2 (1/2)

Говорят, в любой, даже самой плохой ситуации можно найти положительную сторону. Пожалуй, так оно и было: по крайней мере, Куникида нашел «ту единственную» до своего двадцать третьего дня рождения, а значит, в график укладывался, пусть и с трудом. (Правда, временные рамки пункта «узнать поближе» теперь колебались где-то между «три месяца» и «никогда», но это уже детали.)

На этом положительные стороны заканчивались, и начинались отрицательные, которых, как ни посмотри, было в разы больше.

Куникида тяжело вздохнул и залпом, не чувствуя вкуса, осушил стакан виски, который так своевременно протянул ему Дазай. Они расположились в захудалом баре неподалеку от доков. Кажется, Дазай был здесь завсегдатаем. В любое другое время Куникида бы даже не переступил порог подобного заведения, но сейчас, задумчиво рассматривая вывеску (часть лампочек перегорела, и от названия остались только последние буквы «а» и «д»), чувствовал себя как нельзя к месту.

— Ну-ну, — успокаивающе похлопал его по плечу Дазай, хотя его тон был каким угодно, но только не успокаивающим, — все не так уж и плохо.

— Неужели? — отозвался Куникида и сделал бармену знак повторить.

— Конечно, — сказал Дазай. — Все могло быть куда хуже! Твоим избранником мог оказаться… — Он на мгновение задумался, словно перебирая варианты, и чуть неуверенно добавил: — Скажем, сестра Коё.

— И чем же это было бы хуже?

— Ну, во-первых, — принялся загибать пальцы Дазай, — она старше тебя на четыре года! Только подумай, что сказали бы на это твои родители. А Чуя твой ровесник…

— Вряд ли это их утешит.

— Во-вторых, она феминистка, да и вообще, очень властная женщина...

— Но хотя бы женщина! — вставил Куникида, который никогда прежде влечения к представителям своего пола не испытывал и помыслить не мог, что его избранником окажется мужчина.

— Не будь сексистом, — отмахнулся Дазай. — Так вот, сестренка Коё — женщина властная и предприимчивая. Она б тебя живьем проглотила.

Бармен наполнил их стаканы, и Куникида, тут же схватив свой, сделал большой глоток, малодушно надеясь залить алкоголем суровую реальность.

— Или твоим соулмейтом мог оказаться я, — внезапно сказал Дазай и усмехнулся, когда Куникида судорожно закашлялся. Что ж, он был прав, отдышавшись, признал Куникида. Перспектива оказаться связанным с Дазаем до конца жизни была хуже любого мыслимого кошмара. — Так что Чуя еще не самый плохой вариант. Знаешь, а ведь он довольно славный малый...

— Ты правда так считаешь или просто меня успокаиваешь?

— Ты уверен, что хочешь знать правду?

— Так я и думал.

— Ладно, — Дазай пригубил виски, отставил стакан в сторону и поднял глаза на Куникиду. — Буду с тобой откровенен. Чуя — сущее наказание. Те годы, когда я был его напарником, были самыми ужасными в моей жизни. Поэтому на твоем месте я бы сбежал куда-нибудь подальше. По крайней мере, пока все не утихнет. Говорят, в Кикиктархуаке в это время года замечательная погода.

Куникида невольно задумался — побег на край света казался сейчас заманчивой идеей.

— Нет, — наконец покачал головой он. — Нет, Дазай, я не могу с ним так поступить. Бросить его сейчас, без объяснений, взять и трусливо сбежать… Нет. Это было бы крайне эгоистично с моей стороны.

— А ты не думаешь, что Чуя только обрадуется, если ты сбежишь? Не похоже, чтобы он горел желанием с тобой общаться. Так что ты в любом случае ведешь себя как эгоист.