Глава 16. И если есть те, кто приходят к тебе, найдутся и те, кто придет за тобой (2/2)

Неужели он стал настолько недееспособным? Демон мог бы это понять. В этом человеке от Ренгоку была только внешность. Он не мог так уродовать собственную технику. Его кривые удары не высекают ни единой искры, аура какая-то странная, запах странный, вид ужасный. Жалкая пародия. Дешевая подделка в красивой обертке. Даже лицом не похож. До чего мерзкая самодовольная улыбка… Позорит дыхание Пламени и еще и гордится этим.

Все-таки презрительно плюнуть. Добить его. Еще час назад демон думал, что съест столпа на этот раз, очень уж сильным тот был, к тому же так он точно заметет следы. Но теперь ему хотелось сравнять истребителя с землей. Тонким слоем по всему пустырю. Мерзость. Смехотворная уродливая пародия на великого воина.

Узуй почувствовал его почти сразу. Мощная аура Третьей Высшей Луны просочилась к нему в мозг и игриво пощекотала за точку страха. Кандзи в глазах красноречиво говорили о том, как недолго ему осталось. Тенген все прекрасно понимал.

«Если Ренгоку не справился с ним… Я в его теле с его оружием тем более ничего не смогу. Хорошо, если хоть раз махну катаной». Сглотнув, он собрал все самообладание, которое сумел из себя вытрясти и спокойно уставился в мерцающие голубыми склерами глаза. Демон стоял от него метрах в десяти.

— Так это ты – Аказа? — весело спросил Тенген. — Пришел блестяще хлопнуть меня?

Демон снова удивленно вскинул тонкие брови. «Он не помнит меня? И что за дурацкие словечки?». Чем ближе был столп, тем растеряннее Луна ощущал себя. Подделка в красивой обертке. «Может, брат-близнец?».

Внезапно мечник захохотал. От этого смеха лицо Аказы неприязненно перекосилось. Он ни разу не слышал, как Кёджуро смеется, но готов был поклясться, что это не его смех.

— Ты уж прости, демон, — Узуй стер слезинку. — Но я не тот, за кого себя выдаю. Из-за искусства демонической я и Ренгоку блестяще поменялись телами. Можешь убить меня, если хочешь. Я даже одного удара сделать не успею. Однако учти, я не расскажу ни где сейчас Ренгоку, ни как выглядит. Можешь хоть кишки мне вырвать, я блестяще готов.

Тенген неожиданно для самого себя понял, что говорит правду. И не только в том, что потерялся и не скажет, где Кёджуро. Он готов был умереть. Если тварь прикончит его здесь, то ни за что не доберется до его друга, а пыток он не боялся. «Жаль, попрощаться не успел». Промелькнули образы Макио, Сумы, Хинацуру, Кёджуро и Зеницу. «Простите, что не всегда был блестящим с вами». Тенген принял боевую стойку. Сдаться без боя он не мог, не смотря на всю готовность погибнуть на этом пустыре.

Аказа едва не разинул рот от удивления. Человек не врал. Все сошлось. Ничего от Кёджуро, кроме внешности, потому что это и не был он. Поверить сложно, но объяснение самое логическое. Чертов столп не перестает его удивлять. Даже жаль убивать его. Благодаря этому человеку Аказа за последние пятьдесят лет удивился целых два раза. Человек направил на него клинок. Не хочет порочить тело и просто умереть? Ну и пожалуйста.

Демон начал приближаться. Неспеша, куда ему было торопиться. Все решено. Тенген сжал рукоять, готовясь применить хоть какую-нибудь технику. Внезапное чувство едва не выбило его из концентрации. Правой щеке стало горячо. Демон преодолел половину расстояния и чуть прищурился. Снова не верил своим глазам.

Узуй заплакал правым глазом. Горячие слезы пощекотали шею и исчезли под воротом униформы. Аказа, казалось, даже чуть вытянул шею.

— Ты боишься меня.

Мечник готов был поспорить. Страха он не ощущал. А если и ощущал, то не так, чтобы заплакать. Плакало тело Пламенного столпа. Аказа убил его. «Черт возьми» — Узуй скрипнул зубами. Этот демон пробил тело его любимого друга насквозь и бросил умирать. А если бы не бросил – сожрал бы всего до последней кости. Луна сокращал расстояние, вот осталось уже каких-то десять шагов. Слезы согревали половину лица.

— Ты убил его.

— Он сам сделал выбор. Я мог обратить его, но он не захотел.

— Ты чертов осквернитель воздуха.

Демон был уже совсем близко и замахнулся рукой. Узуй не сомневался, что одного удара хватит, чтобы его прикончить. Как не сомневался в том, что лицо ублюдка останется таким же равнодушным, когда все здесь забрызгает кровью и ошметками головы. Узую хватило половины секунды, чтобы представить. Кости лица легко разойдутся по швам. Ровные белые зубы попрощаются с насиженными местами. Левый глаз лопнет сразу, правый, скорее всего, уцелеет и упадет на землю. Мозг разметает на мелкие кусочки метра на два вокруг. Волосы забрызгает кровью, они разлетятся, как от взрыва, и, отяжеленные крупными каплями, попадают на землю. И ублюдок втопчет их в грязь.

Тенген любил эти волосы. Он вовсе не хотел стричься налысо, как говорил. Хотел гладить их, накручивать на пальцы и смотреть, как они распрямляются и падают вниз. Хотел вдыхать исходящий от них запах травяных отваров и нежно прикасаться губами. Тенген любил эти янтарные глаза, красивее любого заката, который он видел за всю свою жизнь. Однажды они остекленели и погасли, и все из-за этой занесенной полосатой руки.

Аказе хватит одного удара, чтобы стереть в пыль лицо, которое снилось Тенгену. Каким оно будет в этот момент?

«Ты убил его».

Третий ощутил изменения почти что с опозданием. Человек в теле Кёджуро не умел пользоваться его силой и скоростью, но успел повернуть голову и даже слегка поднять катану. А демон успел увидеть черный глаз с вертикальным зрачком. Короткая полоска пересекла переносицу, две мелкие галочки выступили под изменившимся глазом, алый орнамент угрожающе полыхнул на лице.

Острый запах ударил Аказу по рецепторам. Не будь он Высшей Луной, замер бы на месте. Этот запах парализовывал, сминал волю, как рисовую бумагу, наполнял разум апатией и блаженным безразличием. Человек успел дернуться назад. Сжатые в кулак темно-синие пальцы вдребезги разбили ключицу. Осколки пропороли кожу, окрасили форму и хаори в кровь. Узуй чувствовал, как они вонзаются глубоко в тело. «Почему так медленно?».

Желудок скрутила режущая боль, горькой тошнотой отозвалась на языке. Голод. Концам пальцев стало тепло. Спустя мгновение Тенген понял – на них была кровь. Что случилось, он не знал, но зуд унимался. Что-то вышло наружу, мучительно долго искало свой путь, и наконец нашло. Во рту произошло то же самое, на языке почувствовался металлический вкус.

Узуй продолжил отступать, и Аказа, проехав кулаком по его груди, потянулся вперед. Форма треснула под его рукой. Демон осознал, что позорно промахнулся. Их взгляды встретились. Что стало с этим полосатым лицом? Как называются эти эмоции? Тенген моргнул и понял, что не помнит. И не помнит, почему вдруг по подбородку потекли вязкие капли, и что лязгнуло о землю возле его ног.

Третий не успел одернуть руку, острые когти вонзились в его кожу, нагло разрывая демонический орнамент из темных полос. Он почти ошеломленно смотрел на окровавленные концевые фаланги. Чужая кровь попадала в его рану, больно жгла. Нет, приятно жгла. Черт возьми, до того приятно, что демон не понимал, чему поражается больше. Тому, что это существо секунду назад было обычным нелепым человеком? Тому, что он смог поймать его за руку? Тому, что Луна хотел разорвать свою кожу и лечь под эту кровь? Или тому, что клыки вонзились в его плечо, вырывая кусок мяса?

Аказа терял способность сопротивляться. Слишком много произошло за раз. Нужно бежать. Нужно осмыслить. Сильнее смерти только превращение в демона. Кто-то обратил его. Почему кто-то, а не он, Аказа? Почему Пламенный столп принял чью-то кровь, а его – нет?

Сильные ноги взрыли землю, круто разворачивая тело. Луна собирался рвануть в противоположную сторону, но столп обхватил его второй рукой. «Невозможно…». Демон зашипел. Хват красноречиво говорил о том, что ключица восстановлена. Клыки и когти вспарывали кожу. Аказа распахнул глаза – ему вгрызлись в загривок.

Нужно как можно быстрее оторваться. За всю жизнь Третий не встречал ничего подобного. Новообращенный демон слишком умело притворился человеком. Новообращенные не могут быть так сильны, чтобы удержать Высшую Луну голыми руками. А что, если Кёджуро и правда умер, просто какой-то демон съел его и сумел перенять облик? В любом случае Аказу позорно загнали в ловушку и пытались сожрать. Один из Дюжины повелся на такой дешевый трюк… Если об этом узнают, смеяться над ним позволит себе даже паршивка Даки со своим карманным уродом.

Ладно бы его просто пытались съесть. Этот демон источал странный запах, а его кровь и вовсе была чем-то из ряда вон. Следы от когтей не торопились заживать. Аказа неожиданно для себя понял, что сам не дает им зажить. Пусть эта кровь жжет его, пока не испарится. Пусть грызет, лишь бы только кровь попала на раны. Новообращенный затягивал его в смертельные объятия и отрывал куски мяса от плеча и шеи.

Третий шипел от рвущей боли, смешанной с невыносимым удовольствием. Бросив короткий взгляд вниз, он увидел, что кисти «Ренгоку» как будто небрежно обмотали черными нитями, и чем ближе к пальцам, тем чаще была эта обмотка. Крайние фаланги были полностью окрашены в черный и венчались сантиметровыми черными когтями, сейчас глубоко погруженными в чужую плоть.

«Каким красивым демоном он будет…».

Аказа дрогнул. Эта мысль пришла ему в голову первой после того, как Кёджуро не дал ему разнести голову щенку с серьгами ханафуда. Убегая, он клял свои принципы, не давшие ему обратить столпа силой. Но грыз его не Кёджуро, а некто, поселившийся в его теле. Титаническим усилием воли Третий вырывался из навязчивого дурмана. Нужно дождаться, когда Пламенный столп вернется на свое место, и снова встретиться с ним. «Вырывайся, двигайся, ДАВАЙ ЖЕ». Издав гортанное рычание, Аказа метнулся в сторону. Черные когти порвали ему предплечье и спину. В чужих зубах остался щедрый кусок мяса.

Демон за доли секунды скрылся за забором ближайшего необитаемого поместья. Тяжело дыша, он сел на землю и привалился к доскам. Наваждение отпускало его. Сегодняшняя ночь поистине уникальна. Шея и плечо уже регенерировали, но из руки все еще сочилась кровь. Рот наполнился слюной, Аказа принялся собирать языком красные струи и присасываться к порезам, надеясь почувствовать чужой вкус на себе.

Тенген стоял на месте еще несколько минут, прежде, чем понял, что произошло. Он выжил после встречи с Высшей Луной и даже слегка пожевал его. Звезды равнодушно моргали ему с неба, обещая никому не рассказывать о том, что они увидели. Мечник посмотрел на свои руки. Черный орнамент выцветал, оставляя слишком заметной постепенно испаряющуюся кровь. Тело вдруг стало тяжелым и непослушным, слезы прекратились. Странное насыщение было до того приятным, что хотелось вытянуться на земле и в голос застонать.

Столп рассеянно поднял с земли катану и убрал ее в ножны, попав в них с четвертого раза. Что бы с ним не произошло, оно отступало назад. Получило желаемое и затаилось для нового броска. Аказа пропал так быстро, что истребитель едва успел это заметить. Что-то подсказывало, что это не последняя встреча…

— Пиздец… — констатировал Тенген, когда провел по губам и посмотрел на кровавую ладонь. Его кровь.

Раздался требовательный мяв. Мечник обернулся. По пустырю семенила трехцветная кошка со сложенной вдвое бумажкой в зубах.

— Блестящая кошка, — вяло протянул парень, глупо улыбаясь. — Иди ко мне, булочка…

Тяжесть растекалась по телу Узуя. Хотелось буквально стечь на землю. Хотелось спать. Однако вид у кошки был самый решительный. Она оперлась передними лапками на ослабшую ногу и вытянула шею.

— Мне письмо, вот спасибо, — но развернутая бумажка представляла собой странный талисман. Точно такой же, как на ошейнике животного.

Через силу Тенген сообразил, что талисман нужно прикрепить на себя и вяло хлопнул рукой по груди. Бумажка чудесным образом прилипла к униформе. Столп потянулся к кошке, чтобы погладить ее, но она убрала лапки и быстро потрусила по пустырю в сторону улицы. До рассвета оставалась пара часов.

До поместья Узуй дошел уже из последних сил. Он безжалостно качался в разные стороны и по возможности держался за столбы или заборы. Со стороны ни дать ни взять обычный пьяница, нарвавшийся на драку. Кошка постоянно пропадала из вида, даже ее красивый окрас был бессилен перед помутнением в глазах мечника. Как он дошел до дома, осталось для него загадкой. Как будто внутри возникла стрелка компаса и постоянно вела его. Ворота были не заперты, Тенген ввалился внутрь. До сёдзи он готов был уже ползти. Не успел только несколько шагов.

Кёджуро рывком распахнул их, готовясь броситься на улицу, но остановился, как вкопанный. В руках он держал парные клинки наизготовку. Бегущий за ним Камадо едва не врезался в широкую спину и испуганно выглянул. На пороге застыли двое демонов.

— Блядь, Узуй!

Камадо закрыл рот руками и покраснел до ушей. Примерный наставник еще ни разу не ругался при нем. Тенген бы удивился, да сил совсем не осталось. Еще чуть-чуть, и он поцелуется с землей.

— Стоит тебе выйти одному, и происходит какой-то пиздец! — Кёджуро опустил клинки на дорожку и бросился к нему. — Боги милостивые, что с тобой? Ты ранен? На тебя напали?

Тенген тупо посмотрел на него, медленно формулируя мысль. Мозг буквально плыл, обрывая последние нити связи с телом. Ренгоку сорвал с него испачканное хаори, перекинул его через локоть и принялся быстро расстегивать китель и рубашку. Коричневая ткань была варварски надорвана. Совсем новая. Разделавшись с пуговицами наполовину, мечник резко оголил левое плечо, покрытое спекшейся кровью. Ничего. Ни ран, ни изуродованных костей. Кёджуро даже аккуратно провел по шершавой коже пальцами, чтобы убедиться.

— Что с тобой случилось?

— Кё… я… Аказу ел… — Узуй растратил последние крупицы сил и сознания. Сильные руки подхватили его рухнувшее вниз тело.