Глава 24. Реки крови и море страданий (2/2)

Гарольт замолчал, ожидая реплики кого-то с другой стороны, будучи уверенным, что хотя бы с сотню слабохарактерных стражей найдется среди десяти тысяч, и их переход окончательно подорвет подготовленную уверенность и боевой дух. Но никто не шевельнулся, оставаясь твердо стоять на предназначенном для него месте. Лишь скрипели плотно сжатые зубы, да позвякивали искусно выкованные доспехи.

Отреченный практически уважительно хмыкнул, а тонкие губы расплылись в злобном оскале.

- Раз так, я вживую продемонстрирую, что бывает с теми, кто отказывается от моих щедрых предложений, - в его требовательно выставленную руку быстро вложили петли, на которых висел черный мешок.

Ни брезгливости, ни жалости, на лице Гарольта не отразилось ни одной эмоции, когда тугой узел на горловине был развязан, а костлявые пальцы выудили из мешка отрубленную голову, держа обрубок за короткие светлые пряди. Мертвое лицо было искажено в гримасе боли и страданий, разинутый от гравитации рот будто кричал, взывал, молил о помощи, которая уже никогда не понадобится его хозяину.

- Амаэль, - Аксинья произнесла имя своего наставника одними губами, не в силах оторвать взгляд от безумно закативших глаз, так приветливо улыбавшихся ей на каждом занятии.

Архангелы и серафимы склонили голову, приковывая собственные глаза к единой точке на земле, отдавая таким образом честь павшему брату, мысленно клянясь, что его смерть не будет напрасна, а имя никогда не будет забыто.

- Он, - Гарольт поднес голову ближе к своему лицу, словно желал получше рассмотреть начинающую гнить кожу, - не понял, что мои вопросы всегда должны получать ответы, а от предложений не стоит отказываться. И смотрите, в каком он сейчас положении, некогда великий архангел теперь лишь кочерыжка без тела, - цепкая хватка отреченного расцепилась, и обрубок с тупым звуком и неприятным чавком упал на землю, прокатываясь с несколько метров. – Но на этом я не закончил.

Он вновь взмахнул рукой, слыша, как ряды его воинов синхронно расступаются по сторонам, пропуская следующего стража, не подчинившегося его простым приказам. Двое отреченных грубо толкали в спину избитого Даниэля. Засохшие разводы крови по всему лицу, разбитая губа и скулы, слипшиеся сосульками волосы, и неизвестно, что скрывалось под испачканной одеждой.

- Почему он у них!?

- Даниэля отправили в Рай еще вчера!

- Значит, его охрана мертва!

- Значит, ему не удалось вырваться…

Обрывки фраз друзей хаотично проносились в мыслях наследницы, пока она безотрывно, минуя взглядом мешающих стражей, смотрела на ангела, а он смотрел на нее.

Смотрел, пока Гарольт в который раз объяснял простым языком, почему именно сейчас самое время упасть на колени, разбивая лоб о твердую землю. Смотрел, когда его сильным толчком по ногам поставили на колени, сорвав с шеи серебряный кулон.

Кривые, еще не полностью восстановившиеся крылья обняли дрожащие плечи парня, словно коконом скрывая его от жестокости реального мира. А он все продолжал глядеть в ранее болотные глаза, который раз повторяя непослушными губами – «Прости меня».

Даниэль повторял и повторял, видя, как по щекам Аксинья прокладывают соленые дорожки горячие слезы, видя, как она делает необдуманный шаг вперед, готовясь броситься в одиночку на Гарольта, и как ее одергивает Люцифер, что-то серьезно шепча на ухо, а она все смотрит.

Ангел уже мертв, ему не помочь, это понимал каждый наблюдающий за ним страж. Даже Гавриил, стоящий по правую сторону от Серафаэля, душой рвался в бой, поражая отреченного в самый центр его гнилого сердца, спасая сына. Но телом он оставался неподвижен, сдать позицию сейчас, показать слабость эмоций означало только одно – самолично подписать врагу его победу. Одна жизнь не стоит тысячи смертей…

Даниэль стоял на коленях, хрипло отсчитывая каждый свой вдох и выдох, считая, сколько еще сможет ощущать дуновение прохладного ветра на щеках.

- Сегодня простым переломом все не закончится, мальчик, - Гарольт, отмахиваясь от предложенной помощи подчиненных, схватился за основания крыльев, чувствуя, как пульсируют в них напряженные вены от силы юного сердца.

Один рывок, и по территории «Lux et Tenebrae» разнесся наполненный невыносимой болью крик. Парень завалился вперед, хныча от страдания, стараясь сдерживать рвущиеся наружу стоны, пальцы рук обреченно тянулись к тому месту, откуда мгновение назад росли некогда прекрасные крылья. А сейчас они отброшены куда-то в сторону, пачкаясь в грязи, а по спине струится кровь, крупными каплями питая сырую землю.

- Взгляни на них, мальчик, тех, на чью победу ты поставил собственную жизнь. Разве они стоят того, они не смогли спасти тебя, и себя тоже не смогут, - Гарольт рывков поднял ангела на ноги, держа его за горло, повернув лицом к замершим «зрителям». – А теперь, время прощаться.

Громкий шепот отреченного преодолел десятки метров, достигая ушей ангелов и демонов. А потом абсолютно каждый страж видел, как кулак Гарольта пробивает парню ребра со спины,а он наслаждается звуком трещащих костей, а после смыкает пальцы вокруг трепещущего сердца.

Даниэль, хрипя, кашляет кровью, пытается вырваться, но тщетно. И неожиданно обмякает неживой тушкой, когда мужчина, скаля зубы, вырывает качающий кровь орган, держа его на раскрытой ладони.

Тело падает на землю, зеленые глаза широко распахнуты, зрачки расширены, отказываясь реагировать на свет. Парень умер, оканчивая те мучения, в которых жил последние недели.

По армии отреченных прошлись довольные смешки, армия двух миров сохраняла молчание, провожая светлую душу так неосторожно коснувшуюся тьмы.

***</p>

Аксинья не помнила, в какой момент все сорвались с места. Когда она, ее друзья, окружающие их архии рванули вперед, материализуя оружие.

Звон стали о сталь, скрежет и скрип пробитых доспех, вопли боли и бульканье хлюпающей крови. Все это в одно мгновение накрыло девушку с головой, погрузило в хаос мечущихся чел, когда свои сливаются с врагами, рискуя пронзить не того.

Наследница видела, как мимо нее пронесся Люцифер, отбиваясь от налетающих на него отреченных, прорываясь к неторопливо призывающему магию Бельмилиону. У красноглазого была отличная возможность отомстить, не отцу, так его основному подельнику, так рьяно портившему ему жизни долгие тысячелетия.

Дышалось тяжело, разгоряченная кровь наполнила холодные легкие, когда Аксинье перекатом пришлось уходить от летящей в нее энергетической стрелы. Рагнарек без проблем вошел в чужое тело, разрезая мягкую кожа пожилого отреченного. Пахнуло окисленным железом, и девушке на обувь вывалились свисающие из разрубленного живота кишки. Ее бы вырвало, будь это ее первое убийство, но даже сейчас, она тяжело сглотнула желчный комок, двигаясь дальше. Секунда промедления будет стоить ей жизни.

Неподалеку Аарин, аккуратно держась пальцами за кончик древка своего копья, отмахивалась от окружающих ее серых стражей. Зеленоглазая грациозными движениями уходила от атак, убирая оружие и блокируя чужие атаки салатово-весенней магией.

Внутренний змей так и норовил вырваться наружу, убивая каждого, кто подступится хотя бы на метр, но девушка подавляла его желание, оставляя на крайний случай, если происходящее вокруг выйдет из-под контроля.

Девушка несколько раз цеплялась взглядом за огромную стаю летучих мышей, вгрызающуюся в глотки, глаза и шеи отреченных. Саферий, возвращаясь обратно в привычное для себя тело, призывал вокруг себя черный огонь, пожирающий не успевших выставить защиту врагов.

Наследница и сама не гнушалась раздирать врагов волчьими зубами. Шерсть неприятно пропитывалась чужой кровью, прилипая к грубой коже. Во рту который раз за последнее время стоял стойкий металлический привкус, а влажный, кожаный нос цеплял заполняющие территорию запахи.

Она чувствовала зловонье смерти, от которого желудок сжимался в тугой узел, запах ярости, скорби, ненависти. Приходилось на некоторое время вновь возвращаться в девичье тело, жадно глотая спертый воздух. Рукоять меча неприятно проскальзывала в руке, парировать удары становилось все тяжелее.

На ее глазах знакомый архангел, улыбаясь уголком губ, отразил летящий в нее клинок, забывая о собственной безопасности. Разящая магия пробила его грудную клетку, отбрасывая на несколько метров. Подняться стражу было уж не суждено.

Элен и Серафаэль были в гуще сражения. Вокруг дьяволица быстрым вихрем носились огромные вороны, сотканные из адского огня. Птицам были не страшны физически атаки, любое оружие проходило сквозь их лишенные плотности тела, а они легко расправлялись с любыми врагами, проникая внутрь их сосудов, сжигая изнутри.

Небеса разразила яркая вспышка, молния ударила куда-то в центр поля боя. Грохот оглушил близких к эпицентру отреченных, заботливо минуя своих стражей. От удлиненного меча верховного серафима отходили электрические разряды, разящие бросающихся на мужчину бессмертных.

Матиас рядом с Айком теснил двух отреченных, демон и пес были в крови, но видимых увечий не было. Гибрид лишь слегка прихрамывал на правую лапу, помогая себе передвигаться редкими взмахами тяжелых крыльев.

Короткое, рваное, до абсурдности непредсказуемое движения черного клинка и оскал острых зубов, сопровождаемый яростным рыком, и враги пали на землю. Короткая трава в одно мгновение сменила свой свеже зеленый цвет на гнилую черноту крови отреченных, а пара двинулась дальше, стараясь унять тяжелое дыхание и снизить пульс.

Крис бок о бок с Джейсом отбивался от десятка врагов, предавших Преисподнюю демонов, решивших переиграть Тьму и Свет отреченных. Тяжело парируя удары и используя магию ангел и демон пытались вырваться из смыкающегося вокруг кольца. Еще немного и они не выдержат. Джейс был тяжело ранен, шипя сквозь сомкнутые зубы, стараясь залечить продольный разрез на животе. Кристиан хлопотал вокруг друга, клубы фиолетовой магии витали вокруг него и ангела, пытаясь сформировать защитный купол.

Синеглазый нервничал, трясущиеся руки плохо контролировали собственные силы, отказывающиеся подчиняться.

Им на помощь вовремя прибыли архангелы и серафимы. Несколько пар огромных крыльев прикрыли парней, принимая пару магических разрядов на себя, и у ребят появилась возможность перевести дыхание.

Несмотря на некоторые успехи отдельных стражей, дела у армии Света и Тьмы шли не очень, противники давили количеством, не замечая многотысячных потерь. Белые перья летали в воздухе и кучами плавали в лужах крови, отрубленные конечности валялись на земле, стражи не успевали залечивать раны и помогать своими, смерть настигала их быстрее.

Сдвоенная армия потеряла бесчисленное количество стражей, вынужденная неуверенно пятиться назад, вжимаясь внешними рядами в тяжелый забор школы. Еще немного, и их полностью загонят в ловушку, отступать будет некуда, и каждого перебьют по одиночке.

Израненный Саферий уносил Аарин подальше от горящих точек сражения, обеспокоенно скользя глазами по ее лицу, цепляясь слухом за неторопливые удары борющегося за жизнь сердца.

А наследница, подталкиваемая переизбытком адреналина, бездумно рвалась вперед. Он убил Даниэля, убил ее учителя, практически убил ее саму, вынуждая ощущать боль от смерти и возрождения. Гарольт должен поплатиться, а она должна попытаться.

И девушка увидела его, отличающегося от любого ангела, демона или отреченного на поле боя. Шагающего с заброшенным на плечо клинком и парящими вокруг лепестками черно-белой энергии.

Аксинья тяжело сглотнула, наблюдая за тем, как магия пожирает не успевшего выставить хоть какую-то блокировку незнакомого ей демона, оставляя после него горстку дымящегося пепла.

У него была ее кровь, он смог провести ритуал, смог обуздать две противоречащие друг другу силы, объединяя их в одну.

А выбора то у дочери Элен не оставалось, только как поставить на кон все, и рискнуть противостоять опытному убийце со своим маленьким, по сравнению с его, опытом. Рагнарек бросился на перерез огромному двуручнику, уж точно не уступающему в размерах мечу Люцифера.

Девушка пискнула от противостоящего ей давления, полученный не так давно порез во всю руку неприятно заныл, резкой болью отрезвляя притупленное сознание. Шаг в сторону, атака, блок, и все по новой, ожидать когда Гарольт совершит хоть какую-то ошибку, запутается в ногах, возьмет слишком большую амплитуду для удара. Но он был идеален, каждое движение, перекат и уход от лезвия ее клинка, все было продумано до мелочей и контролировалось безупречно.

Это не детский бой с Люцифером, которым, можно сказать, она даже немного гордилась. Тут все по-настоящему. Боль настоящая, дыхание смерти, так неприятно колышущее волосы на затылке, тоже настоящее. Гарольт настоящий. И война, уносящая жизни одни за другими, тоже настоящая.

Рагнарек отлетел в стороне, теряясь где-то в куче из скулящих тел, выбитый одним прицельным ударом. Широкое лезвие огромного меча отреченного рвануло к девичье груди, желая оставить еще один шрам или навсегда стать причиной ее закрытых глаза и бледных щек.

Аксинье пришлось ретироваться перекатом, еще больше пачкаясь в сырой, рыхлой от кучи ног земле. От тела оторвалась темная магия, приятно обжигая кожу своим прикосновением. Сомкнулась непреодолимой стеной вокруг мужчины, собираясь раздавить его. Но он лишь сосредоточился чуть сильнее. Послышался тяжелый для слуха звон стекла, с которым осколками рассыпалась недавно возведенная стена, пораженная атакой сдвоенной магии.

- Выжила и так напрасно. Уверен, на тебя были воздвигнуты большие надежды, - усмехнулся отреченный, продолжая неспеша отбиваться от жалких попыток атаковать. – А ты даже не заставила меня понервничать.

Он щелкнул пальцами, наблюдая, как девушка падает на землю, а плотные оковы из света обездвиживают ее тело, делая уж очень простой мишенью. В руках у Гарольта блеснул Рагнарек, который мужчине, решившему, что убить девчонку ее же оружием будет довольно символично, удалось отыскать.

За всем этим наблюдала Анабель, пытающаяся помощь захлебывающемуся в собственной рвоте проклятому невесть кем демону. Она видела, что Аксинья не поднимается, продолжая вопить сквозь слезы от сломанных костей в конечностях, а в светлых мыслях так кстати пробудились сказанные вчера слова Алекса.

Будьте готовы жертвовать ради победы, собой, мной, еще кем-то. Одна жизнь не стоит тысячи смертей.</p>

И Бель, забывая обо всем на свете, побежала к бывшему демону, на ходу материализуя тонкую рапиру. Ее движения были бесшумны и быстры, каждый сделанный шаг она старалась заранее продумать, чтобы не действовать хоть когда-нибудь вслепую.

Но Гарольт в свое время не зря был одним из самых почитаемых темных стражей после царской семьи, натренированный инстинкты его не подводили никогда, и сейчас не подвели. Ангел не успели и пискнуть, как их взгляды пересеклись, а хрупкое тело скрючилось от мучений.

Кости трещали и ломались, внутренние органы сплющивались от давления. Анабель так и завалилась рядом с подругой, хватая ртом воздух, пыталась помочь себе восстановиться, помочь Аксинья, чьи панически распахнутые глаза смотрели в ее.

- Смотри, как умирает еще один дорогой тебе страж. Умирает из-за тебя. Из-за твоих родителей, решивших, что им можно преступить ту черту, которую провели Свет и Тьма, - мужчина склонился над Бель, проходя неприятными пальцами по ее шее, постепенно усиливая давления.

Ангел, хрипя и плача, старалась разомкнуть хватку, умоляюще зовя на помощь. Но никого рядом не было, только борющаяся с чужой магией подруга, проигрывающая очередной раунд.

Аксинья мычала, пытаясь хотя бы щелкнуть пальцами ради Анабель, но Гарольт был сильнее.

***</p>

Наследница открыла глаза, оказываясь в одиночку в белоснежной комнате без окон и дверей. Ничто не сковывало ее движения, терзающие увечья куда-то исчезли.

А прямо перед ней стояли две точные ее копии, за исключением некоторых различий. Цвет глаз и волос. У одной девушки они были черными, а у другой белыми.

Акси недоверчиво косилась на двух своих двойников, всеми мыслями стараясь придумать, как ей вернуться обратно и спасти подругу. Тратить время на непонятные разговоры по душам она не собиралась.

Но тут темная девушка заговорила.

- Ну привет, Аксинья. Сколько лет уже прошло с нашей последней встречи? – жесткий, властный голос кольнул наследницу в участки памяти связанные с ее детством.

- Тьма? – она узнала ту, что не раз являлась к ней, дабы поглядеть на стража, способного вместить две противоположности в одном теле.

- И снова мы вынуждено вмешиваемся, Аксинья, - та, что по логике вещей была Свет, говорила мягче, но от этого еще более становилось не по себе. – Мы…

- Мы вмешиваемся, потому что так велит судьба, которой ТЫ в свое время дала слишком много власти, - нетерпеливо перебила темноволосая девушка, скептически глядя на свою сестру.

- Мы вытащили тебя из Поднебесья, нашептав Вилару о нашей воле, дали ему сил. Сейчас мы говорим с тобой, потому что пора снять оковы с твоих сил, которые ты сама и наложила, - Свет все же продолжила свою речь, не обратив внимание не Тьму. – И через много лет выбор придется делать уже тебе, девочка. Мы не можем сказать – какой. Это было бы слишком просто.

Светлые глаза требовательно смотрели в неправильно темные Аксинья, проверяя, поняла ли она все, что ей сказали? И только наследница разомкнула губы, желая вступить в диалог, как Тьма широко улыбнулась.

- Она готова, - и две сестры без предупреждения распались на дымчатые формы, проникая в черно-белую душу Аксиньи.

***</p>

Она широко распахнула глаза, глядя прямо в воспаленные глаза умирающей подруги, а над ней скалящийся Гарольт заносил ее же меч.

Девушка среагировала быстрее, чем острие успело задеть ее грудь и пронзить сердца, перекатом уходя от атаки. Свет и Тьма встряхнули ее тело и сознание, вынудили работать все инстинкты и способности на максимум, и Аксинья подчинилась им, чувствуя как за спиной разворачиваются два крыла. Черное справа и белое слева. В воздух выбросилось неимоверное количество энергии, по воле полукровки отбрасывающее всех отреченных назад.

Крылья знакомо поймали плотный ветер, одним взмахом поднимая девушку на десятки метров вверх. Вокруг тела вихрями носились сразу две материи, дружелюбно сплетающиеся в одно единое и очень опасное целое.

Магия разлетелась в разные стороны, стоило только ее хозяйке расправить крылья и развести руки в стороны. Она огромной волной прошлась по истоптанному и истерзанному битвой полю, нагоняя отступающих отреченных. Их затягивало внутрь плотными щупальцами, истеричные крики тонули в гулких звуках живой силы.

А девушка все продолжала насылать новые и новые волны, чтобы никто не смог покинуть это место, оставаясь безнаказанным за смерть ее друзей. Ответная атака полукровки длилась не больше пяти минут, но этого было достаточно, чтобы не успевшие ретироваться оставили после себя разносимые ветром кучки пепла, а те, кому повезло бежать быстрее остальных, панически жались друг к другу, взятые в кольцо из двух сил.

Аксинья неустойчиво приземлилась перед выжившими союзниками, чувствуя, как струйка крови минует искусанные губы и стекает по подбородку. Она тяжело дышит, ища глазами своих друзей, и находит. Зехен шипит на Джейса, мешающего взглянуть на его рану, Алекс рядом осматривает сына, давая ему ценные указания на будущее, чтобы в следующий раз не пропускать столь предсказуемые атаки.

Все живы, родители стоят каждый со своей стороны, глядя на дочь. Все живы, все кроме Анабель, так и оставшейся лежать где-то позади. Девушка не замечает, как тысячное войско постепенно опускается перед ней на колени, признавая ее, как дочь двух правителей, она тяжело несется к подруге, падая перед еле живым телом на колени.

- Бель, я сейчас, сейчас, - Акси шарила глазами по переломанным конечностям, заглядывая глубже, исследуя раздавленные органы. Удивительно, что ангел все еще была жива, будто цеплялась за жизнь, желая попрощаться.

- Ты смогла, Акси… - она скривилась, а носом пошла кровь, пачкая лицо, - смогла.

Хриплый вздохи стали чуть тише, когда рядом с лежащим телом упал Матиас, метнувшийся за своей сестрой. Наследница взглянула на брата мокрыми от слез глазами, качнула головой, тяжело выдыхая. Ее магия уже была не в силах помощь умирающему телу, ангелу оставалось недолго.

- Матииас… - удивительно, но Анабель смогла дотянуться до своей шеи и сорвать кулон, вкладывая его в горячую ладонь демона. - Я…я…спасибо…

Глаза медленно закрылись, а голова упала на бок. Девушка умерла, направляясь вслед за Даниэлем в Облачные Земли. Черноглазый продолжал сидеть неподвижно, чувствуя пальцами прохладу серебряных крыльев, слушая рыдания сестры, глядящей то на Бель, то на испачканные в ее крови руки.

Не говоря и слова, он взял ангела на руки, уходя прочь, оставляя Аксинью сидеть одну посреди бесчисленного количества мертвецов. Она продолжала разглядывать влажные, липкие пальцы, видела перед глазами навечно замершее лицо подруги, срываясь на серию из несдержанных криков.

Плакала, пока кто-то не приобнял ее за плечи, сжимая их в утешительном жесте.

Люцифер. Прошедшая битва не прошла мимо него, оставляя очередные порезы на его смугловатой коже. Но он здесь, не стоит в очереди к лекарям, не просит кого-то о помощи. Он пришел ее поддержать, спрятать от зловония реальности в своих объятиях. Девушка смотрит на него, глубоко дыша ртом, растирая все то грязное месиво, что было у нее на лице. Вид ужасный, но ему плевать.

Сильные руки притянули ближе, губы прикоснулись к влажному лбу, пока демон укачивал ее, терпеливо ожидая, когда девушка придет в себя и они смогут дойти до дома.

В сотне метрах от них над глядящем в небо Малькольмом сидел Корвин. У архангела не было одного крыла, из живота торчал обломок демонского клинка.

- Не будь идиотом, Маль. Отрекись от Света, демонам крылья ни к чему, а с этим мы справимся! – профессор указал на кровоточащую рану, на что Малькольм лишь качнул головой, продолжая изучать вернувшееся на небосвод голубой цвет.

- Я жил ангелом, ангелом и умру. Не гоже перед смертью отворачиваться от света, чтобы жить во тьме, - директор «Lux et Tenebrae» не заметил, как исказилось лицо его старого друга, прикрывая глаза, оканчивая свои мучения, отправляясь на покой.

Война закончилась, Свет и Тьма победили, но какой ценой?

Ценой тысячи бессмертных жизней, слез детей, чьи отцы и матери не вернуться домой.

Об этом дне будут ходить легенды, когда Рай и Ад объединились вместе против общего врага. Еще никогда две стороны не были так близки.