невзначай открывшийся рот, от всей души надеясь, что Какёин ничего не заметил. Но тот лишь лучезарно улыбнулся, и ДжоДжо готов был поклясться, что это была самая красивая улыбка, которую он видел.

— Здравствуй, Джотаро. Давно не виделись, — всё тот же успокаивающе-мягкий голос, немного севший со временем.

— Здравствуй, — встав со скамейки, мужчина поприветствовал друга (а друга ли сейчас?) в ответ. Вновь оценив его беглым взглядом, добавил: — Очень хорошо выглядишь.

Какёин кротко ухмыльнулся:

— Спасибо… Трость мне не нужна, по сути… Но с ней удобнее, — он окинул кратким взглядом упомянутую и вновь посмотрел на собеседника. — Тебе идёт белый.

— Спасибо, — Джотаро коснулся пальцами козырька фуражки. Взаимные комплименты, конечно, дело приятное, но должной беседы из них не выйдет. — Чем… занимаешься сейчас? — после недолгой паузы выдал он. Поддерживать разговоры явно не его конёк.

— Всё так же преподаю в школе искусств, — Нориаки посмотрел вдаль, в конец аллеи. — Может, пройдемся?

Джотаро оглянулся. Стоять на одном месте действительно не хотелось. Волнение от внезапной встречи взялось откуда ни возьмись, охватывая всю грудную клетку. Мужчина не знал, что говорить, боялся не подобрать слов. Его тревожило, что он не виделся с Какёином больше двух лет — вдруг он стал другим человеком? Но и сам ДжоДжо изменился. Незначительно, но изменился. Наверно, стоит рискнуть. Он всегда встречался с проблемами лицом к лицу, и здесь поступит так же.

— Согласен, — он кивнул и направился к концу аллеи. Когда Какёин поравнялся с ним, он вновь отметил существенную разницу в росте, которую иногда в шутку отмечали во время путешествия.

Джотаро никак не мог отрицать, что был рад буквально восстанию Нориаки из мертвых. Известие о его пробуждении из месячной комы потрясло черноволосого так, что он чуть ли не силой заставил мать купить билеты до города, а именно до больницы Фонда Спидвагона, в которой лежал Какёин. Благо, Джозеф сам распорядился и решил вопрос. Куджо улыбнулся, предаваясь воспоминаниям. Он помнил всю свою боль, вызванную непринятием смерти друга, помнил радость встречи с вновь живым Какёином. Казалось, что они не виделись год или больше, никто из них не думал, что вновь увидит друга. С того дня Какёин быстрее пошел на поправку. Вскоре в ноги Нориаки встроили навороченные импланты, поддерживающие тело и позволяющие ходить. Год реабилитации сделал свое дело, и Какёин мог самостоятельно передвигаться даже без помощи костылей. Окончательное освобождение из-под крыла больницы отметили очень бурно благодаря французскому вину, которое привез Польнарефф по такому важному случаю. Наверное, в тот день рыжеволосый в первый и последний раз напился до потери сознания.

Они прошли несколько минут в неловком молчании. Джотаро не знал, куда себя деть. Он никогда не был мастером в поддержке разговоров, тем более в их зачинании. Пальцы сами натянули фуражку на глаза, скрывая волнение.

— Как у вас с Мари дела? — Нориаки спас ситуацию сам, начиная беседу. Джотаро мысленно поблагодарил его, хоть вопрос и был не самым приятным.

— Мы развелись, — немного кашлянув перед ответом, сказал он. — Несколько месяцев назад. Джолин под ее опекой.

— Вот как… — Нориаки покачал головой. В его голосе улавливались нотки сочувствия и грусти. — Скорее всего, была для этого веская причина. Я не буду вас винить.

Нет, Какёин совсем не изменился: такой же, понимающий всё, как есть.

— Да. Мы просто поняли, что у нас не получается любить друг друга, — он чувствовал грустный взгляд Нориаки на себе. Джотаро никогда и никому не говорил четко, почему они с Мари разошлись. Но Какёин был его близким другом, пусть они и не общались так долго. — Точнее, ей было недостаточно моей любви. Я… просто не мог дать ей достаточно. А ещё, — мужчина немного осёкся, прежде чем признать, — я не хочу подвергать опасности Джолин. С делами Фонда Спидвагона мы часто перебирались, и было запросто вычислить меня и мою семью.

Какёин молчал, тихо внимая откровению Куджо. ДжоДжо на мгновение даже пожалел о своих словах. Зачем нужно было скидывать всё на друга при их первой, спустя долгое время, встрече?