Один (2/2)

— Ты охуел? — я почти закричал, злость закипала в жилах. День и без того был весьма нервный, мне не хватало только этого урода для полного счастья. Мне хотелось со всей силы дать ему кулаком промеж ног или под дых, но я физически не мог.

— Жак! — голос послышался откуда-то из глубины, — отстань от него.

— Ха, нет уж. Чего это какая-то сухопутная крыса мне дерзит? — тот недоумевающе вскинул бровями, убирая руку с моей шеи, но не двигаясь с места.

— Ты не расслышал? Отвалишь или подойти и сказать тебе на ушко? — голос прозвучал более уверенно, с толикой угрозы.

Пока шла вся эта странная перепалка, я быстро выскользнул из-под его руки и двинулся в кладовую, не желая больше ни минуты в этом всём участвовать. Доставая и распечатывая свежую кегу с пивом, не более чем через пару минут я услышал до жути знакомый звук разбивающегося стекла, хруст дерева и глухой стук. Понятно дело: кто-то опять бил кому-то рожу и, скорее всего, не без участия этого самого урода Жака. Я закатил глаза и потёр переносицу. Как же я от них устал. Отца рядом не было, и решение этой проблемы ложилось целиком и полностью на мои плечи. В девяноста процентах случаев какая-то драка в баре меня мало волновала, но в тот день настроение было не ахти, раздражало почти всё, а потому и заниматься уборкой потом ещё полночи ну очень не хотелось.

И какая картина, думаете, открылась перед моими глазами? Конечно же, этот ублюдочный Жак сцепился с кем-то из своих.

— Так, всё! Хватит! Хотите выяснить свои отношения — делайте это за пределами моего бара, — мои нервы окончательно сдали, я влетел в эту нелепую драку. Выглядел я среди них, уверен, довольно смешно и нелепо, да и кто вообще стал бы меня слушать, когда эти двое, кажется, больше меня в два раза. Но, благо, какой-никакой авторитет эдакого хозяина я имел. Они разошлись по углам, смотря друг на друга с открытой неприязнью.

— Чонгук, а ты не попутал? У тебя что, голос вдруг прорезался и кулаки отросли, что ты будешь теперь вступаться за эту мелкую шавку? — бугай прикрывал, по-видимому, сломанный нос, потому что голос его в миг стал омерзительно гнусавым. Хотя навряд ли хоть что-то могло сделать его ещё более неприятным.

— Ты, — я прикрикнул, — плати за выпивку и выметайся к хуям собачьим, и чтобы я тебя не видел тут больше. Хотя нет, знаешь, можешь даже не платить, просто проваливай, — и при любых других обстоятельствах, наверное, я был бы очень нелитературно послан в далёкое и увлекательное путешествие, но на удивление это сработало (видимо, я совсем походил на психованного), и он, поджав хвост, покинул помещение, предварительно одарив меня гневным взглядом и сплюнув на пол у выхода.

Все в заведении тут же успокоились. Как только хлопнула дверь, накал сошёл, люди вернулись к выпивке, словно ничего и не было, а я — к своим привычным делам. Этот мерзавец был не первый и не последний, кто цеплялся ко мне, сально шутил, откровенно распускал руки, считая, если я подношу ему пиво, значит, сделаю всё, что мне прикажут. «Портовый мальчишка, готовый на всё за благосклонность и цветные бумажки» — видимо, именно таким я представал в их понимании. Но я имел острый язык, поставленный удар и сформировавшееся за несколько лет работы безразличие к людям. Только спустя минут двадцать я заметил того самого парнишку, который вступился за меня. Чёрт, он не должен был этого делать, но сделал. Я был зол, но одновременно благодарен ему. Бог знает, смог ли бы я сам достойно дать отпор этому крупному придурку.

Нечасто случалось, что нам с отцом приходилось кого-то из наших гостей латать. Обычно мы просто выгоняли всех дружно за дверь, и дальше это были не наши проблемы. У нас была такая политика: всё, что происходит за дверью, — уже не на нашей совести, но не всегда получалось этого избежать. И эта драка в кои-то веки произошла не из-за их упёртых нравов, а всё-таки, похоже, по моей вине. Мне стало не по себе. Принцесса, твою мать, смешно аж. Из-за меня подрались мужики.

— Эй, ты! Чонгук, да? — я кинул в конец зала.

— Да, — парень тут же отозвался.

— Ты… Нормально? — честно говоря, в тот момент мне было не особо-то и важно, как он, но вежливость никто не отменял.

— В порядке. Всего пара ссадин, затянется, — он живо ответил. Отдав последнюю выпивку, я вышел из-за стойки и направился к нему. Парень сидел на скамье, упёршись локтями в колени, и утирал большим пальцем рубиновые дорожки возле губ.

— Вставай, садись вон туда, под свет, — я указал ему на стул рядом с баром. Скользнув обратно за прилавок, перехватил пару кусков льда, обернув их в салфетку, и вытащил оттуда же маленькую аптечку. Там ничего особо не было: вата, несколько бинтов, да игла с нитью. Большего и не требовалось. Таблеток мы никому никаких не давали, а обеззараживать чем у нас выбор был большой.

Я положил свёрток со льдом на тыльную сторону его ладони, где отчётливо виднелись покраснения и царапины. Приподнял его подбородок, внимательно осматривая лицо: были рассечены уголок губы и бровь и имелась пара некрупных кровоподтёков на скуле. Ничего серьёзного, шить не требовалось. Дети, падающие на асфальт во время игр, и то хуже выглядят обычно. Смочив вату водкой, взятой там же, где и всё остальное, я приложил к брови, а затем к его губе. Он тихо зашипел, смотря на меня и хлопая глазами.

— Твои глаза как океаническая гладь, как судно после шторма, как небо над ночным Парижем. Такие тёмные, — он просто смотрел, сжимая пальцами ткань брюк на своих коленях.

— Что? — я смутился. — Какое судно, какой Париж, что за бред?

— Я говорю, что у тебя красивые глаза. Большие и тёмно-карие, — он не отрывал от меня внимательный взгляд ни на секунду. Он выглядел как какой-то зачарованный, что ли.

— И быстро девки ведутся на такое? — долбаные моряки-романтики. Я быстро взял себя в руки, осознавая, что за игру он хочет начать. Он только разулыбался в ответ, а затем снова зашипел от внезапной боли. — Походу по голове дали сильнее, чем ожидалось? Губами не шевели — и болеть не будет, — я быстро обработал все видимые побои, чтобы поскорее от него избавиться.

Должен признаться, на долю секунды, всего лишь на долю, поймал себя на мысли, что его лицо кажется мне красивым. Аккуратная линия подбородка, почти незаметные скулы, тёмные, чуть неаккуратные брови, идеально ровный забавный нос, небольшие, но припухлые и красные от крови губы с крохотной, малозаметной на первый взгляд родинкой под ними. Ну красивый, и что? Мало, что ли, молодых красавчиков к нам захаживало? Что говорить, если половина девок в городе сбегали с этими самыми моряками.

Розоватая дорожка снова побежала от уголка его губ по подбородку, скатываясь по шее и пачкая воротник его белоснежной рубашки.

— Что за чертовщина, откуда? — он дёрнулся, подхватывая капли ладонью и поднимая на меня ошалевший взгляд. Господи, как будто кровь впервые в жизни видел.

— Открой рот! — мне не хотелось возиться с ним слишком долго, я здесь всё-таки не для этого, да и уже порядком устал от излишнего внимания за сегодня. Я рассчитывал просто по минимуму помочь и отправить восвояси. Он открыл рот и тут же застонал, морщась, чувствуя боль от свежих ссадин. — Терпи, моряк, боцманом станешь, — я отклонил его голову назад, позволяя свету проникать в полость. — Щеку прокусил, вот откуда. На, — протянул ему стоящую рядом бутылку с водкой.

— Нет, я не пью, — он аккуратно отодвинул мою руку, крутя головой, протестуя.

— Ну молодец, принципиальный, заслуживает уважения. Полощи, если заражение не хочешь, — я силой всунул ему бутылку в руку и отвлёкся на работу. В заведении всё ещё были люди помимо него. И так слишком много внимания на одного гостя.

Следующие пару часов я помню весьма смутно: работал, непрерывно разливая по бокалам и рюмкам всё, чего бы у меня ни попросили. Вежливо отваживал самых пьяных от бара. Вполуха слушал какие-то истории, которые просто лились и лились рекой со всех сторон. Вздрагивал от грома за окном, рассчитывал людей, злился, считал минуты до конца дня, надеясь скорее спокойно выдохнуть и вернуться в постель.

— Могу я узнать твоё имя? — Чонгук подошёл ко мне ближе к закрытию, в тот момент, когда последние самые выпившие гости покидали заведение, а я протирал столы. На самом деле, я и забыть о нём уже успел. Как только люди выходили за дверь, их имена и лица тут же стирались из моей памяти. Мозг сам отфильтровывал ненужную информацию.

— На кой черт? Вы уже завтра отплываете, что тебе даст моё имя? Да и друзей я не намерен заводить, — хотелось побыстрее закончить и не видеть уже никого больше, пожалуйста. Они-то повеселились, а мне ещё убираться и считать кассу.

— Судно отравляют в док, так что мы уходим не раньше, чем через неделю, — его голос звучал мягко и немного взволновано, мне даже показалось, что чуть дрожал. Я не видел его лица, но уверен, что в тот момент его глаза бегали. Такие же тёмные, свинцово-серые глаза.

— Поздравляю, но это ничего не меняет, — я развернулся, чтобы вежливо попросить его уйти и тут же с размаху врезался в чужую грудь. Да, сука, почему они все такие крупные и тупые? — Вы вот все такие непонятливые или это просто мне везёт как утопленнику? Что твой друг, что ты сейчас? — я устало выдохнул, прикрывая на мгновение от усталости глаза, а затем распахивая и поднимая взгляд к его лицу. Хотелось выпроводить его уже за дверь, хоть пинками, только чтобы все оставили меня в покое. Хотя не могу сказать, что в тот момент, запрокинув голову и с толикой надменности изучая радужку его глаз, не ощутил мимолётный прострел в лёгкое, сковавший дыхание.

— Я прошу лишь об имени, пожалуйста. Ты помог мне, и я… — его зрачки бегали, он поджимал губы, беззвучно моля, надеясь, что я подарю ему ответ.

— Тэхён я, Тэхён. Легче стало? — ничего не попишешь, я смирился. Что-то в нём, в его взгляде и слишком уж добродушной улыбке сбило меня с толку.

— Тэхён, — Чонгук повторил медленно и тихо, словно хотел найти в моём имени что-то ещё, что-то большее, чем просто человека, интимно и до того трепетно, что на секунду я засомневался в своих словах.

— Тэхён, прости меня, прости, пожалуйста, за то, что я сейчас сделаю, — он подхватил мою ладонь, вкладывая в неё какой-то обрывок салфетки, а затем, склонившись, оставил мимолётный поцелуй около уха. — Прости, — он натянул на голову бескозырку, нежно улыбнулся во все тридцать два и стремительно вылетел в дверь, словно и не стоял тут минутой ранее.

Я опешил. Одновременно разозлился и покраснел, чувствуя тепло, расползающееся по шее и груди от того места, где его губы коснулись моей щеки. Чёртовы моряки-романтики. Нет уж, я не мог так глупо повестись. Не глядя, сунул в карман салфетку и вернулся к работе. Только позже, готовясь ко сну, когда этот жалкий клочок салфетки выпал из брюк мне под ноги, я его развернул:

«Я видел моря и океаны, видел ледники за полярным кругом и голубое небо, но не видел ничего более волнующего, чем глубина твоих глаз».</p>

О боже, какой же до тошнотворного банальный подкат. И что, девки реально прыгают к ним в постель после такого? Но, должен признаться, засыпал я почему-то с улыбкой. Да, не судите меня. Мне никто никогда не делал такие комплименты. Или я просто не хотел их слышать.

Чонгук. Интересное имя.