42. Вдохновение (2/2)

— Когда наша семья разрастётся до подобных габаритов, тогда и будешь думать о такой стороне автомобилей, — она обняла его за шею, прислонившись щекой к волосам. — Но знаешь, в твоей нынешней машине не очень удобно спать. Можно придумать подушечки на окна, чтобы головушкой опираться?

— Это было бы кошерно, — ухмыльнулся Мамору, сжав ладонь Усаги.

— Зато спать в пробках было бы куда удобнее, — возвращаясь к готовке, настаивала на своём она. — Можешь, пожалуйста, сделать салат?

— Я думал доработать, — признался Мамору, заставив Усаги резко обернуться. — В голове как раз нарисовалась идея, хочу быстро набросать что-нибудь.

— Но… — начала Усаги, но он тут же перебил её.

— Я быстро, честно, и мы позавтракаем, — приводил аргументы Мамору, на что получил лишь отрицательный жест головой. — Что такое?

— Я просто думала, что мы сможем вместе что-нибудь сделать, — неловко начала Усаги, сминая в руках фартучек. — Мне хотелось помочь тебе хоть как-нибудь в работе. Хотелось поближе познакомиться с твоей работой и всё такое…

Она говорила всё это, от смущения опустив глаза в пол. Наверное, со стороны это выглядело смешно — Усаги ведь ничего не смыслила в автомобилях. Это так, но больше всего ей хотелось лишь помочь Мамору, чтобы он не работал над тем, что ему не нравится, в одиночку.

— Уса, я ведь вообще в шутку сказал о том, что ты будешь работать со мной, — начал Мамору, но тут же осёкся, встретившись с её серьёзным взглядом.

— Я знаю, что не такая сообразительная и всё такое, — в этот раз Усаги говорила куда увереннее. — Знаю, что наверняка вряд ли чем существенно могу тебе помочь, и скорее всего без меня ты решишь все свои проблемы куда быстрее. Но даже если так… Я всегда захочу прийти к тебе на помощь. Так что, пожалуйста, не стоит так просто отмахиваться от бесплатной рабочей силы!

Скрестив руки под грудью, Усаги с вызовом смотрела на Мамору, ожидая его капитуляции. Но он лишь улыбнулся, приводя её в замешательство. По мере его приближения руки Усаги медленно опускались вдоль туловища.

— Ты моя муза, — сказал Мамору, обхватив её лицо ладонями. — Это и есть твоя помощь.

— А?

— Ты меня вдохновляешь, а это куда важнее, чем бесплатная рабочая сила, — пояснил он, огладив её щеку большим пальцем. — И знаешь, может, я могу показаться недовольным и раздражённым, когда ты говоришь о том, что я должен меньше работать.

Усаги вопросительно приподняла бровь, не понимая, упрёк это или нет, но всё-таки не стала перебивать.

— Но на самом деле я очень рад, что ты обо мне заботишься, честно, — продолжил Мамору, а его щёки едва заметно покрылись румянцем, но это всё равно не укрылось от Усаги, чьи глаза удивлённо округлились. — До твоего появления моя жизнь ограничивалась работой и домом. И как бы Луна ни пыталась ворчать, у неё никогда не получалось усмирить меня. Такая жизнь утомляет, и даже с пониманием этого я всё равно продолжал жить в подобной рутине. И даже если это звучит так, будто я мазохист, пожалуйста, продолжай ворчать на меня. Твоя надутая мордочка радует меня больше всего.

— Ты не мазохист, ты дурак, Мамо-чан, — серьёзно протянула Усаги с лицом-кирпичом, но тут же рассмеялась. — На самом деле ты только что сказал довольно смущающие вещи, мне даже неловко стало.

— Я просто сказал правду, — улыбнулся Мамору, заставляя Усаги ещё больше смутиться. — Почти всё, что я делаю, это для тебя и нашей дочери. Жизнь с вами вдохновляет на большее.

— Мамо-чан тоже меня очень вдохновляет! — воскликнула Усаги, порывисто обнимая его. — Особенно я поражаюсь твоему умению быстро засыпать в любом положении и когда угодно!

Мамору на её восклицания лишь рассмеялся, но её это совсем не обидело.

— Эй, это серьёзно достойно восхищения, — настаивала Усаги, но тоже хихикнула. — Ты правда многими вещами вызываешь у меня уважение, Мамо-чан. Смотря на тебя, мне тоже хочется делать большее.

— Кажется, что-то горит, — произнёс Мамору, из-за чего Усаги уже хотела было возмутиться — он не первый раз пытался испортить такой милый момент. Но принюхавшись, лишь испуганно ойкнула.

— Ой, это наш завтрак, — широко улыбнувшись, она тут же в панике бросилась выключать плиту, пока не возник пожар. — Ну, думаю, теперь ты точно можешь идти работать, пока я тут разберусь.

— Точно справишься сама? — переспросил Мамору, через её плечо заглядывая на остатки завтрака в сковородке, если подгорелую еду так можно было назвать.

— Да-да, ведь я твоя муза, значит, всё смогу!

С этими словами Усаги поскорее вытолкала Мамору из кухни, надеясь, что он не очень хорошо успел рассмотреть её позор. На самом деле она давно ничего так радикально не портила — готовка с каждым разом давалась всё легче и в радость. Но вот привыкнуть позориться перед Мамору она явно не скоро сможет, хоть он и утверждает, что ему всё равно на её ошибки и прочее.

— Я помню, как тебе было всё равно на мои тридцать баллов, — пробубнила Усаги, но тут же улыбнулась, в который раз вспомнив их забавное знакомство. Она сама не заметила, в какой момент «ненавистное» сменилось «забавным».

Когда завтрак был готов, Мамору вернулся к ней вместе с конечными набросками, чтобы поделиться результатами. Иногда он говорил слишком много, и Усаги приходилось напоминать ему о еде. А иногда ел так быстро, что она опасалась, как бы Мамору не подавился. Но Усаги нравилось смотреть на его лицо в моменты, когда он рассказывал о том, что ему было по душе. Ей импонировали люди, которые с таким трепетным восторгом говорили о любимом деле.

— И в конечном итоге мне пришла в голову такая идея, — подытожил Мамору, закончив рассказ о начальных задумках. — В общем, багажник здесь больше, чем у большего количества современных автомобилей, а сам салон куда просторнее. Даже можно будет отодвинуть передние кресла, чтобы поспать.

— Это на тебя так повлияла моя душещипательная речь о нелёгкостях семейных поездок? — поинтересовалась Усаги, одной рукой отламывая себе вилкой кусочек яичницы, а второй аккуратно перебирая пальчиком наброски Мамору.

— Ага, — Мамору кивнул, отпивая кофе из кружки. — Говорю же, ты — моя муза. Раз мы закончили с этим проектом, что будем делать? Внезапный выходной — это всегда хорошо…

— Погода испортилась, так бы могли сходить в парк или ещё куда, — выдохнула Усаги, чувствуя, как всё ещё горят её щёки от таких слов. — Не знаю, я даже не думала, чем буду заниматься. Мне казалось, мы с тобой большую часть дня просидим над этим проектом…

— Я знаю, что тебе хотелось побыть частью моей работы, но это не то, чем я обычно занимаюсь, — Мамору тоже выдохнул.

— Дело было не в самой работе, — возразила Усаги, но тут же замолчала, надувшись. — Ладно, прости, я веду себя по-детски.

— Мы о чём только недавно говорили? Ворчи на здоровье, Усако, — Мамору улыбнулся и ткнул её в бок. Такой детский жест с его стороны заставил Усаги прыснуть со смеху. — Вот, улыбаться тебе идёт куда больше. Думаю, на следующей неделе мы сможем вместе съездить в салон, у меня будет короткий день.

— Правда? — глаза Усаги радостно загорелись, предвкушая интересный день. — Мне давно было интересно, как ты там бездельничаешь.

— Я похож на бездельника? — Мамору скептически приподнял бровь, на что Усаги лишь положительно кивнула, стараясь сдержать смех. — Вот любишь ты принижать мои достоинства.

— Это же шутка, — Усаги ткнула его в ответ. — Из нас двоих бездельница здесь я.

— И это говорит человек, который каждый день работает мамой? Я уже даже не говорю о твоей работе по дому…

— Это всё не то, — вновь завела свою шарманку Усаги, откинувшись на спинку стула. — Мне нравится быть домохозяйкой, но до поры до времени. Я тоже хочу чем-нибудь заниматься. Наверное, младшая версия меня сейчас бы посмеялась, но у меня действительно чешутся руки.

Усаги впервые заикалась о работе ещё перед новым годом, но тогда они так и не продолжили тему, а после стало немного не до этого. Но сегодня, узрев в глазах Мамору неописуемый восторг, её вновь пронзило желание найти себя в чём-то, отчего и её глаза будут гореть не меньшим огнём и задором. Но вот только кроме пения, к которому она наверняка потеряла навыки, не говоря уже о потере желания, у Усаги практически не было никаких хобби. А её кулинарного мастерства явно не хватало до звания шеф-повара, да и не настолько радовала готовка, как Макото.

— Мне почему-то казалось, что большинство женщин не прочь сидеть дома, — неловко произнёс Мамору, будто не хотел это произносить вообще. — Чем бы ты хотела заняться?

— Да чем угодно! Иногда даже хочется обратно в клуб, официанткой было работать не так сложно. Правда, я, наверное, быстро передумаю, — голос Усаги стих, но она тут же громко продолжила: — Просто хочу что-то делать. Что-то, что будет вызывать во мне тот же восторг, что в тебе вызывает твоя работа.

— Хочешь заделаться вторым офисным чудищем? — переспросил Мамору, из-за чего она недоумённо нахмурилась, не понимая, шутит он или нет. — Знаешь, мой восторг тоже не вечный…

— Не, тягомотная работа вроде твоей на самом деле не для меня, — Усаги поднялась из-за стола и начала собирать грязную посуду. — Но я бы хотела радовать людей. Мне кажется, их счастливые улыбки — лучшее вознаграждение за мои труды. Когда мы дарили Мине и Кунсайту фотоальбом, я, наверное, была счастливее их вместе взятых, наблюдая за реакцией.

— О, точно, подожди минутку, никуда не уходи, — Мамору резко поднялся из-за стола, направляясь в сторону своего кабинета.

— Да куда я денусь? — Усаги сдула прядь волос и продолжила мыть посуду.

Или, может, ей всё-таки стоило поступить в университет? Не сейчас и не в ближайшие пару лет, но со временем это было бы неплохой идей. Но опять же: совсем не было мыслей о предполагаемой профессии. И даже отговорка, что ещё очень много времени, не помогала — Усаги понимала, что эти несколько лет пролетят очень быстро, а она, как и всегда, ничего не надумает.

— На эту модель было сложно найти, но мне удалось ухватить несколько кассет, — Мамору вернулся с небольшой коробкой в руках и полароидом, которым Усаги хотела сделать несколько фотографий Гелиоса, но плёнки хватило всего лишь на пару снимков. — Тебе ведь понравилось фотографировать?

Усаги лишь смущённо кивнула, вытирая влажные руки полотенцем. Она подошла к Мамору, аккуратно забирая из его рук фотоаппарат, и посмотрела на коробочку, в которой, по её предположениям, находились кассеты с плёнкой.

— Ты для меня искал? — тихо поинтересовалась она, неловко рассматривая фотоаппарат, который на самом деле не раз уже успела полностью рассмотреть.

Ей действительно понравилось фотографировать. Ещё тогда в Токио, когда Мамору учил её правильно держать полароид, чтобы ничего лишнего не закрывать, чтобы фотография не получилась слишком светлой или тёмной.

— Ну для кого же ещё? Мне-то он уже сколько лет не сдался, — Мамору улыбнулся и вручил ей коробку. — Правда было бы лучше обзавестись моделью поновее — иначе мы когда-нибудь не найдём плёнку.

— Тогда я сохраню эти кассеты на более значимые случаи, — Усаги благодарно улыбнулась, прижимая к себе фотоаппарат и коробочку.

— Это намёк, что ты хочешь новый фотоаппарат сейчас? — переспросил Мамору, заставив её тут же отрицательно замотать головой. — Кстати, прости, что так поздно спрашиваю, но когда у тебя день рождения?

— Три… Третьего июня, — Усаги вовремя вспомнила о такой детали, но тут же едва заметно погрустнела. — А у тебя?

— Тоже третьего, но августа, — ответил Мамору, но Усаги уже давно знала, когда у него день рождения — не зря же она исследовала его кабинет? — Ладно, сделаем подарок чуть раньше.

— Не надо мне покупать фотоаппарат, я не это имела в виду, — поспешно начала Усаги, схватившись за локоть Мамору. — Да и кто дарит подарки настолько рано? Не глупи, Мамо-чан.

— Ну, а какой там тогда ближайший праздник? День Святого Валентина? — спросил Мамору, из-за чего щёки Усаги покраснели — она уже и забыла о празднике влюблённых. — Будет на него.

— Но четырнадцатое февраля — это мужской день, а женский в марте, — продолжила настаивать Усаги.

— Это в Японии, а мы в Америке, поэтому перестань меня отговаривать, а то действительно передумаю, — Мамору перехватил её ладонь и сжал в своей. — Знаешь, что мне постоянно талдычит Мина? Чтобы подарить женщине подарок, повод не нужен.

— Прости, — Усаги улыбнулась, всё ещё смущённая таким упорством.

— Если ты так отпираешься, то сделаем вид, что я делаю подарок для себя, — начал Мамору, вызвав у неё вопрос. — Ну, твоё счастливое лицо, когда ты фотографируешь, мне тоже очень нравится.

— Я, правда, выгляжу счастливой? — удивилась Усаги, на что получила лишь положительный кивок. — Никогда не замечала.

— Думаю, никто не замечает, с каким восторгом занимается любимым делом. Если бы не ты, никогда бы не подумал, что действительно похож на помешанного, когда говорю о машинах, — Мамору улыбнулся ей. — Так мы поедем за фотоаппаратом?

— Угу, — Усаги кивнула, сильнее прижимая к себе полароид с кассетами. — Только я совсем не разбираюсь в них, если честно. Ты мне поможешь?

— Конечно, но я и сам мало что смыслю в новых моделях, — Мамору подтолкнул её в сторону спальни, следуя за ней. — Но мы всегда сможем расспросить консультанта.

Они собрались довольно быстро, когда как раз дождь закончился. На улице всё равно преобладала прохладная погода, поэтому Усаги вновь надела желтую водолазку и излюбленный комбинезон. Но больше всего ей нравился одетый в обычную одежду Мамору. По большому счёту она его чаще видела в костюмах или домашней одежде. А в простых джинсах, футболке и кожанке он ей нравился ещё больше. Хотя Мамору ей нравился в любой одежде и без.

Они ехали в ближайший торговый центр, который находился совсем недалеко. В какой-то степени до него можно было дойти пешком, но разгулявшаяся погода не нравилась ни Мамору, ни Усаги. Хотя в любой другой солнечный и тёплый день они обязательно бы прогулялись на двух своих.

— Пока мы ехали, знаешь, о чём я успела подумать? — спросила Усаги, схватив Мамору за руку, как делала всякий раз, когда они прогуливались вместе. — Может, я могла бы подрабатывать фотографом? Правда, мне очень и очень многому следует научиться, но это звучит очень заманчиво. Запечатлевать радостные моменты на память, а потом с приятным чувством ностальгии пересматривать старые снимки.

— Ты ещё могла бы и дальше делать альбомы своими руками — у тебя здорово получилось, — добавил Мамору, толкая перед собой стеклянную дверцу высокоэтажного здания.

— Ага, со второй попытки с горем пополам, и с твоим вырезанием буковок, — иронично протянула Усаги, разглядывая витрины магазинов.

— Ну, а кому что-то даётся сразу? — выдохнул Мамору. — На всё необходимо время, терпение, упорство, и главное — желание. Тебе-то всего лишь терпения не хватает, Усако — а в целом, ты всему обязательно научишься.

— Ничего, дочь родится, придётся учиться терпению через «не хочу», — рассмеялась Усаги, но в действительности она слегка боялась, что ей правда не хватит на всё терпения. Или так казалось из-за неопытности?

Они пробыли в магазине техники более получаса. Мамору пытался уговорить Усаги на более эффективную камеру с цифровым изображением, а не полароид. Он аргументировал её же желанием о работе фотографа, но Усаги так хотелось получать моментальные фото, чтобы сразу лицезреть изображение.

— Так ты сможешь делать куда больше фото, а после обрабатывать их, — настаивал Мамору, и хоть Усаги всё понимала, она не могла предать свою тягу к моментальным фотографиям. — Да и кто будет нанимать фотографа с таким-то фотоаппаратом? Они же для любительской съемки, так, фото на память, которое можно повесить на стеночке.

— Мне не нравится их цена, — это не было одной из отмазок — у Усаги действительно глаза лезли на лоб от местных ценников. — Это вымогательство.

— Твои полароиды не дешевле, солнце, — не сдавался Мамору, но глаза Усаги так и были прикованы к маленькому фотоаппарату нежно-розового цвета, у которого, как-никак, но цена была всё же поменьше. — Да и какая тебе разница, сколько потратим?

— Я же не могу требовать с тебя такие дорогие подарки, — промямлила Усаги, нахмурившись — такой подарок был действительно слишком дорогой. Тридцать тысяч долларов, чтоб их.

— Нам не обязательно брать именно эту модель, — продолжал Мамору, направляя её дальше по магазину. — Консультант хоть и посоветовал хороший вариант, но его работа как раз и состоит в том, чтобы впарить что подороже. Мы можем найти неплохую альтернативу и за меньшие деньги.

— Лучше бы мы на эти деньги наконец-то переехали, — неосознанно пробубнила Усаги, но её всё-таки услышали.

— На дом я отдельно откладываю, не беспокойся о деньгах. Если сказал, что куплю, значит, куплю, — Мамору остановился напротив следующих полочек с небольшим количеством цифровых фотоаппаратов. — Когда я учился в университете, нам выдавали наподобие этих. На время, чтобы сделать фотографии и обработать их в рамках проекта. Так что, если мы выберем что-нибудь из подобного, не думаю, что возникнут проблемы в качестве изображения и цены.

— Откуда у тебя столько денег? — удивилась Усаги, хоть и не имела привычки расспрашивать кого-либо о материальном положении. — Даже если у тебя есть на дом, то скоро у нас будет дочь, на неё будешь тратиться.

— Уса, я долго жил в одиночестве. Мне некуда их девать, понимаешь? Они просто копились и всё. Я давно купил всё, что хотел. Тем более, если мы продадим нашу нынешнюю обитель, немало получим, — он пожал плечами, продолжая рассматривать фотоаппараты. — Как тебе этот? По-моему, это как раз тот, что мне давали в универе. У них довольно высокое разрешение, будут хорошие фотографии, что думаешь?

— Ты правда можешь мне его купить? — в который раз переспросила Усаги, действительно узнавая в этом небольшом фотоаппарате чёрного цвета тот, с которым Мамору пришёл фотографировать её в «Короне».

— Конечно, иначе бы и не предлагал, — он пожал плечами и позвал продавца-консультанта. — Какой толк от моей работы, если я не могу купить тебе то, что ты хочешь? Тогда получается, что все мои труды зазря. Эта модель, или ещё посмотрим?

— Эта, — кивнула Усаги, пропуская к витрине продавца, который, отворив дверцу, вручил ей в руки фотоаппарат.

Усаги аккуратно рассматривала его со всех сторон, бережно очерчивая каждые детали. Ей казалось, что в руках она держала трепетные воспоминания о доме и тех забавных днях, что она проводила в «Короне», тех редких днях, когда Мамору возвращался домой. Иногда она была рада его видеть, особенно если их разлука составляла несколько месяцев, а порой и больше. Правда, радовалась Усаги первые несколько минут, до тех пор, пока он вновь не называл её «Оданго» и не расспрашивал об учёбе. Кажется, сейчас она готова была отдать всё, чтобы ещё раз из его уст услышать в свою сторону такое когда-то невыносимое, но родное прозвище.

— А можно ведь попробовать, да? — Усаги больше обращалась к Мамору, чем к персоналу. Получив положительный ответ, она смущённо улыбнулась и продолжила: — Ты ведь мне поможешь?

Конечно, фотографировать на зеркалке, как обозначил продавец, было куда легче — подсунуть пальцы куда не надо была небольшая вероятность. Но Усаги внезапно захотелось вновь прочувствовать тот момент, когда Мамору четыре года назад учил её пользоваться полароидом.

Мамору, встав позади, направлял её руки на необходимые места, попутно разъясняя работу фотоаппарата. Но, если честно, Усаги его мало слушала, наслаждаясь близостью их тел и приятным голосом у своего уха. Воспоминания прошедших лет захлестнули так, будто никогда не забывались. Усаги окружало всё то же тепло, исходящее от Мамору, его горячее дыхание. Улыбнувшись воспоминаниям и нынешним ощущениям, Усаги, прослушавшая половину объяснений, по наитию нажимала на кнопки, заглядывая в видоискатель.

Выходя из магазина, Усаги уже позабыла о полароидах — новый фотоаппарат ей уже казался куда удобнее и роднее. Тем более, Мамору прекрасно знал, как с ним работать, и обещался научить её искусству обработки фотографий.

— Спасибо большое, Мамо-чан, — Усаги обняла Мамору за шею, чмокнув в щеку, зная, что более интимные поцелуи среди толпы ему доставят дискомфорт. — Я очень рада, даже не знаю, как выразить всю свою благодарность.

— Я ведь уже говорил — твоё радостное лицо и есть лучшая благодарность, — Мамору обнял её в ответ, поглаживая по волосам. — Пойдём испытывать его? Точно не вижу, но, кажется, на улице окончательно распогодилось.

— Да, а на обратном пути заедем в продуктовый, — Усаги радостно прижалась к плечу Мамору, свободной рукой прижимая к себе небольшую коробочку. — А полароид оставим действительно на значимые случаи. Или оставим малышке — вдруг, когда она подрастёт, таких фотоаппаратов уже не будет?

— Ты думаешь слишком далеко наперёд, — покачал головой Мамору.

Прозвучала раздражающая Усаги мелодия телефона Мамору, и он тут же потянулся к нему. Оставалось только надеяться, что это был не звонок с работы — Усаги не готова была так внезапно отпускать его.

— Это Луна, — успокоил Мамору, принимая вызов. — Привет.

Усаги облегчённо выдохнула и прислушалась к разговору. Она давно не слышала голоса Луны, последний раз они виделись ещё до нового года, а лично поздравить с рождением дочери так и не удалось — за них двоих отстрелялся Мамору. Было немного стыдно, но Усаги стеснялась звонить самостоятельно, ведь они не такие хорошие друзья.

— Луна пригласила нас на обед, — начал Мамору, закончив разговор. — Да и я сам хотел зайти к ним домой, лично поздравить с рождением дочери.

— Да, мне бы тоже хотелось, — Усаги кивнула головой. — На самом деле мне слегка неловко — я так и не поздравила их с рождением Дианы, а теперь мы идём к ним домой. Точно, нам надо срочно тогда искать подарок! Где тут отдел детских товаров?

Усаги начала осматриваться вокруг себя, стараясь вспомнить, на каком этаже видела отделы для малышей. Но Мамору тут же обхватил её за плечи, разворачивая к себе.

— Не стоит так переживать, Луна сказала, что нам необязательно что-нибудь приносить, — заверил Мамору.

— Ага, так все говорят, — Усаги закатила глаза, мягко отводя его руки в стороны. — И ты поведёшься на это? Мамо-чан, так не делается — мы должны сделать подарок для Дианы!

— Хорошо, но чего ты так разнервничалась? У нас ещё есть время.

— Просто… Я всегда, если честно, нервничаю, когда вижусь с Луной, — призналась Усаги, устало понурив плечи. — Она поначалу пугала, а со временем просто начало казаться, что рядом с ней я глупая. Что она может раскритиковать любой мой шаг. Это слегка напрягает, но она мне правда нравится. Луна, несмотря на свои нравоучения, кажется мне очень милой и заботливой женщиной. Иногда мне вообще думалось, что она тебе как мамочка или что-то вроде того.

Усаги раскрыла один из своих секретов, но тут же осторожно взглянула на Мамору, надеясь, что он не сильно воспринял её шутку о мамочке. Хоть она и не подразумевала ничего такого, всё равно могла ненароком обидеть, а этого хотелось меньше всего.

— Да, иногда было такое, — но Мамору, на облегчение, лишь ухмыльнулся. — Луна не особо общительная и редко к кому-либо привязывается. У неё мало друзей, и если бы ты ей не нравилась, она бы чётко дала мне понять, что хочет, чтобы я пришёл в одиночестве. Но Луна пригласила нас обоих, так что тебе нечего переживать. Хотя да, изначально ты ей очень не нравилась.

— Во-о-от! — протянула Усаги тоном, напоминающим «Я же говорила!». — Но подарок всё равно надо выбрать, идём.

— Почему бы тебе ей тоже не подарить альбом для фотографий? — предложил Мамору, но всё же последовал за ней.

— Во-первых, у меня нет ни материалов, ни времени на него. А во-вторых, это вообще нормально — дарить всем новоиспечённым мамочкам в нашей компашке одинаковые подарки?

— Луна и Мина на самом деле не особо много общаются, насколько я знаю, — Мамору на её вопрос лишь пожал плечами. — Я, правда, не особо в курсе… Но не вижу в этом ничего страшного. Просто подарим его чуть позже, да и всё. Если ты хочешь сделать из этого свою работу, то отличная возможность для начала.

— Уговорил, но мы всё равно идём в детский магазин! — Усаги рассмеялась, заметив, как Мамору вздохнул на её заявление. — Подобрать подарок девочке куда легче, мы быстро справимся.

В итоге Усаги слегка обманула его — выбрать, какие из сотен ползунков подойдут Диане, оказалось нелёгкой задачей, как бы Мамору ни уверял, что новорождённой малышке будет абсолютно всё равно, в чём лежать в кроватке. По большому счёту это был подарок для Артемиса и Луны, а угодить последней казалось довольно сложным. Усаги хотела отыскать что-нибудь особенное, и в конечном итоге её выбор пал на ползунки с изображением миниатюрных котят.

Если так подумать, Усаги ещё ни разу не была в гостях у Нортонов. Их домик оказался не таким масштабным, как у них с Мамору или Уайтов. Не особо широкий, но двухэтажный, с небольшим двориком и гаражом, уходящим под землю. Такой дом Усаги нравился гораздо больше, и она была уверена, что внутри он окажется не менее уютным.

Их встречал Артемис, которого Усаги также впервые увидела в домашнем виде. Они общались очень мало, но он не так пугал, как Луна, которая, по его словам, колдовала на кухне. Мамору же общался с Артемисом довольно свободно, хотя Усаги думала, что он был близок лишь с Луной.

Когда Луна вышла к ним навстречу, мягко улыбаясь и поправляя свой длинный и пушистый хвост волос, Усаги расслабилась — она бы не пережила ещё одной кардинальной смены стрижки. Смотреть на неё без округлого живота было так же необычно, как и на Мину, тем более с Луной они познакомились, когда та уже была на приличном сроке.

— Здравствуй, Усаги, — обняв Мамору, Луна тут же заключила и Усаги в свои объятия, вызывая со стороны последней лёгкое удивление. — Чувствуйте себя как дома. Обед скоро будет готов, можете пока посидеть в гостиной.

— Спасибо, — Мамору улыбнулся ей в ответ и, взяв Усаги за руку, потянул за собой вглубь дома. Они оказались в небольшой, но уютно обставленной гостиной. — Ну что, тебя никто не съел?

— Не начинай, — Усаги слегка ткнула Мамору локтём, осматриваясь вокруг. — Тут довольно мило, мне очень нравится.

— Ты ведь хочешь нечто подобное, да? — поинтересовался Мамору, на что она лишь положительно кивнула. — Думаю, мы в скором времени сможем заняться обустройством дома. Сделаешь всё как захочешь.

— Как мы захотим, — поправила его Усаги, улыбнувшись. — Это ведь наш дом, а не только мой. И не говори, что тебе всё равно — такой ответ не принимается.

— Тогда я тактично промолчу, — ответил Мамору, на что Усаги лишь слегка хихикнула.

Трапеза прошла довольно быстро — с рождением дочери молодые родители более не позволяли себе такой роскоши, как смакование еды. По крайней мере вдвоём — по отдельности это получалось куда эффективнее. Поэтому после обеда Артемиса оставили мыть посуду, а Луна и гости направились в детскую, чтобы познакомиться с новым членом семьи Нортонов.

Луна не тряслась над дочерью, как Мина над Гелиосом. Её действия были куда спокойнее и уверенными, будто у неё уже были дети.

— У меня есть младшая сестра, Зои, она родилась, когда мне было семнадцать, — будто прочтя мысли Усаги, сказала Луна. — Если бы не мой опыт бытия ей нянькой, мне кажется, с собственной дочерью я бы справлялась куда хуже.

— Ну что ты — из тебя прекрасная нянька в любом возрасте для детей любого возраста, — заверил Мамору, заставив Усаги прыснуть со смеху. Он заглянул через плечо тоже улыбнувшейся Луны, чтобы лучше рассмотреть маленькую девочку в её руках. — Если честно, ваш ребёнок милее, чем у Куна и Мины.

— Так нельзя говорить, — шикнула на него Усаги.

— Не упоминай при мне имя этой глупой блондинки, — цокнула языком Луна, укладывая Диану обратно в кроватку.

— Вы поругались? — спросил Мамору. — Из-за чего?

— Она расстроилась, что я не отпустила Артемиса слишком долго погостить у них, — Луна скрестила руки под грудью и нахмурилась. — Начала истерить и прочее.

— Ясно, всё как всегда, — Мамору натянуто улыбнулся, а Луна лишь кивнула. — Не расстраивайся, Мина не специально. Уса, думаю, уже можно вручить подарок.

— Ой, точно, — Усаги тут же направилась к гостиной, где оставила свёрток.

Она, конечно, знала, что Мина и Луна не совсем ладили, но не думала, что они часто ругались. С учётом того, что Мина всегда высказывалась о Луне хорошо. Кроме последнего раза, когда в день родов у них с Усаги состоялся разговор по душам, в ходе которого Мина заявила, что Луна ненавидит её. Иногда действительно могло сложиться такое ощущение — Усаги порой испытывала аналогичное чувство. Но в целом она не могла поверить, что в их отношениях всё так плохо.

— Держи, мы долго выбирали. Надеюсь, вам понравится! — Усаги, едва Мамору и Луна оказались в гостиной, вручила последней свёрток, широко улыбаясь и предвкушая реакцию. — На самом деле там ничего особенного, но всё же.

— Ух ты, какие котики, — Луна улыбнулась, рассматривая ползунки. — Как ты узнала, что я люблю кошек?

— Не знаю, интуиция, — Усаги неловко почесала затылок.

— Я, правда, очень люблю эти пушистые комочки, — продолжила Луна всё с той же улыбкой. — Думаю, когда Ди подрастёт, мы заведём себе котёнка. Назовём его Усаги.

— Какая ты злопамятная, — Усаги рассмеялась и, увидев озадаченное лицо Мамору, прояснила: — Когда-то у меня была кошка по кличке Луна.

Мамору ничего не успел ответить, как к ним подошёл Артемис, который тут же увёл его под аргументом, связанным с машиной.

— Наверное, так и есть, — когда они остались вдвоём, Луна на удивление ответила довольно печально, вздохнув. — Наверное, я действительно злопамятная.

— Я же пошутила… — начала Усаги, но Луна тут же оборвала её.

— Знаешь, почему я так предвзято отношусь к Мине? — спросила она, на что Усаги лишь покачала головой — никогда не задумывалась об этом. — Ревность. Мина такой человек, что липнет абсолютно к любому, не задумываясь, что своими действиями может сложить неправильное мнение. Когда я только познакомилась с Артемисом, они уже с Миной были хорошими друзьями. Настолько близкими, что я очень боялась, что она своей яркостью затмит меня, отнимет у меня человека, появление которого я очень долго ждала в своей жизни. Но с другой стороны я ей благодарна — возможно, если бы не её докучливость, я бы на многое не решилась. Но это не отменяет того факта, что её поведение мне не нравится.

— А разве это больше не на зависть похоже? — ответила Усаги, поражаясь, что Луна раскрыла ей такие вещи, которые наверняка не рассказывала кому попало.

— Может, — ожидалась более бурная реакция, но Луна отвечала спокойно, даже слегка улыбаясь. — В общем… Иногда я кажусь себе глупой, имея доказательства своей любви и зная, что Мине никто, кроме её мужа, не нужен. Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему я с ней на штыках.

— Я понимаю тебя, — кивнула Усаги. Мина никогда не выглядела для неё раздражающе, но чувства, которые испытывала Луна, были теперь знакомы ей.

— Луна, к тебе Эми пришла, — в гостиную вошёл Артемис, а в голове Усаги промелькнула надежда на то, что это совсем не тот человек, о котором она успела подумать.

Но когда в дом вернулся Мамору в компании синевласой девушки, Усаги подумалось, что кто-то уже второй день подряд ниспосылал к ней проклятия в виде сестёр Кайо.