Судьба, зло и совпадение (часть 1) (2/2)

Елена, попрощавшись, поднялась в карету. Вскоре послышался кнут всадника и карета начала двигаться.

Грохот.

Карета, которая медленно начала разгоняться, быстро покинула Великое Княжество. Пограничная Академия, расположенная на окраине столицы Империи, находилась примерно в паре часов пути. Елена сидела, подперев подбородок рукой, и приводила мысли в порядок, глядя в окно на панораму столицы.

«Хочу я того или нет, но я увижу людей с глубокими связями.»

Первым, кто пришел на ум, был Рен. В настоящее время он посещал факультет фехтования в Академии, и была большая вероятность, что он каким-то образом примет участие. Потому что он был человеком, который считал издевательства над Вероникой удовольствием жизни.

А еще был он.

«Сиан.»

Император и муж, которого она когда-то любила больше жизни. Они жили как пара, но она не хотела его видеть, даже если бы могла, потому что это были отношения, которые были хуже, чем у других. Потому что вид его сам по себе показал боль.

«Это не сработает так, как я хочу.»

Живя в академическом институте, ей ничего не оставалось, как случайно столкнуться с ним. Особенно, если они остановились в одном общежитии, которое было доступно только для королевской семьи, сыновей дворян герцогского ранга или выше, или потомков тех, кто добился больших успехов в открытии страны, она могла столкнуться с ним случайно.

«Я сделаю вид, что не знаю его, даже если случайно наткнусь на него. Вред друг другу закончился в предыдущей жизни.»

К тому времени, как Елена определилась, карета подъехала к главным воротам Пограничной академии. После непродолжительного опознания карета въехала в академию.

Елена смотрела в окно на панораму академии. Она миновала знакомую башню с часами и скульптуры, фонтан и тренировочную площадку отделения фехтования, а стены продолжались вдоль просторной главной улицы. Кроме того, она могла видеть двухэтажные крыши старого здания в западном стиле, похожего на небольшую виллу.

— Мы прибыли в общежитие, Ваше Высочество.

Когда Елена показала подбородком наружу, Энн быстро открыла дверцу кареты. Выйдя, она молча поклонилась.

Елена внимательно осмотрелась. Это было похоже на сад в лесу, где хорошо сочеталась гармония между единственным зданием общежития, небольшим прудом с водой и лавровым деревом.

— Перенесите багаж.

— Да Мисс.

Энн, потрясенная внешним видом здания, поспешно принялась нести багаж. Мэй тоже помогала. Хюрельбард оглядел спальню снаружи, осматривая окрестности. Елена стояла в гостиной и приемной на первом этаже и по очереди показывала на бельмо на глазу.

— Шторы старые. Замени это. Когда это было сделано? Сними.

Стирая следы принцессы Вероники, Елена заполнила пространство рамами, портьерами и коврами из Великого княжества. Она была готова вынести столько неприятностей, потому что ей предстояло провести год.

Елена поднялась наверх в спальню. Осмотревшись и проверив пыль, с удовлетворением села на кровать.

— В ближайшие дни у нас будет много посетителей. Убедитесь, что ваше гостеприимство на должном уровне. Анна, особое внимание следует уделить чаю и закускам. Разве Мэй не сможет последовать их примеру, если ты подашь пример?

— Конечно! Просто поверьте мне, мисс.

Выражение лица Анны сразу же просветлело. Даже если бы она этого не сделала, Энн беспокоил тот факт, что Мэй была старше ее. Когда Елена попыталась разобраться в иерархии, у Анны не было иного выбора, кроме как быть польщенной.

Елена собиралась тренировать Энн без своей помощи. Она собиралась использовать Мэй. Энн, с ее суровым характером, наверняка использовала бы Мэй как своего «предшественника». Несмотря на это, у нее был большой возраст, с ней было трудно иметь дело, и ее энтузиазм был очевиден.

«Ты справишься с Мэй?»

Теперь она затаила дыхание, но Мэй была ядовитой змеей. В противном случае она бы даже не попыталась убить великого князя.

— Энн, иди вниз и приберись.

— Да! Ваше Высочество принцесса.

Энн, которая решительно ответила, вышла из спальни. За закрытой дверью послышался скрип деревянной лестницы. К тому времени, когда звук стих, Елена достала из ящика шкатулки для драгоценностей изумрудную брошь.

— Мэй, тебе следует пойти с поручением отдельно.

Елена достала изумрудную брошь.

— Иди в академию и узнай, есть ли на первом курсе археологического факультета студентка по имени Лючия. Если есть, найди ее и отдай ей это.

— Да, Ваше Высочество Принцесса.

— Вы должны знать еще одну вещь. Энн никогда не должна знать об этом. Прямо сейчас, с этого момента и далее. Ты понимаешь меня?

Мэй молча кивнула.

После того, как Мэй выпустили, она так устала.

— Подождите минуту. Могу я немного поспать?

Елена лежала на кровати, как будто падала. Сон вылился из-за усталости, накопившейся за всю дорогу в карете. Елена проснулась после долгого сна и открыла глаза. Наступила темная ночь, когда закат растянулся за пределами Сисана.

— …Как давно я не спала с таким душевным спокойствием?

Казалось, напряжение спало, когда она покинула Большой Дом, чтобы избежать слежки Лайбрик. Она не могла поверить, что так долго спала среди бела дня.

Тук-тук.

Она услышала стук, когда касалась своих грязных волос и одежды.

— Это Мэй.

— Заходи.

Мэй, открывшая дверь, протянула брошь, завернутую в носовой платок.

— Я слышала, что она была в школе, но я не могла ее найти. Я пошла в общежитие и встретила ее соседку по комнате, и она сказала, что не видела ее несколько дней.

— Действительно? Отличная работа.

Когда Мэй развернулась и вышла из спальни, Елена положила брошь обратно в шкатулку.

— Что ты за человек, Лючия?

Елена никогда не видела Лючию. Несмотря на то, что она посещала тот же курс гуманитарных наук, Лючия никогда не посещала его, поэтому у нее не было возможности ее увидеть. Говорили даже, что Лючия была первой, кто записался на занятия и прогуливал лекции круглый год.

— Конечно, у нее были какие-то симптомы перед началом курса?

Как она узнала позже, Лючия не могла оставаться в академии и посещать лекции.

Северная лихорадка, известная как местная болезнь северного региона, сопровождается высокой температурой и кашлем, похожим на простуду, с ранним шелушением кожи. Это была редкая болезнь в империи, которая охватывала центральную и южную части континента, но часто встречалась среди трех наций и коренных жителей севера.

Причина, по которой северная лихорадка была такой страшной, заключалась в том, что не было должного лечения. В отличие от обычной простуды, любые лекарства были бесполезны. Врачам достаточно было сказать, что лучшее лечение — это профилактика.

Лючия сказала, что у нее были первые симптомы северной лихорадки, и она бросилась лечиться, не успев взять отпуск. Если бы не обстоятельства, она бы даже не взяла отпуск. Вот почему она так и не смогла присутствовать, несмотря на то, что имя Лючия было записано в журнале посещений лекций.

Елена вспомнила имя, которое было неразлучно вместе с Лючией. Эмилио, лорд верхних уровней Торговой палаты Castrol, который был назван одним из десяти самых высоких уровней на континенте. Впервые она услышала это имя, когда ее только повысили до королевы. Это произошло потому, что распространились слухи о том, что Эмилио из провинции Верхний Дан, который метался между Севером и Империей, тратил огромные деньги на лечение своей дочери Лючии.

Эмилио случайно посетил племя лугов, когда узнал, что некоторые племена восточных лугов полностью излечились от лихорадки. Впечатленное отказом спасти его дочь, племя пастбищ разрешило ему остаться на пастбищах, несмотря на то, что он был незнакомцем.

Достигла ли эта искренность неба? Эмилио нашел лекарство, которое в конечном итоге вылечило северную лихорадку. Лекарственными травами были лепестки ламинергии. В поисках причин, по которым у пастбищных племен не развилась северная лихорадка, он отметил, что они регулярно поедали листья цветков ламинергии.

На севере, где зима была длинной, цветы ламинергии не цвели, поэтому он обнаружил, что цветы ламинергии не съедобны, как травянистые племена. В процессе торговая компания, построению которой он посвятил свою жизнь, обанкротилась, и он потратил все свои деньги, но пока он мог вернуть свою дочь к жизни, этого было достаточно. Разве его богатство могло сравниться с жизнью его драгоценной дочери?

Убежденный в эффективности лекарства, он надеялся, что сможет вернуть свою дочь к жизни. Желая как можно скорее вылечить ее, он поспешил навестить Лючию. Однако Лючия, которая очень долго боролась с болезнью, веря только в уверения отца, что он ее вылечит, не смогла продержаться и одного дня.

Эмилио закричал. Он плакал несколько дней перед могилой Лючии. Когда Эмилио наконец успокоился, он написал письмо врачам о том, что узнал о лечении северной лихорадки. В конце письма он написал, что надеется, что никто больше не умрет от северной лихорадки, как его дочь. Через несколько дней Эмилио, потерявший смысл жизни, тоже испустил дух. Это была действительно прискорбная трагедия.

Елена ненавидела трагедии. Это потому, что она столкнулась с трагическим концом, как и они.

— Лючия, в этом смысле ты такая счастливая девушка.

Елена села за свой стол и достала лучший пергамент. Расписав чернила перьевой ручкой, она одним росчерком записала, сложила и положила в конверт.

— Твоя жизнь, я ее сохраню. Думай об этом как о плате за то, что я позаимствовала твое имя.

Через год. Елена будет гастролировать по академии со своим именем и статусом.

Единственная дочь купца-Castrol и любящая книги школьница-археолог. Ее звали Лючия.