12 (2/2)

— Опоздания тут волнуют только тебя, — отмахнулась Ёсано. Рампо хрустнул печеньем, всем своим видом демонстрируя, что его опоздания волнуют даже меньше, чем Дазая. — А вообще, — продолжила Ёсано, — я очень сомневаюсь, что Дазай и правда умрет. Он живучий, как… как…

— Таракан? — с готовностью подсказал Ацуши.

— Я собиралась сказать «бродячий кот», но ты, пожалуй, ближе к истине. Уверена, даже если он решится прыгнуть под поезд, то каким-то чудом выживет.

— Этого еще не хватало! — воскликнул Куникида, почувствовав, как у него екнуло сердце. Дазай со своими выкрутасами его до инфаркта доведет! Когда выдастся свободная минутка, нужно будет провериться у кардиолога…

В следующую секунду Куникида заметил, что взгляды всех присутствующих направлены на него, в них читалось осуждение. Тогда он откашлялся и пояснил:

— Во-первых, это нанесет удар по репутации Детективного агентства, а во-вторых — речь идет о штрафе примерно в сто миллионов йен. У Дазая таких денег нет, поэтому он окажется в долговой яме, куда обязательно затянет нас. А у меня по плану ипотека. — Ёсано и Рампо смотрели на него как-то странно, с сомнением. — Ну, в обозримом будущем.

— Куникида-сан, я уверена, что Дазай-сан просто шутил, — вмешалась Наоми, успокаивающе улыбаясь.

— Мне тоже так кажется, — согласился Ацуши, — Дазай-сан не из тех, кто станет действовать под влиянием порыва. У него всегда есть план, даже если окружающие не в курсе. По крайней мере, так Акутагава говорит…

План. Именно этого Куникида и боялся.

***</p>

После недолгих размышлений Куникида пришел к единственному возможному решению: понаблюдать несколько дней за Дазаем, чтобы понять, говорил ли он серьезно, и если да — то не позволить ему претворить в реальность свои самоубийственные планы (которые были совершенно убийственными для Детективного агентства).

Именно поэтому сейчас он следовал за Дазаем, который вдруг воспылал любовью метро: сначала проехал несколько станций туда и обратно по зеленой ветке, а потом, судя по всему, решил перейти на синюю, ведущую к порту. Иногда Куникиде хотелось узнать, что же творится в голове Дазая… Впрочем, он почти сразу отмахивался от этой ужасающей мысли.

Заметив, что Дазай пробирается к выходу из вагона, Куникида осторожно последовал за ним.

На станции Дазай внимательно осмотрелся. От острого взгляда Куникиды не укрылось, что первым делом тот отметил местоположение камер, охранников, а также путей отступления — иными словами, выбирал место, и, как и предположил Рампо, не собирался «светиться».

Куникиду с одной стороны радовали такие приготовления, с другой — тревожили. Они говорили о серьезности намерений.

И кто бы мог подумать, что Дазай, оказывается, не такой уж эгоист?

Куникида тут же отдернул себя. О чем он только думает?! Его задача — не дать этому придурку убиться. Вернее, как Ёсано и сказала, Дазай вряд ли убьется… Но наверняка навлечет неприятности на агентство. А когда вести о случившемся дойдут до директора Фукузавы…

Возможно, стоит довести их до сведения Чуи. Возможно, тот проникнется страданиями Дазая, расчувствуется и примчится, чтобы его остановить… Впрочем, что-то подсказывало, что Чуя не только не станет останавливать Дазая, но и с радостью поможет. Хотя в этом случае смерть под поездом метро будет считаться убийством. Никакие штрафы для родственников и работодателей жертвы тут не предусмотрены…

Прежде, чем Куникида успел взвесить все «за» и «против», Дазай, осмотревшись, двинулся к переходу между станциями, куда не достигал обзор камер. Потом словно невзначай наклонился в сторону путей…

Куникида в один прыжок настиг его и схватил за руку.

— Немедленно остановись! — рявкнул он.

— Куникида-кун, ты меня чуть до инфаркта не довел! — воскликнул Дазай, хватаясь свободной рукой за грудь. — Разве можно так пугать людей?

— Не смей делать глупостей, — не слушая его, продолжал Куникида, — особенно в метро. Особенно, когда близится час-пик.

— Какие еще глупости? — удивился Дазай.

Куникида огляделся и вздохнул.

— Пойдем. На нас смотрят.

С этими словами он пошел прочь с платформы, не выпуская руки Дазая из своей (окружающие провожали их удивленными взглядами, и Куникида почувствовал, как у него горят уши). Дазай, как ни странно, и не думал сопротивляться. Остановился Куникида только тогда, когда они оказались на приличном расстояние от входа, неподалеку от фонтана, который немного освежал воздух вокруг.

— Куникида-кун, что на тебя нашло? — недоуменно спросил Дазай. Его притворно невинный вид придал Куникиде сил.

— Дазай, ты и раньше вел себя невыносимо, но после ссоры с Чуей перешел все границы!

— «После ссоры с Чуей»? — переспросил Дазай, заморгал, а потом приподнял уголки губ в ироничной улыбке. — Куникида-кун, да ты бредишь! Мое поведение никак не связано с этой подставкой для шляп.

— Да? Тогда почему ты так настойчиво хочешь покончить с собой?

— Не покончить с собой, а совершить двойное самоубийство с красивой девушкой. Это разные вещи, — отмахнулся Дазай.

— Ты страдаешь.

— У меня складывается ощущение, что ты слышишь только то, что хочешь слышать.

— Уверен, если бы ты только нормально извинился, то Чуя бы тебя выслушал!

— Куникида-кун, почему ты так зациклен на Чуе? — удивился Дазай. — Хотя, конечно, понятно почему. Родственная душа, свадьба, Таро-кун и все такое. Но раз уж у тебя с Чуей не сложилось, то не пытайся найти виноватых среди окружающих.

Куникида даже дар речи от такой наглости потерял. Дазай же тем временем продолжил:

— Или ты проецируешь на меня свои чувства? Горькую тоску после разрыва? Разбитое сердце?

— Какое еще разбитое сердце?! — ожил Куникида. — Ты же знаешь, что с Чуей меня связывали далеко не чувства!

— Вот уж не думал, что тобою движет лишь холодный расчет…

— Хватит поясничать!

— Бедный Чуя! А ведь для него все было всерьез.

— Дазай!

— В любом случае, я не понимаю, как твоя неудавшаяся личная жизнь связана с тем, что ты не даешь мне работать?

Куникида глубоко вдохнул и медленно выдохнул, пытаясь успокоиться. Дазай мог бы вывести из себя даже Будду. А Куникида, чего душой кривить, был всего лишь человеком, пусть и более организованным, чем остальные.

— Дазай, ты должен понимать, что…

— Я, как по-настоящему чуткий напарник, дал тебе время на то, чтобы прийти в себя после разрыва, и взял большую часть дел на себя. Но это уже слишком. Не хочешь объяснишь, почему мешаешь моему расследованию? — спросил Дазай.

— Какому еще расследованию?

— Только не говори, что из-за расставания с Чуей забыл о работе.

— Я всегда помню о работе, — с достоинством сказал Куникида, поправив очки.

— Тогда ты, естественно, помнишь о деле студента по обмену.

— Что? Конечно, помню! Но причем тут…

— А при том, что незадолго до исчезновения он отправился в ведомство по делам миграции и беженцев. Машины у него нет. Денег на такси, судя по выписке с банковского счета, тоже. Скорее всего, он спустился в метро. Нужно проверить камеры и попытаться выяснить, был ли он один.

— С чего ты взял, что он не поехал на автобусе?

— С того, что на метро быстрее. Впрочем, Танизаки уже проверяет возможный маршрут на автобусе. На всякий случай.

Подумав, Куникида решил, что к счастью или сожалению, но в словах Дазая логика была, и почувствовал себя потерянным. Дазай, который активно работал, пока сам он, Куникида, занимался ерундой, не вписывался в его картину мира. К тому же, кусочки мозаики, которые прежде идеально встали на места, теперь составляли совершенно иную картину.

— Значит, ты… не собирался бросаться под поезд?

— Я просто пытался повторить путь студента, — жизнерадостно сказал Дазай. — И теперь возникает один интересный вопрос: а что же тут делал ты?