1 (1/2)

День не задался с самого утра. Сначала почему-то не зазвонил будильник. К счастью, многолетняя рутина и природная паранойя разбудили Куникиду в четверть седьмого, а значит, от привычного расписания он отставал лишь на пятнадцать минут. Впрочем, и этого хватило, чтобы вывести его из равновесия.

Потом Куникида запутался в душевой шторе и чудом не упал, у электрической бритвы сел аккумулятор, а купленное буквально вчера молоко вдруг скисло. Последнее было самым неприятным — ничего не подозревающий Куникида уже успел налить его в чашку и сделал большой глоток. Поморщился, выплюнул кофе и снова пошел чистить зубы.

Он решил отказаться от завтрака: во-первых, поджимало время, во-вторых, все указывало на то, что холодильник барахлит. Кто знает, что еще успело испортиться?

Куникида тщательно завязал галстук, поправил перед зеркалом очки и потянулся к ключнице, но ключей на привычном месте не нашел. Как странно. Куникида сердито потер переносицу и огляделся. Ничего. Тяжело вздохнув, он разулся и принялся за поиски. Ключи обнаружились лишь через десять минут — в кармане вчерашнего пиджака, уже завернутого в пакет для химчистки.

«И о чем я только думал?» Мысленно отвесив себе подзатыльник, Куникида заторопился к двери.

И тогда дверь заклинило.

Кажется, само мироздание советовало не выходить сегодня из дома. Учитывая дальнейшие события, Куникида пожалел, что не прислушался.

***</p>

А вот Дазай, как ни странно, пришел вовремя. О чем без устали напоминал на протяжении всей поездки. Сегодня им предстояла важная встреча с Портовой мафией — первая, после заключения перемирия.

Но сейчас Куникида с Дазаем и директором Фукузавой сидели в машине, попавшей в пробку.

— Если бы только кто-то не опоздал и мы выехали на двадцать минут раньше, — картинно сокрушался Дазай.

Куникида покрепче сжал руль и подавил вздох. Кажется, за это утро он уже исчерпал лимит вздохов за неделю. Из равновесия его могли вывести лишь две вещи: нарушение планов и Дазай, и сегодня он получил вдоволь и того, и другого.

— Ничего страшного, — отозвался Фукузава. — Я предупредил, что мы задержимся. Ты не виноват, Куникида. Не волнуйся.

От его спокойного голоса чувство вины удвоилось, и к тому времени, как они прибыли на место, Куникида чувствовал, что он на взводе.

Их уже ждали. Неподалеку от причала стояли Огай Мори, босс Портовой мафии, член исполнительного комитета Накахара Чуя — Куникида узнал его по фотографии из личного дела — и Тачихара Мичизо, входящий в группировку «Черные ящерицы». О Тачихаре Куникида слышал впервые, и Дазай поспешил это исправить — рассказал о нем в нескольких словах, пока они выбирались из машины.

— Извините за опоздание, — сказал Фукузава, стоило им приблизиться, и коротко поклонился.

Мори поклонился в ответ.

— Ничего. Зато мне представилась возможность подышать свежим воздухом — в кои-то веки, — он выпрямился и метнул на Фукузаву странный взгляд. — Ну что, приступим? Нам многое надо обсудить. —Мори улыбнулся уголками губ, посмотрел на Дазая и добавил: — А дети пусть пока поиграют.

После этих слов он снова повернулся к Фукузаве и махнул, указывая на столик с двумя стульями, установленный чуть поодаль. Куникида был уверен, что Фукузава откажется — не хватало им с Мори оставаться наедине! — но тот лишь молча кивнул. Отдал несколько распоряжений и, окинув Дазая напоследок многозначительным взглядом, пошел за Мори.

— Смотри, Куникида-кун, — сказал Дазай, стоило им отойти на достаточное расстояние, и обвел рукой вокруг себя. — Здесь собрались все сливки мафии. Странно, что нет старика Хироцу. На переговорах советник куда полезнее, чем коротышка-терминатор. Видимо, Мори решил обойтись без мозгов и положиться на мускулы.

Тачихара впился в Дазая мрачным взглядом, а Накахара рявкнул:

— А ты какого хрена тут забыл?!

— Ой, Чуя, мой дорогой напарник! — театрально удивился Дазай. — И ты здесь! Прости, я тебя не сразу заметил. Смотрю, ты совсем не изменился. Такой же мелкий.

Напарник? Накахаре оставалось только посочувствовать. Поработав с Дазаем два года, Куникида искренне считал, что любой, кому выпало такое бремя, заслуживал уважения…

— Зато ты очень изменился. Наверное в следующую встречу совсем превратишься в бомжа.

— В отличие от тебя, мне идет любая одежда. А вот твоя шляпа...

Стоп, что?

Куникида почувствовал, как закоротило синапсы у него в голове, и замер. Нахмурился. Потер переносицу. Казалось, бетонный, покрытый мусором пол уходит у него из-под ног. Не в буквальном смысле, конечно, но…

— О нет, нет, только не это, — пробормотал Куникида, потирая ладонями лицо. Он ведь ослышался? Конечно же, он ослышался. А если и не ослышался, то этому наверняка было разумное объяснение.

Стоило словам сорваться с губ Куникиды, как Накахара подавился очередным оскорблением и резко обернулся. Куникида машинально посмотрел на его левое запястье — рукав немного задрался, и на коже явственно читалось: «О нет, нет...». Остальное скрывал пиджак, но Куникида уже знал, чем фраза заканчивается.

За всю свою не очень долгую жизнь он никогда не думал, что пожалеет о том, что встретит суженую. Суженого.

Проклятье.