Глава 46. Пора бы домой (1/2)
Выглянув в окно, Азалия заметила подходящего к дому Гиацинта с её телом на руках и… Реда? Раны сбили с толку, но, похоже, это и правда он. Как? Почему? Откуда? Слишком много вещей вызывало вопросы, и не сказать вот так сразу, какой из них волновал больше всего.
Стоит ли спуститься вниз? Или ждать здесь? Не зная, что лучше выбрать, Азалия так и осталась стоять у окна. Прислушивалась к скрипу половиц, свисту ветра, задувающего через рассохшуюся раму. Шарила взглядом по комнате. И с удивлением обнаружила возле кровати свои книги. Хотя, раз Ирис смог передать записку, то и Аманда наверняка могла отправлять ему вещи из другого мира. Однако именно эти книги… Зачем?
«Здесь так уныло, что Ирису скорее везёт большую часть времени проводить во сне. Бодрствуя и свихнуться недолго… С книгами должно быть полегче. И всё же… Мои… Почему я снова нахожу их в неожиданном месте?»
Ирис завёл «гостей» в комнату и тихо попросил положить тело на кровать. От Азалии не ускользнуло, с каким смятением он посматривал на Реда. Тот тоже с очевидной нерешительностью держался в стороне. Зашёл последним и не остался в дверях, а отошёл к углу, похоже, только потому, что иначе бы находился слишком близко к Ирису. Увидев раны вблизи, оказалось очень сложно сохранить самообладание, не вскрикнуть, не отвернуться резко, настолько ужасно и болезненно они выглядели. Можно хоть сколько не испытывать отвращение к человеку, но впечатлительность так просто куда поглубже не затолкнёшь.
Спокойнее всего выглядел Гиацинт: неизменно усталый, хмурый. Положил тело на кровать и остался стоять рядом, не спеша нарушать звенящую от напряжения тишину. Смотрел безучастно то ли на Азалию, а то ли на унылый вид из окна позади неё.
Азалия поёжилась и зачем-то спрятала за спину потемневшую после небольшого исцеления руку. Молчание давило. Она не знала, куда себя деть. То есть, конечно, по-хорошему, себя – душу – нужно деть в тело, но… Двинуться не получалось. Сковал страх что-нибудь испортить неаккуратным жестом, словом. Понимала, насколько важен момент встречи тех двоих, кто расстался много лет назад при неприятных обстоятельствах, а впоследствии нёс на сердце груз множества упрёков, направленных на самого себя. Как бы ни хотелось помочь – нечем.
«Могу и вовсе хуже сделать, попытавшись заговорить вместо них».
Время ощущалось бесконечно долгим, хотя на деле вряд ли прошло больше пяти минут. Ирис не стал и дальше задерживаться в дверях, подошёл к кровати и сел на край. Хоть он и смог сбежать вниз, забыв о боязни лестниц из-за других мыслей, долго оставаться на ногах всё ещё не способен. Сцепил пальцы и опустил голову. Послышался недовольный выдох Гиацинта, на лице так и читалось пожелание вынуть языки из мест для них не предназначенных.
«Каким вообще образом они оба здесь оказались? Хотя, может, Гиацинт тогда был неподалёку… Но вряд ли тело достал он. А Ред… Его появление ещё страннее. Если только… Ну, да, кто ещё способен давать такие подсказки? Стоит ли спросить, как так вышло?»
Они встретились взглядами. Ред внимательно рассматривал её и, кажется, Азалия поняла, чьи именно черты он искал и отчасти находил. Да, белее обычного и в платье она должна особенно сильно походить на духа. Печальная улыбка и отрицательный жест головой. Походить не значит быть. Даже с пластом вернувшихся воспоминаний.
– Вряд ли я та, кого вы ищете. У меня только половина её души. Возможно, в будущем она сможет снова стать целой… – горькая усмешка искривила губы. – Только не знаю, что тогда от прошлой неё останется.
Ведь на каждом новом круге она всё больше превращалась в свою тень, в жалкое, ничтожное, поломанное подобие оригинала. И это настоящее чудо, если нынешний этап не обернётся полным разрушением.
– Я не в том положении, чтобы охотиться за образом из прошлого, – столько неприязни к себе звучало в голосе, что сразу захотелось возразить, но Ред не дал этого сделать, тут же продолжив: – Я просто… Пытаюсь удостовериться в памяти? Что вы… Она в самом деле существовала. Мои воспоминания о прошлом неполноценны, а в Мире с ней, кажется, пересёкся только другой, поэтому мне казалось, может… Это всё мираж. Моя выдумка. Будто когда-то был кто-то вроде неё. И я… Рад, что это, похоже, не так.
Улыбка Реда вышла ничуть не лучше её – тут не о радости подумаешь, а о том, что на глазах вот-вот проступят слёзы, и Азалия не смогла найти ободряющих слов. Не знала, можно ли вообще ободрить кого-то настолько убитого, израненного, потерявшего веру в себя. Не знала, имеет ли право, раз представляет собой только половину искомого. У неё и чувства-то другие. К другому. Наверное. Всё стало слишком запутанно. Где кто? Если души переплетены, можно ли любить только одну часть или всё-таки нужно рассматривать целое? Нельзя исключать влияние на личности всех составляющих.
Глядя на всё это, Гиацинт фыркнул и закатил глаза.
– У вас сейчас точно самокопания на первом месте? Вам ничто не мешает продолжить страдать, когда разойдётесь. Или тебе, – он посмотрел на Азалию, – душой быть так понравилось?
– Н-нет, – спешно и пристыженно ответила она.
Правда же. Ей сейчас нужно позаботиться о кое-чём более материальном, нежели чувства. Азалия подошла к кровати. Она не какой-то там магический практик, поэтому смотреть на «спящее» тело было странно. Совсем не как на отражение в зеркале.
Стоило коснуться себя, как душу затянуло внутрь. Стало темно. Вернулись ощущения. Холодная одежда, жестковатая кровать под спиной, щекочущий нос запах пыльного дерева. Самочувствие не лучшее: слабость, отголоски боли в лёгких на каждом вдохе, ноющая голова и неохотно отступающее онемение. Глаза открыла медленно, а всё равно стало больно от тусклого света. Он показался до рези ярким.
Азалия не спешила садиться. Смотрела на потолок и заново привыкала к телу, которое сейчас ощущалось грузом. Таким, что проявлялось желание выйти. Но даже если это возможно – не стоит, так что она всё же поочерёдно пошевелила руками, повернула голову на одну сторону, на другую, осторожно села не без помощи Ириса.
– Как вы себя чувствуете?
– С учётом произошедшего… Приемлемо.
Первым делом она не сумку стала проверять, вещи в которой могли пострадать из-за воды, а подняла рукава. Выдохнула облегчённо. Оба браслета на месте. Только потом заглянула в сумку. Содержимое сухое и целое. Детальнее потом рассмотрит.
– Мы можем вам чем-то помочь?
– Пожалуй, сначала мне нужно немного времени прийти в себя. – Азалия поправила рукава и повернула голову к Гиацинту. Тот вопросительно приподнял бровь. – После не могли бы вы проводить меня до врат? Мне определённо пора домой, но… Чертополох вот уже столкнул, а если и по пути встретимся… Или не с ним, но…
– Провожу, – прервал он сбивчивые оправдания.
– С-спасибо… – поблагодарила с кивком и вновь обратила внимание на Ириса и Реда.
Вместе с телом вернулись и видения, позволяя увидеть тянущуюся между перьями связь. Гораздо более сильную, чем могло показаться Реду – а иначе бы не уловили её обычные глаза, как ни фокусируйся. Связь сердец, а не каких-то там подвесок, они лишь стали символом, конкретным передатчиком.
«Поможет ли им отсутствие посторонних ушей?»
Спустив ноги с кровати, Азалия, будто ожидая подвоха, потыкала носком пол и встала. Подвох она действительно предполагала, но не со стороны старого пола, а со стороны собственного организма. Хорошо знала, на какие подлости он был способен раньше в периоды слабости. Но сейчас ноги вполне себе слушались, не подгибались на каждом шаге, хотя в целом состояние не обнадёживало. Добраться бы домой, а там упасть и… Хороший вопрос, как сегодня со сном получится.
– Гиацинт, мы можем отойти? Я бы хотела поговорить с вами наедине.
– Мы можем оставить вас, – спешно предложил Ирис.
– Нет-нет, я всё равно хочу немного размять ноги перед возвращением, а вам стоит беречь силы.
Не дожидаясь ответа, она спешно вышла из комнаты, спустилась вниз и осталась возле лестницы. С опаской опёрлась на не внушающие доверия перила – своей устойчивости доверяла ещё меньше. Прислушалась. Неизвестно, понял ли Гиацинт намёк, однако следом пошёл. Остановился рядом. Скрестил на груди руки.
– Так чего тебе надо? – поторопил, определённо решив, что инициативность и оперативность не в списке сильных сторон Азалии.
– Да в целом ничего… – протянула, нервно проведя пальцами по задней стороне шеи. – На самом деле я хотела оставить их вместе. Может, без свидетелей всё же найдут смелость приговорить… И не для лишних ушей их личное дело.
– Хотелось бы.
– А, но… Если не против, я была бы рада узнать, как же вы оказались здесь. Я понятия не имела, как выйти из сложившейся ситуации, и уж точно не предполагала, что всё разрешится так.
– Меня позвала Колокольчик, когда Редрон побежал к Сердцу. Его привело… – Гиацинт пожал плечами. – Он назвал это чутьём. Собственно, я просто немного помог.
– Вы знаете, откуда у Реда раны?
– Он уже пришёл с расцарапанной щекой и порванным ухом. Из воды вылез обожжённым.
– Понятно…
«Видимо, магия постаралась. Что же, всё больше склоняюсь к тому, что чутьё звали Аламеей. Не знаю, как дозвалась до Реда, но такая осведомлённость ожидаема от неё и Порядка. Вряд ли бы он промолчал, оказав услугу».
– Вы и в этот раз знали, что спасёт кто-то другой? – прошептала недовольно, отведя взгляд в сторону.
«Предполагал».
Глядите-ка! Заговорил-таки! Вот уж неясно, радоваться или нет сохранившейся связи: едва ли она принесла и принесёт впоследствии что-то хорошее. Зато новые витки головной боли точно будут. А потом ещё плату за дополнительные услуги потребуют. Не оказанные.
– То есть уверены не были, а всё равно бездействовали? Гляжу, не так-то вам нужен Мир.
«Я удержал душу и сохранил тело. Человек не способен столько провести под водой. Для души неестественно зависать».
– Да-да, отмазались.
– Ты чего там бормочешь? – на этот раз в голосе Гиацинта послышался интерес. Хотелось верить, что не к возможному съезду крыши.
– Решила поговорить с одной с… Статуей, – хотелось, конечно, применить другое слово.
– С Порядком что ли?
– Да. К сожалению, когда дело касается его, понятия «приватность» для меня в Мире не существует. Он всё слышит и видит, говорит прямо в голову и совершенно бесполезен, когда случается беда.
– Для трусихи ты очень дерзко о нём высказываешься.
Азалия пожала плечами. Да. Сама удивлена, хотя, вспоминая духа, это та самая черта, упрямо проносимая из жизни в жизнь; можно растерять остатки смелости, воли, решимости, уверенности, памяти, но не яд, особенно любящий выливаться на одного конкретного индивида. Да и что он ей за слова сделает? К своим холодным кристальным рукам уже прибрал, дальше разве что Тенью сделает, а тут согласие нужно.