2. Будущее неизбежно (1/2)

Месяц спустя

— Госпожа! — Гюльшах влетела в покои и взволнованно посмотрела на Махидевран. — Эта змея беременна!

— Мне кажется, будто я в зоопарке нахожусь, — Лина посмотрела на Мустафу, который отвлекся от игрушек и посмотрел на служанку. — Иди на урок, а то опоздаешь, — мальчик недовольно поджал губы, но спорить не стал и вышел из комнаты, идя за служанкой. — Гюльшах, ты видела, как Мустафа испугался? Следи за тем, что и как говоришь. Представь, если он потом это где-нибудь скажет.

— Простите, госпожа, я поняла, но Хюррем беременна.

— Рада за неё, — равнодушно сказала Махидевран, возвращаясь к вышивке.

Лина понимала, что в любом случае большая часть канона идёт своим чередом, и лишние переживания ей в данный момент не нужны, учитывая, что она сама находится в положении, и не хотелось бы потерять ребенка из-за какой-то глупости.

Естественно, что ей придется многое менять, и первое, во что она сейчас вкладывается — это воспитание Мустафы. Он должен надеяться лишь на себя, потому что в борьбе за трон каждый ищет лишь свою выгоду.

— Есть какие-то другие новости? — равнодушно спросила Лина.

— Больше ничего интересного, какие-то склоки между наложницами, но я так понимаю, вам это не особо интересно?

— Нет. Я хочу поехать на рынок, купить несколько девушек себе в служанки.

— Вам не хватает слуг? Госпожа, зачем ехать куда-то, в гареме полно девушек, которые будут рады прислуживать вам, — Гюльшах посмотрела на Махидевран, пытаясь понять её эмоции, но султанша даже не смотрела на неё, продолжая спокойно вышивать.

— Я разве просила совет? — шатенка удивлённо приподняла одну бровь, но на лице продолжала быть холодная маска. — Запомни, те девушки, что здесь находятся, живут неплохо, и в любой момент могут сменить сторону. Я не ручаюсь, что купленные мной на рынке не сделают этого, но учитывая, что у большинства там единственная участь — бордель, то они, как минимум, будут благодарны. Можешь идти.

— Простите, госпожа, я поняла, — поклонившись, служанка вышла из комнаты.

Последние изменения, произошедшие с Махидевран Султан, очень удивляли Гюльшах. Она помнила, какой эмоциональной была султанша, но после того обморока в ней будто что-то изменилось. Более размеренная и логично построенная речь, совершенно другое мышление и, что было ещё удивительнее для служанки, так это то, что Махидевран стала заниматься воспитанием Мустафы. А вот её отношение к султану стало холодным. Будто бы госпожу подменили, и Гюльшах не понимала, к лучшему ли это.

***</p>

Идя по невольничьему рынку, Лина недовольно поджимала губы, видя всю эту жестокость и потребительское отношение к людям. Ей была противна эта эпоха и тем более эта страна именно из-за такого отношения к людям, а тем более к женщинам.

Махидевран без интереса проходила мимо рабов, но взгляд резко зацепился за девушку. Она выделялась из толпы в основном светловолосых девушек своим цветом волос, который из черного переходил в какой-то темно-синий. На вид ей было около пятнадцати. На теле девушки было огромное количество старых и новых ран от плетей, да и видимо от просто ударов руками.

На лице Госпожи появилась довольно редкая эмоция — заинтересованность. Поэтому она подошла ближе к строю, в котором стояла рабыня.

Но всё же главным, что заставило её остановиться, был взгляд глубоких синих глаз. Казалось, что из-за ненависти к окружающему миру взгляд превратился в лёд. Сколько злобы и непокорности было в нём. Лина понимала, что нельзя упускать её. Если правильно поставить суть её желаний, то она может быть очень полезной.

— Сколько за неё, ага? — спросила султанша, и голубые глаза девушки стали ещё холоднее, от чего Лина даже немного дёрнулась, а внутри всё сьежилось, настолько пронизывающим был её взгляд.

— Советую выбрать кого-то спокойнее, госпожа. Она ненормальная, по ней видно даже, — сказал работорговец.

— Я хочу купить не тебя, твоя жизнь мне в целом то не важна, но в тебе есть кое-что поважнее — твоя преданность, — тихо прошептала Махидевран, наклонившись вперёд, чтобы никто больше не услышал её слов. — Мне не нужно от тебя ничего, кроме верности. И поверь, я выкуплю тебя из этого ада не просто так. Будешь готова отдать за меня жизнь — и тебе не будет цены, — теперь на лице юной рабыни появилось не только недоверие, но и заинтересованность. — Только тебе решать, будешь ли мне служить или останешься тут, но сразу предупреждаю: предашь — ты умрёшь в ужасных мучениях. Предательства в этой жизни не прощаются.

— Она не будет вас слушаться… — начал снова убеждать в своей правоте Махидевран торговец, но, к его великому удивлению, девушка спокойно склонила голову, показывая покорность.

***</p>

Три месяца спустя

Новость о победе султана взбудоражила весь дворец, поэтому уже совсем скоро все готовились к его возвращению. Махидевран же эта новость в целом не особо то и порадовала, единственное, может, поинтереснее станет жить, ведь пока султан отсутствовал, Хюррем, вопреки всем ожиданиям, особо не выделывалась.

Когда султан Сулейман переступил порог, Мустафа сразу же бросился к отцу, ведь очень скучал по нему:

— Мой папа приехал!

— Сынок, мой Мустафа, — Сулейман взял сына на руки и обнял мальчика.