25. Грань (2/2)

Пока Мамору ползал по полу, не жалея своих явно дорогих брюк, Усаги умудрилась пролить на его голову воду, которую несла для мытья окон. Чиба не остался в долгу и выплеснул на неё полведра воды. Только он не учёл, что у него в ведре находилась уже давно не чистая вода, а целился он будто специально — в грудь. Стоя грязной и мокрой, Усаги тут же разрыдалась, понимая, что выглядит явно не очень презентабельно — платье и так не первой свежести обзавелось тёмным пятном в области груди, при этом открывая вид на её простой белый лифчик и выступающие полушария.

Сгорая от стыда, она убежала в ванную комнату, закрывшись на замок, усевшись на край ванны. Обиженно насупившись, она проклинала весь мир: и свою неуклюжесть, и платья, производители которых делают наряды из тонких материй. И, конечно же, больше всех доставалось Мамору Чибе, у которого на уме, казалось, было только одно.

— Усаги, прости, я не хотел, чтобы так вышло, — оправдывался Чиба, негромко пытаясь достучаться до неё. — Усаги, открой дверь, я достал тебе сухой наряд — не будешь ведь ты ехать домой мокрой. На улице, в конце концов, не июль. Уса, пожалуйста. Усако.

Спустя несколько минут мучений Мамору Усаги всё-таки открыла дверь, но совсем немного. Только для того, чтобы протянуть руку для переодёвки. Получив желаемое, она тут же закрылась вновь, всё ещё обижаясь за эту проделку с водой.

Но долго Усаги там сидеть не могла — в конце концов, скоро должна приехать хозяйка квартиры, а у них ещё не закончена работа. Сжалившись над своим «помощником», она захватила чистое полотенце и направилась на кухню, где старательно прибирался Мамору. Пока она отсиживалась, попусту обижаясь на очередную мелочь, он успел довольно много где навести порядок. Сложил вместе всю посуду, отставив на край стола, устранил следы их борьбы и домывал окна.

— Давай дальше я сама, — тихо прошептала Усаги и, привстав на носочки, повесила на шею Мамору полотенце. Его волосы всё ещё были влажные, а также она затопила и верхнюю часть его рубашки. Он посмотрел на неё через плечо, но ничего не спешил говорить и не отдавал ей тряпку.

— Ну уж нет, а то свалишься ещё с подоконника, а это не надо ни тебе, ни мне, — возразил Мамору, возвращаясь к мытью окон. — Я помню твои слова про неуклюжесть, да и моя голова сегодня в этом убедилась. Поэтому, дорогая, ты идёшь делать что-нибудь безопасное для себя и моей нервной системы.

Усаги не стала возражать и ушла в комнату — там ещё много чего предстояло сделать. Наверное, Мамору уже надоели её капризы, а живут они вместе под одной крышей всего ничего. Она привередничала совсем не специально — последние полтора года вообще старалась этого избегать, но с Мамору было иначе.

Несмотря на их не самый приятный совместный опыт, рядом с ним Усаги испытывала приятное чувство ностальгии. Вспоминались образы повседневной жизни в Токио, любимая «Корона», у которой они своеобразно познакомились. Мотоки и его дружелюбная улыбка, которая доставалась Усаги каждый день, как одной из самых любимых посетительниц. Школьные будни теперь не казались такими тяжёлыми по сравнению с физическим трудом. Дом, родители, брат. Всё чаще она себя ловила на мысли, что скучает по всей той прежней атмосфере.

Усаги забралась на диван с ногами, намереваясь снять картину, которую ей подарила Мина в честь новоселья. Рассматривая изображение, где красовался отличный морской пейзаж, Усаги не почувствовала, как гребень потихоньку выскальзывал из её волос и по итогу оказался на полу где-то за диваном. Страдальчески вздохнув, она отложила картину и спустилась на пол, пытаясь дотянуться до украшения, но длины её рук и пальцев никак не хватало для этого. Чертыхнувшись, Усаги поднялась с колен, отряхиваясь. На ум не пришло ничего лучше, как попытаться отодвинуть диван чуть в сторону. Но совершить задуманное не удалось даже на миллиметр.

— Усаги! — от такого резкого оклика она упала назад и тут же растерянно уставилась на Мамору, пытаясь понять, в чём она могла провиниться. Чиба быстро сократил разделяющее их расстояние и рывком поднял Усаги на ноги, отряхивая собравшуюся пыль с полов платья. — С тобой всё в порядке? Ты чем только думала, пытаясь сдвинуть эту махину самостоятельно?

— Я просто уронила свой гребень и пыталась его достать, — оправдалась Усаги, смущённо опустив глаза на носки своей обуви.

— В следующий раз просто позови меня, хорошо? — устало попросил Мамору. Чуть подтолкнув Усаги к окну, он практически с лёгкостью отодвинул диван и тут же достал уроненный предмет. Мамору обтёр его о край рубашки и тут же направился к Усаги.

— Зачем ты так, она ведь чистая, — недоумённо спросила Усаги, покорно разворачиваясь к нему спиной. Наверное, она с лёгкостью сможет привыкнуть к факту, что Мамору нравится закалывать её волосы, вообще прикасаться к ним.

— Знаешь, твои волосы тоже не грязные, пачкать их сродни кощунству, — возразил Мамору и, закончив, развернул её к себе лицом. — Девочка-катастрофа прям. Мне уже страшно оставлять тебя одну — ещё поранишься вдруг, если не что-нибудь похуже.

— Тогда почему бы тебе не остаться здесь? Тут ещё окна немытые, — фыркнула Усаги, пытаясь спрятать улыбку. — А я пока что подмету, вряд ли это что-то небезопасное.

— Когда твоя хозяйка приедет? — поинтересовался Мамору, без тени возражений направляясь к подоконнику, куда тут же забрался вместе с ведром воды.

— Примерно через полчаса, — ответила Усаги, кинув мимолётный взгляд на часы. А им предстояло ещё много чего, но она уже чувствовала адскую усталость и огромное желание завалиться спать.

От пыли хотелось чихать — настолько много её было кругом. Усаги убиралась не совсем регулярно ввиду постоянной работы и прогрессирующей с детского возраста лени. Но всё же не настолько ведь плохо должно быть в квартире. Наверное, зря она только попросила Мамору остаться. В итоге только показала себя не с лучших сторон.

Закончив, они ожидали появления хозяйки, которая опаздывала на целых полчаса. Усаги из-за этого начинала нервничать, понимая, что вместе с ней задерживается и Мамору. Навязываться ей совсем не хотелось, поэтому не оставалось выбора, кроме как ожидать прихода арендодательницы.

— И это место ты называла безопасным? — первым нарушил тишину Мамору, когда мимо них на лестничной площадке прошел сомнительного вида мужчина.

Усаги на это ничего не ответила, продолжая обмахиваться самодельным веером, собранным из различных бесплатных газет, которые она собирала. В квартире было душно даже с открытыми окнами, вид которых выходил лишь на соседние дома, именно поэтому они выбрались в подъезд, где было чуточку прохладнее.

Видимо, Мамору нравилось при каждом удобном случае демонстрировать перед ней своё превосходство, то, что именно он был прав. Усаги и самой нравилось подобное чувство, но у других это сильно раздражало.

Вместо продумывания колкого ответа Усаги лишь опустила голову на плечо Мамору, устало прикрыв глаза. Совсем не было желания спорить или пререкаться, просто спать и только. А ещё ужасно хотелось есть, несмотря даже на редкие приступы тошноты, что мучили её на протяжении всего дня. Мамору не возражал против своей роли своеобразной подушки, и Усаги с чистой совестью позволила себе задремать. Сквозь дрёму она чувствовала несмелые прикосновения к прядям своих волос, но царство Морфея пленило сильнее.

Но как назло, шибко много подремать Усаги не удалось. Знакомый голос хозяйки квартиры вырвал из сладких грёз. С неохотой оторвав свою голову от мужского плеча, Усаги разлепила глаза, недовольно уставившись на женщину напротив. Миссис Дэнверс, а именно так звали арендодателя, поправила свою тёмную шевелюру и тут же затараторила слова извинений и оправданий по поводу своего опоздания.

Усаги слушала вполуха, желая только как можно скорее оказаться уже в полюбившейся кровати огромных размеров, где можно спрятаться ото всех в своём маленьком мирке сновидений. Но Мамору помог ей подняться, лишая последней возможности окончательно отключиться прямо посреди подъезда.

Миссис Дэнверс осматривала свои владения около пятнадцати минут, но большую часть времени занимала её болтовня. По всей видимости, она задавала какие-то вопросы, потому что Усаги отчётливо различала мужской баритон, звучание которого не меньше могло затягивать в сладостные грёзы.

— О, так это ваш молодой человек, мисс Кино? — после этого вопроса всё сонное состояние тут же будто рукой сняло.

Усаги медленно отлипла от плеча Мамору, в которое вцепилась, пока они осматривали квартиру, недоумённо переводя взгляд между спутниками, пытаясь додуматься, каким именно образом разговор уплыл именно в эту тематику.

— Можно и так сказать, — едва слышно буркнула Усаги, потому что доныне отвечающий Мамору вдруг замолчал, с лёгкой ухмылкой наблюдая за ней. — Миссис Дэнверс, мы закончили? Мы с Мамору просто очень спешим.

— Да, простите, — спохватилась та, направляясь к выходу, и парочка последовала за ней.

Проходя мимо широкого зеркала в коридоре, Усаги бросила быстрый взгляд в сторону своего отражения, радуясь тому, что не сравнялась цветом лица с ярким помидором. Но внешний вид всё же оставлял желать лучшего — растрёпанные волосы, уставший вид с крупными мешками под глазами. И тёмное пятнышко на носу, которое она тут же начала интенсивно вытирать.

— Довольна милая женщина, — прокомментировал Мамору, когда они распрощались с миссис Дэнверс и уже подходили к автомобилю.

Закинув чемодан Усаги на заднее сидение, он открыл перед ней дверцу, приглашая внутрь. Но в этот раз она пристегнулась самостоятельно, не успел Мамору и на сантиметр к ней наклониться для задуманного. Но он не растерялся, даже виду не подал, лишь вернулся к водительскому месту, будто это всё так и задумывалось.

— Да, она и навстречу готова была пойти в случае чего, если бы требовалось. Но я жила там совсем немного, — ответила Усаги, сложив руки на коленях. — Ты завезёшь меня домой и поедешь на работу?

— На работу вряд ли, но меня ещё ждут кое-какие дела, — ответил ей Мамору, выезжая из двора. — Моя работа закончилась и без меня.

— Почему ты остался со мной? — спросила Усаги, понимая, что Чиба из-за её не совсем плановой уборки прогулял работу.

— Не мог ведь я тебя в одиночестве оставить убирать целую квартиру. Даже не знаю, чем заслужил такое мнение о себе, — на долю секунды Усаги показалось, что в его голосе просквозила обида, но Мамору быстро сменил пластину на привычную ему: — Да и после того, что ты навытворяла, мне совсем не хочется оставлять тебя одну. И дело даже не в доверии или желании контролировать. Совесть после разных инцидентов долго не даст высыпаться.

— Так ты только за свой сон переживаешь? — притворно обидевшись, поинтересовалась Усаги.

— Ты же знаешь, что нет, — Мамору оторвался от дороги, одарив Усаги пронзительным взглядом синим глаз, отчего у той прошлись мурашки по спине. — Поспи, я же вижу, что ты устала. Когда приедем, я тебя разбужу.

Усаги согласно кивнула, сразу почувствовав прилив усталости после его слов. Максимально удобно устроившись в кресле, она опёрлась лбом о боковое стекло, чтобы немного понаблюдать за проезжающими мимо автомобилями, случайными прохожими. Обычно такие картины быстро утомляли её, но в этот раз сон пришёл гораздо быстрее.

Усаги резко распахнула веки, почувствовав прикосновение тёплых рук. Проморгавшись, она уставилась на Мамору, который сидел перед ней на корточках, виновато улыбаясь.

— Я помню, что говорил о том, что разбужу тебя, но ты так крепко спала, и мне совсем не захотелось тебе мешать, — пояснил он свои действия, спешно поднимаясь на ноги. Усаги на автомате кивнула, вложив в мужскую ладонь собственную.

Солнце нещадно пекло, на улице было ещё хуже, чем в автомобиле. У Усаги присутствовало сильное ощущение того, что как минимум одни сутки она уже точно прожила, а ещё даже не вечер.

Вернувшись в дом, где царило чуть больше прохлады, Усаги уже представила весь свой вечер в компании бодрящего душа, а после — мягкой постели. Но, едва она сделала несколько шагов, как тут же наткнулась на Линду, которая стояла у арки, а на изогнутой руке была перекинута рубашка приятного голубого оттенка.

— Здравствуй и спасибо, — Мамору аккуратно обогнул застывшую на проходе Усаги, по пути расстёгивая мелкие пуговицы ещё утром белоснежной рубашки.

Стянув грязную, он обменялся с Линдой одеждой, скрываясь за поворотом в гостиную. Но Усаги успела увидеть обнажённую широкую спину, от одного вида которой учащалось дыхание.

— Что случилось с этой рубашкой? — поинтересовалась Линда, скептически оглядывая имеющиеся пятна на одежде.

— Маленькое происшествие и ничего более, — Мамору вернулся, пожимая плечами. Он застегнул последние пуговицы и поправил воротник.

— Вы что, не ездили на работу? — догадалась Линда, наградив Усаги тяжёлым взглядом.

— Увы, что сделать, — равнодушно бросил Мамору, направляясь к выходу. Обе девушки проводили его взглядом. — Луна, пожалуйста, накорми Усаги — она со вчерашнего дня совсем ничего не ела.

Когда входная дверь за хозяином дома закрылась, Усаги хотелось выть или, как минимум, побежать следом за Мамору, не желая и на минуту оставаться с Линдой наедине. Этот дракон в юбке до ужаса пугал её, а в этот момент особенно.

— И почему вы целый день ничего не ели? — прозвучал голос домоправительницы за спиной, но Усаги не спешила оборачиваться — узоры на двери показались гораздо интереснее.

— Не хотелось, — как можно равнодушнее ответила Усаги, но тут же ощутила боли в животе, которые любезно напомнили ей, что её тело на ближайшее время ей всецело не принадлежит. И ей следовало бы наступить на горло собственной гордости и страхам. Не съест ведь её Линда, а вот малыш — запросто. — Но сейчас я бы не отказалась от чего-нибудь.

С этими словами Усаги развернулась к собеседнице, пытаясь мило улыбаться. Линда лишь хмыкнула и, встряхнув гривой своих пышных волос, развернулась в сторону кухни, продвигаясь маленькими шажками. Усаги восприняла это как положительный ответ и, сбросив обувь, направилась следом, стараясь сильно не нагонять Линду.

Медленный темп домоправительницы несколько раздражал Усаги. Она боялась представлять, откуда будет брать столько терпения и выдержки. Понятное дело, что ввиду чисто физиологических аспектов ей не удастся резво передвигаться на более поздних сроках, но терпения от этого вряд ли появится больше хотя бы на каплю.

Не зная, куда ей деваться, Усаги не осмеливалась даже просто присесть на один из стульев, но и предлагать помощь не решалась. Наверняка она нужна, но Линда выглядела женщиной довольно гордой, даже больше, чем Усаги.

— Может, вам чем-нибудь помочь? — всё-таки решилась предложить Усаги, но мысленно приготовилась к абсолютно любой реакции.

— Нет, просто сядьте. Мне необходимо просто доделать салат и насыпать всё в тарелку, — немного строго ответила Линда, на что Усаги только закатила глаза и тут же показала ей язык.

Хотя это было опасным решением — казалось, что у этой женщины наверняка на затылке под копной шикарных волос спрятан третий глаз.

Присев на ближайший стул, Усаги уставилась на гостиную перед ней. До неё только сейчас дошло, что здесь не было телевизора или хотя бы радио. Только множество книг, ровно выстроенных по полочкам. И чем же ей здесь заниматься? Она никогда не питала особой страсти к литературе — максимум ранобэ, а истинно любила лишь мангу.

— Старайтесь не запихиваться, а есть понемногу, малыми порциями. При беременности не рекомендуется употреблять пищу большими порциями — лучше несколько раз поесть, но по-маленькому. Особенно если вы целый день ничего не ели, не стоит так резко нагружать желудок. Если захотите перекусить позже, всё нужное в холодильнике, — поставив перед Усаги тарелку с чем-то очень вкусно пахнущим, Линда засеменила к выходу.

— Спасибо вам, — спохватилась Усаги, когда домоправительница почти что достигла арки. — Не только за ужин. За своеобразную консультацию — я мало что знаю, и ваши слова очень полезны.

Выпалив это, она улыбнулась чуть шире, надеясь, что её искренность не выйдет ей боком и вообще воспримется должным образом.

— Всегда пожалуйста, — на удивление, Линда даже улыбнулась в ответ, отчего на щеках заиграли милые ямочки, делая свою обладательницу ещё привлекательнее. Но они исчезли так же быстро, как и появились. — Мне бы очень не хотелось, чтобы вы делали ему больно, и так жизнь не сахар. Надеюсь, у вас лишь благие намерения, а не просто деньги или нечто ещё подобное.

Едва не задохнувшись от возмущения, Усаги не успела высказать этой женщине всё, что так хотелось. Линда скрылась за поворотом, а потом довольно быстро послышался звук захлопывающейся входной двери.

— А почему тогда ему можно надо мной издеваться? Я такой же человек, как и все, — обиженно произнесла в пустоту Усаги, чувствуя, как к глазам начали подступать обжигающие слёзы.

Резво приподнявшись так, что едва не обронила стул, она направилась к своей комнате — есть совсем перехотелось, особенно то, что приготовила мисс Янг. Но на полпути остановилась, осознавая, что пища необходима, по большей степени, ребёнку, а не ей. Поэтому, вернувшись на место, Усаги всё же постаралась поесть хотя бы немного. Нельзя быть настолько эгоистичной, если она решилась выносить и родить ребёнка.

Но слёзы обиды никак не хотели заканчиваться. Усаги задели слова Линды, бесспорно, но мысль о том, что домоправительница лишь озвучила слова Мамору, была гораздо неприятнее. Зачем же он так возится с ней, если всё ещё не доверяет? Или всё же это были личные соображения самой Линды, подкреплённые лишь собственными домыслами?

Усаги дала себе обещание не накручивать себя плохими мыслями, но слова Линды наверняка надолго засядут у неё в голове. Даже в самых жестоких мыслях Усаги ни в коем случае не желала сделать больно Мамору, или ещё нечто подобное. Это только он позволял себе неоднократно над ней подшучивать. А по итогу оказалось, больно делала лишь она. И всё-таки было бы лучше, если Линда поскорее отправилась бы в свой декрет, избавляя Усаги от своих недобрых взглядов и нравоучений.

Покончив с ранним ужином, она пыталась придумать, чем себя можно было развлечь. В глаза бросались лишь книжки, но Усаги терпеть не могла читать на английском, если опустить общую нелюбовь к литературе. Если с устной речью у неё все было отлично, то с письменной дела были на уровне среднестатистической шестиклассницы, которая допускала ошибки в элементарных вещах.

Её это мало смущало прежде — главное было умение понимать и говорить. Но теперь Усаги невольно призадумалась о том, что ей следовало бы заняться своим письмом, чтобы ненароком не напороться на очередные насмешки со стороны Мамору. Мало ли, что он ещё обидного сможет придумать? Наверняка вновь попадёт в яблочко, на что Усаги тут же обидится.

Поэтому для всеобщего блага ей лучше было бы подтянуть знание языка. Ведь какая из неё американка, если она плохо знакома с грамматикой родного языка? Даже если добавить ко всему этому её учёбу в Японии — не повод забывать об английском.

Распластавшись на диване, с зажатой книгой в руках, которую Усаги выбрала случайным образом, она поняла, что ей необходима правдивая история жизни. Чтобы было что рассказать Мамору при необходимом случае. Иначе своими выдумками на ходу легко запутается в собственной лжи и непременно выдаст себя. И тогда всё точно пойдёт по наклонной.

Решив, что непременно подумает об этом позже, Усаги раскрыла книгу, предвкушая хоть что-то интересное. Пёстрая обложка кричала о нечто любовном: как раз то, что по душе Усаги. Ей нравились практически любые жанры кино, какие только существовали. Но начинать приучать себя к чтению она решила с чего-нибудь лёгкого, что наверняка ей понравится — она всегда любила истории о любви.

Но книга оказалась не настолько интересной, как она думала изначально. Почти в самом начале она вызвала только отвращение — Усаги совсем не нравилась идея того, что у мужчины может быть любовница. И откуда только у Мамору такие книги? Но, переборов себя, она всё же попробовала почитать дальше, но довольно быстро уснула.

И позже, уже совсем не зная, который час, она сквозь сон почувствовала бережные прикосновения сильных и тёплых рук, ощущение которых вызвало на её лице блаженную улыбку.