Глава 31. Глупость или милосердие? (2/2)

Пока Аманда возвращалась на своё место, Азалия смотрела на Дельфов. Больше – на Дальрена, который присел на край стола Аманды, за что заслужил от неё недовольный взгляд и тычок карандашом в бедро. Проигнорированный. Он же ездил в Небелфлен с Розой, так что может знать подробности. Конечно, если очень личное, та могла не посвящать, однако при виде их взаимодействий чувствовалась близость, хотя романтической назвать её получалось с натяжкой.

– Как прошла поездка? Кажется, и в Розе что-то измениться успело.

При упоминании Розы выражение лица Дальрена тут же смягчилось и повеселело, а в глазах как будто зажёгся огонёк. Азалия почувствовала, как в глубине сознания начал зарождаться важный вопрос, сформировать который прямо сейчас она не готова.

– Ты права: изменилось, – подтвердил с кивком. – Не думаю, что могу вдаваться в детали вместо неё, скажу только, что ей не только удалось узнать о матери, но и облегчить кое-какую ношу. Думаю, скоро она с тобой всем поделится.

Азалия вспомнила, как прямо перед инициацией Роза писала о намерении рассказать что-то важное в кругу семьи. Занятно, Азалия ведь тогда сдержала обещание постараться – успела, да вот выпала из списка тех, с кем можно делиться важным и личным. Но как этот момент обыграла магия? Создала фальшивое воспоминание о присутствии? Придумала причину для отсутствия? Не угадаешь. Зато имелась догадка, о чём могла пойти речь.

– Из-за видений я знаю, что Роза – оборотень, – начала Азалия, предполагая, что если Дальрен и не в курсе, то либо догадывался об иной сущности, либо нормально этот факт воспримет, – и потому просто хочу уточнить: её ноша связана с оборотничеством?

– Раз уж сама поняла, то мне нет смысла завышать секретность, – усмехнулся Дальрен. – Связана. А как давно ты это знаешь?

– Не так уж… Подозрения о сверхъестественном возникли давно, но долго отвергались. Только в последний месяц я решилась рассмотреть ауру. И сделала выводы.

– Что ж, хорошо, что ты всё-таки сделала это. – Дальрен соскочил со стола и прошёл обратно к дивану, по пути потрепав по волосам Диона, поднял тёмно-фиолетовую кожанку. – Кстати, как насчёт того, чтобы мы тебя покинули до дома? Эй, Ама, тебе ещё Дион нужен?

Аманда отвлеклась от экрана, потом быстро глянула в угол, видимо, на часы, на Дельфов и за окно.

– Нет, идите отдыхайте уже.

– Ты тоже слишком за работой не засиживайся. Пока мир существует, никуда она не убежит.

– Да-да. Список на изучение оформлять закончу и пойду. Так что кыш давайте, – с улыбкой отмахнулась она. – Быстрее свалите – быстрее сосредоточусь.

– И не вздумай передумать и призвать шкета!

Посмеиваясь, Дальрен первым покинул кабинет. Азалии и Диону потребовалось чуть больше времени на реагирование, особенно первой – она ж так и не ответила, хоть и не собиралась отказываться. Пришлось спешно прощаться, подхватывать вещи и нагонять Дальрена.

Пришлось поднажать, потому что притормозить и подождать он явно не собирался, зато в спешке не было времени отвлекаться на пустые коридоры и много где потушенный свет, снова ловя странное неуютное ощущение. Теперь уже не человека со сбившимися часами, а того, кто незаконно пробрался ночью в закрытое здание и теперь пытается не столкнуться с припозднившейся уборщицей, охранником или собственной буйной фантазией.

Уже в машине, заняв вместе с Дионом задние сидения, Азалия, нервно сминая шапку и радуясь мешающему разглядеть лицо мраку, всё-таки решилась задать вопрос:

– А вот если всё хорошо закончится, и вы сможете вернуться в Мир как есть, не переродившись, вы не боитесь снова стать тенями? Просто я… Видела жизнь Дельфиниумов. После пережитого самой это выглядело… Ну… Достаточно страшной участью.

Дальрен только хмыкнул и сделал потише музыку, решив не отвлекаться от дороги на болтовню и дать слово брату. Дион покачал головой, а краткая полоска света от фонаря позволила на миг уловить смиренную улыбку.

– После этого мира, конечно, придётся заново привыкать к своей настоящей жизни. Не могу сказать, что меня совсем не пугает вновь потерять голос для окружающих, оставаться незамеченным. Только перерождение позволит не сравнивать «как было» и «как есть», но, знаешь, если вернуться к жизни в тени значит больше не переживать о судьбе Мира, ведь он стал прежним, больше не умирает и способен расцвести так же ярко, как и раньше, то оно того стоит. Лучше потерять голос, чем дом.

«Да, на самом деле их дом там», – этого небольшого осознания хватило, чтобы сформировать зародившуюся мысль: мир Дельфов и Аманды не здесь, в реальности духи не являются его частью, а вписаны магией. Но магия способна забрать так же легко, как и дать.

– А что… Что же тут будет, когда вы уйдёте? – голос дрогнул, но Азалия сделала над собой усилие, сглотнула застрявшее в горле волнение и продолжила: – Ваше дело, люди, с которыми вы за эти годы построили отношения… Все связи правда будут стёрты? Вот так просто? В один день я проснусь и не найду ни одного доказательства вашего существования?

Сложно представить, что можно вот так стереть ту же главу издательства: у неё связей побольше, чем у Азалии, но если магия одним взмахом может и все воспоминания подменить, и документы уничтожить, ожидать стоит чего угодно.

– Так могло бы случиться, но ты права: мы слишком сильно здесь наследили. При необходимости можно было бы всё замести, но тут уже вопрос в нашей воле. А мы не хотим, чтобы все труды, пускай отчасти и случайные, превратились в пустое место. Здесь останутся наши оболочки, которые в основном уподобятся людям и в некотором смысле станут чем-то вроде Отражений. Тут сложно объяснить, чтобы не сломать мозг, но в целом… – Дион сделал неопределённое движение руками, будто пытался нащупать в воздухе, схватить подходящие слова. – По желанию мы сможем их занимать, а в остальное время у нас будет оставаться общая часть сознания, поэтому земные знания, отношения, характеры останутся. Скорее всего, вы не заметите разницы. То есть, ты-то, возможно, по аурам заметишь, но другие – нет. Но продолжится это до смерти оболочек, потом новое Отражение не родится, как это у садовников происходит. А если мы переродимся раньше, то оболочка жить продолжит, но снова попасть в неё мы не сможем, а она потеряет знания о Мире.

Выходило действительно сложновато, особенно плохо укладывалась в голове часть про общее сознание – как оно вообще должно работать. Из понятных аналогий в голову шло только облачное хранилище, но казалось неправильным выстраивать параллели между технологиями и магией. И всё же Азалия была рада услышать такой ответ. Эгоистично, но она не хотела, закончив со спасением, потерять редактора, с которым привыкла работать, и начальницу, позволившую превратить хобби в работу. И не хотела, чтобы Роза потеряла того, кто даже мысленно смотрел на неё с такой непосредственной любовью.

То, как менялся, светлел Дальрен при упоминании Розы, не шло ни в какое сравнение с личной встречей. Стоило машине подъехать, как через пару мгновений из дома выбежала сестра, даже не потрудившись что потеплее накинуть, и через зеркало можно было заметить, что Дальрен хоть и нахмурился, но улыбку сдержать не смог. Азалия тихонько вышла и накинула на плечи Розе шарф.

– Какие люди! – воскликнула она и ойкнула, заметив, что выскочила с лопаткой для жарки в руках. – А чего не предупредили? Я б сразу на всех приготовила.

– Забыли. Прости… – сконфуженно призналась Азалия. Правда ж стоило написать.

– А, пофиг, сейчас сообразим чего-нибудь. Эй вы! Из машины вылезайте и топайте на ужин, если других планов нет.

– У меня нет. И у него нет, – добавил Дальрен, вытаскивая Диона, который явно начал мысленно искать отговорки, стесняясь принять предложение.

– Если не затруднит, то мы присоединимся, – вынужденно и скромно согласился Дион.

– Даль, давай за мной, я уже знаю, к чему тебя припахать, – заявила Роза, разворачиваясь и лопаткой указывая на дверь.

Одарив Диона сочувствующим и слегка виноватым взглядом, Азалия посмотрела на удаляющуюся сестру. Дальрен уже нагнал её и лёгким движением поправил сползающий шарф. Ответ разобрать не удалось, но в голосе явно улавливались слегка ворчливая забота, радость и плохо скрываемая нежность. Пока недостаточно взаимная, но если Роза начала освобождаться из тисков прошлого, то однажды сможет оттаять и снова начать впускать людей в своё сердце.

– Значит, у них всё-таки есть будущее, – прошептала Азалия, вспоминая ответ Диона.

– Значит, есть, – также тихо согласился он, тоже глядя вслед. – Ну, не будем задерживаться?

Азалия кинула прошла к двери. С трудом и не без жертв, но она должна сделать так, чтобы будущее было. И небо в новом дне стало как прежде ясным.