ЧАСТЬ 1 Твой выбор ГЛАВА 1 НАЧАЛО (1/2)

Когда глаза открылись вновь — вокруг было светло. Очень светло. Словно он лежал на медицинском столе под лампами, но этот свет был более тёплым и вовсе не пугающим, как это бывает в кабинете врача. Пришлось подождать, пока глаза привыкнут и наконец окончательно откроются. На ум не пришло ничего лучше, чем сесть на футоне.

Да, он сидел на чистом футоне в чистой комнате…совершенно один. Тело болело, но одежда на нём была чистая, а ранки обработаны и заклеены. Прошла минута прежде, чем слух уловил лёгкие шаги по коридору, и, конечно же, Изуку не придумал ничего лучше, чем быстро забраться под одеяло и отвернуться от двери прежде, чем она открылась, а в комнату кто-то вошёл.

Шагов было не слышно, но Изуку был уверен, что кто-то вошёл в комнату. Несмотря на это, голос, раздавшийся недалеко от Мидории, застал ребёнка врасплох.

— Доброе утро, малыш. Ты проспал не так долго, как я думал. Видно, тебе удалось сохранить больше сил, чем мир пытался тебе оставить. Я рад, значит я не напрасно принёс тебя в свой дом.

— В свой дом!? Зачем? – Изуку понял, что его маленький маневр был раскрыт и более не пытался прятаться.

— Как зачем? Конечно, чтобы ты не умер! Изуку-кун, дети не должны спать в обнимку с мусорным баком, а ещё не плохо бы было поблагодарить меня, я всё-таки, можно сказать, похитил ребёнка! За ещё одно нарушение закона я заслужил, хотя бы, спасибо.

— Спасибо, но я не просил! Что, если бы я оказался вором или приманкой? Что, если я опасен, вы такой старичок, что не должны доверять тем, кто спит в обнимку с мусорным баком. – вернул Изуку фразу её автору. – И откуда вы знаете моё имя!? Что значит «ещё одно нарушение закона», вы злодей?

— Так, во-первых: ты вовсе не опасен, сам-то веришь в то, что сказал? – старичок совсем не выглядел убеждённым. – Во-вторых: держи, ешь. – он протянул миску с ложкой, которые Изуку только сейчас заметил в руках старичка. В ней было какое-то не внушающее доверия варево. Однако, организм ребёнка был с ним в корне не согласен, в это время незнакомец продолжил – В-третьих, я никакой не старичок, мне всего тридцать шесть! Запомни, пожалуйста. Ну, а в-четвёртых ты сам назвал мне своё имя, так я хоть понял, что в куче ещё есть, что спасать. А теперь, ешь, давай! Вон, какой ты задохлик. Ничего, это ненадолго, скоро ты забудешь о том, что когда-то жил у мусорного бака.

Почему и как он должен забыть о чём-то подобном, Изуку решил не спрашивать, как и повторять вопрос о проблемах с законом его спасителя, ему всё равно, что с ним сделает этот субъект, однако варево в чаше оказалось удивительно вкусной кашей и переняло на себя всё внимание мальчика, отсутствие желания жить - это одно, но запах еды может и покойника возвать к действию.

Изуку хватит того, что о нём заботятся, пусть и неизвестно кто, неизвестно зачем и неизвестно сколько это продлится. Сейчас ему тепло, не больно и никто не собирается его выгонять, а большего Изуку Мидории и не надо, пока не надо.

Всё могло остаться так, и история на этом закончилась бы, но у судьбы были другие планы на этого паренька, а пока она позволит ему наслаждаться затишьем и вкусной кашей, приправленной заботой взрослого.

***</p>

Неизвестного старичка звали Тсука-сан, он был единственным жителем заброшенного храма на окраине спального района, посвящённому какому-то божеству из мифологии Японии, потому что нет, Тсука-сан не в коем случае не настоятель этого храма, — он такой же его хозяин, как Изуку, — просто пришёл сюда раньше и теперь называет это место своим домом. Он не рассказал, почему упоминал о проблемах с законом, почему не живёт в своём доме, и почему ведёт хозяйство и не работает, но Изуку и не задавал вопросов, они оба не задавали друг другу вопросов, просто Тсука-сан сказал, что он может

оставаться у него и спокойно жить.

А если точнее, то на следующий день после пробуждения Мидории он принёс ему новую одежду и сказал, что это теперь его дом тоже, он может занимать эту комнату, пока помогает с хозяйством и не водит посторонних. Откуда у Изуку мог взяться кто-то, чтобы водить его в заброшенный храм, зачем кому-то вообще ходить в заброшенных храм, если в радиусе километров пяти вокруг них нет ни единого жилого сооружения?

Да, это краем-то района назвать нельзя, но взрослый сказал, что у храма есть адрес и их жилище входит в ближайший малонаселённый район и является последней постройкой перед многокилометровым лесом, где и ведет своё хозяйство мужчина.

Это всё, что рассказал Изуку его новый знакомый и для него этого было более, чем достаточно.

Так шли их дни: ранний подъём, зарядка, завтрак, выход в лес. Изуку нельзя было выходить одному, ведь они жили здесь незаконно, пусть Тсука-сан и говорил, что божество, в честь которого был построен храм, было добрым и вовсе не прочь помочь нуждающимся, если они будут приглядывать за его храмом, но Изуку знал, что за него просто волнуются, в конце концов лес – не место для тощих девятилеток. Он может постараться позаботиться о себе ради этого человека.

На улице они, как правило, ходили к лесу неподалёку и ухаживали за урожаем, который посадил взрослый. Мужчина учил Мидорию выживанию, он рассказал, как можно использовать растения другим во вред и себе на пользу, так они рассадили тропинкой Лютик Едкий, - какие-то жёлтые цветы, растущие у земли - который насобирали с окраин леса, по периметру их небольшого огорода. Тсука-сан рассказал, что это растение опасно лишь при попадании в пищу, и было решено почитать про растения побольше, мало ли, что придёт в голову положить в рот с голоду.

Однако как ни старался Изуку, он всё помнил, его всё ещё мучили кошмары и иногда ребёнок словно замирал. Он не замечал за собой подобного, но иной раз мог остановиться посреди тропинки с растением в руках, или застыть за завтраком с ложкой во рту, если бы не тычки неофициального опекуна, то ребёнок и вовсе не вставал бы с кровати по утрам. Всё можно было списать на период привыкания к новой обстановке, если бы к чему-то настолько хорошему после мусорки вообще было необходимо так долго привыкать и, если бы не детские попытки скрыть своё состояние. А на натянутую улыбку одновременно с пустым взглядом вообще невозможно смотреть без слёз. Страдания ребёнка явно продолжаются, но на этот случай у Тсуки-сана есть действенное средство, он просто хочет помочь ему.

В такой размеренной и псевдо-активной жизни прошло около месяца, то время, что ребёнок

восстанавливался и набирался веса. Пока, в одну из ночей, когда детский разум не смог больше сдерживать в себе это напряжение, кошмар не вырвался за пределы тела громким детским воем: ”Почему? Что она сделала!? Он убийца! Он не человек! Он - злодей! Они все!!!” – крики пронзали темноту ночи неразборчивым воем вперемешку с бормотанием, что слов было почти не разобрать, но человеку, сидящему в двадцати сантиметрах от подушки ребёнка, было всё понятно. Он поможет этому мальчику, они помогут друг другу.

На утро Изуку проснулся от запаха еды, хотя обычно они готовили вместе. Не успел малыш одеться, как в комнату вошёл Тсука-сан.

— Добрейшего утра, малой! – он явно был в хорошем расположении духа. — Вставай! Я, итак, дал тебе поспать дольше обычного, сегодня у нас насыщенный день. Посмотрим твои рефлексы.

— Мои что? Зачем?

— Давай-давай, я ждать не буду. Чем дольше ты собираешься, тем дольше мы провозимся, а есть мы не пойдём, пока не закончим.

— А, хорошо, уже иду! – Изуку ничего не понял, однако, есть хочется больше, чем задавать вопросы, если в жизни что-то не клеится - поешь, всё станет чуточку лучше, к тому же он уже идёт получать ответы, поэтому,пустьи и без особого энтузиазма, он, словно маленькая юркая птичка, собрался и полетел за старшим на задний двор храма. Нехорошо заставлять ждать человека, что спас тебе жизнь, хоть в ней и нет особой ценности.

Придя на место, он уже готовился удовлетворить удивительным образом впервые за последний год разыгравшееся любопытство и скорее пойти на завтрак, но он не смог, ведь, как оказалось, на задний двор он пришёл чтобы…Чтобы что-то, Изуку не знал что.

Но ему не понравилось, когда его начали бить палкой по рукам и голове. Буквально. Не сильно, но ощутимо, чтобы он начал сопротивляться. Он уворачивался, как мог.

Потом уже и сам взял палку, до которой в порыве адреналина смог дотянуться. Что сказать, даже с палкой ситуация парня не улучшилась, он получал по полной.

Только теперь ему ещё и отбивало руки вибрацией от его ”оружия”, когда Тсука-сан попадал по нему своей палкой.

После пары минут ”догонялок” Изуку был обезоружен и обезврежен, а Тсука-сан возвышался над побитой фигуркой уставшего ребёнка.

— Молодец, малой. Ты справился.

— С чем, если не секрет? Мы вышли сюда, чтобы вы меня побили и похвалили за это? – Изуку всё ещё лежал на спине развалившись звёздочкой. Маленькой, побитой, уставшей звёздочкой, не понимающей, за что, собственно, её так отзвездили на заднем дворе заброшенного храма и почему ему не страшно, и не грустно от этого. Ему…весело?

— С тем, что ты хорошо постарался. Для первого раза ты - молодец! – в голосе мужчины не была и намёка на сарказм, но Мидория не мог в это поверить, он ни разу не то, что сдачи не дал, но и не заблокировал, как следует удар противника, собственно, как всегда, так было с самого детского сада... кажется – Теперь так, мы будем начинать день. А вечером у нас будут базовые тренировки тела.

— Стоп, что?! – воспоминание было прервано пугающей реальностью. Изуку неожиданно нашёл в себе силы, чтобы подняться и возмутиться – Зачем это?

— Спорт – это лучшее, что может быть для преодоления страхов. К тому же, держит мозги и тело в тонусе, спарринг подготовит тебя к реальному бою, а дисциплина может спасти жизнь. Раз уж ты совсем один, я помогу тебе! А там глядишь и сам захочешь чему-нибудь научиться.

— Научиться? – до Изуку всё ещё не могло дойти, по какому поводу всё это только что происходило? Это явно была проверка и он её прошёл. Однако, что-то заскребло в груди, давая понять, что дальнейшее ему мало понравится.

Так и было! Всё своё свободное время Тсука-сан посвящал тренировкам с Изуку. Все силы уходили на адаптацию всего организма к стремительно меняющимся условиям окружающей среды. Изуку был выжат, но вопреки всему был счастлив, до чёртиков уставшим, но до смешного счастлив.

Тогда Изуку понял, почему он должен был забыть о том времени, когда жил на мусорке. У него просто не было времени не то, что для какой-либо хандры, но и просто, чтобы как

следует обдумать своё круто изменившееся положение. Но он был рад, он не вспоминал не только о времени в трущобах, но и о приюте, о героях, разбившейся мечте и о маме. То ли это время лечит, то ли мозг просто завален очередной сменой обстановки и новой информацией, что направляет все свои ресурсы на привыкание, не оставляя времени для чего-либо другого. Чтобы это ни было, это помогает.

Тренировки занимали около пяти часов в день, чего было достаточно, чтобы делать из тела сухофрукт и отбивную одновременно, но мало для того, чтобы дойти до предела за неделю. Утром они работали в огороде, а ближе к ночи, когда ребёнок уже спал, новоиспеченный учитель уходил за пределы территории храма в противоположную сторону от леса…

Мужчина ходил в город, вернее, он ходил в свой старый дом, там его давно не ищут, но всё ещё могут следить, поэтому подобные вылазки проходили по ночам. Раз он снова не один и у него есть о ком заботиться, то он сделает это в лучшем виде, ребёнку нужно учиться, как только тот привыкнет к своему новому режиму, Тсука-сан напомнит ему об этом. А пока, нужно собрать оставшиеся в доме учебники, книги и тетради, что принадлежали прошлым обитателям этого уютного места и передать их тому, кому они сейчас нужны.

***</p>

Изуку чувствовал в себе необъяснимый прилив сил к жизни, ему хотелось не просто

существовать, ему хотелось действовать, творить, узнавать, стремиться к чему-то, к чему угодно главное не сидеть на месте и Жить в самом полном смысле этого слова.

Сложность и количество тренировок больше не напрягали, их стало даже мало. Тсука-сан был рад рвению и силам Изуку, но он не мог отпустить ребёнка тренировать тело 24/7, поэтому они начали тренировать голову. Не в буквальном смысле, нет, они не проводили тренировки по разбиванию кирпичей головой, новоиспечённый учитель

просто дал ребёнку книги.

Если Изуку что-то не понимал, то вечером после тренировки, полива растений и уборки они садились разбираться с непонятным материалом, если этого времени не хватало или Изуку был слишком уставшим, чтобы разобраться в теме, то занятие занимало время утренней тренировки. План был простым, как таблица умножения, и в тоже время

гениальным, ребёнок напрочь забыл о своей трагедии какой бы она ни была. Они жили, как маленькая дружная семья, словно так и надо, словно так и было много лет, как Отец и Сын. Они ушли в свой маленький мирок размером в один заброшенный храм и один густой многокилометровый лес.

Было позднее утро, жители храма завтракали и восстанавливали силы после тренировки.

— Как думаешь, что значит ”найти свое место в мире”? — Тсука-сан

заговорил первым.

— Хо? К чему эти загадки? Это что-то про ”Где родился - там и пригодился”? — другого ответа от ребёнка, сидящего со сборником «Пословицы и идиомы мира», ждать не требовалось.

— Оу, нет! Тогда, по твоей логике, я совсем плох и нахожусь не на своём месте. Откуда ты это взял?

Изуку поднял над головой книжку и показал название учителю.

— Русская пословица, здесь таких много. Но почему вы не захотели пригодиться дома? – ребёнок был заинтересован.

— Не захотел, сбежал, как подлый трус.

— Сбежали? Сами? То есть у вас есть дом и семья? Мама и папа?

— Нет. Никого больше нет и дома нет. Но это то, о чем я точно не жалею то, что там осталось, для меня, вовсе, не дом.

— Ну, тогда всё хорошо, если вам было где-то лучше, чем там, то вы всё правильно сделали. А почему вы сбежали? Вам там было плохо? Не дом, но, что это было?

— Нет, не то, чтобы плохо, но это было трудно назвать домом, пусть другого я и не знал. Они всё решили за меня и радовались этому, меня окружали чужие люди. Я не хотел там жить. Но потом я влюбился! А после, причудливыми путями судьбы я оказался здесь. Думаю, я там, где нужно, и ты тому подтверждение.

Учитель потрепал по голове своего ученика и улыбнулся. Да, видимо, именно сюда и вела его невидимая сила, чтобы в конце концов помочь одному единственному ребёнку.

— А я уже не помню почему мне было там плохо, даже не знаю «Там» это где? Или помню? Возможно, мне только кажется.

А вот это уже было близко к правде, Тсука о чём-то таком и догадывался, у ребёнка было слишком сильное потрясение. Видимо помня о тех событиях, он не мог быть счастливым. Тогда, ему остаётся только одно: дальше учить маленького Изуку, быть рядом и надеяться, что, когда он всё вспомнит, то ему хватит сил это

перенести во второй раз.

***</p>

Нельзя сказать, что на занятиях со своим учителем Изуку тренировал одно лишь тело, Тсука-сан обучал его давно забытой технике владения бо. Это была обычная деревянная палка сантиметра три в толщину. Ладно, не палка, а посох, но в первый раз Изуку мог назвать это только палкой. Будем честны, во второй раз посох тоже обозвали палкой, а в третий раз, - под строгим взглядом своего учителя, - Изуку назвал своё новое занятие уважительным для палки словом «посох», хоть в уме он навсегда останется палкой.

Однако, суть далеко не в палке, а в том, что даёт умение с ней обращаться. Техника является базой для владения и другими видами традиционного оружия, узнав об этом, ещё маленький тогда, Изуку понял, что ему долго не видать голода по новым знаниям.

Спустя время тренировки стали суровее, хотя ничего кроме веселья и приятной боли в теле они не оставляли, были небольшие шрамы, оставшиеся от того времени, когда Изуку тренировался в использовании саев, но ребёнка это волновало ровно

столько, сколько они заживали, в итоге, от колющего оружия было решено отказаться в пользу всё тех же палок. «В этот раз точно палок, ведь посох длинный, а эти палки вдвое короче» - думал Изуку и был не прав, ведь в этот раз у палок было ещё более пафосное название, звались они эскримами, что значит по-испански рапира или дубинка, Изуку явно второе нравилось больше, хоть изначально его знания языка позволили перевести это только, как «удар», что правильно, но, по мнению Изуку, дубинка подходит больше.

Тсука-сан был уверен, что его ученик знает об этом, ведь он сам их и сделал! Причём уничтожил для этого подаренный ему посох! Но нет, Изуку просто решил для себя, что <s>палка </s>посох ему надоел, и действительно, разве это дело, мучить ребёнка однообразным занятием вот уже три года. Три года он осваивал бо, были и другие занятия, те же физические упражнения и книжки, менялись и стили боя, Тсука-сан давал любые знания, к которым тянулся мальчишка. Рукопашный бой? Я в твоём распоряжении. Сменить оружие? Что ж, нет проблем, но тебе придётся освоить его изготовление. Однако, к несчастью или к счастью, но неизменными оставались занятия по утрам с бо.

Почему учитель так настаивает на них, Изуку не знал, но сенсей был непреклонен. Ребёнку

ничего не оставалось, кроме как принять бо учителя и тренироваться дальше, теперь у него две тренировки с палками в день вместо одной. Это время Изуку и запомнил, как начало более суровых тренировок из-за наличия уже трёх палок в его арсенале, а им ведь ещё нужно найти место.

Это место нашлось довольно быстро. И опять же, всё благодаря самому Изуку и его неугомонным ручкам. Он сделал эскримам крутящиеся застёжки, благодаря чему, лёгким движением руки две эскримы превращаются в один посох бо. Тсука-сан помог своему ученику в его нелёгком деле по созданию этой конструкции, дабы не терялась надёжность оружия, и теперь, действительно, второй посох был не нужен, однако, мужчина не принял своё оружие обратно со словами: «Для меня сойдёт и обычная швабра, а тебе рано или поздно понадобиться второй посох, сломается твой, или ты решишь кого-то обучить, используй для этого оружие, которое я дал тебе, так, я смогу остаться с тобой дольше…» Тсука-сан хотел было ещё что-то добавить, но остановил себя, но суть Изуку уловил, ему придётся искать место для второй громоздкой палки в своей маленькой комнатке, давно переполненной книгами и склянками, лишь бы чего не разбить, иначе придётся и полы чинить.

***</p>

— Тсука-сан, вы знали, что вороны считаются самыми умными птицами? – тринадцатилетний Изуку читал очередную книжку, сидя на тории, он явно нашёл способ отвлечься от боли после самостоятельных тренировок с ядовитыми растениями и занять голову.

— Я замечал за ними подобное поведение, они крайне разумны!

— А вы знали, что они способны на месть!?

— На что? Месть?

— Да, они способны запомнить того, кто обидел их или их друзей и отомстить позже. И даже пронести эту информацию через поколения! Это удивительно! Может, зря о них думали, как о птицах ада и даже божественных посланниках. Хотя тут встаёт вопрос веры, что уже совсем другой разговор.

— Действительно, почему о них так думали? Всего лишь коварные птицы с чёрным оперением, которые выклёвывают своей еде глаза. С чего бы людям их бояться?

— Вот и я не понимаю! Несмотря на свою злопамятность, они очень добрые и сострадательные. Это самые человечные птицы, а никакие не адские и божественные. Вот какие ещё птицы устраивают панихиду по погибшим? А какие кормят, защищают и заботятся о своём больном товарище?

— Честно? Не знаю, вполне возможно, что никакие. Врановые, действительно, удивительные птицы. Ты чем-то похож на маленького воронёнка. Такой же любопытный. Расскажи ещё что-нибудь. – глаза Изуку просветлели ещё больше, до конца вечера он не смолкал ни на минуту.

***</p>

— Учитель. Учитель! Сенсей!!!

— Да? - Тсука знал, что когда-нибудь этот день настанет. Он бегает от него уже три недели, три недели заваливает его тренировками и заданиями сверх меры, чтобы он не задал этот вопрос ему в лоб. Но сейчас этот мультизадачный двигатель на ядерном топливе стоит прямо позади него, с готовым справочником по самым ядовитым растениям Японии и мира и никуда уходить не собирается…

— А какая у вас причуда? – Это любопытное нечто, с которым он живёт уже почти пять лет, не могло не задать этот вопрос, учитывая то, какой интерес он проявляет ко всем этим старым журналам и комиксам о героях прошлого. Но он по-детски верил, что сможет избежать этого разговора ещё хотя бы года два, пока Изуку не стукнет 16, и он не станет достаточно взрослым, чтобы наконец перебороть свою травму. Он не может ему сказать, ещё слишком рано, если он расскажет о сути своей причуды, она перестанет действовать, а врать своему ученику он не будет, поэтому остаётся только одно.

Тсука-сан принял задумчивый вид и с интересом глянул на Мидорию.

— Это надо у тебя спросить, малыш.