33. Чёрно-белые клавиши (2/2)

Несмотря на то, что они явно стали относится друг к другу получше, Усаги всё равно чего-то не хватало. Это больше походило на те же дни, когда они были будто незнакомцами, а теперь просто иногда перекидывались словами во время ужина. Но с другой стороны, они ведь просто сожители? Пусть и являются будущими родителями общего малыша. Они даже не походят на друзей. Но Усаги бы определённо хотелось проводить с ним как можно больше времени. Как в тот вечер, когда они играли в игру для знакомства: она бы с удовольствием повторила этот вечер. И ей казалось, что Мамору желает того же.

Может, ей стоит самой проявить чуть больше инициативы?

Поэтому, когда Мамору вернулся домой, Усаги первым делом заключила его в свои объятия. Это было странным порывом, но совершенно искренним — она очень любила обниматься. А с ним это почему-то было вдвойне, а может, и даже втройне приятно. У Мамору были широкие плечи, сильные руки и всё тот же притягательный запах, который пленил её разум.

— С чего это вдруг? — спросил Мамору, когда Усаги чуть отстранилась и подняла на него своё пылающее лицо. Она бы хотела отстраниться чуть больше, но мужские руки вокруг талии совсем этого не позволяли.

— А что, теперь чтобы обнять кого-то, у людей должна быть весомая причина? — невозмутимо ответила Усаги, но её ответ вряд ли выглядел равнодушным с её-то наверняка раскрасневшимся лицом и сбившимся дыханием. — Я люблю обниматься.

— Если ты будешь чаще меня обнимать, то думаю, что тоже смогу полюбить объятия, — Мамору улыбнулся в ответ и всё же отстранился, оставив полыхающую Усаги в стороне.

Смотря на спину Мамору, она не могла отделаться от мыслей о том, что ей было мало простых объятий. Особенно, когда их лица были слишком близко друг к другу. И о чём она только думает? Хоть Усаги явно ему симпатизирует, но вряд ли Мамору чувствует то же самое. Иначе бы давно уже поцеловал её, правда? А так в его стиле только шутить на эту тему, показывая всё своё отношение.

— Уса, ты чего застыла? — она обернулась к Мамору и тут же удивлённо приподняла брови, увидев его домашнюю одежду, а не привычный костюм, в котором он при ней постоянно красовался. Интересно, как долго она стоит в коридоре? — Мне кажется, что-то горит.

Усаги бегом бросилась на кухню, чтобы постараться спасти рыбу, но было уже поздно. Наблюдая за обгоревшими кусками, она в который раз проклинала себя за свою неосмотрительность и привычку с лёгкостью отвлекаться и забывать о важных вещах. Такими темпами из неё никогда не выйдет адекватной хозяйки.

— Может, тебе лучше пойти спать? Ты выглядишь усталой и сонной, — Мамору остановился рядом, привычно опираясь на столешницу.

— Я только недавно проснулась — поставила будильник, чтобы успеть что-нибудь приготовить тебе, — устало выдохнула Усаги, бросая деревянную лопатку в раковину. — Прости, я снова всё испортила.

— После случая с переваренными и пересоленными спагетти у тебя всё получалось прекрасно, так что твоей рыбе просто совсем немного не повезло, — беззаботно произнёс Мамору, направляясь к холодильнику. — А вот твоя лазанья была очень вкусной! У нас ведь ещё осталось?

— Но она ведь тоже какая-то солёная, кажется, — чуть сморщила носик Усаги, вспоминая не самый приятный привкус недавно приготовленного блюда. Но, Мамору, кажется, был с ней не согласен, доставая ранее упомянутую лазанью.

— Тебе показалось, — улыбнулся он, направляясь к микроволновке. Усаги одарила его недоверчивым взглядом, скрестив руки на груди. — Что такое? Я ведь не вру, обещал же говорить только правду.

— Ты просто не хочешь меня расстраивать, чтобы я не нервничала и прочее…

— Уса, если бы мне не понравилось, я бы сказал тебе прямо, потому что знаю, что за ложь ты обижаешься гораздо сильнее, — Мамору подошёл к ней и заправил выбившиеся из хвоста пряди волос, из-за чего у Усаги вновь перехватило дыхание. — Поэтому не вредничай и давай есть — я ужасно голоден.

Усаги лишь закатила глаза, но всё же принялась доделывать салат. Наверное, они всё-таки смогли узнать друг друга получше, если Мамору всё чаще говорит правильные вещи. Он гораздо быстрее привык к ней и её привычкам, чем она к нему. Самой же Усаги предстояло узнать ещё очень много интересного, если он ей это позволит.

— Мне удалось выкроить выходной день. Завтра днём я немного поработаю с бумагами, а под вечер мы смогли бы куда-нибудь сходить, — Усаги тут же подавилась от такого предложения. — Боже мой, Усаги! Куда ты так спешишь постоянно?!

— Да я это от неожиданности, — пыталась оправдаться Усаги, когда откашлялась. Прикрыв рот тыльной стороной ладони, она смущённо уставилась на взволнованное лицо Мамору. — Я не думала, что ты сможешь взять ещё один выходной, ведь только недавно вроде был.

— Уса, я сам себе начальник, могу взять выходной, когда хочу, — ответил Мамору с лёгкой ухмылкой, протягивая ей стакан с соком.

— Тогда почему ты не можешь брать их чаще? — удивилась Усаги и поспешно добавила: — Ты и так даже дома работаешь, практически не спишь. Взял бы и устроил себе выходные, поспал бы адекватно. Нельзя ведь постоянно работать.

— На моих плечах большая ноша и ответственность, я не могу так легкомысленно к этому относиться, — покачал головой Мамору. Он отложил вилку в сторону и посмотрел прямо на Усаги. — Пока что мне надо работать чуть больше, чем обычно. Сейчас сложный период и надо постараться больше обычного.

— Просто я переживаю о тебе, — пролепетала Усаги, опустив взгляд в тарелку, в которой вяло ковырялась вилкой.

— Спасибо, я это очень ценю, — Мамору прикоснулся к её ладони, заставив тело покрыться тысячью мурашек. А его взгляд был слишком притягательным. — Меня давно никто вот просто так не обнимал. И я понимаю, что тебе в тягость находиться в этом доме. Поэтому думаю, что было бы хорошо, если бы мы могли провести ещё один денёчек вместе, пока я не разобрался во всех своих проблемах. Так куда бы ты хотела сходить? Ресторан, кино?

Усаги пораженно уставилась на Мамору, чувствуя, как вновь стремительно краснеет. А ведь предыдущий румянец смущения не успел исчезнуть, как проявился с новой силой. Что это на него нашло? Усаги совсем плохо представляла его романтиком, чтобы говорить о совместных походах куда-либо. Максимум, на что она надеялась — простая прогулка и очередной сеанс кино, но дома, на диване и в его объятиях. Но Мамору выглядел вполне серьёзным, пусть и очаровательно улыбался.

Последнее время она часто видела его улыбку, больше, чем за всю жизнь в сумме. Пусть это зрелище представало перед ней не первый день, всё равно было непривычно. Эти легонько растянутые губы ей очень нравились, заставляли её дыхание учащаться, но всё же и слегка пугали. Или Усаги пугали неизвестные чувства, которые возникали от одного вида на мужскую улыбку?

— Уса, всё в порядке? Так куда бы ты хотела? — вновь задал вопрос Мамору, чуть сжав ладонь, чтобы привлечь внимание.

— Я бы хотела остаться дома, чтобы ты просто отдохнул. Хорошо? Ты выглядишь очень усталым, — Усаги сжала его ладонь в ответ, вглядываясь в небольшие морщины, мешки под глазами.

Она всегда видела его усталость, но в этот раз это выглядело куда нагляднее. Ссутулившиеся плечи, покрасневшие глаза — Мамору выдыхался. Усаги действительно очень бы хотелось сходить куда-нибудь, назвать бы это свиданием. Может, у них бы получилось перейти на тот уровень отношений, о которых она мечтает где-то в глубине души. Но, видя то, каким вымученным выглядел Мамору, ей хотелось лишь помочь ему, как только сможет. Она сможет переступить свой эгоизм, чтобы небезразличному ей человеку стало лучше.

— Всё в порядке, я, правда, буду рада провести вечер с тобой, но дома, — заверила его Усаги, заметив лёгкое недоумение во взгляде Мамору. — Тем более, скоро рождественские праздники, мы сможем что-нибудь сделать на них.

— Обычно я не отмечаю Рождество, — выдохнул Мамору, отпуская её ладонь. — В праздники ведь должен кто-то работать.

Возможно, не задумывайся об этом Усаги раньше, ей непременно стало бы обидно от такого заявления, ведь оно означало, что она будет проводить праздники в полном одиночестве. Но кто она такая, чтобы так резко нарушать обыденную жизнь Мамору? Она не вправе диктовать ему то, что хочется. Возможно, если бы её подростковая наглость сохранилась, она бы закапризничала. Но, видя, как для Мамору важна его работа, Усаги не могла ничего возразить.

— Ну, тогда на весенних каникулах где-нибудь отдохнём, ты ведь тогда предлагал? — она улыбнулась, поднимаясь со своего места.

— Да… — Мамору выглядел несколько растерянно — наверное, не ожидал нечто подобного. — Но я думаю, что мы действительно сможем провести хороший вечер и дома.

— Да! Я заставлю тебя помогать мне с готовкой, — Усаги повысила голос, включив воду. — Сегодня у меня случились проблемы с печкой. Мне кажется, что скоро я всё здесь…

Усаги резко оборвала себя, услышав тихие шаги, которые научилась больше различать. Теперь Мамору не казался ей настолько бесшумным, как раньше, но он редко подходил к ней настолько близко.

— Что-то случилось? — Усаги закрыла кран, оборачиваясь к Мамору. У него в руках не было грязной посуды или чего-то ещё, он просто стоял позади и смотрел на неё. — Мамору?

— Почему ты сегодня не заколола волосы своим гребнем? — Усаги чуть нахмурилась, не понимая, причём здесь её любимое украшение.

— Ну, я не считаю, что его стоит носить каждую минуту — это ведь не простая безделушка, мне его подарила мама, — чуть пожала плечами Усаги, неотрывно смотря в глаза Мамору, хоть это несколько и смущало. — А что такое? Он тебе так нравится?

— Мне скорее просто нравятся твои волосы. Они очень приятные на ощупь, — глаза Усаги непроизвольно расширились, когда он прикоснулся к выбившимся прядкам.

Ладонь Мамору сместилась на её лицо, а большой палец поглаживал щеку. Усаги слышала гул своего учащённого сердцебиения, не зная, смеет ли она желать о чём-либо больше. Эти приятные ощущения сводили с ума, хотелось прикрыть глаза от наслаждения. Но Усаги боялась, что если она хоть на мгновение опустит веки, всё это окажется лишь очередным сном.

Обхватив руку Мамору, Усаги довольно улыбнулась и потёрлась лицом о его ладонь. Ей хотелось остаться приклеенной к нему намного больше, чем эти несколько минут, если не меньше. Ведь не смогут они стоять так всё время, Мамору в любом случае её отпустит, а пока можно было довольствоваться моментом.

Боязнь признаться хотя бы самой себе была слишком высокой, но только не в этот момент — Усаги очень хотела, чтобы Мамору поцеловал её. Ещё в тот вечер, когда они смогли за долгое время хоть немного открыться друг другу. Только она не совсем была уверена во взаимности, ведь он не раз шутил на эту тему. Но сейчас Усаги понимала, что больше будет жалеть, если не сделает того, чего хочет.

Девичьи ладошки сместились на плечи Мамору, чуть поглаживая. Усаги знала, что ему это нравится — помнила с того раза. Она часто пыталась задвинуть воспоминания той ночи в самый дальний ящик, как и много других вещей. Но они, как и те самые вещи, постоянно рвались наружу. Поэтому, набравшись смелости, Усаги поддалась давнему порыву и прикоснулась своими губами к губам Мамору.

Он не отталкивал её, только обнял в ответ, прижимая ближе к себе. То самое знакомое чувство, которое она впервые испытала в баре, вновь окутывало её приятной волной нежности и возбуждения. Этот поцелуй отличался от их первого раза: более мягкий, не такой напористый. Если бы не объятия Мамору, Усаги уже давно бы свалилась с ног, но он держал её крепко-крепко, как будто она собиралась сбежать куда-нибудь. Но её побеги остались в прошлом. По крайней мере, от этих объятий она ни за что не сбежит.

Но когда ладони Мамору неожиданно спустились ниже спины, Усаги почувствовала приступ тошноты и тут же оттолкнула своего партнёра. Развернувшись к раковине, она крепко зажмурилась — это чувство её раздражало, она мечтала избавиться от токсикоза. А сейчас оно ещё и испортило момент, о котором Усаги слишком долго мечтала. Мамору ведь наверняка воспримет это на свой счёт. Ну почему ей всегда так не везёт?!

— Прости… — хрипло проговорила Усаги, приложив смоченную ладошку ко рту. — Наверное, это из-за лазаньи — в прошлый раз мне тоже стало нехорошо. Надо было подумать, прежде чем её есть…

— Всё в порядке, ты ведь это не контролируешь, — Мамору ей улыбнулся, но чувство вины и лёгкого раздражения не отпускало её. — Тебе лучше пойти отдыхать, я сам закончу со всем. Не возражай.

Усаги даже не успела рта открыть, чтобы возразить. По большей части ей хотелось продолжения, а не самостоятельно мыть посуду. Но и дураку стало бы понятно, что на этом их поцелуи окончены, что, несомненно, расстраивало. А учащённое дыхание не хотело приходить в норму.

— Сладких снов, Мамору, — выдохнула Усаги и слабо улыбнулась. Возможно, будь у неё чуть больше смелости, она бы повторила этот поцелуй.

— И тебе, Усако, — Мамору быстро чмокнул её в лоб, мимолётно прикасаясь к волосам, которые ещё больше выбились из хвоста. — Спасибо за ужин.

Усаги нашла в себе силы только кивнуть и тут же направилась в сторону своей комнаты, иначе ей станет ещё хуже. У выхода из арки она лишь напоследок обернулась, хватаясь взглядом хотя бы за небольшой видимый кусочек, который представлял обзор на часть спины Мамору. Ну почему так много вещей всегда происходит не вовремя?

— Ты совсем не любишь свою мамочку, да? — ворчала Усаги, уставившись на свой живот. — Больше не буду готовить лазанью, если тебе не нравится. Мне, честно признаться, она тоже не очень понравилась. Или это потому, что она была слегка пересоленной? Твоему папе вроде пришлась по вкусу…

Эти разговоры практически вошли в привычку, хоть поначалу и казались странными. Усаги думала, что таким образом только укрепляет их будущие отношения, как бы абсурдно ни звучало. В её голове было много странных мыслей, которыми она боялась делиться с другими. Усаги многого боялась, но действовала так, как считала нужным, руководствуясь собственными соображениями.

Её тело уже приобретало характерные изменения: понемногу увеличивался живот, грудь. Но она не набирала вес, доктор Гилмор, Мина и Мамору сильно переживали по этому поводу. С учётом того, что Усаги ела довольно часто, малыми порциями, как ей все и советовали. Но она не знала, почему не может набрать вес. Но доктор её успокаивала тем, что может это придёт чуть позже, ведь Усаги не теряет вес. А данные УЗИ показали, что всё хорошо, не о чём волноваться.

Так Усаги размышляла и на следующий день, когда готовила обед и услышала мелодию звонка своего мобильника. Увидев там имя своего доктора, а не лучшей подруги, Усаги сразу почувствовала неприятный холодок по спине. Но, набравшись смелости, всё же приняла вызов, стараясь заранее не нервничать.

— Добрый день, Усаги, — голос миссис Гилмор, как и обычно, сочился спокойными нотками, можно даже было со смелостью заявлять, что сейчас её губы растянуты в лёгкой улыбке, которой доктор успокаивала своих пациенток. — Я тебя не отвлекаю?

— Добрый, доктор Гилмор, совсем нет, я не занята, — соврала Усаги, подходя к плите, чтобы выключить конфорки — она чувствовала, что завершение этого разговора не даст ей покончить с готовкой.

— Ты не могла бы подъехать сейчас в больницу? Нам надо обсудить кое-что важное. Часикам к трём сможешь? — Усаги перевела взгляд на ближайшие настенные часы — второй час дня.

— Думаю, что да, — не совсем уверенно ответила Усаги, но её неуверенность заключалась совсем в ином. — Что случилось? К чему такая спешность? Тем более, в воскресенье…

— Это не для телефонного разговора, Усаги, приезжай, как можно скорее. И по возможности с супругом, — с этими словами доктор начала поспешно прощаться, повторив просьбу о скорейшем приезде.

Усаги понуро опустила руку, сжимающую телефон, стараясь совладать с собой и своими нахлынувшими эмоциями. Ей не нравились недоговорки и такие резкие просьбы приехать, особенно в выходной день. Она знала, что больница круглосуточная, но все приёмы всегда назначались на рабочие дни, но никак не выходные. Значит, это что-то серьёзное. Она слишком рано порадовалась.

— Мамору, — Усаги это произнесла совсем тихо, она даже не могла понять, произнесла это сама себе, или всё же Мамору. Он, как и говорил, первую половину дня просидел в кабинете, разгребая свои рабочие бумаги.

— Уса? Что-то стряслось? Снова плита не включается, или что-то другое? — Усаги стояла возле двери, не решаясь сделать и шагу вперёд, понурив голову вниз. У неё дрожали конечности, она даже не помнила, как смогла дойти до кабинета и не свалиться с ног. — Усаги?

Мамору быстро преодолел разделяющее их расстояние, она краем сознания чувствовала его прикосновения к своим плечам. Это совсем немного привело Усаги в чувства, но ей всё равно было тяжело.

— Только что звонила доктор… — тихо начала Усаги, чувствуя, как ей не хватает воздуха. — Она попросила приехать в больницу. Сейчас. Мамору, это всё я виновата!

Усаги порывисто заключала Мамору в объятия, уткнулась носом ему в грудь и дала волю своим чувствам. Она плакала беззвучно, потому что не осталось сил выдавить из себя и звук. Это она виновата. Она не должна была так много нервничать, следить за своим рационом, одеваться теплее, и ещё очень много других вещей, в которых она оплошала. В том, что какие-то проблемы, виновата она и только.

Моменты, как Мамору пытался ей сказать что-то успокаивающее, надевал на неё верхнюю одежду и усаживал в автомобиль, пролетели мимо Усаги. Она смогла более-менее успокоиться, когда половина привычного пути до больницы была преодолена. Она уже не плакала, чувство реальности медленно возвращалось к ней, но в душе всё равно будто что-то оборвалось.

— Доктор Гилмор ничего больше не говорила? — кажется, Мамору повторил этот вопрос уже сотый раз. На что Усаги лишь вновь отрицательно мотнула головой и перевела свой рассеянный взгляд на спутника. Он нервничал. И в этом виновата только она. — Тоже мне доктор, могла бы хоть что-нибудь сказать. Она ведь сама прекрасно знает, как тебе нельзя нервничать.

Но Усаги совершенно не нервничала, ей просто было до ужаса тоскливо. Слёзы закончились, бури в душе не было. Просто пустота. Медленно, но верно убивающая пустота, которая ломала её по крупинкам. Чтобы хоть как-то избавиться от этого чувства, Усаги расстегнула куртку и сложила руки на животике. Факт того, что внутри неё живой человек, за которого она ответственна, напоминал ей о том, что она не имеет права нервничать. Но и почему-то радужные мысли совсем не посещали её голову.

— Прости, — одними губами произнесла Усаги, обращаясь к малышу и всем тем людям, которые верили в то, что она справится.

В этот раз Усаги заходила в клинику за руку с Мамору, который был рядом с ней, а не позади. Только это совсем не радовало, это стало мелочью. Она передвигалась будто в тумане и не сразу сообразила, что теперь она стояла сзади, а Мамору тянул её за собой. Она подвела его, а он всё равно оставался рядом.

— При анализе крови обнаружилось, что ваш малыш в группе повышенного риска. То есть, существует вероятность того, что у него синдром Дауна, — объявила доктор Гилмор, когда Усаги и Мамору оказались у неё в кабинете.

Усаги сильнее вцепилась в руку своего спутника, будто это было единственным её спасением. Её сердце бешено стучало, но она ожидала нечто подобного, когда ехала сюда. Никто не просит срочных визитов, когда всё хорошо. Мамору тоже крепче сжал её ладонь, но Усаги не могла уже отличить собственное сжатие от чужого. Но держался Мамору лучше, чем она — это было видно по его монологам в машине, которыми он пытался их успокоить. В отличие от неё он был уверен, что всё в порядке. Снова.

— Только прошу вас не делать поспешных выводов, — быстро высказала доктор Гилмор, видимо, заметив их подавленное состояние. — Мне жаль, что я вас так напугала. Но просто Усаги слишком чувствительная и эмоциональная, я боялась, что она сможет что-то сделать. Но, видимо, я ошиблась, и получилось только хуже. Простите.

Доктор снова улыбнулась своей фирменной улыбкой, которая обычно придавала Усаги уверенности в себе во время визитов. Но не в этот раз.

— Миссис Гилмор, не тяните, пожалуйста, — Мамору сказал это чуть раздражённее, чем обычно. Но Усаги лишь ободряюще сжала его ладонь — она сама была не прочь поторопить доктора с ответом, но у неё не было сил издать и звука. Она слабая.

— Результаты скрининга в этом случае не являются стопроцентно правильными, нет, это ещё ничего не значит, — доктор выдохнула и продолжила уже чуть спокойнее. — Такое случается, что результаты оказываются ложноположительными. Сейчас не о чём волноваться. Я направляю вас к генетику, сегодня его нет, но завтра он обязательно будет. Вам предложат метод более точной диагностики, он точно сможет определить, здоров ваш малыш или нет. И только после этого можно будет думать о…

— О чём можно будет думать? — наконец-то смогла выдавить из себя Усаги, пытаясь наконец-то сфокусироваться на лице доктора.

— При отрицательном показателе амниоцентеза вам предстоит выбор: родить нездорового ребёнка или же убить его.