2. Будущее неизбежно (2/2)

Махидевран смотрела на то, как крепко султан прижимает сына к себе, а перед глазами у неё была казнь шехзаде. Султан смотрит на него с улыбкой, а через десяток лет будет видеть в нём только конкурента. Сейчас он его любит, но спустя годы будет ненавидеть. И самое главное, что шехзаде не сделает ничего, чтобы вызвать к себе такое отношение. Он был наивным, добрым, но он бы никогда не пошёл против отца. Тот же Баязед был намного опаснее, ведь на эмоциях мог и поднять восстание. Но Сулейман будто не замечал этого, сконцентрировав всю ненависть на старшем наследнике.

Поэтому единственное, что чувствовала в этот момент Лина — это ненависть и глубокое презрение. Хочется спрятать от него Мустафу, чтобы он даже не прикасался к нему.

Поэтому в тот момент, когда Сулейман наконец поставил мальчика на пол, на душе моментально стало спокойнее. Это своеобразное испытание для Махидевран закончилось.

— С возвращением, мой Султан, — поклонилась, натягивая улыбку, Махидевран, поцеловав руку Сулеймана, когда подошла её очередь.

— Что с тобой, Махидевран, ты не рада меня видеть? — спросил Султан, заметив изменения в поведении своей наложницы.

— Просто я до сих пор не верю, что вы живы и уже во дворце, — соврала Лина, нацепив на лицо ещё более широкую улыбку, хотя внутри всё выворачивалось от этого показного счастья. — Каждый день я молилась, дабы увидеть вас перед собой!

— Я здесь, Махидевран, — довольный ответом, Сулейман погладил её по щеке. После этого изображать улыбку шатенке стало сложнее, ей не нравились касания Сулеймана. Но надо терпеть, ради сына, ради ребенка, который вот-вот должен родиться.

Как и предполагала Лина, ночью к султану отправили наложницу. Девушка понимала, что мелкие расхождения с каноном не идут ей на руку, но в крайнем случае можно будет что-нибудь придумать, чтобы убрать лишних соперников.

***</p>

— Как продвигается обучение Дениз? — Махидевран редко показывала истинные эмоции, но сейчас на её лице изобразился неподдельный интерес.

— Она легко всё схватывает и быстро учится. Она очень смышлёная, но порой пытается бунтовать. При упоминании вас она тут же успокаивается, — рассказала Гюльшах об обучении девушки. — Мы переделаем её характер…

— Не надо этого делать, — резко оборвала её Лина. — Научите её грамоте, но не перевоспитывайте. Я хочу, чтобы в ней остались те умения скрывать свои эмоции и, как я поняла из горького разговора с ней, просчитывать ходы наперёд. Через пару десятков лет разразится настоящая буря, и нам нужны такие люди.

Гюльшах кивнула, не переставая удивляться изменениям в поведении своей госпожи. Что-то в ней сильно поменялось, только что именно? Характер? Однозначно. Умение держать свои эмоции под контролем? Это то, чего так не хватало госпоже и с чем она сейчас прекрасно справляется.

***</p>

Хоть времени, чтобы морально подготовиться к родам, было у Лины достаточно, тем не менее, когда начались роды, шатенка держалась из последних сил, чтобы не начать истерику из-за страха. А ещё значение боли стало для неё совершенно иным. Поэтому спустя несколько мгновений после того, как раздался плач ребёнка, Махидевран обессиленно выдохнула.

Султанша лежала на кровати, уже чистая и уставшая, почти сонно наблюдая за тем, как повитуха возится с кричащим во всё горло младенцем. Лине не терпелось взглянуть на него.

— Дайте мне моего малыша, — попросила я.

— У вас родилась прекрасная султанша, — Гюльшах с опаской наблюдала за реакцией Махидевран.

— Я хочу увидеть мою дочку, дайте мне её, Гюльшах, — служанка удивлённо смотрела на то, с какой любовью смотрит госпожа на малышку. Она ведь помнила, что Махидевран очень хотела сына, но сейчас ничуть не была расстроена из-за рождения дочери.

Спустя какое-то время наконец началась церемония имянаречения. Султан, как казалось, был искренне рад рождению девочки, а вот эмоций валиде было невозможно понять, но Лина предпочла не придавать этому слишком много внимания.

— Твоё имя Хюмашах, твоё имя Хюмашах, твоё имя Хюмашах, — повелитель поцеловал дочь в лоб и отдал обратно на руки Махидевран.

— Пусть Аллах пошлёт ей долгую и счастливую жизнь, она очень похожа на тебя, Махидевран, — сказала валиде, и Лина ответила лишь тихое «Аминь».

В маленькой Хюмашах действительно проглядывалась хоть и смутные, но всё-таки черты её матери, темные волосы и светлая кожа. Но вот насколько она будет в действительности похожа на Махидевран, можно будет понять через несколько месяцев.

Оставшись в комнате лишь с дочерью и Мустафой, девушка не спешила начинать какой-то разговор с сыном, наслаждаясь тишиной.

— Валиде, я всегда буду защищать её, — воинственно заявил Мустафа.

— А она — тебя. Что бы ни случилось, — Махидевран вздохнула, понимая, что сейчас необходимо говорить о тяжёлых и сейчас ещё не понятных малышу вещах. — Помни одну вещь Мустафа, ближе меня и Хюмашах у тебя не будет никого. С братьями от других наложниц у тебя однажды будет вражда, а сестры по отцу всегда будут рядом только пока выгодно. Возможно, я когда-нибудь рожу ещё малыша и он тоже будет поддерживать тебя, — «если только не сына» пронеслось в голове у Лины.

— А папа? А Хатидже Султан?

— Однажды каждый выберет свою сторону, и, к сожалению, выбор может быть сделан не в твою пользу.