Глава 19. Просыпайся, мое Пламя (1/2)

Столп Звука с трудом опустился и кровать и вытянулся на спине, чтобы отдохнуть. Танджиро сидел на противоположном краю и смотрел на прислоненные к стене большие клинки ничирин. Демоны принесли их по просьбе старшего истребителя. Неужели он собрался сражаться? Неужели он способен ранить своего друга? Почему тогда он лежит рядом с ним на кровати так, будто они просто отдыхают, и нет никакой опасности?

Кёджуро привязали за запястья к изголовью, но эта мера казалась напрасной. По запаху и звуку было ясно, что мечник где-то очень далеко в своем бессознательном. Танджиро всматривался в лицо наставника, разглядывал демонический орнамент, затем протянул руку и аккуратно прикоснулся к бледной коже. Теплая. Теплее, чем всегда. Орнамент горячий, так и хочется погреть руки. Юный мечник перевел взгляд на черные руки с внушительными когтями. Рукава соскользнули до локтей. Черный цвет градиентом исчезал на середине предплечий, словно боялся соприкоснуться с выглядывающими за локти языками пламени. Танджиро хотел посмотреть, как выглядит этот орнамент на остальном теле, но опасался.

Наконец, Тенген снова сел и притянул на кровать левую ногу, чтобы развернуться к Пламенному столпу. Камадо весь подобрался и подсел поближе на своем краю. Взгляд все еще с надеждой метался в сторону старшего мечника и все еще оставался безответным.

— Танджиро, — начал столп Звука. — Я буду делать плохие вещи, а ты не будешь мне ярко мешать. Если ты попытаешься остановить меня, я позову того демона, и он откусит тебе задницу, — он поднял глаза и вдруг смягчился. — Мне может потребоваться твоя помощь. Тебе тоже придется делать плохие вещи, и ты должен постараться, если хочешь помочь ему.

— Узуй-сан, ч-что Вы имеете ввиду? К-какие плохие вещи?

Тенген оттянул уголок рта и негромко хмыкнул. Он не знал, как донести свою догадку. Иногда перед смертью демоны возвращали свои воспоминания. Они начинали болтать с какими-то людьми, просить прощения, кому-то молиться… Конечно, он не собирался доводить тело столпа до полусмерти. Просто… что чувствовали демоны, когда умирали? Кроме боли. Вспоминали свои грехи? Убийства? Дорогих людей?

Столп Звука размышлял над этим целый день. Он не знал, насколько дорог своему другу сейчас и сможет ли вытащить из него что-то достаточно… «встряхивающее»? Он не мог набраться смелости, чтобы напомнить о былых чувствах. И тем более не мог этого сделать в присутствии Камадо. Столп Звука едва с ума не сошел от того, что им пришлось целоваться ради переселения, старая бездонная яма внутри него снова присосалась к душе. «Возьми себя в руки. Тебе есть, за что зацепиться».

Танджиро так и не дождался ответа. Вместо того, чтобы хоть что-то прояснить, Тенген начал расстегивать больничную рубашку на Пламенном столпе. «Что он задумал? Почему сказал не мешать? Он что… хочет… приставать к Ренгоку-сану?» — мысли стремительно метались, не успевая быть проанализированными. Юный мечник периодически дергался в сторону рук столпа, но наказ не мешать все же останавливал его. Ревность воспылала в душе, но страх за наставника подавлял ее. Тенген наверняка знает, что делать… В это так хочется верить.

Тенген откинул полы рубашки в стороны и оглядел открывшееся тело. Алые языки пламени растекались по плечам, ненавязчиво покрывали ключицы и тянулись вниз до уровня сосков. Тот же орнамент был на боках, выглядывая на живот и исчезал под хлопковыми штанами. Пламенный столп выглядел так, будто его со спины окатили ведром крови. «Черт возьми, как же красиво… Даже сейчас» — невольно подумал Узуй.

От тела исходило непривычно сильное тепло. Слишком сильное. Орнамент, казалось, немного переливался, излучая волны жара, но не губительного, а согревающего. Больше всего мечникам хотелось просто обнять его с двух сторон и заснуть. Пригреться и хоть ненадолго забыться. Узуй проморгался и помотал головой. Странное наваждение. Средний и указательный пальцы уперлись в алую грудь, безошибочно находя незаметную, нет, несуществующую, линию. С тела исчезли все шрамы.

Камадо рассеянно наблюдал за действиями молчаливого столпа и еще раз оглядел тело. Тот нажал под левой ключицей Ренгоку и начал вести дугу вокруг груди, давя на кожу через каждые пол сантиметра. От озарения юный мечник едва не подпрыгнул. Тенген давил ему на то место, где раньше был незаметный шрам! Он как он нашел его? Как это возможно?

— Как Вы увидели его, Узуй-сан? Откуда Вы знаете? — ошеломленно спросил юный мечник.

«Ты даже не представляешь, Камадо» — подумал Узуй, но снова промолчал. Ему предстояло собраться с мыслями, ведь он собирался сделать действительно плохую вещь.

— Помнишь, Кёджуро? — со всей холодностью заговорил столп Звука. — Ты убил восемь человек. Молодые охотники, у многих были семьи, друзья… Они положились на тебя. Пошли за тобой. Это же такая честь – идти в бой за ярким Пламенным столпом. И что ты сделал, Кёджуро? Привел их в ловушку. Они лили за тебя кровь, теряли конечности. Может, ты выжил, потому что испугался и спрятался за ними? Испугался? Что ты делал, когда их унылые трупы падали на землю?

— У-узуй-саан, — скуляще протянул Камадо, будто собирался заплакать. — Что Вы делаете?..

— Может, ты не хотел делиться славой? Такая серьезная миссия, и никто не помешает тебе, выжившему, ловить восхищенные взгляды. Что хотела сказать Харука Сато перед смертью? У нее был только один вопрос: почему ты ничего не сделал? Почему ты не помог ей? Ты позволил ей умереть от унизительного удара в спину. Ты видел демона, а она нет, и ты ничего для нее сделал. Ее смерть на твоей совести. Ее кровь на твоих руках, Кёджуро.

Камадо весь затрясся изнутри. Тенген безжалостно давил на кожу от ключицы до низа живота и обратно и говорил эти подлые, низкие, страшные слова. Таким отвратительным голосом. Обвиняюще, с толикой презрения и пренебрежения. Невозможно, чтобы было так. Узуй не может… Не может ведь? До смерти хотелось кинуться на него, оттолкнуть, велеть никогда не приближаться, закрыть от него Пламенного столпа… Но Танджиро помнил, что если он помешает, Тенген позовет Юширо, и его прогонят из комнаты. И тогда он ничего не узнает. Ему смогут соврать, ведь он какой-то мальчишка-угольщик, которым можно пренебречь.

— Твой отец был прав в каждом слове, — продолжал столп Звука, прикладывая все усилия, чтобы его голос не дрожал. — Ты самая настоящая бездарность. Твои предки были великими людьми, а ты не смог уберечь один небольшой отряд. Ты не достоин носить это хаори и стоять рядом с нами.

Танджиро почувствовал, что плачет. Чего старший добивается этими ужасными словами? А если он все слышит? Ему же наверное так больно. И так страшно. Почему Узуй не мог сказать что-то хорошее? Неужели у него нет хороших воспоминаний о Ренгоку?

— Камадо, напомни ему про Аказу, — юный мечник испуганно вздрогнул от обращения и неловко переспросил. Жестокий голос Тенгена в один момент стал будничным и усталым и выбил мальчишку из колеи. — Я говорю напомни ему яркую битву с Аказой. Ты там был, напомни ему. Делай, как я.

— Но, Узуй-сан, что все это… Зачем Вы так с ним…

— Камадо, просто делай! Я не могу объяснить свой замысел.

— Вы даже не уверены!

— Танджиро…

— Вы причиняете ему боль и даже не знаете, поможет это или нет! Я не дам Вам трогать его!

Юный мечник попытался запахнуть рубашку на своем наставнике, отталкивая руки Тенгена. Обессиленный столп Звука все прекрасно понимал. Он стрелял вслепую. Тыкал пальцем в небо. Без каких-либо гарантий и опыта применил отвратительную и жестокую практику. Но что-то глубоко внутри тихо шептало, что он на верном пути. Этот ненавязчивый голосок пересиливал и собственный крик здравого смысла, и слезливые возгласы мальчишки.

Узуй хотел позвать Юширо, но осекся. Камадо этого не заслуживал. Если его прогонят сейчас, жесткая обида навсегда поселится в его преданном и честном сердце. Его достоинство будет отравлено. Надо найти другой выход, и поскорее. Мальчишка стирал слезы рукавом и пытался собраться с силами, чтобы что-то сказать. Тенген решил дождаться этого момента и заодно перевести дух.

— Почему В-вы… Вы зовете его так? — Танджиро шмыгнул носом и еще раз протер глаза уже другим рукавом. От дрожи в его голосе сжималось сердце. Столп Звука различал каждую ноту боли и непонимания, все это было чем-то знакомым, но давно забытым. Он понял, о чем говорит Камадо. Проговорился. Он проговорился, когда Кёджуро вылетел ему навстречу в ту ночь. Нарушил их «маленький ритуал».

— Однажды я хотел назвать его по имени, но подавился. Ему понравилось.

Танджиро удивленно открыл заплаканные глаза. Тенген не врал. Честно ответил на вопрос, который мальчишка считал чем-то совершенно секретным. Еще и правда оказалась неожиданно забавной и такой простой.

— А к-кто такая Харука Сато? — младший истребитель немного успокоился и, казалось, заинтересовался новыми знаниями о своем наставнике.

— Сато Харука, мечница дыхания Камня в ранге хиното. Ей было восемнадцать лет. Она совсем неярко погибла на миссии в пригороде Токио несколько лет назад. Отряд Кёджуро угодил в ловушку. Он один сумел выжить. Харуку убили у него на глазах, когда они думали, что все закончилось.

Танджиро громко сглотнул и перевел взгляд на неподвижное тело. Пламенному столпу не было никакого дела до их разговоров, слез и смятенных мыслей. Тенген переместил взгляд вслед за ним. Воспоминания колыхались неспокойным морем, вырывались наружу усталыми вздохами.

— Камадо, ты давно проверял Незуко? — Тенген сделал вид, что прислушивается. — Кажется, она пытается выйти из комнаты.

— Что? Н-незуко?

— Немедленно проверь ее, я слышу странный звуки.

Камадо с сомнением взглянул на наставника, на Узуя, но все же слез с кровати и убежал. «Быстро проверить. Одним глазком и вернуться! Нельзя надолго оставлять Ренгоку-сана…». Он подбежал к своей комнате и сдвинул сёдзи. Сестра сидела на его футоне и смотрела в окно, но на появление мечника отреагировала почти что радостно. Танджиро принюхался и пригляделся. Судя по всему, она вела себя довольно спокойно.

Надо срочно бежать назад. Без него может произойти что-то критически важное или опасное. Но Незуко уже была рядом, обняла его за шею и упорно не хотела выпускать. Старший Камадо быстро понял, что сестра обнюхивает его. Ну еще бы – он пахнет Пламенным столпом.

— Незуко, мне нужно идти… Отпусти, там Ренгоку-сан, пожалуйста…

Но молодая демоница была непреклонна и цеплялась за его униформу, будто прощалась навсегда. И что-то в душе истребителя тихо прошептало: «отпусти».

***</p>