Глава 18. Нечестные поступки (1/2)

Камадо сидел в саду. Тамаё советовала подождать завершения процесса на улице. Солнце вот-вот скроется. Еще немного, и он сможет вывести Незуко на улицу. Столпов замерли в комнате и внимательно отслеживают снаружи, молодая демоница не проникнет внутрь. А Танджиро нужно было проветриться. Отдышаться. Успокоиться. Скоро он встретится с настоящим Кёджуро. Наконец-то прижмется к нему, беспрепятственно возьмет за руку и поцелует.

Волнение щекотало нутро. Он не сомневался, что противоядие подействует. Просто нужно немного подождать. Эта радость затмевала даже страх. Камадо до смерти боялся демонического орнамента на лице наставника и того, что произошло тогда в кухне. Поэтому запах исказился, поэтому наступило чудесное выздоровление, а вспышка температуры не навредила ему. Но демоном Пламенный столп не был. У всех демонов есть особый запах, которого Ренгоку не издавал. Танджиро цеплялся за это, как за последнюю надежду. Тамаё что-нибудь придумает, что-нибудь сделает. Она ведь вернула его с того света, значит, и это сможет. Сможет хотя бы объяснить то, что происходит.

Еще больше Камадо боялся того, кто ждал их за воротами. Молодая Луна нашел их. Поскольку запах Пламенного столпа поменялся, его выследили через тсугуко. Поместье надежно скрыто, но и Высшие демоны не пальцем деланые. Они все понимают, что при очень большом желании Аказа рано или поздно обнаружит их, поэтому выходить за ворота юному мечнику категорически запрещалось. Могущественные столпы в телах друг друга были для демона не опаснее, чем тот же Камадо, и не смогут защитить даже себя.

Но что тогда сказал Узуй? Он ел Аказу? Состояние у него было безобразное, полубредовое, может быть, он что-то перепутал… перепутал слова? Но запах Третьей Луны на нем говорил сам за себя. От Тенгена так разило чужой кровью, что хоть нос зажимай. В то, что они встретились и схватились, сомневаться было глупо. И Тенген не просто остался жив. Он сам дошел до дома без единой царапины…

Занимало Камадо и другое. Как-как он обратился к его наставнику? Эта сокращенная форма имени была чем-то вроде личного шифра? Никто на памяти тсугуко ни разу не называл так Пламенного столпа, даже сам Узуй. Выходит, это что-то слишком личное. В почти бессознательном состоянии он просто опрометчиво проговорился? А может, не смог достаточно собраться с мыслями и выговорить слово? Все это давило, нагоняло нервные мысли, что Тенген имеет какое-то особое место в жизни Кёджуро.

***</p>

Солнце село, и Танджиро решил вывести Незуко на энгаву. В доме горел свет, но стояла странная тишина. Мечник принюхался. Запах стоял обычный, но с самой крошечной неопределенной примесью… Она была так незначительна, что Камадо ощущал ее скорее интуитивно. Новая тревога уколола сердце.

Неуверенными шагами он прошел мимо своей комнаты и замер у сёдзи в комнату, где столпы приняли противоядие. Слишком тихо. Танджиро принюхался и понял, что чувствует только Узуя. Ренгоку в комнате не было. С момента принятия лекарства прошло около часа, все должно было закончиться.

«Где же Ренгоку-сан?». Камадо всерьез начал волноваться, не только за своего наставника, но и за столпа Звука. Запах последнего отличался от привычного. Парнишка попробовал открыть сёдзи, но не смог – заперто.

Тамаё и Юширо были здесь некоторое время назад, их следы почти исчезли. Однако юный мечник уловил тонкую нить и пошел за ней. Помимо запаха демонов здесь витала та самая неопределенная примесь. Может быть, это Ренгоку?

Выйдя из-за очередного поворота, Камадо наткнулся на лестницу, уходящую вниз на этаж. Скорее всего, в подвал, куда путь ему был закрыт. Запахи вели туда. В том, что Пламенный столп именно в подвале, а не где-то еще, Танджиро не сомневался. Но только он занес ногу над ступенью, дверь внизу открылась.

— Танджиро, — взволнованно сказала Тамаё.

— Госпожа Тамаё, где Ренгоку-сан? Он в подвале?

Глаза демоницы чуть опустились, она поджала аккуратные губы. Даже Юширо не дерзил и не отчитал парнишку за то, что тот ходил по дому и захотел спуститься вниз. Его взгляд вполне можно было назвать неуверенным. Определенно, что-то случилось.

— Он в подвале, да? — повторил Камадо. — Я хочу увидеть его.

— Этого пока нельзя, — сказала врачевательница.

— Но п-почему? Что с ним? Госпожа Тамаё! Я… я могу помочь! Только скажите, я все сделаю, правда все. Как он чувствует себя? Ю-юширо?

Молодой демон отвел взгляд в стену и сглотнул. Очень дурной знак. Танджиро чувствовал, что за молчанием демонов скрывается нечто ужасное. Настолько, что они не находят слов, чтобы ему объяснить.

— Что с ним случилось? — жалобно спросил парнишка, оседая на пол и чувствуя на глазах слезы. — Он… он ведь не умер? Нет? Госпожа Тамаё?

— Нет, он жив, — наконец сказала демоница. — Но тебе нельзя его увидеть. Мы попробуем завтра. Пожалуйста, не задавай вопросов. У нас нет ответов на них. Обещаю, мы… мы обязательно со всем справимся.

Тамаё заперла дверь подвала на несколько замков и передала ключи Юширо. Вместе они поднялись по лестнице и молча исчезли за поворотом.

***</p>

Но ни завтра, ни послезавтра Камадо не увидел своего наставника. Демоны почти все время где-то пропадали, лишь несколько раз в день навещая Тенгена, и время от времени спускались в подвал. Юный мечник понимал, что ситуация сложилась опасная, хотя не знал абсолютно ничего. Все было даже серьезнее, чем в то время, когда здесь лечился Ренгоку. Камадо чувствовал, что Тамаё не может контролировать ситуацию.

Увидеть Узуя ему тоже не разрешалось. Танджиро просто сидел в комнате со спящей Незуко и изводил себя догадками. Чтобы приглушить стресс, он усиленно тренировался или спал. Покидать поместье ему строго запретили, поэтому за продуктами для него ходил Юширо. На кухне разрешили готовить все, что душа пожелает. А душа желала только одного – увидеть Кёджуро.

На третий день он сдался. Страх и нервоз слились в трусливую злость и на себя, и на демонов. С утра Камадо решил, что пойдет и потребует встречи со столпами. Хотя бы просто посмотреть. С ним нельзя так обращаться! Он заслуживает того, чтобы увидеться хотя бы с наставником! Почему в последнее время все только и делают, что отставляют его на второй план и занимаются своими делами? Почему Ренгоку уделял ему так мало внимания?

Танджиро давился слезами и вдруг понял, что больше не хочет этого делать. Не хочет плакать и сидеть в углу, как в клетке. Нельзя никуда выйти, потому что снаружи рыщет Аказа, нельзя посмотреть на друзей, нельзя спросить ни о чем…

Он дождался, когда они явятся. Запахи Тамаё и Юширо совсем немного просочились в комнату, но этого было достаточно. Камадо метнулся к сёдзи и прислушался. Они вошли к Тенгену. Сразу же после этого началась какая-то возня и ругань. Юный мечник вспыхнул. Ну конечно, столп Звука тоже недоволен своим положением. Его наверняка заперли и точно так же ничего не говорят и не дают увидеть Ренгоку. Вдвоем-то они смогут добиться справедливости.

Танджиро вышел из комнаты, закрыл сёдзи от Незуко и приблизился к комнате, откуда доносились голоса. Однако разговор пригвоздил его к месту.

— … сделали это с нами! Ваша яркая вина!

— Узуй-сан, послушайте…

— Что послушать? Как это произошло? Нет крови – нет обращения, так как это произошло? И что делать собираешься, демоница?

— Заткнись, хам! Моя госпожа спасла сначала его, а теперь вас обоих, не смей с ней так говорить!

— Блестящее спасибо, я уже не раз это говорил. Но с Ренгоку-то что делать, а? Мы все сделали по твоей инструкции. Выпили противоядие, поцеловались и легли. Какого черта?

У Камадо оборвалось сердце. Столп Звука целовал его наставника. Нет, это просто невозможно. Это какая-то неудачная шутка, они ведь не могли на самом деле… на самом деле… Что-то безжалостно сдавило горло мальчишки, обрывая доступ жизненно необходимого воздуха. «Это просто необходимость! Они должны были! Ради… ради обратного переселения…».

— Простите? — негромко произнесла Тамаё. — Но Кёджуро инструктировал… Юширо? — на имени помощника голос демоницы стал смесью шока и осуждения. Послышался несдержанный смешок, и молодой демон тут же кашлянул, пытаясь замаскировать его.

— Ах ты, маленький крысеныш! — пораженно протянул Узуй. — Я снесу тебе башку, умные мысли в нее все равно не залетают. Тамаё, плохо воспитываешь свое отродье!

— Грубишь госпоже! — крикнул Юширо.

— Да я вам всем тут ярко нагрублю, если будете думать, что это забавно.

— Успокойтесь. Узуй-сан, мы отведем Вас к нему, как только Вам станет лучше. Думаю, завтра это уже будет возможно. Нам нельзя терять время, но и рисковать лишний раз мы не можем. С каждым днем он все дальше от нас и может потерять память.

— Я уже хожу! Я хожу по чертовой комнате, вы сами видели, меня даже держать не нужно. Ярко пусти меня туда, я обязан что-нибудь сделать.

Тамаё еще что-то говорила, но ее голос заглушила обида в затравленной душе. Тенгену будет позволено спуститься в подвал, как только он достаточно окрепнет, а ему, здоровому и переживающему тсугуко, нельзя. Да что, черт возьми, их связывает? Почему они так уверены, что он справится лучше?..

Камадо понял, что мысль его – полная глупость. Тенген Узуй, взрослый и сильный столп, на три года старше самого Кёджуро, в любых обстоятельствах принесет в разы больше пользы. Он спас Пламенному столпу жизнь, пока его тсугуко визжал от страха, легко нес его на руках до больницы и сейчас, что бы там ни было нужно, он справится лучше.

Разозлившись на себя за собственную бесполезность, Камадо сжал кулаки и решил заявить о себе. Он постучал и, не дождавшись ответа, отодвинул сёдзи.

Вид столпа Звука поразил его. Бледная кожа придавала ему вид глубоко больного человека, лицо осунулось, тело словно обескровили. Но глаза горели свирепым решительным огнем, контрастирующим с убитым внешним видом.

Тамаё сразу поняла, что Камадо частично слышал их разговор, ее брови чуть стянулись к переносице, она приготовилась держать моральную оборону. Юширо зашипел, отвлекаясь от Тенгена, на которого дерзко указывал пальцем и мечтал высказать все и без прикрас.

— Что тебе нужно? Госпожа Тамаё не вела сюда входить!