Глава 37. Та, что пересекла черту (1/2)
Любопытство редко доводит до добра, и Белая прекрасно это знала. Знала и всё равно поддалась порыву, за который могла поплатиться жизнью: тайно проследовала за Ирисом, когда тот направился в мир, в котором всё ещё был Создатель.
О существовании Создателей и их бытие духи знали с самого появления. Этакая чем-то свыше заложенная в голову информация. Считалось также, что садовники рождаются, чтобы заместить Создателей, для которых пришло время уйти. До этого момента даже стражам врат запрещено посещать мир, вот только Белая уже замечала, как заходят туда Ирисы.
Если кто-то нарушал правила Мира, к нему приходила Белладонна и насильно отправляла на перерождение. Однако Ирисов встречали и провожали Ликорисы, – ещё бы разговоры услышать удалось! – а значит, на самом деле их действия законны.
Законы Мира нигде не прописаны, поэтому каждый дух знает, что разрешено или запрещено именно ему, но не другим. О них – если только расспросить. И в первую очередь Белая пыталась узнать подробности у Ирисов, но все как один не помнили, чтобы ходили по мирам. И дело-то не в обмане и скрытности: им явно стирали память. Зачем и почему? Что такого происходило по ту сторону? Как это связано с наложенным на остальных запретом?
В один момент любопытство начало раздирать Белую настолько сильно, что она готова была поставить его удовлетворение выше жизни. Это и сподвигло на первое нарушение. Дождавшись, когда уйдёт Ликорис, она прошмыгнула через врата, так несвойственно стражу воровато оглядываясь.
Незнакомый мир с порога оглушил Белую торжественной и одновременно печальной музыкой. По украшенной, но совсем не праздничной улице шла процессия из людей в церемониальных одеждах. И у них, и у толпы вокруг на лицах читался траур. Отправившись за процессией, Белая увидела, как широкая улица перетекает в большую площадь, посреди которой возвышалась статуя андрогинного человека. Ему кланялись, перед ним вставали на колени, плакали, молились, благодарили. Безоблачное небо и мягкое тепло конца весны или начала лета плохо сочетались с общим настроением.
Из перешёптываний вокруг Белая уловила, что сегодня ушёл Создатель. Тогда переход Ириса в самом деле законен, но вот в чём загвоздка: новый садовник ещё не появился, а именно на это ориентировались даже стражи в вопросе, можно ли посещать тот или иной мир. И, к слову, где же сам Ирис? Точно не среди толпы. Закрыв глаза, Белая попыталась уловить магические потоки и переместилась вдоль того, что выделялся среди остальных: в нём сильно выраженная божественная энергия смешалась с энергией духа.
Гул музыки так резко сменился тишиной лесной опушки, что Белой показалось на мгновение, будто она оглохла. На краю в тени поникших берёз лежал на земле человек, очень уж похожий на ту самую статую, а рядом стоял Ирис. Он опустился на колено и что-то произнёс: наблюдающая из-за деревьев Белая поняла это по шевелению губ, слов самих не различила. Ответом стало свечение, и душа отделилась от тела, тут же обнятого и скрытого травой.
Ирис протянул душе руку, а другой жестом открыл проход, по другую сторону которого виднелся… Мир Садов? Пришлось закусить губу, чтобы сдержать удивлённое «что?». Куда после смерти девались Создатели духи не знали, но ведь заметили бы, будь это как-то связано с Миром! Заметили бы? Что-то щёлкнуло в голове, и через приоткрывшуюся дверцу туда закрались подозрения под руку с догадками.
Небо нахмурилось. Начал накрапывать дождь, тоже оплакивая потерю. Белая подошла к месту, где лежало тело, уже утащенное травой под землю. Это точно был Создатель: больше ни от кого не могла исходить такая энергия. Даже от жреца, обвешанного реликвиями. Даже от самого сильного в истории святого. Ирис увёл душу Создателя в Мир. И это никак не сходилось со знаниями Белой. Никак не находило в них объяснения, не противоречащего общепринятому положению дел.
Казалось бы, что в этом такого? Уходят Создатели в Мир Садов и ладно – разве ж это что-то в привычной жизни меняет? Нет. Белую напрягал сам факт хорошо скрытого обмана. Просто так не навешивают запреты, не стирают память. Одна ложь вскрылась, но о скольких ещё она даже не подозревает? И каждая ли настолько безобидна?
Белая подняла руку. Ликорис и Ирис должны уже уйти, пора и ей возвращаться. Время окончательно потонуть в размышлениях настанет тогда, когда она увидит нового садовника. Пока что есть шанс неправильно всё понять. Может, где-то в Мире души обратно в энергию обращались? Конечно, духам не было смысла знать такое.
По другую сторону уже ждала Белладонна, и на это Белой оставалось только виновато потупить взгляд, пряча за притворным молчаливым раскаянием досаду. Знала же, на что идёт, но слишком уж быстро засекли! Могли бы дать время до сада дойти, а там – хоть в огонь, перед которым духи особенно уязвимы.
– Следуй за мной, – отчего-то в голосе Белладонны послышалась заинтересованность.
Осознавая отсутствие выбора, Белая повиновалась. Она не знала, как именно убивает Белладонна, и надеялась на быструю и безболезненную кончину, ведь суть убийства – очистить личность, совершившую преступление. Перерождённого духа нельзя считать кем-то новым: всё та же внешность, всё тот же характер, всё те же силы, просто без памяти. Правильнее-то и не о перерождении говорить, даже не об обновлении, а об откате к начальному состоянию.
Впереди показалось Сердце. Что же, такая казнь вполне гуманна… Дело в том, что просто контактировать с водой озера духи могли сколько угодно, но если погрузиться в неё, тело начнёт растворяться, переходя из материальной формы в магическую и смешиваясь с пропитанной силой Порядка водой.
– Насколько это больно? – пробормотала Белая, ведь никто не мог рассказать, чувствуешь ли что-то при растворении.
– Об этом ты сегодня не узнаешь. Наверное, – откликнулась Белладонна.
– Наверное?
– Порядок сказал привести тебя в ядро. Вот уж не знаю, что случится дальше, – Белладонна усмехнулась и с прищуром посмотрела Белой в глаза. – Вот скажи, оно того стоило? Жила себе смирно, ничего не нарушала, а тут прогуляться вздумала! И зачем? Такие вещи Порядок замечает сразу.
– Все иногда ошибаются, – уклончиво ответила Белая. – По глупости ли, неосторожности или специально… Какая теперь разница? В действительности никому не будут интересны мои оправдания.
– Так ли это? Знаешь, ты мне всегда казалась скучным непримечательным призраком, к которому я бы не подошла и просто поговорить, о какой там казни речь? Но вот, – по велению взмаха руки над озером протянулся мост, – я веду тебя к Порядку, а ведь сама с ним лично почти не вижусь, хоть и подчиняюсь напрямую приказам.
– Может, он просто заскучал от безделья? На такую, как я, в самом деле не стоит тратить время.
Смех Белладонны разнёсся звоном погребальных колокольчиков. Она аж остановилась и согнулась, схватившись за поручень моста, и долго не могла успокоиться. Белая поджала губы и скосила глаза, не понимая, когда успела податься в шуты.
– Он? Заскучал?! Хорошая шутка, я оценила. Но при нём лучше так не юмори – не воспримет. Порядок и чувства – вещи из миров таких же разных, как Сердце и Бездна. Скука, интерес, жестокость, милосердие – это всё не про него. И, на самом деле, это довольно жутко, – добавила шёпотом.
– Тогда тем более не понимаю его действий.
– И не пытайся. На месте узнаешь.
Белая вздохнула. Она бы предпочла уже сейчас знать к чему готовиться. Если Порядок не жесток и не милосерден, то какой реакции ждать? Получается, справедливой. Вот только по справедливости личная встреча не нужна: неясных моментов правила не оставляли.
Пока они шли через Сердце, встреченные духи косились с подозрением и отходили в сторону, в большинстве своём даже не здороваясь. И дело не только в том, что рядом с Белладонной может быть нарушитель, находиться в её обществе сомнительное удовольствие из-за ауры, что разрушала сдержанность и раззадоривала конфликтность.
Постепенно растительность сменялась кристаллами: так проявляла себя упорядоченность и на физическом, и на магическом уровне. Белая понимала это и всё равно с интересом смотрела по сторонам. Красиво. Ровные линии, игра солнечных бликов на гладких гранях, чистота, позволяющая видеть насквозь. Сохранить бы столь необычную картину в памяти, потому что без неё Белая и не подумает прийти сюда снова. Дорогу не найдёт или достаточно решительности.
– Это… – Белая не смогла подобрать слова и просто показала на кристальную стену, внутри которой виднелся кто-то похожий на Жасмина.
– Мы очищаемся здесь, прежде чем оказаться в ростке, – пояснила Белладонна.
– Стены, заполненные мертвецами… Не самое приятное зрелище. Жуткое. – Белая поёжилась и спешно отвела взгляд.
– Ты такая впечатлительная, – усмешка, – сказала бы даже: робенькая. И как смелости хватило сунуться куда не позволяли?
– Я же не думала, что на такую мелочь обратят внимание свыше. И по ту сторону ничего страшного не ожидала.
– Ещё удивительнее, что такой трепетный цветочек – страж врат. Или ты из тех, кто ходит только по благополучным мирам, чтобы подсказать, как сделать ещё лучше? Что ж, такие тоже нужны.
Белая предпочла не отвечать. Она не выбирала становиться стражем, и роль свою выполняет так, как положено, – недовольства никто не высказывал. А что до пренебрежительного, слегка насмешливого тона Белладонны, так есть тут доля правды: кем-то сильным и смелым Белая точно не выглядела. И не пыталась.
Шаги Белладонны, звонко отражающиеся от стен, резко затихли, когда до зала в конце коридора осталась всего пара-другая метров. Белая вопросительно вскинула брови, мол, что случилось? И зачем так меняться в лице? Уверенная улыбка сменилась скривлёнными губами, а глаза забегали.
– Мне сказали только довести, а не заявляться вместе, поэтому дальше иди одна. И… – Белладонна замялась. Весь её вид говорил о том, насколько ей хочется поскорее покинуть это место. И не хочется даже смотреть в сторону зала. – Знаешь, лучше просто молча выслушай его. Не пытайся спорить или что-то доказать. Это как говорить со статуей. Но очень-очень сильной статуей. Если у его терпения всё-таки существуют границы… Можно умереть по-настоящему.
«Стать первым окончательно умершим духом? Хоть в чём-то отличилась бы».
– Раз ты так говоришь… Наверное, стоит учесть, – ответила Белая с неуверенным кивком.
Белладонна фыркнула, явно посчитав неуместным слово «наверное» и подтолкнула в спину, намекая не мяться и не оттягивать неизбежное.
– Удачи. Может, ещё увижусь с тобой.
«Надеюсь, нет, если это означает, что я снова попалась на нарушении».
Проходя в идеально круглый зал, пол которого впору использовать вместо зеркала, Белая обратила внимание на то, как неприятно отдаётся внутри неестественная чёткость и правильность каждой линии. Словно место это создал маньяк, выверяющий расположение каждой пылинки. Что-то внутри замирало, каменело и вместе с тем тревожно дрожало, желая вырваться наружу в чуть более хаотичный мир.